Рут Озеки, Моя рыба будет жить 2013

К этой книге я примеривался ещё весной, когда решил разнообразить свою библиотеку из отечественных, британских, французских и других авторов рассказами, романами и повестями японских, корейских и китайских писателей.

Прочитав несколько книг, я оставил столько же на потом, чтобы когда-нибудь добраться до всех разом или до каждой по отдельности, перемежая восток западом, севером или югом. И вот сейчас, после романа о молодых американцах перед одним британским детективом Рут Озеки оказалась как раз кстати.

О чём же может быть книга с таким странным названием? О том, как всё сложно и в тоже время очень просто. Так просто, как только может быть вообще. Да, замечательное описание! Прочтешь такую строчку и сразу понятно то, что ничего не понятно. Что к этому добавить, чтобы привлечь внимание и заинтересовать? Боюсь, я могу сказать только то, что это книгу лучше бы прочитать будучи уже не молодым, но и не на склоне лет.

Хотели когда-нибудь жить не в большом, шумном, полном суеты и пыли мегаполисе, а на маленьком острове, о берега которого бьётся океан? Нет, я не о тропическом раю с тёплым, мягким песочком и пальмами, а о гораздо менее заманчивых и даже суровых, но по своему прекрасных широтах у берегов Британской Колумбии на западе Канады, где растут вековые кедры.

Клочок суши, который в стародавние времена взяли, да назвали в честь проливавшего реки крови испанского конкистадора, а потом и вовсе обозвали островом Мёртвых. Ярлык закрепился, но травы и леса по-прежнему зеленели, наполняя жизнью то ли отрезанную, то ли спасённую от цивилизации глушь. Глушь, до которой еле-еле добираются посланные большим миром волны мобильной связи. И уж, если они добираются, все, кому угораздило здесь жить, разом начинают названивать во внешний мир и забивать интернет-канал запросами.

Да, этот островок не лучшее место, чтобы сидеть в Facebook, не говоря уж о просмотре HD видео на YouTube. Зато здесь рай для ботаников, садоводов, экологов и тех, кто хочет жить так, чтобы в любой момент можно было уйти из дома и побродить по лесу, а затем побыть на каменистом пляже, наполняя душу покоем. Именно здесь, покинув бурлящий жизнью Нью Йорк, поселилась, успевшая к тому времени стать известным писателем, американка японского происхождения Рут Озеки со своим мужем Оливером, который горел мечтой воссоздать на острове флору эпохи эоцена.

Двое нашли друг друга и наслаждались мирным течением дней до тех пор, пока Рут не нашла на берегу самое настоящее послание в бутылке. Вот как же всё хорошо начиналось и тут такой ход конём из дурацких пиратских историй! Но не всё так просто, потому что послание было не в бутылке, а в пластиковом пакете для заморозки продуктов и внутри была не карта сокровищ или записка о кораблекрушении, а дневник японской школьницы под обложкой от монументального труда Марселя Пруста «В поисках утраченного времени / la recherche du temps perdu», исписанная от руки французским тетрадь и старые часы с гравировкой из двух иероглифов.

Барахло, которому прямая дорога в мусорку, а оттуда на свалку или послание судьбы? Что, если между автором и читателем может быть протянута невидимая нить непостижимой связи, благодаря которой последний сможет изменить жизнь первого? И как, наконец, человеку прийти в согласие с самим собой, догнать себя в потоке времени, в череде молниеносно сменяющих друг друга мгновений?

"Дзико Ясутани, монахиня дзэн, сказала мне как-то во сне, что нельзя понять, что значит жить на этой земле, пока не поймешь, что такое временное существо, а понять, что такое временное существо, можно, если понять, что такое момент." (с)

О чем я там, с самого начала говорил? Всё сложно и в тоже время до невозможности просто. Как это так? Подождите и мы обязательно во всём разберёмся. Главное — это то, что в этом парадоксе вся книга. Если бы тот же самый пакет на том же берегу нашёл какой-нибудь Джон Доу, ничего бы не случилось. Но вышло так, что нить из далёкой Японии протянулась именно к Рут, которая сначала посчитала находку отвратительным мусором, а затем стала попросту одержимой и учинила самое настоящее расследование.

