МОСТ

МОСТ

Она
Он
Голос


Комната с диваном в правой стороне, столом и стулом напротив него слева,  и стулом стоящим ровно  посередине. на столе листы бумаги, за столом сидит Она и пишет.
Голос –
Ну же, позволь мне еще не сломаться.
Дай мне не слышать, не видеть, не быть,
Не умирать и не жить, не забыть,
Не вспоминать, не грустить, не смеяться.

Дай не закрыть эту дверь за собой,
Не оглянуться, не вздрогнуть, не вспомнить.
Все не задуманное не исполнить,
Ни для тебя, ни тебе, ни с тобой.

Но в непредчувствии счастья и боли
Лишь невозможность невстречи с тобою.
Я ведь, душа моя – верю Судьбе.
Что ж - не входи, промолчи, обознайся,
Как ни увиливай, как ни старайся,
Или – не ты, не тебя, не тебе.

Он появляется сзади справа, идет через сцену и останавливается за спинкой стула.
Он -   Здравствуй.
Она поднимает голову.
Она -   Ты пришел опять.
Он -  А ты недовольна?
Она -  Я не знаю.
Он -  Как всегда. ты никогда не можешь выбрать. Тебе всегда приходится соглашаться с чужим выбором.
Она -  Не всегда.
 Переворачивает лист написанным вниз.
Он -  Ну вот, сейчас пришлось.
Она -  Об этом я и хочу с тобой поговорить. Нам надо согласовать визиты.
Он -  Визиты! Словно ты станешь печь к моему приходу пирог.
Она -  Не стану. Я и раньше не пекла.
Он -  Так ты меня никогда и не приглашала. Ни разу. К тебе ходит в гости куча народа, меня ты не приглашала ни разу.
Она -  Это не повод вваливаться без приглашения, или хотя бы не предупредив!
Он -   Ну а что же делать, если я не могу тебе, например, написать или позвонить?
Она -   Ты сам это выбрал.
Он -   Ладно, пусть так. Не важно. Какая там погода сегодня?
Она -   Сегодня там осень. Очень ясно и солнечно, небо чистое, березы совсем желтые, под солнцем кажутся золотыми. (пауза) Сейчас я подумала, что это довольно банально звучит, но они и правда золотые.
Он обходит стол и встает напротив.
Он -   Так все банально звучит. Например, признания в любви, или эта твоя привычка добавлять "мой дорогой".
Она -   Почему?
Он -   Потому что совсем не каждый тебе действительно дорог, моя дорогая!
Она -  Вот от кого это теперь действительно фальшиво звучит, так это от тебя!
Она встает.
Он -  Что поделаешь, своя боль всегда дороже, чем чужая.
Она -  Я ко всем так обращаюсь, это мое привычное обращение.
Он -  Безразличное. Привычно-безразличное.
Она -  Послушай, зачем ты приходишь и начинаешь говорить мне гадости?
Он -  Это не гадости, это правда. Ты меня и тогда-то не могла обмануть, не то что сейчас. Я знал, что ты меня не любишь.
Она -  В каком смысле? В каком смысле ты употребляешь это слово?
Он -  В твоем, моя дорогая, в твоем усеченном смысле. То есть -  без романтической составляющей.
Она -  Я отношусь к тебе так же, как ко всем.
Он -  Не лги. И ко всем ты относишься не одинаково, это раз. и я не тот человек, кто будет доволен положением такого же, как все, в ряду многих.
Она вскакивает и подходит к нему, Он пятится от нее, обходит и садится на диван.  Она говорит, тыкая в него пальцем.
Она -  И почему-то именно я должна была тебя как-то по особенному любить? Это ты так выбрал, да? Ты так решил? Мог бы и у меня спросить, хочу ли я? Готова ли я, черт тебя побери, к этой, блин, ответственной роли!
Он -  Истерика, моя дорогая?
Она -  Иди к черту.
Он -  Да-да, давай! И внеси в черный список!
Она -  Какая же ты сволочь! Тебе что, доставляет удовольствие говорить мне гадости? Каждый раз! Каждый раз!
Он -  Ни разу так и не понял, почему ты меня выставляешь за дверь.
Она -  А я не могу тебе объяснить! Потому что ты не в состоянии понять!
Он -  Все равно потом возвращаешь все на место.
Она (ехидно) -  Я не теряла надежды!
Он -  Да конечно! Просто это так великодушно! Так очевидно великодушно! Хоть у этого спектакля всего один зритель - я!
Она -  Хватит! Мне надоели это намеки!
Он -  Да какие намеки?! Чистая правда!
Он вскакивает и оказывается с нею лицом к лицу
Он -  Вечно в центре, вечно с этими своими спектаклями одного актера. Как ты это называешь сама? Канкан на столе?
Она -  Да кто бы говорил! А сам-то! После каждой связки, показанной в классе! "Я не смогу! Я говно! У меня ничего не получается! Я сейчас уйду!" Вымогал сочувствие и ободрение! Ни разу не ушел!
Он -  Ну один раз я все же ушел.
Она осекается.
Она -  Я не об этом.
Он -  Успокойся, я тоже пока не об этом, а о том, что однажды я перестал ходить на танго.
Она -  И не только на танго. Ты и на эти суаре с киношкой тоже перестал приходить. Почему? Вот почему, ну объясни мне!
Он -  Я не люблю быть лишним.
Она -  Ну что такое? Ну почему лишним?

Она останавливается
Голос –
третий голос. ничей. выражающий общий стон.
еще одна пара ваших рук.
еще один рот, равно принадлежащий обоим,
еще одно сердце, усиливающее стук
ваших двух сердец,
не более.

представь (я обращаюсь к двум, как к одному
целому), представь, что страсть -
река текущая между двумя берегами,
а третья присутствующая часть -
мост, не имеющий отношения к реке и к берегу,
висящий меж вами.

ты, немая часть из двух (и ты, второй),
и я, распятым объятьем меж вами двумя,
азбукой, которую никто не знал,
ртом, высыхающим от речного ветра,
от твоей руки до твоей передающая сигнал.
симметрия.

