Столетие революции

                Столетие революции
                Эссе

                1
      В 2017-м году исполнилось 100 лет Великой Октябрьской социалистической революции. Этот юбилей можно было бы славно отметить, но праздника не получилось: экономическое соревнование капитализму социализм проиграл. Да и весь ход мировой истории показал, что в утопию постороения коммунизма верят только фанатики и дегенераты. «Утопия есть извращение в человеческом сознании Царства Божия» (Н. А. Бердяев). И что было праздновать, если цели и задачи революции, в итоге, были сведены к нулю: средства производства оказались в частных руках; землю крестьяне не получили; а социальное государство у нас так и не осуществилось.
И Россия опять оказалась на распутье: с одной стороны – символы революции в каждом названии, а с другой – «владельцы заводов, газет, пароходов»; вернее, всего народного достояния. За светлое будущее мы положили десятки миллионов жизней, а его для нас нет, и, похоже, никогда не будет. Кровь невинных жертв вопиет, а в центре Москвы привольно чувствуют себя проститутки.
     Строго говоря, даже и в названии Октябрьской революции всё неверно:  к смене политического режима привела только Февральская революция. А в октябре 1917-го года был переворот, в результате которого одни социалисты – радикальные – отстранили от власти других социалистов – умеренных. Как бы большевики ни обзывали Временное правительство, но оно уже было социалистическим: в нём доминировали министры-социалисты, а премьер-министром стал социалист А. Ф. Керенский. Парадокс состоял в том, что рабочее и крестьянское правительство – Совет народных комиссаров – тоже было временным: его образовали только до созыва Учредительного собрания. А вот по числу последующих жертв эта революция действительно была великой. Только вместо отдельных классов главным экплуататором выступило теперь государство, которое и наложило на всех свою тяжёлую лапу.
Теперь, оглядываясь назад, уже на вековую историю, можно предположить, что это была огромная мистификация, в результате которой было создано какое-то ужасное сооружение, над которым возвышается фигура великого Ленина. Правда, великим Ленин был только по своими злодеяниями – по аналогии с Иродом Великим, царём иудейским, который отличался дикой свирепостью. В числе его жесткостей – избиение 14-ти тысяч Вифлиемских младенцев, в том числе и собственного сына. Кесарь Август, услыхав об этом, воскликнул: «Лучше быть свиньёю Ирода, чем его сыном!». Ирод убил ещё и другого сына, и собственную жену, а сам погиб ужасной смертью: был заживо съеден червями.
      Печальные итоги революции уже подвели; и никому – ни левым, ни правым – они ничего, кроме разочарования, не принесли. А нам остаётся только вспомнить историю; отсчёт нужно начать, как это было принято у коммунистов, от уровня 1913-го года. Это был последний мирный год в России – и не только из-за Первой мировой войны: трудно даже представить себе, что когда-то у нас не было ни ВЧК, ни концлагерей, ни колхозов, ни политотделов. Правда (по россказням коммунистов), мясо и масло ели тогда одни только буржуи, а рабочие и крестьяне голодали.

                2
      Россия в 1913-м году была единственной страной в мире, которая достигла автаркии; об этом никто – вот уже 100 лет – не любит вспоминать: обидно и стыдно. А ведь тогда Россия сама себя обеспечивала всеми необходимыми товарами; ни о какой экономической зависимости от иностранных государств не могло быть и речи. Больше того – Россия была «житницей Европы», поскольку занимала первое место в мире по производству сельхозкультур: выращивала больше 50% мирового производства ржи, около 40% ячменя, 25% картофеля; производила 20% сахара, обеспечивала около 50% мирового вывоза яиц. Россия была абсолютным монополистом в экспорте льна, и добывала 18% нефти (второе место после США). Экспорт сырой нефти рассматривался как потеря для России, поэтому на рынок поставлялись только продукты переработки – 12% мирового производства. Качество русских нефтепродуктов было самым высоким в мире: керосин и смазочные масла продавались на 20–30% дороже американских.
     Начиная с 1880-го года Россия имела непрерывный активный торговый баланс, а в 1895-м году перешла на систему золотого обращения – рубль принимали во всём мире. За 20 лет (1894–1914) население Империи выросло на 40% – на 50 миллионов человек; естественный прирост составил 3 млн. человек в год. В начале XX века Россия ежегодно возводила примерно две тысячи километров железнодорожных путей – 90% нынешних железных дорог построено до революции; рельсы, вагоны и паровозы производились на русских заводах. При четырёхлетнем сроке военной службы в России зачисляли в армию всего 31% призывных каждого года (во Франции – 76%).  Это давало возможность не только производить строгий отбор по физической годности, но и позволяло предоставлять широкие льготы: единственные сыновья, старшие братья, на попечении коих находились младшие, учителя и врачи освобождались от действительной военной службы.
        По объёму промышленного производства Россия была пятой экономикой мира; но по темпам экономического роста опережала США, Великобританию, Германию и Францию. И к 1930-м годам Россия должна была выйти на передовые рубежи мирового хозяйственного развития, а к середине века – господствовать над Европой во всех отношениях; население России должно было составить 500 млн. человек.

