Предновогодняя сказка Двенадцать и...

Шел конец ноября. Хмурая слякотная осень заканчивалась пасмурными днями с отвратительным назойливым дождиком. Через несколько дней ожидалось календарное начало зимы. Год близился к завершению. Как обычно ближе к концу декабря, где-то в двадцатых числах, дедушка Дед Мороз собирал заключительный Общий Сход по итогам завершающегося года. К тому времени крайний из двенадцати месяцев Декабрь уже конкретно вступал в свои права и радовал всех нарядным беленьким снежком, бодрящим морозцем, прозрачными солнечными деньками, предвкушением новогодних праздников. Поэтому все месяцы с удовольствием посещали эту каждогодичную тусу. Кому ж не хочется прогуляться в такую  прелестную погодку на встречу с братьями.

Однако в этом году дедушка Дед Мороз объявил Общий Сбор гораздо раньше обычного, в конце ноября. И для этого были самые важные причины, о коих дедушка Дед Мороз обещался поведать братьям месяцам на Сходе. Надо сказать, что некоторые месяцы, особливо летние, закамуфлировано выразили как бы недовольство. Уж очень не хотелось переться на Сход в жутко неприветливую паршивую погодку с нудным моросящим дождичком, мерзкой слякотью под ногами, которые устроил напоследок не расцветающий Ноябрь. Но ослушаться дедушку не смели. Да к тому ж разбирало дикое любопытство, с чего это дедуся заторопился. Хорошо хоть накануне Схода мудрый Декабрь уговорил Ноября разрешить ему подбросить немного снежку из своих запасов и прихватить всё не-большим морозцем, чтобы не квасилось, не хлюпало и не мелюжилось. Его Величество Ноябрь-несмеян позволил с барского, так сказать, плеча, хотя тут же надулся, загундявил и сделался ещё больше хмур и невесел.

Таким образом, благодаря заботливому и ответственному самому старшему Декабрю-бате, в назначенный день Схода погодка немного выправилась, и все месяцы благополучно прибыли в намеченное место в назначенный час. Сход состоялся при полной явке на широкой поляне, окруженной частым хвойным лесом. Традиционный костёр уже разгорелся вовсю, весело трещал, облизывая пламенем хворост, выбрасывал в тёмное ночное небо снопы рыжих искр. Обстановка была довольно праздничной, если не считать, что нарастала интрига.