Она идет к нему, он мотает головой отрицательно и показывает на диван.
Он -  Сядь туда, сядь.
Она садится на диван, пожимая плечами, Он ставит стул спинкой к ней и садится верхом.
Он -  Просто лишним. У вас компания, а я в стороне.
Она -  Никогда не понимала, что нужно, чтобы ты не чувствовал себя лишним? Объясни хоть сейчас.
Он -  Чтобы не повторять ошибки?
Она -  Я не допускала ошибок. Я просто не знала, что делать. Ну вот что, что тебе нужно? Чего не хватает?
Он -  Ошибка. Ошибка. Если такой же как я...
 Она перебивает.
Она -  Нет такого же как ты! Не может быть такого же!
Он - … ты больше к такому же не подойдешь, да?
смеется.
Она -  Все разные. Нет такого же.
Он -  Начинааается! Все разные, все индивидуальности...
Она -  Ну а что, не так? Не так разве?
Он -  Да все одного хотят! Все хотят, чтобы их любили!
Она -  Ну ладно, ну хорошо! Ну хорошо! Что нужно, чтобы ты считал, что тебя любят? Ну вот в этом смысле, не эротическом? Принимают, считают ценным? Ну вот что надо сделать, чтобы ты посчитал, что ты не чужой? Пришел на это чертово суаре?
Он -  Так нет уже суаре, и я уже не приду.
Она прерывисто вздыхает, словно захлебывается и зажимает рукой рот.
Он -   Ну что ты? Ну что? Рассердишься и забанишь? Ты плачешь? Ну что?
Она -  Все хотела спросить, зачем ты снял после них квартиру?
Он -  Хорошая квартира. И там вам было хорошо собираться. Если бы вы все хотели, могли бы приходить, только уже ко мне. Но вы не хотели. К ним хотели, а ко мне - нет.
Она -  А ты не приглашал.
Он -  А вы бы и не пришли!
Она -  А ты пробовал? Почему ты заранее уверен? Что не пришли бы, что не любят, что не получится? Почему ты заранее уверен?
Она вскакивает с дивана, Он тоже встает со стула, она идет к нему, он отступает, упирается в стол.
Она -  Ну? Ты скажешь наконец? Я устала об этом думать!
Он -  Я не знаю, чувство просто такое.
Она -  Ну вот как ты считаешь, что с этим делать? Что ты можешь требовать от меня, от всех? Если ты сам не знаешь, чем бы тебе можно было доказать, что тебя любят?
Он -  Опять этот пафос! Актриса недоделанная.
 Она разворачивается, доходит до стула, ставит его лицом к залу и садится, положив ногу на ногу и сложив руки на груди.
Голос –
Твоя душа, как река, в оковах тяжелого сна.
Она покрыта льдом, не блестит и не льётся.
Осень, зима, осень, но всё никак не весна.
Река навсегда подо льдом, из неё никто не напьётся.

Тянуться холодными пальцами, едва касаться рукой,
Словно боясь поранить или самой уколоться
Кристаллами льда, иглами, холодной колючей мглой,
Ледяными ненужными звёздами на дне забытых колодцев.

В этих льдах нет различия между криком и тишиной,
В этой тьме нет разницы между жаждой и утоленьем,
Есть только гулкая пропасть между  тобой и мной.
И я стою, замерев, у самой границы тени,

Пропихивая глотками вовнутрь бесполезную речь.
Зачем выговаривать фразу, если она не греет?
Зачем? Ведь река замерла, и воды не будут течь.
Зачем повторять в сотый раз, словно заставляя поверить,

Что вслед за каждой зимою обязана быть весна,
Что любая река должна ожить весной,
Что и твоя душа может очнуться от сна.
Что истинная любовь не имеет иной цели, кроме себя самой.
Он – Это все слова, никому не нужные слова.
Она – Тебе они были нужны. До сих пор, когда кто-то заходит на страницу и читает Гаммельнского крысолова, я думаю – неужели это ты?
Он – Т ы помнишь, что я его люблю?
Она -  Не хочу с тобой говорить. Уйди отсюда. Зачем ты пришел? Мучать меня?
Он -  Поболтать. Могу я поболтать с тобой?
Она -  Не хочу с тобой говорить! Не хочу! Ничего не меняется! Все это бессмысленная чушь! Не хочу! Уходи!
Он -  Ты хочешь чтобы я ушел? Совсем ушел?
Она -  Да, я хочу!
Он -  И я уйду, а ты сядешь писать свои стишки, и будешь счастлива, да?
Она -  Уйди! Замолчи!
Он -  И будешь счастлива? И спокойна?
Она -  Уйди! Уходи!
Он -  Словно меня и не было?
Она -  Да! Да! Пошел вон отсюда!
Он -  Лукавство, моя дорогая. Ты не хочешь, чтобы я уходил. У тебя же там вопросы в голове, так ведь? И самый главный - как же так, я такая хорошая, умная, меня все любят, а этот взял, и ушел от меня? Да? Сбежал. Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел...
Она -  Как же ты мня бесишь! И этот бархатный голос, и эта манера снисходительная, и эта привычка меня поучать, и эта театральность!
Он -  Но я не переигрываю, заметь!
Она -  ... и эта маска благополучного сибарита!
Он -  Я и есть сибарит. И мизантроп.
Она -  Говно ты, а не мизантроп!
Он -  Ты просто на меня похожа,  вот и бесишься. Знаешь, говорят, что в других нам не нравится то...
Она -  Оставь эту прикладную психологию для чайников!
Он -  Боже, какое ты сейчас гамло.
Она -  И вашу сраную соционику ненавижу!
Он -  Гамло!
Она неожиданно успокаивается
Она -  Да ты сам гамло то еще.
Он -  И не отрицаю.
Он становится у нее за спиной.
Он  - Какая сейчас погода?
Она - Февраль или март, не помню. Скользко.
Он - Ты надела новые ботинки и взяла трость.
Она - У меня правда болела нога.
Он - Ну, не настолько! Это ты для пафоса.
Она - Женщина с тростью - это элегантно. Не могла же я прийти в твой шикарный салон абы как.
Он - Тебя там тоже все раздражало?
Она - Нет. Там ты был органичен с твоим бархатным голосом и высокомерием. И как они все вокруг тебя скакали! Эти женщины! А ты ведь их в половину моложе.
Он - Я специалист.
Она - Эти монеты. И фарфор. И украшения. Только ты все время их мне пытался продать.
Она улыбается и поворачивает к нему голову.
Он - А ты делала вид, что могла бы купить.
Она - Ну надо же было для них для всех сыграть.
смеются
Он - Ты выглядишь как женщина, которая может себе позволить.
Она  - А мне так ничего и не понравилось. Та подвеска на меховой ленте просто пошло выглядела.
смеются
Он - Да! очень смешно.
Она - Ее кто-то купил?
Он - Не знаю. Я же не работаю там больше.
пауза
Он - Ну я еще до всего ушел. Просто ушел в другое место, поэтому не знаю.
пауза
Он - Что? Ну что?
Она - Почему ты меня туда пригласил? Встретились бы в кафе, попили бы кофе.
Он - Мы и попили потом кофе.
Она - Но ты же сначала меня пригласил в салон. Почему?
пауза
Он - Может мне тоже хотелось, чтобы ты увидела, что я могу быть… (пауза) Что меня тоже могут уважать! Что я могу быть… (пауза) на своем месте!
Она - Ты и так на своем месте, ты и был на своем месте! Все получалось уже. И ты взял и ушел! Как просто все у тебя, пригласить, поменять обстановку, и все! А что изменилось? Чего ты хотел? Чтобы я рассказала всем, как я была у тебя среди этого фарфора и монет? И что бы что?
Он - Ничего я не хотел! Дура! Ничего я от тебя не хотел!
Она - Тогда  уходи. Зачем ты приходишь?
Он - Поговорить. Я прихожу поговорить.
Она - Никогда не приходил, а тут приходишь. Новости какие. 
Он - Хочу и прихожу.
Она - А я не хочу! Ты можешь представить, что я этого не хочу? Я могу тут что-то решать? Или мне проще умереть, чем заставить тебя считаться с моими желаниями?! (она говорит в запале и осекается)
Голос –
отраженья, попавшие в воду, не растворяются, тонут,
цепляются за коряги, и лежат веками на дне.
слова, упавшие внутрь, бродят, бормочут, стонут,
они рифмуются, длятся,  и не замолкают во мне.
 