Каким образом пакет приплыл к острову Мёртвых? А был ли вообще в стране Восходящего Солнца мальчик, то есть, простите, девочка Наоко Ясутани? Жива ли она до сих пор или погибла, сметённая цунами 2011 года? И кому принадлежали часы со странной гравировкой? Вопросов, загадок и тайн становится всё больше и больше, к делу привлекаются местные знатоки и, в конце концов, книга начинается казаться бессвязным, хаотичным нагромождением из маленьких лекций по самым разным областям науки и демагогических рассуждений. Иногда автор улетает так далеко, словно забывает о завязке с находками в пакете и начинает творить какую-то другую книгу. Потом, правда, все возвращается на круги своя, но только для того, чтобы снова улететь в дальние края. Из-за этого не раз и не два кажется, что роман стал жертвой спешной склейки нескольких, никак между собой не связанных, больших и малых черновиков.

"«Время — само по себе существо (сущность), и всякое существо — это время… По сути, все во Вселенной связано самым тесным образом, подобно моментам времени, непрерывным и разделенным»." (с)

Именно так. Стоит только поймать волну, как из хаоса сразу же рождается система, а книга станет не только интересной, но и познавательной. Пусть даже вы и промчитесь галопом по европам, но всё равно узнаете кое-что о круговых течениях и прискорбном факте загрязнения Мирового океана пластиком. Потом автор попросит вас обратить внимание на труды европейских философов о сути времени, жизни и смерти, чтобы сравнить их взгляды с пониманием тех же явлений мастерами дзен-буддизма. Всё? Нет, мы с автором вас ещё помучаем :) И прежде всего проведём нить от буддизма к квантовой запутанности, которая в своё время нашла отражение в знаменитом мысленном эксперименте с котом Шрёдингера.

Теперь уже не кванты, а вы сами запутались? Прекрасно вас понимаю! Давайте тогда перейдём от высоких материй и переднего края физики к мировой истории, чтобы узнать изнанку подготовки Японией из совершенно не готовых к войне мальчишек летящих к гибели пилотов-камикадзе. Из залитого кровью прошлого вернёмся в настоящее к жестоким последствиям катастрофического цунами и аварии на атомной станции Фукусима. И поскольку книга всё-таки не о глобальном и масштабном, а о личном, не побрезгуйте рассказом о том, на какие ухищрения могут пойти японцы, чтобы покончить с собой, после увольнения и как самые обыкновенные японские мальчишки и девчонки превращаются в малолетних садистов, участвуя в коллективной школьной травле неугодного ученика или ученицы.

Да, наворочено здесь столько, что многим наверняка захочется покрутить Озеки пальцем у виска, поморщиться и записать книгу в чёрный список, чтобы не прикасаться к ней никогда и ни за что. Но, если выше я говорил, что за видимостью бардака в этом романе скрывается заслуживающий внимания смысл, да ещё и очень простой, что тогда, чёрт подери, автор хотела донести?

"Во Вселенной все постоянно меняется, и ничто не остается прежним, и мы должны понимать, насколько быстро течет время, если хотим пробудиться и по-настоящему прожить свои жизни." (с)

Что происходит с человеком после тридцати? Детство давно уже закончилось. Молодость ушла. Бывшие когда-то полными сил родители одряхлели, а, может быть, и вовсе отправились в мир иной, но, если никакой гром не грянет, до своих седин и своего конца ещё десятки лет. И всё вроде бы хорошо, потому что и жизненный опыт на ус намотали, и работа есть, и семья, но сердце почему-то не на месте.

"Это то самое чувство, когда холодная рыба умирает у тебя в животе. Ты стараешься забыть об этом, но, только ты забываешь, рыба опять начинает трепыхаться у тебя под сердцем, напоминая, что произошло что-то совершенно ужасное." (с)

Что-то не так. Всё вроде бы схвачено, всё так, как надо, но в этом и проблема! Что-то упущено, чего-то не хватает! То ли мелочи какой, то ли чего-то большего. Может быть, вся жизнь до этого дня — это одна сплошная ошибка, с которой срочно надо что-то делать? Но вот что делать, как быть, чего добиваться? Нутром чувствуешь, что всё должно быть проще пареной репы, но где ж тот добрый человек, который понял бы всё без слов и разложил бы на пальцах, как малому дитя?