Дедушка Дед Мороз пока молчал, сохраняя напряженность момента. Но вот он стукнул волшебным посохом и объявил Общий Сход открытым.
- Братья месяцы, совсем юные, дерзкие молодые, постарше солидные и умудрённые опытом! Сотоварищи мои, верные друзья!
Дед обвёл всех торжественным взглядом. Ну что ж, начало обещало быть интересным. Месяцы, как по команде придвинулись к костру, образовав круг.
- Собрал я наш неурочный Сход по архи важной причине, - продолжил дедушка Дед Мороз. – Сейчас я вам, дорогие други, озвучу её.
Месяцы напряглись. Наступила тишина. Ждали. Даже костёр перестал потрескивать, затаился, поубавил страсть огня.
- Итак. Вы все знаете, что вас двенадцать, так?
Месяцы утвердительно кивнули.
- Все вы братья, так?
Снова утвердительные кивки.
- А вот сестёр у вас нет, так?
Послышался удивленный сдержанный ропот.
- А теперь, други мои, о главном. Позавчера ко мне явилась одна… девушка, которая заявила, что тоже хочет быть месяцем, наравне с вами. То бишь, желает быть вам как бы сестрой.
Месяцы не удержались и загалдели. Умудрённые Ноябрь и Декабрь придвинулись к Деду и спросили в лоб:
- Как это – тоже месяцем? Вместо кого?
Тут братья не на шутку разволновалась, поднялся откровенно недовольный шум.
- Спокойно! – дедушка Дед Мороз ударил посохом о земь.
Костёр от неожиданности вспыхнул, пламя взметнулось высоко, осветив поляну, как днём. Дедушка увидел испуганные лица, ожидающие приговора взгляды. Волновались все, но больше других летние месяцы. Все знали негласную нелюбовь дедушки к жарким, порой знойным летним Июню, Июлю и Августу. Дед никогда не высказывался прямо против лета, но все же понимали…
- Заменять никого не будем! – авторитетно заявил дедушка, обрубив все сомнения. – Если что, будем вклинивать тринадцатым месяцем.
- ????? – немой вопрос был обращением к дедушке.
- Да, вклинивать! Сейчас вместе порешаем куда. Я же не чмо какое вам, я за демократию. Иначе, на хрена б я вас тут собирал, мнение ваше испрашивал. Давайте-ка высказывайтесь по очереди, вот как чередом стоите, так и начинайте высказываться. Январь, начинай маленький…
- Агу-агу, деда… - залопотал маленький Январёк.
- А, ну да, - опомнился дедушка, - несовершеннолетний Февраль тоже пропускаем. Март! Тебе слово.
- Мутное дельце ты нам, дедуся подсовываешь, не обессудь уж… Я думаю…
- Думай молча! – оборвал его дедушка. – Апрель, что скажешь?
Апрель стоял безмолвным колом. Он не знал что сказать, чтобы не разозлить де-душку и не опозориться перед братьями в придачу. Дед смотрел строго и недобро. Апрель уже приготовился получить посохом по спине, когда из леса донеслось певучее:
- Де-душ-ка Мо-ро-зуш-ко! Это я внучка твоя Снегурушка!
Все повернули головы на спасительный голос. Снегурочка Снегурушка вышла из леса и направилась к костру.
- Вот вы где, мои хорошие! Как я вас всех люблю!
Снегурочка Снегурушка поклонилась месяцам в пояс и обошла всех по кругу. Каждого она касалась маленькой ручкой и заглядывала каждому в глаза широко распахнутыми наивными, как у ребёнка, очами необыкновенного синего цвета. Снегурочка была невозможно хороша этой ночью. Наряд в нежно голубых тонах с белоснежной оторочкой мехом горностая был, как нельзя, в темку. Обстановочка вроде разрядилась. Месяцы с облегчением вздохнули, надеясь, что дедушка прекратит «пытку» с высказыванием по-демократичному своего личного мнения. Но, как говорится, рано радовались.
- Снегурушка, ты где? – прозвучало в темноте за пределами освещения от костра.
- Ой! - всплеснула снегурочка Снегурушка ручками. – Забыла совсем. Я вам гостью привела.
Снегурочка кинулась в полутень и вывела кого-то за руку на яркий свет затрещавшего любопытством костра. То, что увидели месяцы повергло их во всеобщий ступор. Восхищенное «Ах!» прозвучало в едином порыве, сорвалось и затихло. Мир замер. Взору двенадцати пар глаз плюс паре глаз дедушки Деда Мороза до кучи предстала юная красавица. Одета она была на манер то ли сказочной Красной Шапочки, то ли баварской чаровницы с праздника Октоберфест. Коротюсенькое пышное платьице на шнуровке с рукавчиками фонарик и глубочайшим декольте дополнял кружевной передничек, сетчатые чулочки на широкой ажурной резиночке, полусапожки на высоком каблуке и кокетливый чепчик красного вырвиглазного цвета. Длинные реснички обрамляли стыдливые, но ужасно наглые карие глазки, подвижные губы под помадой в тон чепчику притягивали взоры, как магнит, блондовые кудряшки из-под чепчика постоянно весело подпрыгивали. Но самое интересное находилось в вырезе декольте, куда и направились непроизвольно взгляды всех пар очумевших глаз.
- Ой, как у вас тут тёпленько! – пропела девушка.
Она умудрилась спокойно пройти по подмороженной земле на своих высоких каблучках, задев дедушку оборочкой на платье. Декольте с «ними» проплыло прямо перед красным носом дедушки. Деда не на шутку торкнуло. Башка наполнилась синим туманом, на ум неожиданно пришла целая вереница странных, неизвестно откуда почерпнутых, фраз типа «ну и буфера», «пышненько», «аннасеменович», «йо-хо-хо» и совсем уж постыдное для статуса величественного Деда Мороза «весёлые титьки» и «сисянды».
- Может шубку? – подкатил к девушке-баварочке Ноябрь на полусогнутых.
Таким радостным Ноябрь никогда раньше не видели. Он весь расцвёл и засветился.
- Хорошо бы, - девушка скромно потупила наглые глазки, - прохладненько как-то.
Ноябрь сбросил с себя шубу с заячьим подбоем.
- Погодь-ка! – вылез вперёд Декабрь, бесцеремонно отпихивая Ноября. – Куда ты со своим зайцем прёшься. Такому брильянтику соболёк под стать!
Декабрь быстро скинул свою богатую шубу и накинул её на плечи баварочке. Девушка отвесила Декабрю такой благодарственный взгляд, что остальные месяцы заговорили разом и поскидывали с себя, кто чем был богат, предлагая на перебой девушке свои наряды.