как-нибудь договориться  о трактовке значений
слов, и подмены понятий больше не допускать.
как-нибудь освободиться от своевольных течений
этой реки проклятой, спать, замереть, молчать.

плотно сжимая губы, слезы с ресниц растворяя,
остановив дыханье в мути илистой мглы,
выгнутый позвоночник о выступы дна обдирая,
видеть неясное солнце с той стороны воды.

эти сны, и слова, и мысли я ощущаю, как бремя.
речь уже тяжела мне, как утопленнику вода.
на все время, оставшееся до смерти, на все мое время,
прости же меня заранее, прости меня навсегда.

Он - О! Начинается! Что за дешевый спектакль! 
Она - Извини, я… Как-то само вырвалось, извини меня. Я вовсе не имела в виду, что... 
Он - (перебивая) Да ладно. Думаешь, я не понимаю? Да все так однажды думают. И не однажды.  Что вот ты умрешь вдруг, вся такая измученная моим упрямством и визитами, и я раскаюсь. Или эти все огорчатся, и тебя пожалеют. И скажут - нет, она не виновата! 
Она - Я и не виновата. Я! Не! Виновата! Нет!
Он - Конечно нет, конечно нет.
Она - Почему ты улыбаешься?
Он - Ты не виновата. Поэтому ты тут. Конечно. Ты ведь не виновата. Просто я зашел поболтать. Ты меня даже не ждала, нет.
Она - Ты считаешь, что это я виновата?! Ты так считаешь?!
Он - Я сказал еще тогда, что прощаю тебя.
Она - Тогда почему? ...
Он - Это ты так считаешь. Это ты... ты сама...
Она - Так красиво сказал. Позер.
Он - А что такое? Поэту не нравится?
Она - Ну почему ты не можешь нормально спокойно говорить? Все время ищешь повод для сарказма, все время что-то гадкое. Ну почему?
Он - А почему ты все время ноешь? Страдаешь? Пытаешься найти утешение?
Она - Я?! Я страдаю и ною?!
Он - А что, не так, что ли? Еще так тонко, вроде как ты герой и сама со всем справляешься! Так и не говорила бы об этом вообще! Никто бы и не знал!
Она - Ты! Скотина какая!
вскакивает и бросается на него, замахиваясь. он хватает ее за руки
 Он - Веди себя прилично! Что ты .. позволяешь себе.. ненормальная.
с усилием выпихивает ее к дивану и заставляет сесть.
Он - Видели бы они тебя, как ты себя ведешь.
она закрывает лицо руками. пауза.
Он - Ну извини, я переборщил. Я не хотел тебя обидеть.
она молчит.
Он - Ну перестань. Ну я правда бываю резок.
она молчит. он отходит к столу и перебирает листы.
Он - Почитай мне что-нибудь. Что ты написала последнее?
Она - Не подлизывайся!
Он - Честно! Мне нравится то, что ты пишешь. Иногда просто ровно то, что я чувствую. Попадаешь.
Она - Мне кажется, никто так не понимает, как ты. Вот ровно, как ты ни хрена не понимаешь меня, так ты понимаешь мои стихи.
Он - Ну да, я их часто перечитывал. Особенно "Гаммельнского крысолова".
Она - Последнее, это "Песня для возвратившейся Рапунцель". Читал?
Он - Я тогда уже не мог читать. Уже не понимал все это. Хорошее?
Она - Мне нравится. Прочесть?
Он - Давай. Я же попросил сам.

Голос –
а что мы празднуем сегодня под этим светом оловянным?
под этой чертовой луною, на нас взирающей  с небес?

она опять вернулась в башню, к  нам возвратилась, к окаянным,
и вот глядит, кусая губы, на черный под луною лес.

за эти годы лес поднялся, деревья встали вровень с башней,
её надежно укрывая от рыцарских пытливых глаз.