   3
     Нужно сказать историческую правду: Февральскую революцию революционеры проспали. Началась она стихийно – с бабьего бунта: лавочники попридержали хлеб, чтобы поднять на него цену, и в рабочих районах выстраивались длинные очереди за хлебом («хвосты»). Начались забастовки и демонстрации, но в целом события 23–26 февраля 1917-го года носили архаичный характер – пока к ним не присоединился гарнизон Петрограда (200 тысяч человек): 27 февраля – 70 тысяч солдат, 28 февраля – 127 тысяч, 1 марта – 170 тысяч. Это была уже настоящая революция, и 2 марта монархия пала. Не следует забывать, что всё это происходило во время Второй Отечественной войны –  так иногда называли Первую мировую войну. 
     Советские историки пишут: «Российская экономика с трудом выдерживала тяготы войны, царское руководство фронтом и тылом было неэффективно». Однако немцы не только не смогли сокрушить Восточный фронт, но даже и до собственно России не дошли: боевые действия на тот момент не продвинулись дальше Польши, Литвы и Галиции. Стало уже общим местом говорить о том, что Николай II был слабым политиком; но он был достаточно прозорлив, чтобы своим отречением от престола предотвратить гражданскую войну. А предали царя именно те люди, которым он доверял: командующие фронтами, легально действующии оппозиционеры в Государственной думе, и даже члены императорской фамилии. Как бы мы ни симпатизировали Белому движению, но возглавляли его люди, которые изменили присяге; не потому ли патриарх Тихон не благословил это движение? В день отречения император сделал в своём дневнике запись: «Кругом измена, трусость и обман»; к сожалению, эти слова актуальны в нашей стране до сих пор. 
      При царе существовал свободный труд, а советская власть все свои великие стройки осуществила силами колхозников и заключённых. Как сказала одна дворянка следователю ЧК: «Если бы царь использовал такие же методы борьбы с революционерами, как и вы, царская власть простояла бы тысячу лет».

                4
       «Насильственный захват власти большевиками прервал демократическое развитие страны, начатое Февральской революцией, и привёл к изоляции России от остального мира». Октябрьский переворот в конечном итоге привёл к созданию тоталитарного режима – террористической системы на основе физического и психического насилия. Были прекращены начавшиеся, было, поиски компромисса между различными социально-политическими силами, что способствовало сползанию страны к Гражданской войне. «Прихвостни и прихлебатели буржуазии рисовали социализм как однообразную, казённую, монотонную, серую казарму» – писал Ленин; на деле всё обернулось ещё и «страшным насилием, шпионством и деспотичной властью». Формально Советы были составлены из рабочих, крестьянских и солдатских (тех же крестьянских) депутатов, но костяк составляли члены партии, среди которых было много проходимцев. А где же остальная Россия? Где инженеры, врачи, учёные, учителя, медсёстры? Всех их поглотила огромная масса малообразованных людей; остатки добили в результате репрессий; и перед войной у нас 90% секретарей райкомов партии не имели даже среднего образования. Вот, например, Хрущев – по биографии то ли пастух, то ли слесарь; имея начальное образование, он два года учился в техникуме, где был секретарём парткома, а затем немного поучился в Промышленной академии, где тоже был секретарём парткома. Но Хрущев так и не научился правильно выговаривать слово «коммунизм». Брежнев учился на землеустроителя, а потом, в должности секратаря паткома, обучался в металлургическом институте: можно представить, какое он получил образование. И такие люди руководили огромной страной!
     В этом и было учение коммунистов – этих «евнухов идеологии, запрещавших публичное употребление разума». А как же могло быть иначе, если социализм стали строить по зоологическому принципу – в зависимости от происхождения (породы): потом это было названо «социалистическим скотоводством». И уже в конце 1920-х годов «страну захлестнула мещанская страсть – находить в человеке только плохое. Возникло стадное нечестие, неугомонная общественнная деятельность, лихорадочная суетливость, шумное однообразие и бесцветность. Одни искали плохое из злобы, другие – ради забавы, а третьи – из мести; и все они…раздували плохое до нелепых размеров – отсюда и громогласные термины: враг народа, предатель родины, антисоветский элемент». Отголоски этого были слышны, когда обсуждалась кандидатура первого космонавта: в упрёк Гагарину было поставлено то, что он находился на временно оккупированной территории. А вдруг гестапо завербовало девятилетнего мальчика?
 
                5 
      Очень быстро «революция начала терять свою доброту и терпимость, и стала утрачивать свой смысл». К. Каутский – секретарь Ф. Энгельса и известный теоретик социал-демократии – писал, что государство, проводящее экпроприации, не может считаться социалистическим. Даже друзья и сторонники Ленина были шокированы его чудовищной бесчеловечностью и жестокостью. В их числе был и Горький; уже через две недели после переворота он писал в газете «Новая жизнь»: «Слепые фанатики и бессовестные авантюристы сломя голову мчатся, якобы по пути к “социальной революции” – на самом деле это путь к анархии, к гибели пролетариата и революции. Рабочий класс должен знать, что чудес в действительности не бывает, что его ждёт голод, полное расстройство промышленности, разгром транспорта, длительная кровавая анархия, а за нею – не менее кровавая и мрачная реакция».