По паспорту уже тридцатник стукнуло, а то и все сорок или даже полтинник, а чувствуешь себя крохой, которая внезапно осознала себя одной из бесконечного множество мельчайших пылинок в бесконечной и почти непостижимой вселенной. Вот только вселенной уже миллиарды лет и ещё столько же в запасе, а человек в этих масштабах почти ничто. Вчера родился, сегодня попытался жить, а завтра умер, ушел с концами в никуда.

"— Мы — ничто, — прошептала она, вытирая глаза, — нас тут вообще как бы и нет." (с)

Осознаёшь такое и сразу сжимаешься в комочек, оглядываясь по сторонам в поисках того, кто бы помог, направил и дал сил. И это в лучшем случае, а в худшем сжимаешь голову руками и давишь в себе крик, потому что всё, во что верил, рухнуло, превратив прекрасный мир в кошмарную тюрьму. И надо вроде бы собраться, взять себя в руки, стать взрослым не только по паспорту, но нет сил и никакого смысла нет.

А, когда теряется смысл в жизни, он возникает в смерти. В смерти по своему собственному выбору и от своей собственной руки. Потому что выбора нет и быть не может. Или выбор всё-таки есть? И вместо того, чтобы ставить точку, спасая свою честь, можно, нужно и необходимо найти в себе сил и обрести второе дыхание, чтобы спасти уже не достоинство, а другого человека, готового вот-вот сорваться с края пропасти в бездну небытия. Глупое нытьё, да ещё сваленное в кучу с предрассудками? Может быть, но только не для японцев.

"— Ну, может, я неправильно выразился, но я тут думал, если все, что ты ищешь, исчезает, может, надо перестать искать. Может, тебе стоит сосредоточиться на том, что у тебя в руках, здесь и сейчас." (с)

Возможно, я здорово ошибаюсь, но не могу отделаться от мысли, что ставшая одновременно автором и персонажем Рут Озеки написала роман не ради абстрактной идеи, а, чтобы помочь самой себе справиться уже не с вымышленным, а самым настоящим личным кризисом среднего возраста. Не знаю загорелась она такой идеей самостоятельно или ей подарил идею психолог, но так или иначе она справилась со своей хандрой, как может только писатель, превратив диалог с собой в книгу. Книгу, на страницах которой зрелость пытается спасти себя от множества сомнений, вспоминая юность, которая в свою очередь творит самое настоящее чудо, пронзая время, целую сотню лет, чтобы спросить совета у пережившей многое и многих старости.

Да, книга посвящена истории двух семей, разделённых временем и пространством. Они не связаны кровным родством и страдают по причинам, между которыми нет никакой связи. Но, если посмотреть между строк, здесь нет никого и ничего, кроме трёх, дополненных вымыслом, ипостасей родившейся в штате Коннектикут, жившей в Японии, вернувшейся в штаты и посвящённой в 2010 году в буддийский сан самой что ни на есть всамделишной миссис Рут Озеки. Девочка, взрослая женщина и старая монахиня беседуют между собой, учатся у друг друга и черпают силы в своём союзе, чтобы расстаться навсегда, слившись воедино. Потому что, когда верх смотрит вверх, верх — это низ также, как настоящее превращается в будущее, посмотрев в прошлое, а затем и само становится прошлым, посмотрев в будущее. Если что, это не мой выверт, а дополненная мной цитата из книги :)

Какой в итоге получается книга? Совершенно фантастическая, уходящая в магический реализм и в тоже время очень и очень жизненная. Способная взорвать мозг по пути к решению самых что ни на есть банальных проблем, от которые тем не менее страдают миллионы мужчин, женщин и подростков по всему миру. А ещё «Моя рыба будет жить» — это книга, которой смело можно пополнить библиотеку пацифиста, потому что персонажи Рут Озеки даже не протестуют, а восстают против обагряющих планету кровью войн и жестокости, что разрушает жизни, когда вокруг мир.