она для нас осталась прежней -- прекрасной юной и вчерашней,
и всё, конечно, будет лучше, всё будет лучше в этот раз.

не знаем, что уж там случилось, и даже спрашивать не станем,
а помнит ли, как мы кричали: вернись, опомнись, не спеши!
 
она вернулась и признала, что лучше мы, что лучше с нами,
что лучше лес, что лучше башня, что лучше лунный свет в тиши.

Рапунцель, глупая Рапунцель, зачем ты нас не замечала,
когда  мы плакали, бежали вослед за рыцарским конем?

она опять вернулась в башню и хочет всё начать сначала,
но если вдруг вернется рыцарь, то мы теперь его убьём.

мы след запутаем в чащобе -- тебе девицу иль свободу?
тебе победу или солнце? жизнь или счастье? Выбирай!

мы не спасли её когда-то, и мучались все эти годы,
пока вокруг росли деревья и закрывали башни край.

теперь мы и тверды и нежны, услужливы, сладкоголосы.
мы окружим её заботой и навсегда  оставим тут.

хоть кажется она не рада -- опять отращивает косы,
но волосы седы и тонки, и очень медленно растут.


Она - Мне жаль, что ты больше не читаешь, не пишешь об этом мне. Так этого не хватает, знаешь.
Он - А когда ты меня трижды выкидывала из друзей, сильно ты думала, что я не смогу тебе писать про твои стихи?
Она - А когда ты мне гадости говорил, ты сильно думал, что я могу не выдержать, и выкинуть тебя на хрен?
Он - Это же правда. Ты сама говорила про себя "канкан на столе", что, разве нет?
Она - Это какая-то преувеличенная правда, то что ты говоришь. Она такая, что становится ложью. Очень обидной.
Он - Ну вот давай про твой "канкан на столе", хочешь?
Она - А что канкан? Ну это реакция такая. От страха.
Он - А чего ты боишься?
Она - Что все заметят, какая я на самом деле. Поэтому я предъявляю себя, то, что хочу, чтобы видели. Пока разглядеть не успели, что там на самом деле.
Он - А что уж там такого на самом деле?
Она - Не важно. Просто... мы же похожи с тобой.
Он - Каждому человеку не нравится в другом то, что он не любит в себе самом!
Она - Сказал все-таки. К себе это примени. И к своему вечному сарказму, издевкам и ехидству в мой адрес. Чего тебе во мне не нравится? То, что в тебе есть.
Он - Дура ты. Какая ты все же дура. Смотрю на тебя - дура и есть.
Она - Чего это вдруг?
Он - Толку от твоих канканов? Все равно потом приходишь и пишешь стихи. А в них все как есть. Очевидно.
Она - Ну а как их еще писать? И зачем? Но их не все читают.
Он - Я читал.
Она - И тебе нравилось. Потому что мы похожи. Мы очень похожи.
Он - Да близнецы просто, ага!
Она встает, подходит к нему, отбирает листы, и тянет его к краю сцены.
Она - Так, все. Хватит говорить про меня. Давай сейчас мы поговорим про тебя. Ты же пришел сюда опять? Ты же сам пришел! Значит, ты хочешь говорить со мной.
садится на сцену и хлопает рукой рядом. Он садится тоже.
Она - Вот давай, спиной к спине. И давай ты мне расскажешь, что ты подумал когда увидел меня в первый раз, а потом я.
Он - Я подумал, что ты врешь. Все время врешь. Все преувеличиваешь, слишком показушно страдаешь, хочешь, чтобы тебя заметили.
она молчит, и он поворачивает к ней голову
Он - Что? Говори.
Она - Нельзя говорить, надо только слушать. Сначала ты обо мне, потом я о тебе. Продолжай.
Он - Ну вот слишком все! Слишком. И непонятно зачем? Вроде и так все понятно про тебя. Что ты толстая, что ты хромая, что тебе тяжело. А ты плачешь, это всем видно. Зачем?
пауза
Он - Ну говори, говори, я закончил.
Она - А я подумала, что ты очень боишься, и хорошо это маскируешь. Такой уверенный в себе, снисходительно-надменный, ехидный.
Он - Ты мне скажи, зачем? Вот я тебе все это сказал, теперь ты мне ответь, зачем ты плакала? Все время плакала, зачем?
Она - Нельзя отвечать, надо слушать. Потом мы должны сказать, что нам в нас, в каждом, нам понравилось, а потом...
Он - Да в жопу правила эти!
Она - Да мне больно! Просто мне больно! Мне больно так, что я плачу. Почему ты думаешь, что я специально?!
поворачивается и встает на колени лицом к залу
Она - Да даже если и специально! Тебе-то что? Тебе больно, ты плачешь? Или что ты делаешь, когда тебе больно?!
Он - Мальчики не плачут.
Она - Плачут. Почему же. Очень даже плачут. Сколько раз мне мальчики плакали.
Он - И что ты при этом чувствуешь? Радость, да? Что они слабые, а ты сейчас сильная, и можешь их пожалеть? Превосходство?
Она - Дурак ты. Почему радость? В чем радость-то? Что человеку плохо? И почему сразу слабый? Знаешь, чтобы позволить себе заплакать, или в чем-то признаться, что ты не сильный, надо быть очень сильным. Чтобы не бояться обнаружить, что ты нормальный несовершенный человек.
снова садится спиной к спине
Он - И что ты чувствуешь?
Она - Что я нужна. Я чувствую, что я сейчас нужна.
Он - А зачем тебе это?
Она - Ну... не знаю как сказать. Просто если я нужна, меня будут любить. Мне так казалось.
Он - Вот мне тоже так казалось. Если я нужен, меня полюбят.
Она - Чушь какая. Это такая чушь. Ну ладно я, ну ладно. Но это же ерунда! Любят просто так. ты ведь знаешь. Просто ни за что.
Он - Меня никто не любит.
Она - Черт возьми, а как тебя любить? Если ты на все всегда одни издевки и ехидство?
Он - Ты только что сказала, что любят ни за что.
Она - Не путай меня, перестань меня путать!
Он - Ты сама себя путаешь!
Она - Давай сначала. Я все тебе объясню. Любят ни за что, любят просто так. Но ты ведь дожен понимать, что тебя любят? Это же должно тебе как-то становится понятно?
Он - Догадываться?
Она - Понимать!
Он - Что значит понимать? Какую-то опять херню несешь. Если человек любит, то это очевидно!
Она - Ну вот что он делает? Если он тебя любит, что он делает?
Он - А ты не знаешь! Хватит нести херню.
Она - И тем не менее. Что он делает? Как бы ты понял, что он любит тебя?
Он - Я для него важен. Он меня слушает.
Она - Ну я тебя слушаю. Я тебя уже час слушаю. И не в первый раз. А ты говоришь что мое обращение "мой дорогой" - ложь.
Он - Слушают. Слушают и слышат. По-настоящему слышат.
Она - Ты меня слышишь? Я тебя слышу? Ты говоришь, что мои стихи в тебя попадают очень точно? Ты считаешь, это потому, что ты меня слышишь? То есть - любишь?
Он - Да при чем тут ты! Ты пишешь стихи из людей, как там он говорил тебе? Варенье из слив, стихи из людей? Ты же не мне их пишешь, а сама себе.
Она - Так скажи мне! Ответь! Как ты поймешь? Что он должен сделать?
Он - Понять! Он должен меня понять!
Она - И что? Понять, и что? Одобрить? Согласиться?
Он - Да! Считать, что я прав! Согласиться! Считать, что я самый лучший, самый для него лучший!
Она - А если он не считает, что ты прав? То он сразу тебя не любит? А если ты не во всем самый лучший?
Он - Черт! Да не знаю я, отстань! Это просто чувствуешь, и все!
Она - Да ни хрена ты не чувствуешь! Ты сам не понимаешь, как это выглядит, и чем выражается. Может кто-то изо всех сил тебе показывает, кричит! А ты просто не понимаешь?
Он - Ага. Симметрия.
Она - Что симметрия?
Он - Стихи у тебя такие есть, симметрия называются. Про мост. Помнишь? Река с двумя берегами, мост.
Она - Ну да, есть.
Он - Мне не нужен мост между мной и кем-то. Это не любовь, если нам нужен мост. Этот третий, объясняющий нам нас.
Она - И не собиралась. Особенно если учесть, что с другой стороной реки я и не знакома.
Он - А вообще сильный образ. Мост. Мне понравилось. Я люблю мосты. Через реки.
Она отстраняется, сидит отклонившись вперед.
Она - Не надо! Я прошу тебя! Не надо! Зачем ты это говоришь?  Зачем?! Это жестоко!
Он поворачивает голову влево
Он - Помнишь, мы свернули не туда? Ну, у реки, когда за бухлом пошли, а там до девяти? помнишь? Свернули не туда, и забрели на какой-то мост.
Она - Да помню. Опоздали. Я помню.
Он - Ну перестань, перестань. А помнишь, мы тогда говорили о любви? Как раз на мосту говорили о любви. Ты помнишь?
Она - Да.
Он - Странное совпадение, да?
Она - Да.
Он - Мир полон совпадений!
вскакивает и идет вдоль сцены
Он - Прекрасных совпадений! Да перестань ты сердиться!
Она - А ты ёрничать перестань. Мы же говорили серьезно, и вот ты опять.
он подходит к столу и перебирает листы.
Голос –
разгладить карту на столе, руками ощутить подобье.
вести ногтем по руслу рек, поглядывая исподлобья
на смуглый глобус в темноте с атласным бликом Антарктиды.
а мне милее все же те атланты и кариатиды,
что держат свод над головой. мне проще верить их служенью,
чем этой круглой, неживой, неверной окруженной тенью,
и этой призрачной луне, скользящей по кривой орбите, 
в ночи, в безмолвии, во тьме. вы чувствуете? вы летите
всю жизнь неведомо зачем. все нестабильно, ненадежно.
иное дело - крепость тел, держащих купол осторожно.
иное дело - выйти вон,  и не вернуться к этой двери,
поскольку путь - один, и он ведет меня... ну пусть на север.
я передумаю, собьюсь, мои следы укроет вьюга,
но и желая не вернусь сюда опять, идя от юга.
дойти куда-нибудь и встать хоть где, но главное - у края, 
стоять и пальцы загибать, легко с усмешкой наблюдая,
как тонут в небе корабли, беспечно подплывая близко,
и видеть этот свет вдали, сияющий за краем  диска.


