Любимый Способ

«Любимый способ»


На конверте с запиской начертано: Не вскрывать!

«В минутах часа, полдень есть отраженье солнца,
В очередях секунд мой гаснет бедный силуэт.
В меня проходит очередь средь мертвых незнакомцев,
Из головы уж половины мой вытекает цвет.

Разорванное дулом мое тело - упаковка 
В запачканной постели, то остается спать.
Фигура – я разбросанная в камерах дешевка.
Сожженных нитей сеть иль окровавленная прядь

Ушла по стенам омута иль камерного ада -
Не знает дом уж боле - за стеною был мертвец,
Не знает боле комната – я, что мне за отрада
Не чувствовать уж боле непрожеванный свинец

По анфиладе комнат те понесут устало,
Не оставляя тени, я брошенный в гробу.
Туда, где для меня теперь уж все иначе стало,
Не оставляя в стене тени, преступил табу.

И мне теперь нет дела до последнего прощенья
И до агоний тлеющей и бесполезной веры.
Не строй на меня планов – это было возвращенье
В последнюю еб*ную моей «post – жизни» эру,

Где жизни самой сок, ее кипение страстей.
Всегда возобновляются уж после ритуалов.
Воспоминанья – горе не родившихся детей
И тлен, и пыль сожженных моих песен, мемуаров

Мгновения теперь иные, вязкие и долгие,
Но вдруг я наблюдаю и рекламы бл*дский фон,
Широкого формата рая трейлеры, убогий
Блаженного существованья тизер. «Режиссер» -

Тот главный идол моего неверия подписан
Своею собственной и той божественной рукой
Никто иной он, сам Господь выше описан.
Моею разнесенной играет головой

И плёнкою от фильмов он набивает рот
Через глаза те мониторы смотрит свои метры
А после всех показов без жалости сотрет,
В карманы сборы спрячет – он далеко не щедрый.

А мне лишь вместо этого хотелось умереть
И боле уж не знать, исходы всех моих ошибок
Но вместо этого теперь я вынужден смотреть
За тем, как самому себе Бог говорит «спасибо»

За каждую по качеству им сделанную ленту,
Что смотрим мы теперь, лишь прерываясь на рекламу,
В себе я в те моменты, под звук аплодисментов
Упорно сожалел, что не был верен, бл*ть, Исламу.

Ведь там уж все иначе – я изначально раб,
Хотя и здесь считаюсь в дерьмовом положеньи.
Однако ж, если грешен и априори слаб
Таким не место точно в божественном общеньи.

Выходит, мой привычный, национальный Г;спод
В сравненьи с обезумевшим и жаждущим арабом
Бесчисленных убийств во имя «мудрости» лишь роскошь
Но вся беда лишь в том, что мой святоша остается слабым

По мне так если судишь такого же, как я,
А именно столь жалкую и гнилую суку,
То выбирай кого-то строже, не самого себя.
На два порядка жестче! Получили по заслугам?

И вместо пустоты теперь я точно канул в пропасть
Но пропасть не отчаянья – занудного веселья
В счастливом и безумном я навсегда закопан
И мой любимый способ не оправдал не доверья

Я думал лишь по-тихому сбежать с этой планеты
Оставить только маленькое грязное пятно
Но в договоре с богом есть свои секреты
На веки обязуясь смотреть его кино

Я сам, не зная, расписался в камерном аду
То маскировка «Баунти» – тут «рай и наслажденье»
Я вижу обезумевшие головы в саду
Адама, да и Евы - от отчаянья паденье

И я не удивлен, отчасти, будь и я здесь дольше
Водоворотом благ или комедий череды,
Конвейером потока, я был б разношен точно
В раю не оставляя тени боле и следы.

И день за днем я слышу раз за разом только это
Как Бог в очередной раз благодарит себя
И мой любимый способ подарил мне лето
Столь мерзкое и вечное на одного меня»