     Ещё через два дня Горький обратился к рабочим уже с воззванием: «И Ленин, и Троцкий… бесчестят рабочий класс, заставляя его устраивать кровавые бойни, понукая к погромам, к арестам… Вообразив себя наполеонами от социализма, ленинцы рвут и мечут, совершая разрушение России… Сам Ленин, конечно, человек… талантливый; он обладает всеми свойствами “вождя”, а также и необходимым для этой роли отсутствием морали и чисто барским, безжалостным отношением к жизни народных масс. Ленин – “вождь” и русский барин, а поэтому он считает себя вправе проделать с русским народом жёсткий опыт, заранее обречённый на неудачу. Жизнь, во всей её сложности, не ведома Ленину, он не знает народной массы, не жил с ней; рабочий класс для лениных то же, что для металлиста руда».
      Газету «Новая жизнь» запретили. 
      Горький никогда не отрекался от этой позиции, и «на какое-то время взял на себя роль посредника между человеческим разумом и кровожадным зверством коммунистов». Благодаря его вмешательству кое-кого из учёных и интеллигентов не расстреляли. Но в августе 1921-го года Ленину надоело заступничество Горького, и он велел писателю ехать на лечение за границу. До конца дней Горького мучила мысль о том, сколько жизней он мог бы спасти, что если бы Ленин его не выслал. В 1928-м году Сталин выманил Горького с о. Капри, и больше из СССР его уже не выпускали. А потом Горький воспел рабский труд заключенных каналоармейцев («з/к»), и, вместе с соцреализмом, «утвердил верховный стиль словесности – холуйский восторг».
      *
      Роза Люксембург (1871–1919) всегда придерживалась твёрдого убеждения, что революции должны быть чужды зверство и насилие. Она и раньше не по всем вопросам соглашалась с Лениным, а после революции прямо заявила, что жизнь при Ленине превратилась в «жалкое подобие жизни», и что люди под его гнётом превратились в скотов, не способных самостоятельно мыслить.

                6
     Ещё в 1915-м году Ленин, находясь в Женеве, выдвинул лозунг превращения войны империалистической в войну гражданскую, и пожелал поражения своей стране – единственный из всех лидеров тогдашних социал-демократов. Надеясь на то, что деятельность революционеров ослабит русскую армию, германский генштаб в апреле 1917-го года переправил группу предателей родины из Швейцарии в Швецию. Германия оказала социал-демократам финансовую помощь; другая часть денег через Троцкого поступила из Америки; была развёрнута массовая агитация – и тиражи больвистских изданий чудесным образом выросли в десятки и сотни раз. «С приездом Ленина начался явный переворот в революции. Вдруг повеяло вонью, разложением. До тех пор всё было ясно, твёрдо, прямо. Организм нашей революции загноился». Так писал очевидец событий, философ Василий Розанов. Сразу после переворота – 9 ноября (н. ст.), военные действия между Советской Россией и Германией были приостановлены. А в марте 1918-го года большевики подписали Брестский мир, по которому Россия теряла до 1 млн. кв. км территории, до 40% промышленного потенциала, около трети продовольственных ресурсов.
     Немецкое руководство даже не мечтало достигнуть таких успехов военными средствами. При этом судьба Германии была предрешена ещё в 1917-м году: простое противостояние русских и немецких войск на Восточном фронте привело бы Германию к поражению. Но самое главное состояло в том, что условия Брестского сговора были согласованы с Антантой: это был и прямой заговор против России, и предательство её интересов ради сохранения Советской республики.   
      В результате Брестского мира Россию перестали считать Великой державой и, в отличие от ряда мелких государств, не пригласили подписать Версальский мирный договор 1919-го года. Великая Россия никогда бы не смирилась с условиями Версальского мира: и не из любви к немцам, а потому, что он был подписан в угоду США, Англии и Франции.
      Прямым следствием этого договора, который подвёл итоги Первой мировой войны, было создание Немецкой рабочей партии, которая в 1920-м году была переименована в Национал-социалистическую немецкую рабочую партию; в 1921-м году её возглавил Гитлер. Основу партии составляли фронтовики, которые были недовольны тем унижением, которое Германия, опять же, испытала по условиям Версальского мира. Можно смело предположить, что без Брестского мира итоги войны были бы совсем другими – и для России, и для Германии, и для всего мира. В конце концов, фашизм и национал-социализм – это реакция против коммунизма.   
      У коммунистов, по определению Маркса, нет отечества; поэтому, захватив власть, они тут же начали рвать Россию на куски. Одним росчерком пера Ленин предоставил Финляндии независимость, которая обошлась нам в сотни тысяч погибших – в боях с белофиннами, и во время Финской и Великой Отечественной войны. Потом «киргизам убогим» (по выражению Т. Г. Шевченко), отдали казачьи области по реке Урал и в Семиречье, белорусам – Витебскую область, Украине – земли Левобережной Украины и Новороссии, а затем и Крым. Уже после войны Польше отдали Белосток и часть Восточной Пруссии. Собственно говоря, Ленин никогда и не скрывал, что на Россию ему наплевать: для него это был только этап, через который нужно пройти на пути к мировой революции. Дошло до того, что у коммунистов в РСФСР, в  отличие от других союзных республик, даже не было своей партии (только КПСС).