Он - О чем говорить? Бесполезно уже говорить, смысла нет. Говорить, говорить. Ты любишь говорить. Болтушка.
она подходит и отнимает у него листы, кладет на стол.
Он - Хватит. Хватит! Начинается опять эта брехня! Сейчас ты начнешь говорить, что нужно полюбить самого себя!
Она - Но...
Он - Все психологи, и все, начитавшиеся книжек по психологии, об этом говорят.
Она - Что надо полюбить себя?
Он - Да. И никто не говорит - как.
Она - Ну как ты любишь другого человека. Ты же любил кого-нибудь? Ты знаешь, как это чувствуется?
Он - Не знаю. Иногда мне кажется, что и я никого не любил. Если выходит такая херня из всего этого раз за разом. Если это никому не нужно, значит я как-то не так люблю.
Она - Ну вот как кто-то любит тебя. Ты же знаешь, ты же видел. Когда кто-нибудь любит тебя?
Он - Меня никто не любит.
Она словно хочет что-то сказать, но не решается. после долгой паузы
Она - Замкнутый круг какой-то. Мы снова пришли ту да же.
Он - Я не знаю, куда ты собиралась прийти со своими глупостями. Я пришел на мост.
Она вздрагивает. потом делает легкое движение к нему.
Она - Хочешь, я обниму тебя?
Он - Нет.
Она - Можно, я обниму тебя?
Он - Это бессмысленно уже. Сядь, иди, сядь на стул. Это вам всё казалось, вам, на танго, что ваши объятия могут что-то изменить.
Голос –

это просто тоска, более ничего,
или страх понимания: мне никак,
мне никто, мне нигде, мне его
не подарят, этот вроде пустяк —

просто шаг, просто вдох навстречу,
просто тепло от ладони, короткий жест
между фразами, словно навечно
ограничивающий количество мест

в этом мире, где можно существовать,
тем пространством, куда достигает взгляд,
дотягивается рука, чтобы обнять,
не боясь коснутся, не встречая преград.

