Я маленький человек

Григорий не был мировым лидером или популярным блогером, не был олимпийским чемпионом и даже хотя бы каким-нибудь призёром по поеданию гамбургеров. Но ему всегда казалось странным, что все среднестатистические единицы, именуемые простыми людьми, совершенно не смущаются тем, что они на самом деле даже не единицы, а самые настоящие нули, пусть и в праве своем иметь индивидуальный номер налогоплательщика.

Эти мысли о своей малой значительности терзали его с самого детства, и он пытался стать телеведущим, то хотел сказочно разбогатеть, то... Надо ли говорить, что так и остался значим лишь в кругу десяти человек близких знакомых и родственников. А остальное человечество, которое не знало о его существовании, всем своим многомиллиардным знаменателем превращало его в нечто стремящееся к нулю.

Теперь, к своим тридцати пяти годам, он в какой-то миг осознал, что всё для него поздно, что он - неудачник, что он не только не построил свою империю, он и семью-то не смог создать - так и не женился. И Григорий, чтобы не впасть в окончательную депрессию от комплекса неполноценности, стал пытаться осознать иллюзорность мира, который исключительно существует в его голове для услаждения каких-то мстительных мистических сил.

Григорий днем преподавал теоретические основы теплофизики в университете, а вечером приходил в свою одинокую квартиру и сидел в позе лотоса, предварительно расставив вокруг себя зажженные ароматические свечи. Он уже понял, что ни поза, ни обстановка не важны, так как он мог выдумать любой мир вокруг себя, но всё равно делал это и даже бывало заводил какую-нибудь заунывную музыку.

Помогало мало, уже наутро он также как всегда мучительно осознавал свое ничтожество и отчаянно завидовал какому-нибудь певцу ртом, у которого вдруг образовывалось миллионы поклонников, хотя ничтожество его было также очевидно, как и ничтожество Григория.

Когда становилось невмоготу у Григория было еще три средства: пьянство, женщины и путешествия. Пьянство, давнее русское лекарство от хандры, было средством кратковременным, и почти всегда эта пилюля принималась вместе с другим радикальным снадобьем - женщиной.

Нужно ли говорить, что водка и женщины, если их расценивать как антидепрессанты, имеют действие более оглушающее, чем лечащее. То есть чувства, которые гложут, безусловно, притупляются, но вместе с ними и все остальные ощущения оказываются по другую сторону обыкновенного болевого порога.

Путешествия - лучше, после них месяца два чувствуешь себя новым, как бы открывшим неизведанные земли. Говорят, таким образом и почти всегда неосознанно поступают супруги, которые периодически вдрызг ругаются, а потом, чувствуя друг друга как будто чужими, - сходятся, их ощущения обновляются, что сильно помогает в опостылевшем супружеском сексе, и они любят друг друга с почти первозданной, грешной страстью, всегда равной по силе предыдущей ненависти.

Но дело в том, что больной часто уже сам попадает в круговорот своей болезни, не осознавая когда и какое ему нужно принять лекарство.

Сегодня, однако же, Григорий принял решение напиться, все к тому располагало: утром волшебным колокольчиком смс-ка сообщила о пополнении счета, завтра было воскресенье, а сейчас был отвратительный ноябрьский вечер - дождь вперемежку с крошевом снега, и мутное небо, уходящее перспективой в апрель.

- Закон Фурье для поверхностной плотности теплового потока принимает следующий вид... - машинально говорил Григорий, читая лекцию и одновременно размышляя кого бы взять сегодня в собутыльники. Он давно так научился делать и даже гордился этакой своей диковинной способностью. И, что интересно, в таком состоянии он никогда не ошибался в лекционном материале. Ах, если бы он узнал, что это и есть нирвана, за которой оно так гонится безуспешно вечерами, Григорий бы не удивился, конечно, но и не поверил бы точно.

- Интересно, что Фурье был некоторое время префектом одного из районов Гренобля, может и префект нашего округа сейчас сидит над дифференциальными уравнениями, - заученно шутил Григорий, который сейчас был не просто Григорием, а - Григорием Сергеевичем, поэтому первые ряды студентов с вытянутыми бледными лицами отличников также заученно улыбнулись, а вместе с тем Григорий Сергеевич думал о другом:

- Может полковника? Нет, блин, я столько не могу пить... Марк Веров?

О Марке Верове нужно сказать отдельным образом. Марк был старинным, еще университетским товарищем Григория. И у Марка была тогда, в юности, несколько смешная для уже взрослого парня мечта, - он хотел стать космонавтом. В дружеском круге Марка и Григория над Марком подсмеивались, однако, не зло, так как космический фанатизм его внушал некоторое уважение, к тому же Марк, балагур и душа компании, был любим всеми.

Но смеяться мог впоследствии Марк, более того, он мог смеяться хорошо, вполне в соответствии с поговоркой, так как добился принятия в команду космонавтов. Однако, так и не полетел, стал каким-то космическим начальником, зато полетела его жена, Лена, которая после полета немедленно стала депутатом Госдумы и вообще о-очень значительным человеком.

Это не сделало Марка заносчивым и Григорий любил встретиться с ним за рюмкой чая.

- Решено! - подумал Григорий. - Позвоню Марку.

Марк, живший в Подмосковье, и часто именно из-за этого не хотевший встречаться, неожиданно согласился.

 
 


*************продолжение следует,