                7
     В ноябре 1917-го года состоялись выборы в Учредительное собрание, которое должно было принять Конституцию, и установить законное правление в России. Более 70% участвовавших в выборах проголосовало за социалистические партии, из них 59% за эсеров, 25% за большевиков. Надежда на перемены (после этих выборов), была так велика, что народом на уличных демонстрациях, в лице членов Учредительного собрания, приветствовались «лучшие граждане земли русской». Учредительное собрание начало свою работу 5 (18) января 1918-го года под председательством эсера В. Чернова, который заявил, что «самим фактом его открытия провозглашается конец гражданской войне между народами, населяющими Россию». Большинство делегатов отказались признать законным переход власти в руки Советов; в ответ большевики приняли декрет о роспуске Учредительного собрания. Этот печальный колорит только добавил перцу в Гражданскую войну. В Германии, между прочим, Всегерманский съезд Советов в декабре 1918-го года высказался за созыв Учредительного Национального собрания, в результете чего и образовалась Веймарская республика (1919–1933). 
      Коммунисты усердно поработали над тем, чтобы «открыть народу контрреволюционную сущность Учредительного собрания», и в сознании советских людей твёрдо устоялось какое-то несерьёзное отношение к нему. А ведь Россия ещё со времён Земских соборов мечтала получить свой выборный орган; и сколько революционеров без колебаний отдавали свои жизни за идею русского парламента! Но Ленин утверждал, что «разгон Учредиловки был сделан для того, чтобы раздвинуть рамки демократии»: по его мнению «только диктатура пролетариата является высшей формой демократии». Так Россия упустила шанс пойти по пути развития правового государства; это вообще были последние свободные выборы – не считая краткого периода перестройки.
     Приведём здесь размышления В. Розанова – жертву революции (он скончался в 1919-м году в крайней нищете). «Россию, принявшую после Февральской революции высокий титул республики, сразу признали все мировые державы. И русский человек, который был до этого простым обывателем, или подданным царя – кому что нравится, вдруг стал именоваться “гражданином”. Все другие народы “признали” за русским народом – и за Россией – это гражданство». А когда Ленин говорил о современном ему международном положении, он, отрицая Россию, заявил, что никакой России и народа в ней нет, а есть только разные классы и сословия – крестьяне, рабочие и солдаты. И далее (вопрошает Розанов): отрекаются ли русские от своего отечества? Пусть скажут, что они больше не русские, а только крестьяне и рабочие? Если они скажут так, то им не нужно никакого «правительства»: довольно сельских старост и управ. России нет – вот подлое учение Ленина. Не все разобрали, к чему ведёт этот хитрый провокатор: он всем плюёт в глаза, называя их не «русскими», а только «крестьянами» – вероятно, будущими бартаками. Ленин обращает Россию в дикое состояние; он очень хитёр, и идёт против народа, хотя кричит, что стоит за народ.
    Социализм есть одно из интеллигентных учений. Но сама-то интеллигенция есть всего один класс, а социализм – лишь умственное течение в одном из классов. И допустить, чтобы социализм овладел Россиею, значит стать в рабство всего к одной группе класса. Так писал Розанов.
                *
     Для чего, в принципе, делалась революция? Для того чтобы, по Ленину, беспощадно уничтожить «врагов народа: богатых, жуликов, тунеядцев и хулиганов». А для поднятия дисциплины Ленин предлагал «расстрелять на месте одного из десяти, виновного в тунеядстве». Суть социалистического преобразования (по Ленину) – это учёт и контроль за количеством труда и распределением продуктов. Осуществить его Ленин решил призванием в органы власти беднейших крестьян и кухарок, которые будут управлять государством. Но социалистам не зря ставили в вину нежелание считаться с «натурой человека»: «низменное, жалкое корыстолюбие – естественное состояние несовершенного человека». И как только этот человек становится начальником, он превращается в чиновника и бюрократа, и забывает о своём родстве с бедными. Представление о социальном равенстве свелось к уравниловке, когда за исходный аршин брался уровень жизни бездельника, а старательность считали рвачеством. При этом никто не задумывался о том, что лодырь паразитирует на принципе «все равны»; вот так социализм и опошлили. «Жизнь… может века играть – если люди живы, деятельны, предприимчивы, скромны и трудолюбивы. А если этого нет – то люди… на глазах одного поколения – передохнут в голоде, отчаянии и злобе». (В. Розанов)

                8
      Какую же цену заплатила Россия за вхождение в социалистический рай? В братоубийственной Гражданской войне погибло 12–13 млн. человек; помещиков и капиталистов столько не было. Но наибольшие потери были не от боевых действий, а от голода (особенно в Поволжье), и от эпидемий –  «испанки» и тифа. Напомним, что в Первой мировой войне (ужасы которой подробно описаны в литературе), погибло 10 млн. человек (в России – 1 млн.); но в ней участвовало 38 государств. После революции и Гражданской войны вне пределов России оказалось 2–5 млн. человек: как участники Белого движения, так и просто эмигранты, и среди них учёные, писатели, философы. Потом была коллективизация и голодомор 1932–1933 годов: эта трагедия унесла 6–10 млн. человек. А ведь были ещё и массовые репрессии: только в 1937–1938 годах в лагерях, тюрьмах и на поселении находилось 12 млн. человек. Так что в сумме эти потери были больше, чем – страшно подумать! – во время Великой Отечественной войны. Проведённая в 1939 г. перепись населения в СССР показала, что за годы советской власти, при высоком уровне рождаемости, роста населения не произошло; вот и пришлось Сталину расстрелять «врагов народа», ответственных на перепись. А при царе, напомним, прирост населения за 20 лет составил 50 млн. человек. 