это всё удается лишь вам двоим,
вас несёт стихией (ветром? волной?),
у меня не получится так танцевать с ним,
ну а ты не будешь так танцевать со мной.

но, когда (вне речи) танго во мне
прорастает сквозь судорогу немоты,
я ладонь прижимаю к его спине,
и её обжигают твои следы.


Она пожимает плечами, садится на стул. Он подходит и становится за ее спиной, кладет руки ей на плечи.
Он - Какая там сейчас погода?
Она - Весна. Май. Листочки зеленые.
Он - Все влюбляются.
Она - Все влюбляются, да.
Он - А меня никто не любит. И никогда не любил.
Она  сбрасывает его руки и поворачивает к нему голову
Он - Что? Весна, говорю, щепка на щепку лезет.
Она вскакивает, и Он отходит к столу, пятясь, поворачивается и начинает снова перебирать листы.
Она - Мы говорили, нормально говорили, почему ты снова начинаешь все сводить к пошлости, к гадости какой-то, к шуткам этим идиотским!
Подходит и вырывает у него стопку листов.
Он - Это фольклор!
Он отходит на два шага.
Она - Да в жопу твой фольклор!
Он - А, помнится, ты испытывала теплые чувства к одному молодому красивому фольклористу! Или станешь опять врать про "без романтической составляющей"?
Она - Заткнись! Скотина!
Она швыряет в него стопкой листов.
Он отходит, становится за стулом и опирается руками на спинку.
Он - Был бы я скотина, все было бы гораздо проще и удобнее. Я же чувствую, я все время это чувствую, чувствовал. Что я чужой. стараешься стать своим, надеваешь маску, чтобы не обсмеяли. Потом уже и страшно показать. Потом совсем забываешь, какой ты. Я  же помню. Даже на фотографиях, открой, посмотри, все время с краю. Как лишний. И хоть что-то чтобы, хоть злость, хоть чтобы вон бумажками кинула, рассердилась, хоть какая-то реакция, отношение, а не совсем не замечать. Хоть что-то! А злость твоя, ненависть, она сильнее даже сохраняется, чем благодарность. Чем "спасибо" эти ваши равнодушные.
Она - Что ты несешь?! Что ты несешь?!
Он - Замолчи! Молчи, молчи... Я же знаю, сто раз слышал - будь таким, какой ты есть. А если я хуже, чем вы? Вы такие как есть, вы хороши для себя. А я не такой. Я хуже. (она там за его спиной все хочет что-то сказать, перебить, но не решается) И пытаешься быть, как надо, а черт его знает, как вам надо. И кажется, что меня никто не полюбит, вообще никогда. Потому что невозможно меня, именно меня невозможно любить!
Она  зажимает рот ладонью.
Он - А потом кажется, что хрен с ним, пусть не любят, но хотя бы понимали. А потом - что никто не понимает. Не хочет понять. Нет! Никто и не может понять! И никто не может помочь. И не слышит тебя никто. Ты говоришь, а они слышат себя. Как с твоими стихами. Варенье из слив. Ты слышишь, видишь, но ты чувствуешь свое, ты пишешь о своем, это просто эмоция, вызванная чужим, другим человеком, но слышишь ты себя. Как зеркало. Смотришь, а в нем только ты. 
Она - Я поняла! Я наконец-то...   
Он - Ничего ты не поняла! Никто не хочет понять! Никто не может понять! Никто не может помочь! Нет никого! Я один! И смысла в этом никакого больше нет!
Она - Это всего лишь один человек, который тебя не любит. Один человек, и весь остальной мир.
Он - Я сто раз слышал все это. Про "все пройдет", про "будешь вспоминать потом со смехом", про то, что в мои годы у кого-то тоже было так. Просто смысла в этом больше нет, и остается только мост.
Она - Всего один человек тебя не любил. Почему ты перепутал его со всем миром? Да ты не представляешь, как они все ждали тебя. Сколько людей искало тебя. Как они приходили ко мне каждый вечер. Каждый вечер кто-нибудь приходил ко мне, тащил гулять и пить кофе, словно дежурство установили. Да я до сих пор вижу на улице или в метро похожую куртку, фигуру или стрижку, и мне хочется кинуться и окликнуть! Я вижу тебя везде! Да я во сне вижу этот мост!
Он - Приходили и гуляли? И что говорили?
Она - Что ты вернешься. Все верили, что ты вернешься. Что ты запил, или уехал.
Он - А ты верила?
Она - Нет. Мне даже было стыдно, но я знала, что ты не вернешься. Что тебя больше нет. Когда ты позвонил мне ночью, я сразу поняла, что все.   
Голос –
да в любом месте может открыться проход,
ты думаешь кто-то за ручку тебя отведет?
например у реки, когда мы идем за бухлом,
и мальчик рядом, и вроде давно знаком,
и не успеваем. в смысле - там до девяти,
да что там, бухло. глобально бы - раньше  прийти.

да в любом месте! вот смотрю я чемпионат,
ну, по футболу, и в это время звонят
по телефону, и просят "убей меня",
и я понимаю, что поздно уже менять,
молись, звони, хватай свой волшебный нож,
ты уже знаешь, кого ты в воде найдешь.

да где угодно! удар, и открыт портал.
слово - дыра, а вроде - ну что он сказал?
если бы это кто-то умел отменять...
можешь почувствовать,  как это - видеть, и знать,
что ничего не сделать? поскольку ты
всего лишь - око, глядящее из темноты.

ладно, единственный раз. смотри мне в глаза!
вспомнил фразу про "не оглядывайся назад"?
Орфея и Эвридику,  до кучи и  Лота жену.
помнишь?
так вот - 
мне 
разрешают  смотреть во Тьму.