- Ой, ой, ой! – засмеялась девушка переливчатым колокольцем. – Куда мне, товарищи?
При слове «товарищи» вперёд выскочили Октябрь, всё с тем же Ноябрём. Октябрь выхватил из-за пазухи будёновку с красной звездой на лбу и быстро повязал на шею пионерский галстук. Ноябрь развернул кумачовый плакат с лозунгом «Да здравствует Социалистическая Революция!»
- Ой! – прыснула девушка в кулачок. – Комуняки!
Все подобострастно начали подсмеиваться. Дедушка Дед Мороз огрел посохом по спинякам обоих осенних месяцев с их кумачовыми замашками.
- К порядку! – гаркнул он зычно.
Месяцы примолкли и построились по ранжиру.
- Я так понимаю, никто уже не против заиметь сестру дополнительным месяцем?
- Не, не, не против, - загудели месяцы организованной толпой, - да и не были никогда, сестра это отлично, сестру мы хотим…
- Хорошо. Будем вклинивать. Из лимита 365 дней в году мы выйти никак не можем. Таким образом, вклинивание будем проводить за счёт убавления месяца, куда этот клин будем вклинивать. Понятно?!
Деду самому было не очень понятно, что он тут наговорил. Месяцев и подавно заклинило от процедуры вклинивания. Все молчали, тупо взирая на дедушку.
- Я вам что мешаю? – спросила девушка плаксивым тоном и надула краснищие губки.
Месяцы виновато загалдели наперебой:
- Нет, нет, не мешаешь…очень даже не мешаешь…ещё как не мешаешь, наоборот.
- Вклинить, вклинить, вклинить!!! – скандировали находчивые Октябрь с Ноябрём.
К ним присоединились остальные. Ноябрь опять вытащил свой яркий плакат, настраиваясь на коммунистический митинг. Дед стукнул посохом. Ноябрь скомкал плакат, все замолчали.
- Милочка, - елейно обратился дедушка Дед Мороз к девушке, - а сама ты, куда желаешь…вклиниться?
- Ой! – смутилась девушка, блеснув глазками, которые ещё больше понаглели за это время. – Я бы к кому потеплее. У меня все наряды достаточно откровенные, подмёрзнуть боюсь.
- Ага. Значит отметаем холодные периоды. Отойдите в сторону, не мешайте. Итак, остаются Май, три летних, чтоб вас нелёгкая (это Дед добавил шёпотом), Сентябрь… и всё! Апрель, ты чего выперся?
- Дедушка, да я покруче Мая бываю в смысле тепла. Дозволь остаться.
- Апрель - не хочу! – капризно сказала девушка.
- Встал к отвергнутым, быстро! – скомандовал Дед. – Ну, красавица, выбирай!
Тёплые месяцы загоношились, выпячиваясь один поперёк другого, отталкивая друг друга плечами, оттаскивая за одежду.
- Э, Июль, а ты куда вылез? – вдруг спросил Март с усмешечкой. – У тебя итак женского завались. Ах ты люли, мои юли, ой лилей-лей лёли!
- Дедушка, чего он, скажи ему, - захныкал Июль.
Глаза у него сделались голубыми-голубыми.
- Не хочу - Июль! – в тон ему захныкала девушка. – Себя не уважать…
- Ладно, ладно, не серчай! Выбирай другого, - приобнял дедушка девушку. – Июль – сдрыстни, не раздражай!
- Всех сейчас перессорит, - сказал Март тихо, но чётко.
- Я всё-таки мешаюсь вам, - вздохнула девушка и добавила: - Вот когда это… так сразу, кто хочет комиссарского тела, а как что… так привет-привет, пока-пока…
Все разом не поняли. Дедушка, кстати, тоже. Девушка между тем пристально разглядывала оставшиеся к выбору месяцы. Она засунула указательный пальчик в рот, наморщила лобик, изобразив крайнюю озадаченность.
- Хочу Май и Июнь! Они такие молоденькие, прикольные!
- Есть! – Май чуть не выпрыгнул из штанов.
Они победно ударились ладошками с Июнем. Выбор был сделан. Оставалось обо-значить границы. В центр вышел дедушка Дед Мороз.
- Поздравляю! – пожал он руки месяцев победителей. – Итак, вклиниваем вашу сестрицу между тобой месяц Май и тобой месяц Июнь. Отщипнём от Мая дней десять, последнюю декадку и от Июня первую. Милая, что скажешь?
- Согласная я! – радостно ответила девушка.
Она подбежала к победителям, встала между ними. Троица обнялась. Другие с завистью смотрели на них.
- Дедушка, и что теперь получается? – спросил упрямый дотошный Март, не скрывая иронии.
- Да что ж ты всё поперёк?! – озлился Дед. – Вот и по жизни так. То тебе холодно, то тепло, то снег, то солнце, то мороз, то оттепель. Навязался на мою голову будоражный!
- Да, я такой! – гордо ответил Март. – Как есть Марток – оденешь семеро порток!
- Ого! – выкрикнула девушка и рассмеялась легко и звонко. – А мы вообще без порток! Правда, Май, правда, Июнь?
- Шутки в сторону! – велел дедушка. – Что у нас теперь получается. Май, потом ты, милая, Июнь… Кстати, а как тебя кличут? Как новый месяц называться будет?
- Сигизмунда! – ответила девушка.
- Как?! – не сдержался Март, пока Дед переваривал имечко девушки. – Дедушка, послушай со стороны, что вышло – Май, Сигизмунда, Июнь… ????
- Дедунь, Март всё время меня террорирует, - заныла девушка. – Выгони его, врежь ему посохом по дурацкой башке! Братья, родненькие, Май, Июнь, заступитесь за бедную порядочную девушку!
Братья как-то поднапряглись. Май нахмурился майской грозой. Июнь зарокотал июньским громом. Назревал скандал. Дедушка Дед Мороз поторопился сгладить острые углы, избежать конфликта.
- Дочка, надо бы имечко более подходящее… - осторожно сказал он, дабы не обидеть девушку Сигизмунду.
-  Какое к примеру? – с вызовом спросила Сигизмунда.
- А можно сложить из двух, - опять вклинился неугомонный Март, - от Мая – слог «Ма», от Июня – слог «Нь». Получится месяц Мань! Здорово!
- А что, разумно, - сказал Дед Мороз, - Мне нравится, а тебе как, милая?
- Это, простите, мужское имя! А я, извините, пока женщина, если кто-то не заметил! – обиженно отозвалась Сигизмунда и сверкнула гневными очами в сторону Марта.
- У ты, фифа какая! – парировал Март и задумался.
- Марток, мы ждём! – дедушка быстренько навесил на Марта задание по придумыванию подходящего имечка Сигизмунде.
- Да что тут далеко ходить, - ответил Март, - добавляем к «Мань» слог «Ка» и получаем – Манька. Класс! Май – Манька- Июнь и т.д.