      Отчего же коммунисты так не любили людей? Да оттого, что, по дарвинской теории, сами они произошли от обезьян – это был первичный догмат Маркса. По Ленину, «мир состоял из человекообразных, которые, как дрессированные мартышки, должны были повторять все жесты своего укротителя». Коммунисты не признавали такого понятия, как сознание: духовное для них – продукт материи, и не более. Отсюда и безжалостное отношение к подвластному им населению – никакого сочувствия, гнилого интеллигентского милосердия, или, не дай Бог, любви. В этом они мало отличались от фашистов; напутствуя свою армию в поход на Восток, Гитлер говорил: «Совесть – это химера, от которой я вас освобождаю». Так что коммунисты были просто человеконенавистники. Фурманов так и писал в книге «Чапаев»: «Коммунисты – жандармы и насильники, которые всех хотят затащить в коммунию».
      В начале войны в СССР ввели карточную систему; но большинство населения – колхозники – их не имело: всё, что крестьяне производили, у них изымали. Отсюда и высокая смертность, особенно детская – и это вдали от зоны боевых действий. Ещё под Сталинградом один комиссар призывал: «За Волгой для нас земли нет!»; так и до Волги для нас земли нет. Если ты – простой человек, то и через 100 лет после революции замучаешься оформлять свои несчастные десять соток.
      Если бы коммунисты были чуть поумнее, и дали людям землю, то на любых выборах им была бы гарантирована победа. Правда, тогда они не были бы коммунистами. Может быть, мы и выживем, но только тогда, когда люди получат землю; потому что «кто в стране владеет землей, тот и хозяин той страны; каков характер землевладения, таков и весь характер нации; а отсюда и порядок, и законы, и нравственность, и даже самый ум нации». Это говорил Достоевский. Десятилетиями коммунисты тыкали Россию отсталостью – мол, сохой пахали; но, как оказалось, отвальное земледелие подходит не для всех типов земли, а часто приносит и вред – как на целине.
     Большие боевые потери во время войны были связаны не только с репрессиями против комсостава и самоуверенностью Сталина. Колхозное крестьянство не имело резона воевать за советскую власть; раскулаченные тем более этого не хотели; поэтому многие предпочитали сдаваться в плен. Никто не шёл в бой за партию или за идеалы коммунизма. Рассекреченные материалы, например, о боевых действиях под Москвой в 1941-м году говорят о том, что наши бойцы часто не стреляли в немцев, хотя имели эту возможность. И только когда народ понял, что воевать нужно не за Сталина, а за Родину, тогда и началась настоящая  Отечественная война. Это совсем не отменяло штрафные батальоны и заградотряды – когда свои стреляли в своих.
      Другая сторона вопроса – это то, что немцев считали культурным народом, и ждали от них доброго отношения к людям – вскользь об этом говорится во многих художественных произведениях, даже в «Молодой гвардии» Фадеева. Достоевский первым узрел эту проблему, и устами Смердякова прямо сказал нам об этом: «В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора Наполеона… и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с».
    О единстве советского народа во время войны нужно говорить с осторожностью: в Западной Украине, Молдавии, республиках Прибалтики, в Крыму и на Кавказе немцев ждали, как освободителей. А всего в полиции и во вспомогательных частях у немцев служило около 4-х миллионов советских людей.

                9
     С именем Ленина связан миф о том, что он был основателем первого в мире государства рабочих и крестьян. Эту глупость повторяют до сих пор, хотя такого государства никогда не было, нет, и не будет: править своей страной народу никто не даст. Другой миф тоже иногда вспоминают: Октябрьская революция якобы так испугала капиталистов, что они пошли на кардинальные меры по улучшению социального положения трудящихся в своих странах. Даже если бы это и было так, то от нашей революции выиграли рабочие всех стран, кроме России: нам и не снился уровень их благосостояния и профсоюзной защиты. Но всё это – разговоры в пользу бедных: в военном и экономическом плане Советская Россия была слишком слаба, чтобы представлять угрозу Европе, и, тем более, Америке. Наоборот: «западный мир с живейшим любопытством занимался нашими бедствиями; касаясь гибели, Россия могла быть только предметом бесплодной жалости» – так писал Н. М. Карамзин о временах Смуты. Прошло сначала 300 лет, потом 400 лет – и ничего не изменилось. Симпатии европейских интеллектуалов к Советской России в большей степени были связаны со страхом распространения фашизма. Но разницы между Третьим рейхом и III Интернационалом не было: и те, и другие стремились к мировому господству. 