он подходит к ней встает лицом к лицу и начинается медленное движение по кругу
Он -  Убей меня!
Она -  Нет, я не могу.
Он -  Почему? Ты уже делала это однажды.
Она -  Я не смогу больше. И у меня нет столько сил, чтобы убить человека на расстоянии.
Он - Так что же, мне идти к мосту?
Она -  Ты где сейчас?
Он -  В Ростове.
Они останавливаются.
Он -  Почему ты тогда спросила об этом?
Она - Ты живешь на восьмом этаже, я боялась что ты...
Они снова продолжают движение.
Он -  У меня билет в Москву на 6 утра, но я не полечу.
Она -  Что случилось?
Он -  Я не могу больше. Мне больно. Я не хочу жить. Убей меня.
Она -  Давай так, ты прилетишь в Москву, и мы все решим.
Он -  Нет. Я уже все решил.
Она -  Подожди! Ну попроси Создателя, не меня, попроси Его. Так же сильно, как меня. Люди умирают мгновенно от инфарктов и инсультов, ударяются головой. Самолеты падают.
Он - Нет. Нет.
Она -  Если Он решит, что ты прав, Он все сделает, как ты хочешь. Попроси Его! Прилети в Москву. Сядь в самолет и все.
Он -  Нет.
Она -  Хорошо! Просто прилети в Москву. Я найду тебе психолога, любого врача, мы все решим.
Он -  Я уже все решил. Не звони мне.
Она -  Подожди! Я сама все сделаю, только прилети в Москву. Я могу сделать так, что тебе не будет больно, ты все забудешь, я умею.
Он -  Тогда это тем более не имеет смысл.
Она - Подожди! Просто прилети в Москву! Просто сядь в самолет и прилети в Москву! Ты сейчас сделаешь это, и я всю жизнь буду мучаться, что я не смогла тебя остановить! Это нечестно!
они останавливаются друг напротив друга.
Он -  Я прощаю тебя. Ты говорила мне тогда, на мосту, что тебе нужно прощение. Я прощаю тебя, и за прошлое, и за сейчас. Ты не виновата ни в чем. Я сам все решил.
Она - Прилети в Москву. Сядь в самолет и прилети в Москву, я прошу тебя!
Он -  Тебе нужно было прощение? Я прощаю тебя.
он начинает пятиться и уходить от нее вдоль сцены.
Она - Да подожди же! Подожди, не уходи, поговори со мной еще!
Он - Мы же так и не договорились о визитах.
Она - Поговори со мной.
он возвращается, берет ее за руку и под локоть, и усаживает на стул. сам встает за спиной.
Он - Какая там погода сегодня?
Она - Сегодня июль. Жарко.
Он - Ветер?
Она - Нет, очень тихо и сухо. Если курить на кухне в москитную сетку, то облако дыма разделяется на ровные тонкие струйки, квадратные в сечении, словно их нарезает.
Он - Я позвонил тебе ночью.
Она - Да. В ноль пятьдесят три.
Он - А с моста шагнул без пяти четыре.
Она - Что ты делал три часа?
Он - Шел к мосту.
Голос –
Смерть сидит у окна, курит в сетку от комаров.
ждет, когда кто-то там позвонит в Ростов,
чтобы точно узнать, настала ли смерть,
потому что у Смерти другого способа нет.

телефон отключен, это только гудки в пустоту.
да и кто бы ответил? вчера он пошел к мосту.
ровно сутки, как он сообщил "я все решил".
Смерть десятый окурок в пепельнице потушил.

вот вторая ночь у Смерти без сна,
полнолуние, над крышей выкатывается луна.
Смерть думает, что есть сетки от комаров,
всякие штуки от детей, и такие круглые хрени от снов
(ловцы снов!),
но никто не придумал чего-нибудь от любви.
надо бы озаботиться, только чем же ее ловить?

а когда поймаешь - куда бы потом девать?
пятнадцатая сигарета.  Смерть отправляется спать.

Она - У меня есть вопрос. Ты можешь мне ответить?
Он - Ты все время об этом думаешь, да?
Она - Да! Я все время об этом думаю! Ты можешь мне ответить?
Он - Могу. На один вопрос. Только на один вопрос. А потом я уйду. Совсем.
 пауза
Он - Что же ты молчишь?
Она - У меня неожиданно два вопроса.
Он - Я отвечу только на один.
Она - Это условие? Тебе нельзя ответить на оба сразу? Это условие, под которое тебе позволили прийти? Чтобы ответил на один мой вопрос? Да?
Он - Да никто мне не разрешал. Я сам захотел и пришел. И ответить могу на сто твоих вопросов. И твой второй вопрос я знаю. Но отвечу на один из двух.
Она - Почему?
Он - Мне интересно, какой ты выберешь.
пауза
Он - Ну?
Она - Почему я? Почему ты позвонил именно мне?
Он - А ты все время об этом думаешь, да?
Она - Все время.
Он - И не находишь ответа.
Она - Нет. А знаешь, меня ведь об  этом все спрашивали. И следователь, и мама твоя, и все. Почему именно мне? Почему я?
Он - Им это интересно, да?
Она - Однажды я сама спросила одного человека - как ты думаешь, почему он позвонил именно мне?
Он - И что он сказал?
Она - Что все считают меня волшебницей.
пауза
Она - Поэтому ты мне позвонил?
Он - Нет. Не поэтому. Неприятно чувствовать, что ты не волшебница, да?
Она - Неприятно.
Он -  А с кем еще ты говорила обо мне?
Она -  С дежурным следователем, потом с дознавателем, и еще со следователем, с твоей мамой, еще с одним дознавателем и еще одним следователем, с волонтерами, которые тебя искали, с твоими друзьями, с нашими общими друзьями.
Он - Что им было надо?
Она - Они спрашивали, что ты мне сказал, что я тебе сказала, куда ты мог пойти, они верили, что ты мог просто куда-то пойти и найдешься.
Он -  Почему у тебя?
Она -  Потому что ты позвонил мне! Они думали что мы друзья, даже что любовники! Что я что-то знаю о тебе, если ты позвонил именно  мне!
Он -  Какая глупость!
Она -  Подожди! Скажи мне, скажи! Если бы я тогда прочла тебе это, ты бы остался?
Он -  Что?
Она -  Гаммельнский крысолов.
Он -  Нет. Это не помогло бы.
Она - Почему?
Он – Это не помогло бы!
Она (начинает читать, он пытается развернуть к себе ее лицо и заткнуть ей рот, они борются, и все это время она, уворачиваясь, читает, в конце уже почти кричит, стихи)
Выскользнуло, надтреснуло, разлом едва ощутим,
Но больше мне не услышать этих манящих слов,
Словно над темной пропастью дудочку опустил
И усмехнулся ехидно гаммельнский крысолов.