Все месяцы вдруг грохнули хохотом. Дедушка не удержался и заржал вместе со всеми. Почему-то братья месяцы почувствовали себя такими родными, такими близкими, а больше всего ощутили неуместность вклинивания кого-то дополнительного, да ещё и тринадцатого по счёту. Чур, нас, чур!
 Сигизмунда обиделась и заговорила надменно и зло:
- Ах, вот вы как! Измываться, издеваться, преследовать, травить, двенадцать лбов на одну хрупкую? А ты, старый, тепло ли тебе девица, тепло ли тебе красная, очумел что ли?
- Но-но! Цыц! – попробовал урезонить Сигизмунду Дед.
- … да, пошёл ты! Все - вонючки, лошади – предатели, бяк-бяк! Тупой, ещё тупее! Армагеддон, апокалипсис, зашибу, мозги вынесу, пасть порву, моргала выколю…
- Дед, где у неё кнопка! – заорал Март, стараясь перекричать Сигизмунду. – Её переклинило!
- Я не знаю, - растерялся Дед Мороз, - ах ты ж, страсть-то какая! Копец нам всем, братцы, как есть копец!

- Сигизмуша, детка, что они с тобой сделали! – послышался откуда-то сверху скрипучий голос.
На поляну с неба зарулил аппарат фантастического обличия. Оттуда выскочила бабка и бросилась к вопящей девушке. Она сдёрнула с головы Сигизмунды красный чепчик и нажала маленький тумблер. Сигизмунда оборвала ругательную тираду на полуслове и мягко осела, превратившись в тряпичную куклу.
- Кулибиха, ты что ли? – пригляделся к гостье дедушка Дед Мороз. – Опять что-то изобрела непотребное?
- Ага, моё изобретение! – не без гордости ответила мастерица Кулибиха. – Хороша девка получилась! Но, есть недоработачки. Я ей в башку словарь заложила, лексикон, так сказать. Не скрою, иногда изобретеньице сбой даёт, начинает нести что попало, весь набор. Ничего, подправлю ошибочку. Пошли, родная, дорабатываться.
На глазах изумлённых месяцев бабка Кулибиха взвалила на плечо податливую Си-гизмунду, быстренько прошлёпала к своему чудо-аппарату, погрузила ношу, запрыгнула сама и умчалась в ночь, набрав сходу запредельную скорость.
- Ребятушки, - дедушка бухнулся на попу у костра, - что это было? А?
- Наваждение, дедусь! – ответил Март, единственный сохранивший самообладание и способность говорить.
- Марток, - позвал дедушка, - наклонись поближе. - Спасибо, дружочек, спас! Я уж думал, всё – копец! Я тебе в будущем году пару-тройку деньков у Февраля выпрошу, в награду.
- Да, ладно, дедусь, не заморачивайся! Свои, чай, сочтёмся!

