Городские зарисовки

               
               
       Однажды шел человек по городу...

       И увидел Мустафу. Правда, он еще не знал, что это Мустафа.

       Так вот, Мустафа тоже шел, - по престижному району города, по тропинке между зелеными кустарниками и пальмами. Он шел след в след за пожилым лысым мужчиной.

     В этом районе жили «французы», «англичане»,  немного «американцев», коренные израильтяне (уже несколько поколений) и «русские» (богатые).  Все остальные заходили в гости.
      
      Мустафа нес на плече ворох разноцветных ковров и, поэтому, сильно выделялся. Ковры оттягивали ему плечо и сползали на руку, зато, другая – свободная, постоянно двигалась. Она описывала дуги и соединяла слова в предложения. Слова не слушались, предложения получались корявые, и адресовались мужчине, идущему впереди.

       Человек тоже свернул на тропинку, - она вела к его дому. Какое-то время они шли гуськом: пожилой лысый, за ним Мустафа, а затем человек, которому хотелось быстрее добраться домой.  Впереди идущий  время от времени оглядывался и смотрел на Мустафу и на его ковры. Делал он это с неохотой, при этом поднимал руки, как бы, отпихивая то, что видел.

      Мустафа говорил, не переставая, ковры волочились по кустам, рука плясала в воздухе. В какой-то момент идущий  впереди лысый мужчина махнул рукой и побежал.
    
      Человеку некуда было бежать. На тропинке, развернувшись к нему лицом, стоял Мустафа. Вместе с коврами. Ковры свисали с плеча, как падающее домино, разноцветные и узорчатые.  Они были домотканые грубошерстные, стрельчатый узор напоминал силуэт елей, которые растут в Карпатах, в Трансильвании. Откуда человек родом…
       Человек всегда удивлялся, - такие разные и такие далекие друг от друга места и такие похожие узоры… 
       
      Мустафа говорил, и человек прислушался. Он стал улавливать ивритские слова. Но без гортанных арабских звуков, которые Мустафе были положены. Мустафа истолковал интерес правильно, сбросил груз на подстриженную лужайку и развернул бордовый ковер.

       Он был артист. И как все талантливые артисты умел притягивать внимание. Как у него это получалось?  Трудно объяснить. Так же, как трудно объяснить запах лука, который имеет для одних, скажем, синий цвет, а для других - зеленый.
      
      Мустафа - высокий, хорошо сложенный. С прекрасным смуглым цветом лица. На улицах города такие лица не встретишь.
      
     «Питание? Целый день на свежем воздухе?», - промелькнуло в голове у человека.
      
      Домотканые ковры заинтересовали его. Вообще, это была его слабость – домотканые ковры, домотканые скатерти, салфетки.

      А Мустафа, не умолкая, - и что он только говорил? - вытащил из вороха другой ковер, в голубых тонах.

     -  Дайте ваш телефон. Может дочка захочет. А я перезвоню потом. - Человек чувствовал, что его затягивает, и стал выкручиваться.

     - Так, позвоните, позвоните, дочке сейчас, прямо сейчас, ну, пожалуйста, сейчас….  - Мустафа от возбуждения почти плясал, пальцы его рук шевелились и набирали воображаемый номер на воображаемом телефоне.

        - Как же сейчас? Это невозможно, она на работе…

         Они перепирались короткое время, в результате чего человек понял, что у Мустафы нет телефона. Что он приехал из Иордании. Что он с большим трудом получил рабочую визу. И, что у него большая семья и семеро детей.

       Мустафа обретал черты живого человека. У него была своя история, отличная от привычных историй в этом городе.

    «И какой у него странный акцент! Кто еще кроме арабов живет в Иордании?  А, может, он бедуин? И, вообще, королевских кровей?» –  замелькало в голове. «А с другой стороны арабы такие разные. Они больше отличаются друг от друга, чем, скажем, марокканские евреи от марокканских арабов». 

       Человеку все-таки удалось преодолеть силу притяжения Мустафы. И он уже уходил домой, когда возник последний козырь. Скидка. Большая скидка. Козырь – сильный, и человек сдался, тем более что он был женщиной.

       День - белый, высокий жилистый продавец нагружен до предела, дома ждет муж. «Пошли», - сказал человек.

      Они благополучно преодолели вместе с коврами все двери, включая двери лифта. Коврам было плохо, но они вели себя прилично. Но, когда все трое, Мустафа, человек и ворох ковров вошли в салон, ковры тут же почувствовали себя вольно и расползлись по полу. Муж стоял в стороне и смотрел на возникшее зрелище. «Такое не каждый день увидишь!» - говорили его глаза и застывшая фигура.

       - Знакомься, - поспешил ослабить ситуацию человек, -
это…, - он замялся.

       - Как вас зовут? – обратился к Мустафе.

       - Мустафа. - Человек не удивился. Удивился, если бы прозвучало другое имя

       - Это – Мустафа, - он принес ковры, и мы купим один, - объяснил он.

       - Ты какой хочешь, бордовый или голубой? - Пока обалдевший муж думал, какой он хочет, человек принимал гостя.

       - Садитесь, вот сюда. Чай, кофе?

        Мустафа мотнул головой. Очевидно, в его планы не входила такая фамильярность.

       - Воду. Обычную воду. Только, пожалуйста, не холодную.

       «Вот оно. Знает, что и как надо пить. Наверное, и мясо не ест», - с завистью подумал человек. «Поэтому такой цвет лица».

       Муж протянул купюру. Мустафа взял, помахал ею в воздухе и поцеловал.
       А потом, вернее, тут же, уговорил купить еще один ковер.

       Опять-таки, объяснять, как ему удалось это сделать, утомительно и скорее всего, неинтересно. А с другой стороны, что нового можно сказать о профессиональном маркетинге?

       Получив еще одну купюру, Мустафа подхватил разлегшиеся на полу ковры и стал пятиться к выходу.  Нащупал спиной дверь и свободной рукой открыл ее.

        Надо отдать ему должное, пока пятился, не переставая, благодарил своих благодетелей.  А еще вспоминал семерых детей, которые ждали его дома. После чего исчез.

        Невольные участники блестящего мастер-класса через некоторое время очнулись. Оба были смущены и старались не смотреть друг на друга.


      На ковры тоже не смотрели потому, что такие у них уже были….