      Если Маркс уподоблял крестьян разлагающемуся трупу, и говорил об «идиотизме крестьянской жини», то Ленин сразу объявил крестьян контрреволюционным классом. После революции в разряд «контры» попали также купцы, священники, офицеры, дворяне, а потом казаки и несознательные рабочие. Для них был только один закон – высшая мера социальной защиты; так почти всё население России обречено было положить голову на плаху. «Настоящая пролетарская революция в деревне» (по Ленину), а по сути – гражданская война – началась после издания декрета о продразвёрстке от 9 мая 1918-го года. Почти 3 года продотряды выгребали продовольствие из деревни; это стало причиной многочисленных крестьянских восстаний, которые жестоко подавлялись советской властью. Но парадокс русской истории состоит в том, что Гражданскую войну выиграли не большевики, а крестьяне, которые воевали за землю: по сути это была крестьянская война. Кстати говоря, СССР долго оставался крестьянской страной: только в середине 1960-х годов городское и сельское население сравнялись.
                *
     В общественном сознании Ленин и через 100 лет после революции остаётся фигурой неприкасаемой. Происходит это потому, что мы до сих пор живём по ленинскому наследию, а значит, и в состоянии гражданской войны. Но много ли найдётся людей, которые знакомы с произведениями Ленина? Грамотные не будут читать эту белиберду, а дураки ничего не поймут: Ленина, действительно, тяжело читать. Как это ни странно, но Ленин так и не научился хорошо писать по-русски: это какой-то гибрид русского языка с немецким. Все статьи и книги Ленина очень схематичны, а доводы, приводимые им, не всегда логичны.
     Кем же был при жизни Ленин? По внешнему виду и замашкам – буржуа средней руки; по социальному положению – помещик, который  никогда не управлял даже небольшим имением. У Ленина был и соответствующий образ жизни: он любил деньги, имел любовниц, и был достаточно обеспечен, чтобы нигде не работать. Правда, некоторое время он был редактором небольшой газетёнки, и вдруг взялся из кабинета – декретами – править огромной страной. Ни капли русской крови в нём не было: по отцу Ленин происходил из чувашей, а по матери – из евреев, немцев и шведов.
По свидетельству очевидцев, Ленин был крайне нетерпим к чужому мнению, и очень груб с товарищами по партии; страдал он и бонапартизмом – термин «ленинизм» впервые употребил его соратник Ю. О. Мартов ещё в 1904-м году. Психологи отмечают, что «даже среди очень умных людей встречаются слепцы и максималисты, которые бывают настолько увлечены политической страстью, что начинают нести сплошной бред». Вот и Ленин страдал маниакальными идеями типа диктатуры пролетариата и классовой борьбы, суть которых – ненависть и зависть. Ленин считал, что он – единственный восприемник и хранитель «священных» догматов Маркса; пожалуй, так оно и есть: им обоим было свойственно безграничное презрение к человечеству.
      В своих работах Ленин пытался применить для России 1917-го года устаревшие мерки Западной Европы 1851, 1875 и даже 1789-го года. Создание государства по образцу Парижской коммуны 1871-го года было роковой ошибкой: система Советов была хороша для захвата власти, но совсем не годилась для хозяйственной деятельности. Из той же серии миф о святости и безгрешности пролетариата: вполне возможно, что среди рабочих было намного больше порядочных людей, чем среди других слоёв населения; но не поголовно же?
     А для марксизма настало время «ревизионизма»: всё учение Маркса нужно было заново пересмотреть, потому что «страны с наиболее интенсивной капиталистической жизнью, то есть наиболее зрелые для экономического переворота, оказались наименее предрасположенными совершать его». Переворот совершился в «осталой» России, и Ленин просто извратил марксизм: по мнению Бердяева, «русская коммунистическая революция совершенно противоречит учению Маркса и даже опровергает его». Это и не мудрено: людей, которые хоть что-нибудь понимали в теории Маркса, в России можно было пересчитать по пальцам. Не только народные массы, но и практически все члены партии – включая членов ЦК, ничего, кроме классовой борьбы, не знали. (Кстати говоря, термин «классовая борьба» был известен задолго до Маркса.) Что мог понять в политэкономии Чапаев, Будённый, Сталин, Калинин, Хрущев? И, тем более, председатель комбеда или матрос Балтийского флота?
     Ленин составил Совнарком из ранее судимых людей, а исполнение своих замыслов доверил «безымянным комитетам, которые своей кровожадностью превзошли любого диктатора». Потом власть у Ленина перехватил Сталин, параноик и деспот, который не мог путём связать на бумаге несколько слов. И когда был выдвинут лозунг: «Сталин – это Ленин сегодня», это была чистейшая правда; Сталин, действительно, довершил все его начинания, в том числе и систему концлагерей. Именно при Ленине была разработана система заложников, когда расстреливали целые семьи офицеров; Сталин потом узаконил не только пытки, но и расстрелы детей с 12-ти лет.   
                *
     В энциклопедиях пишут: «После смерти вокруг имени Ленина был создан грандиозный миф. Ныне бесспорно лишь одно: он был политиком мирового масштаба, определившим развитие мировой истории XX века». Это не совсем так: миф был создан уже при жизни Ленина; а развитие мировой истории он определил в такой же степени, как и его последователи – Гитлер, Сталин, Муссолини, и предшественники – Иуда, Мамай, Чингисхан, Наполеон и другие супостаты.