Месяцы стали понемногу отходить, загудели толпой, вопросительно поглядывая друг на друга. Чары спали и рассеялись. Через какое-то мгновение двенадцать опять стояли в круг у весёлого высокого костра. Над лесом грянуло стройное пение: «Гори, гори ясно, чтобы не погасло!»
Месяцы обнялись за плечи, сцепив руки, и пели свой новогодний гимн. Они вновь были родные братья. Их было двенадцать! И никаких вклиниваний! Дедушка Дед Мороз умильно наблюдал за месяцами, стараясь не заплакать и не показать свою слабость. Снегурочка Снегурушка переволновалась за дедусю и немного нервно исподтишка следила за ним. Она была необыкновенно хороша с раскрасневшимися от волнения щёчками в своём нежно-голубом убранстве. Январёк давно заснул у Снегурушки на руках. Он рос во сне, к началу нового года он станет из грудничка озорным мальчишкой. Добрый путь!
 
Сказочке – счастливый конец! Всех с наступающим!
Да, ребята, будьте тщательнее, умоляю!

P.S.
Общий Сход закончился дружным «Ура-а-а!!!» Костёр пыхнул напоследок фейерверком огненных брызг. Стали расходиться. Июня догнал Май.
- Так я не понял, у меня оттяпали последнюю декаду? – спросил он шёпотом.
- Фиг его знает, а у меня? – ответил Июнь тоже шёпотом.
- Молчим! – согласились месяцы друг с другом, осторожно оглядываясь по сторонам, никто не слыхал их маленькую тайну?