Краснокрылая

Зимой сила Стены слабеет и крылья Акане краснеют. Тогда:
— Нам нужна революция! — заявила краснокрылая Акане, которая даже во Сне видела себя на баррикаде с красным знаменем в руках. Отчего и получила имя Акане, что значит Красная.
— Какая на этот раз? — с деланным равнодушием, спросил Хёко.
— Научно-техническая! — сказала Акане без капли сомнения в голосе. Хотя прошлой зимой утверждала, что Гли погряз в средневековье и нуждается в общественно-политической революции. Причём не скажешь, чтобы Акане ничего не достигла. Ведь ей удалось возглавить молодёжное крыло «Красной партии», партии рабочих и крестьян, которую возглавляют кузнец Вакула и его супруга крестьянка Параскева.
— А как же твою увлечение политикой? — спросил, припомнивший эти и иные подробности её прошлозимнего увлечения, Хёко.
— Я осознала, что без научно-технической революции социально=-политическая революция всё равно, что дом построенный на песке, — уверенно заявила юная революционерка, тряхнув своей рыжей косой от избытка эмоций.
— А я так надеялся, что твоё увлечение политикой, осталось в прошлом, — с чувством глубокого морального неудовлетворения отметил Хёко, которому с избытком хватало членства Мидори в молодёжном крыле «Зелёной партии».
— Как я могу сверкать нимбов в стороне, когда народ нуждается в освобождении от страданий и боли! — пафосно сказала крылатая жительница почти райского мира.

— Народ за чистый воздух, за чистую землю, за чистую воду! — почти с таким же пафосом выкрикнула Мидори один из самых популярных лозунгов «Зелёной партии». Сама же особенная подруга Хёко только зашла в зал для собраний гнезда серокрылых в Заброшенной Фабрике.
— Ваша «Зелёная партия» — это сборище реакционеров, стоящих на пути прогресса! — воскликнула Акане, ещё крепче сжимая и до этого сжатые кулачки.
— Девчата, давайте жить дружно! — попробовал примирить подруг-соперниц парень, хоть и по-разному, дружащий с обеими.
— Я ценю Акане за прямоту и искренность, но во что они превратят наш дивный мирок со своими революциями? — спросила Мидори.
— В столь же научно-технологически развитый центр, как и Китеж! — уверенно заявила Акане, ожидавшая подобного поворота беседы.
— А ты не забыла, что Китеж является столицей целого чудесного мира, где таких мирков как наш поместится ни одна тысяча? — спросила Мидори, думающая перевести беседу в руслу «наш мир слишком мал для экспериментов».
— Я знаю, что наш мирок смешно и сравнивать по размеру с миром Беловодья. Поэтому предлагаю воспользоваться проверенным рецептом, — ответила Акане, предугадавшая и такой поворот полит. беседы. После чего разжала кулак правой руки, где на ладони было наложено начертание в виде кровавой пятиконечной пентаграммы или красной звезды, проще говоря.
— Что-то мне это не нравится. Откуда ты это взяла и зачем начертила у себя на руке? — сказала Мидори, слышавшая в городской церквушке что-то нехорошее о начертаниях на лоб и правую руку.

«Новое слово в алхимии, нательные круги преобразования», — процитировала Акане название книги, которую достала из кожаного портфеля, который хорошо сочетался с её кожаной курткой
— Где ты её взяла? — уже чуть менее подозрительно спросила Мидори.
— Сегодня утром взяла у Нэму в библиотеке, — заявила Акане.
— Когда ты успела прочитать этот увесистый фолиант? — изумился Хёко.
— Смотрите, что я могу! — сказала Акане вместо ответа и воздела руку свою к груде металлических обломков в углу зала собраний. Красная звезда породила алый свет и груда малоценного металлолома наполовину превратилась в слитки драгоценного орихалка, но Акане этого уже не увидела. Ибо ценой преобразования материи на атомарном уровне стала кровь, что проступила по контуру красной звезды и тут же впиталась в саму кровавую пентаграмму. Причём крови выступило столько, что Акане потеряла сознание от её нехватки. Хорошо ещё, что алхимическое преобразования тут же прекратилось при потери сознания, начинающей алхимички, вместе с истечением крови.

— Слава Богу, что Лаборант оказался на месте, а моя кровь подошла для переливания, — сказала Мидори, которая тут же забыла о политических разногласиях, стоило подруге попасть в беду.
— Одного не понимая, как ты Нэму могла дать Акане столь опасную книгу?! — с чувством спросил усталый Хёко серокрылую библиотекаршу, за которой сбегал после того, как отнёс Акане на руках к Лаборанту.
— Виновата я, книга или та, что начала ею пользоваться не прочитав и половины? — ответила Нэму.
— Ты же её знаешь, так почему не предупредила Акане? — спросил Хёко всё-ещё горячась, но уже меньше.
— Предупредила на словах. Однако раскаиваюсь в том, что не написала краткую инструкцию по пользованию с письменным предупреждением о том, что сей труд написан кем-то с копытами и предназначен для копытных. Так, что сначала нужно пользоваться совсем по чуть-чуть в экспериментальных целях, чтобы иметь возможность без лишнего риска адаптировать алхимические преобразования для серокрылообразных. Хотя зажми Акане в кулаке хотя бы щепотку красной охры, что символизирует кровь и до потери сознания уже бы вряд ли дошло даже при преобразовании хоть всей груды металлолома, — пустилась Нэму в разъяснения.
— Выходит Акане рисковала зря? — спросила Мидори с интонацией, где сочувствие подруге всё-же превалировало над злорадством по поводу провала политической соперницы.
— Это было не зря, ни напрасно было. Ведь без усилий Акане, которая даже до Переговорщика дошла, эта книга не оказалась бы в библиотеке, — возразила Нэму.
— Тогда бы Акане не пострадала, — сказала Мидори не понимая, куда клонит самая начитанная из серокрылых.
— Тогда бы мы не узнали о способе алхимического преобразования настолько простом и эффективном, что даже горячая Акане смогла им воспользоваться с первой попытке лишь после пары часов изучения. К тому же я поняла в чём была последняя ошибка Акане. В тексте говорилось о заднем правом копыте, что соответствует правой ноге, а не правой руке у нас, — завершила Нэму разговор.

Акане же наказали и наградили одновременно. Переговорщик велел ей прочесть тысячу раз молитву для успокоения сердца и души. Тогда как кузнец Вакула, в благодарность за самопожертвование ради ближних, выковал для Акане прекрасные и вместе с тем особо прочные, при поразительной лёгкости, накрыльники из ранее упомянутого орихалка, где вычеканил слова благодарности от себя лично и кузнечной гильдии в целом. В результате Акане полегчало и её крылья перестали быть красными, а сама она вновь стала серокрылой девушкой по характеру схожей с Каной или даже чуточку поспокойнее. Наказание и/или награда тому причиной?

Републикация с портала "Православный Медик" http://pravmed.cerkov.ru