Больше по темным улицам спящих ночных городов
Я не иду за  мелодией, не разбирая пути.
Ты надо мной посмеялся, гаммельнский крысолов,
Под моими ногами пропасть, я не знаю куда идти.

Что же теперь мне вечно во тьме молчащей стоять?
Ожидая хотя бы звука, ни жива, ни мертва?
Мне остается только самой в тишине напевать
И слушать, как возвращает эхо мои же слова.

Если я перестану - мир навсегда замолчит.
И надо, коль я намерена все же дожить до утра,
Веки до боли смежить и представлять в ночи
Крепкую руку с дудочкой, опущенную у бедра,

Может быть только на время? Он так же молчит в ответ
И усмехается, слыша, как я, сбиваясь, хриплю,
Самой себе возвращая то, чего больше нет,
Эхом из тьмы молчащей - я люблю, я люблю...

Она заканчивает читать и они замирают.  Большая пауза.
Он - О чем ты думаешь? О чем ты думаешь сейчас?
Она - Зачем ты это сделал? Прилетел бы в Москву, мы бы все решили.
Он - Зачем? К кому? Вот ты сейчас переживаешь о чем? Считал ли следователь, что мы с тобой спим, считала ли мама, что мы поссорились, и поэтому я прыгнул, считали ли все остальные, что они бы могли меня спасти, но я ошибся номером, и позвонил тебе. Что, не так? Ты же об этом думаешь? Так зачем мне возвращаться, если все, если ты думаешь только о себе?! О том, как ты выглядишь в этой истории, а не о том, как мне было больно! Еще и трусом, наверное, меня считаешь. Считаешь?!
Она - Нет! Я никогда не считала тебя трусом, кем угодно, но не трусом! Даже тогда! Даже тогда!
Он - Кем угодно - это кем?
пауза
Она - Эгоистом и сволочью.
Он - Почему это?
Она - Потому что ты ушел, а я осталась. И мне с этим как-то жить. А я не хочу с этим жить! Я не хочу думать об этом!
Он - А придется.
Она - Потому что я не смогу уйти, как ты.
Он - Ну да, ты не такая смелая, как я.
Она - Ты считаешь, что продолжать жить - трусость?!
Он - Да нет. И жить не трусость, и умереть не трусость. Просто разные варианты. Ты смелая, но не такая, по-другому. Ты по-другому смелая, это же просто, перестань орать.
пауза
Он - Так какой у тебя вопрос?
Она - Почему я? Почему именно я, скажи мне!
Он - Я позвонил тебе, и попросил меня убить.
Она - И я не смогла остановить тебя.
Он - И ты не смогла остановить меня.
Она - Так почему? Скажи наконец!
Он - Ты сейчас могла спросить это, или то, что  важнее. Тот, другой вопрос, второй. Он ведь важнее - почему я именно это выбрал из двух видов смелости, так ведь?
Она - Да.
Он - А ты сейчас задаешь мне их вопрос. Не почему это случилось со мной, а почему это случилось именно с тобой.
Она - Да.
пауза
Он - Потому что ты всегда выбираешь не свой вопрос. Ты всегда неверно выбираешь вопрос.
он отходит вглубь сцены, а она вдруг кричит ему вслед
Она - Ответь мне! Ты же приходишь сюда и говоришь со мой! Зачем тогда ты приходишь ко мне?
тишина
Она - Я не хочу, я передумала, я хочу спросить совсем про другое!
тишина
Она - Это несправедливо в конце концов! Позвонить мне, потом прыгнуть в воду, а я осталась на всю жизнь со всем этим!
тишина
Она - Скажи мне, скажи! Не молчи! Я с тобой говорю!
голос издалека
Он - Меня полгода как нет. Ты полгода говоришь сама с собой.
Она молча стоит некоторое время, потом подходит к дивану, садится с ногами, натягивает на себя плед. берет книжку, раскрывает, смотрит в нее, потом переворачивает, потому что держала кверху ногами, вздыхает, пытается читать, закрывает и откладывает, сидит, сложив руки и вдруг произносит очень спокойно
Она - Что я могла бы сделать, чтобы остановить тебя?
Голос –
справляйся сама, давай, справляйся сама.
особенно это заметно, когда туман.
вот ты идешь по улице, деревья,  дома
видны на несколько метров вперед.
тебе кажется - если не повернешь головы,
все, кого ты не видишь, не станут мертвы,
раз они не рождены - не станут мертвы,
и если ты их не увидишь - им повезет.

тебя назначили, давай, отвечай
за кем-то случайно на кухне разлитый чай.
за слово, сказанное другим невзначай,
давай, чини, пока  не стало известно!
не отговоришься, что мир полон случай
ностей, назначили - привечай
всех битых и ломаных, напуганных приручай,
это теперь навеки твое место.

куда ты уйдешь? от этого не уйти.
всему, что ты встретишь на этом своем пути,
будешь все так же скулить: "прости, прости!"
на царапины дуя, изымая осиные жала,
ощущая себя то лекарем, то осой,
полосой отчуждения, взлетною полосой,
девочкой с косами, Жнецом с косой,
испытывая то гнев, то жалость.

половинка луны повисла среди ветвей.
кажется, что глаза светятся в темноте.
но это  просто луна отразилась в тебе,
это зрачки расширены, так-то глаза серые.
а ты-то думаешь, что если закроешь глаза,
вздохнешь,
а потом опять откроешь глаза,
то луна станет целою...



Она откидывает плед, и вскакивает, и пробегает до края сцены, натыкаясь по пути на стул, и садится на корточки, и смотрит, словно каждому в зале хочет заглянуть в лицо
Она - Что я могла бы сделать, чтобы остановить его?

И это звучит не как вопрос, а скорее, как попытка оправдаться.