     Судьба Ленина печальна: в декабре 1921-го года он начал болеть, в 1922-м у него дважды случается паралич, с марта 1923-го года он уже полный инвалид, с потерей речи – живой труп (почти как Ирод). Сталин запер Ленина в Горках, и остаток жизни он провёл одиноким, полусумасшедшим, никому не нужным человеком; рядом была только его сестра, Мария, и Крупская. Ленин очень страшился смерти: он не доверял ни врачам, ни обслуге – боялся, что его отравят. А ведь ещё Энгельс писал, что террор – это диктатура терроризированных собственным страхом людей. 

   10
      Что же получил народ в результате революции? Прежде всего – страх: это при царе обыватель мог спокойно сидеть дома, и не бояться, что его самого вдруг арестуют, а семью отправят в ссылку. Зарплата рабочих достигла уровня 1914-го года только в 1940-м году; за опоздание на работу на 20 минут давали срок; стачки и забастовки были запрещены; профсоюзы существовали только на бумаге. За нарушение паспортного режима давали 6 месяцев тюрьмы, за «колоски» – до 5-ти лет лагерей, и т. д.  Люди десятилетиями жили в бараках и коммунальных квартирах; в колхозах вообще был полный бардак. Помните фильм «Простая история»? «В колхозе “Заря” было 3 деревни, 126 дворов, 85 колхозников, и 16 председателей» – за 25 лет. В самые тяжёлые для деревни – послевоенные годы – государство за сельхозпродукцию практически ничего не платило: мешок, в который было насыпано зерно, стоил дороже, чем само зерно.
      Как несчастна была жизнь крепостных крестьян: ведь их продавали, как вещи! Но за деньги! Почитайте Гоголя: даже за мёртвые души Собакевич просил по 100 рублей – когда корова стоила рубль. Были случаи, когда крепостные стоили и по 500 рублей; основатель Елисеевских магазинов выкупился у барина на волю за 20 тысяч рублей. А сколько стоил колхозник в стране Советов? Он не имел цены, и не был даже гражданином: человек без паспорта, как Паниковский. 
      А сколько стоил зэк? Не дороже той пули, которую он мог получить так же просто, как и свой срок. Где нашёл героев Брестской крепости С. С. Смирнов? В лагерях и на поселениях. Их подвиг потому и был так долго в безвестности, что оставшиеся в живых защитники крепости попали сначала в немецкие, а потом в наши лагеря.
      Многие политики ставят сейчас знак равенства между гитлеризмом и сталинизмом; схожесть этих тоталитарных режимов – в стремлении уничтожить русский народ. Но если в Германии была принята политика денацификации, то в России только поднимался вопрос о департизации, и о признании преступным коммунистического режима. Национал-социалисты во всём подражали советским приёмам, а на оккупированных ими территориях сохранили все завоевания советской власти: убийство коммунистов и комсомольцев, преследование семей красных командиров, аресты без суда и следствия, тюрьмы, концлагеря, и особенно – колхозы. В XX веке в Европе не было более варварской формы эксплуатации сельского населения. 
     В старое время считалось, что для благосостояния государства нужно соблюдать три закона: Божий, гражданский и общественный. Божий закон люди, по своей грешной природе, нарушали без особого страха. Гражданский закон нарушали уже с осторожностью: за преступления их могли наказать по закону. А вот закон добра и зла, чести и порока, люди нарушать опасались, страшась людской молвы. Но с тех пор, как была принята 58-я статья, эти законы уже не имели значения: преступник ты или нет – решал не суд, а особо уполномоченные органы.
    После революции Россия лишилась своей великой литературы – все, кто могли, уехали из страны. Из тех, кто остался, выжил один Волошин; Розанов (1919) и Блок (1921) умерли голодной смертью, Гумилёв был растрелян в 1921-м ггоду, Короленко – умер в 1921-м году, успев написать несколько писем Луначарскому в защиту невинно осуждённых людей. Писателя Чехова, если бы он дожил до революции, могли бы, как помещика, шлёпнуть, так же, как и учёного Менделеева. Среди тех, кто бежал из Советской России, был и Сикорский, который создал для американцев вертолёты, и Зворыкин, изобретатель телевидения, который дал американцам огромное преимущество перед всеми другими странами. Тем, кто остался, пришлось нелегко: Н. Е. Жуковского, основоположника аэродинамики, арестовали, как генерала, и уморили в тюрьме (1921). Авиаконструктор Туполев в 1937-м году был арестован, а в 1941 освобождён, но реабилитирован лишь после войны. Главный конструктор, «засекреченный» академик Королёв, с 1938-го года был «врагом народа», прошёл Колыму; реабилитировали его только в 1957-м году, когда был запущен первый в мире искусственный спутник Земли… Когда сын Хрущева, Леонид (1917–1943), военный лётчик, погиб в воздушном бою, его жену, Сизых Л. И., арестовали по обвинению в «шпионаже» и посадили. У них осталась дочь Юлия; чтобы спасти свою двухлетнюю внучку от гибели, член Политбюро, генерал-лейтенант Н. С. Хрущев вынужден был удочерить её. Да что говорить: М. И. Калинин, Всесоюзный староста, по статусу был Главой государства, а у него жену в 1938-м году осудили на 15 лет лагерей; выпустили старуху за год до смерти мужа. Это уже не маразм, а дьявольщина какая-то…
     Был и другой запрещённый приём: людей держали в страхе разделением на «чистых» и  «нечистых» – когда одного человека убивают, а другого – оставляют. Примеры тому: Ильф и Петров; Белых и Пантелеев; братья Вавиловы, оба – крупные учёные; но одного расстреляли, а другого сделали президентом АН СССР.

