продолжение

И що, я «Пятровна» бачу! Кум терзает мою дачу…Как донКихот с копьем, с головкой для по требы  резвости  в руке… огреб ее и тянет тушу, душу, до  себе.  Я пригляделся; - он, кум, и не иначе… жену мою ебэ! Насильничает , сукин  сын!…вот незадача…- жена   в растяжку, на  корне. Но разобрался в ситуации, и бачу…  жена моя напротив, и  не против,  дон Кихота  тянет  с достоинством,  к себе.  И верещит, как лешиха в болоте… и блеет , как безрогая  «коза», когда ее прищучили  дворовые собаки у мельницы, иль скотского двора.
Вот вам и лихо… вот вам и пирог…на праздник? на закуску!  Не  к месту в масле… и с жирком… такие времена, такие  вот напасти…. Страсти с ветерком… Что делать? Ума не приложу, ведь богу я служу…чуть заартачился вначале, как  однорогий Машин  бык. Но  успокоил сам себя… - ведь он мой кум… такое же...простите неразумное дитя, как и я. Пригладил бороду, ус  покрутил, до боли палец дверью прищемил, решил:  Поджарен ведь  мой ум, соитием, изменой… и чувство, сердце загнано на эшафот кровавый,  щекотливой  темой… В углу присел на корточки, согбенно в ритм  недуга…переместился плавно, спрятался за дверь - смотрю в трюмо…Вот оно животное начало… несносное ярмо,  дерьмо… Чудовище  многоголовое гребет ко мне…  ярмо мое,- их  темненькое дельце. Кум сволочь вертится на ней, как леший ставит ей тавро на мягком месте, старается войти поглубже… она голубушка аж верещит, «так ей наверно , стыдно, больно…»  Шар брошен на зеро. А он?- видимо сыграл в  очко… невероятно,- во спешке промахнулся…
Перевернул  ее, переметнулся, и примеряется, аж страшно… ах как вонзает, на ощупь, наугад. Вот гад… ведь видимо опять  он промахнулся… -нет попал. Она  взвизгнула, как Полина свинья…  меня аж жаром обдало , вот это настоящее кино, и колея, вот это вам скажу,  комедия в вприсядку… трагедия и фарс…- драматургия всмятку.  С  дьяволом, который весь внутри…она безумно головой мотает и тает на глазах… О, Господи прости. Перекрестился, чтоб не совершить дурного сгоряча поступка…не рубануть с плеча. У  меня  ведь тоже сердце, а не камень. Сердце защемило и  зашлось, немного правда  отпустило …А кобыла узду от страсти прикусила… меня аж  заузило… лебедушка моя, за лексику меня  простит … « Ах курва, недоношенная»! Вся  в жаре, пламенем объятой страсти… огненно вспотев сдобрено пышет…как иначе. И  головой о стенку бьет, подушку мнет, зубами рвет и часто дышит.
Присел и жду… топор  мне не давал покоя…разум видно потерял и я. Что  будет дальше… я не знаю… возможно и война.
Моя, голубушка,- борзая сучка, в итоге, сменила позу, превратившись в розу… к небу ножки подняла … прости ножищи , как ножницами  шерсть   у потного козла  стрижет.  За зад его щипает,- он ревет, она же пятками мерзавка  в ягодицы   бьет…жаль, не хватает бабе гусарских шпор…- Когтями  тело кума- зверя, рвет. Согнув  колени, прижалась ляжками   к лицу…какой позор -ей это не к лицу. Чудовище  и только.
Какие времена, -какие страсти! Ведь у меня растут рога…растут  и в одночасье… узрит народ…а люд,…-  сосед урод, злословием загубит, засмеет,…   меня… и не напрасно… я горемычный, сойду тогда с ума.Что делать мне? В какую петлю лезть… какую выбрать себе смерть… Примерил  гирю двухпудовую на шею…и омут. Нет,-  дурна затея… при случае -она для баб. С ружьишка в лоб пальнуть? Да к, где ружьишко взять? И пороха и дроби. Косою голову себе снести? Так будет много крови. Господи прости, еще есть  у Антона совесть.
Она в азарт вошла… падлюка, -дюже стонет, волной грудь колышется  - сосцами вверх… кум сволочь,  колобродит.  Шерсть их  в узде , распластаны в кресте… пятою женушка моя, задела мамин  памятный, посмертный серебряный крест… он на гвоздичке кривенький  висел у фото в изголовье.
А где же крест её. Крест видимо сняла пред тем, как с петухом взобраться на насест…   она падлюка небо пятою подпирает, бежит дистанцию, осилит норовит… желает, небо приобщить к  их действию…   в театральной сцене…  к их неимоверному разврату…  под занавесь вкусив запретный плод…он невероятно сладок- будь здоров… Разлеглась, пищит и охает,  в истоме жариться, как множество, прости Господи, развратных католических «монашек» в предбаннике Петра.
Все внутри ее скворчит… и задом удивляет, он иногда гудит к отмщению взывает. Сбивает  кума- жеребца  вестимо с ритма. Она  из под седла кобыла, медленно отходит , тело мыло , вся образно в  аду. А  кум вытащил  свое чандрило, им помахивает и в руки благоверной подает… она как малое дитя конфеточку сосет, спешит, галопом на пожар.. меня аж жаром обдало… Во мне  сам черт, иль дьявол выкрикнул «Банзай!» Я аж пошатнулся…До чего дошла наука и моя Тартила – сука. Сомнение  меня берет – это  как же?  В моем дому, в моей постели… две  безбожные скотины озверели…- все стало серо, сумрачно , невзрачно- некрасиво…Хотя я особями  развращен, чуть- чуть мой дырокол не в меру возбужден… вот диво. Не  каждый день ведь сказка- быль… удается посмотреть  настоящий парно- фильм, не в кадре,- наяву. Она  ревет. Он сукин сын на бабе тараканом  скачет, перевернул, вот вам и диво- дивное и ребус в бабий ромб. Господи  меня прости, он ее буравит…- мне плохо видно, трюмо чуть наклонилось  и шторка сморщилась - мешает…я потерял обзор. А  кум мычит, картавит…и ревет