                11
      По мнению Бердяева, социализм уже в 1930-х годах «принял демогогический характер, потерялся, как идея, а марксистская философия совершенно устарела – в ней есть сектантская затхлость». Социализм везде был одинаковый: что в странах Восточной Европы, что в  Китае, Камбодже или на Кубе («остров Свободы» звучит как насмешка). А западные интеллектуалы всё время подбадривали социалистические режимы, но устраивать у себя подобные порядки не спешили – им было комфортно жить и при капитализме. И когда Хрущевым были введены карточки на хлеб, коммунистам пришлось идти на поклон к империалистам. Президент Кеннеди спросил у своих советников, сколько лет СССР будет закупать хлеб в США; они ответили: «Всегда».
                *
    Сведущие люди предупреждали большевиков, что СССР взорвёт национальный вопрос. Мы и сами знаем, что случилось с дружбой народов; эта тема ещё не закрыта. Может быть, для африканских племен и привлекательно жить в мире «без Россий, без Латвий», но почему бы не спросить об этом у самих русских или латышей? Не подлежит сомнению, что связать воедино наше прошлое и будущее может только имперская идея, потому что в империи национальность не стоит на первом месте; не зря же Сталин выстраивал СССР именно как империю. Имперская идея предполагает преемственность правления. А что получилось у нас? Каждый последующий правитель смеялся и гадил на предыдущего; соответствующим образом переписывалась и история.
 
                *
     И что же мы имеем через 100 лет после этой «замечательной» революции? Россия лишилась не только автаркии, но и потеряла экономическую независимость. Глобалисты взяли на вооружение большевистскую идею об установлении мирового правительства – и мир стал однополярным. Население России каждый год сокращается на 1 млн. человек. В Москве, например, естественный прирост составляет всего 9 тысяч человек в год. По статистике, 20–25 млн. человек у нас получают зарплату ниже прожиточного минимума; а это значит, что они медленно вымирают.
За 100 лет население России дважды было сильно ограблено властями: первый раз – после октябрьского переворота, второй раз – после перестройки. В период коллективизации миллионы крестьян были лишены вообще всего; конфискационными, по сути, были и денежные реформы 1947-го и 1961-го годов. В новейшее время, в результате дефолта, уровень жизни резко упал в 1998-м и в 2008-м годах; весьма ощутимо это падение было и в 2014-м году; и оно продолжается…
      Прошло 100 лет, и мы, как бы, пошли на второй круг… В Думе заседают 3–4 разновидности компартии; риторика пропаганды не изменилась.  Правители всех других стран – глупцы и дураки: и президент США, и английский премьер, и президент Франции, и канцлер Германии; в общем – все. А нам самим чем хвалиться, если у нас выборы превратились в фарс – мы не можем выбрать не то что губернатора, но даже председателя сельсовета? Избирательная система построена так, что если на выборы придёт 1 человек и проголосует сам за себя, то выборы признают действительными, а потом сообщат, что за него отдали голоса 100% принявших участие в голосовании.
     Без малого 100 лет назад Ленин признавался, что у нас «три главных врага: первый враг – коммунистическое чванство, второй – безграмотность, и третий – взятка». Ничего в нашем государстве не изменилось – только «откаты» стали включать в смету работ. Как бы само собой предполагалось, что в социалистическом обществе не будет пороков, свойственных буржуазному обществу – даже тюрьмы придётся закрыть. Отвергая обвинения в догматизме, Ленин говорил: «Мы, коммунисты, люди, и ничто человеческое нам не чуждо»; он, наверное, имел в виду пьянство, разврат и воровство.
                *
      И прежде, и сейчас предпринимаются попытки обелить коммунизм, в том числе и соединить его с ранним христианством. Но богословы считают, что это – насмешка над православием, сродни тому, как обезьяны копируют человеческие действия – и не более. Яркое подтверждение тому – так называемый «Моральный кодекс строителя коммунизма»: неловкая попытка переиначить христианские заповеди. Этот кодекс, в виде плакатов, развешивали в самых «криминальных» местах – в гостиницах, магазинах, банях, парикмахерских – то есть там, где вас могли обхамить и немного обмануть.
                *
        Для нас события даже десятилетней давности – уже история; но посмотрите, например, концовку сериала «Есенин». И вас должна ужаснуть даже не смерть поэта, а то, что всё его окружение – кроме Пастернака – было убито. Ну ладно ещё противники Сталина – Киров (1934) и Троцкий (1940). Но ведь погибли и люди, которые никакой опасности для советской власти не представляли: две жены Есенина – Айседора Дункан (1927) и Зинаида Райх (1939); его сын (1938),  Мейерхольд (1940), Мандельштам (1938) и даже Маяковский (1930); другие люди, так или иначе, тоже пострадали.

                12
     По слову покойного митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна (†  1995), у России не будет будущего до тех пор, пока не будет организовано национально ориентированное правительство.