Знаешь, солнце... Ошибка

http://www.proza.ru/2018/11/21/676 - "Она"
http://www.proza.ru/2018/11/22/913 - "Он"
http://www.proza.ru/2018/11/23/737 - "Накануне"
http://www.proza.ru/2018/11/24/526 - "Миссионер"
http://www.proza.ru/2018/11/25/441 - "Сaelibatus"
http://www.proza.ru/2018/11/26/454 - "Чтобы качать всю ночь..."
http://www.proza.ru/2018/11/27/355 - "Гарант"
http://www.proza.ru/2018/11/28/460 - "Аве, Мария"
http://www.proza.ru/2018/11/29/508 - "Двуежонец"
http://www.proza.ru/2018/11/30/555 - "Franz"



Первым  звонкам, в которых висело тягостное молчание на том конце, Роман Стоцкий значения не придал. То, что номер не определялся – могло быть простой ошибкой на том конце. Могло – до поры до времени. Однако каким-то седьмым чувством после Нового года ситуация со звонками стала напрягать: периодически на ломанном белорусском звучали какие-то нечленораздельные угрозы.

Естественно, нервозность не могла не заметить жена, смысл жизни которой после переезда на свои квартиры детей, сводился ко всему, что касалось дел мужа. Собственно, два пожилых человека должны были, по её мнению, быть в старости как одно целое. Вот это целое и обеспокоилось проблемами второй половины. Естественно, началось с хлопот о здоровье, потом о работе, потом о публичной деятельности.

— Я же тебя просила воздержаться от заявлений в поддержку режима,  – сейчас пойдут упреки: зачем вступать в конфликт с радикалами – он не думает о девочках и внуках,  он забыл в какой стране живет и прочие глупости.

Объяснять, что жить в нормальных условиях в какой бы то ни было стране, можно лишь имея поддержку тех, кто строит за распределением благ  в обществе – было бесполезно. Самое мудрое, что пришло в голову Наде: нужно обратиться в полицию. Ему не хотелось объяснять жене, что он уже пытался получить распечатку звонков на свои телефоны, что личный, что рабочий – там не было ничего подозрительного. Каким образом деятели какого-нибудь «Руха» могут получить возможность контроля над сетевыми операторами? 

— Это не они, – только и возразил Роман, не хотелось пугать немолодую женщину.

Жена бросила убирать грязную посуду в машину и подсела к столу. Как же она все-таки сдала за последнее время, крупные каштановые кудри старили лицо еще больше: почему бы ей не краситься не в такой тяжелый цвет. Ему всегда нравились женщины светловолосого типа. И стоило только прийти в голову этой мысли: как какая-то искра вспыхнула в сознании – это из Сашиной протеже. Под пристальным взглядом жены его лицо тут же залила предательская краска.

Больше всего Надежда боялась остаться на старости лет одна. Именно это подвигло супругу превратить его быт в лучшее, что могло быть у немолодого уважаемого всеми в обществе ученого и общественного деятеля. Посему от её пристального взгляда ничуть не укрылось смущение мужа – естественно, тут же последовала знакомая сцена ревности. Может быть хорошо, что Надя списала всё на какую студенточку-охотницу за мужчиной-преподом с положением. Объясняться хотелось меньше всего.

В ближайшее дни Роман купил себе новый мобильный телефон и на этот номер дал интернет-объявление, что им проводится анализ работ по истории ВКЛ с упором на тему Грюнвальда. Оставалось дождаться встречи с Сашей.

Обиженная жена первой нарушила длившееся несколько дней молчание, попросив забрать вечером из художественной школы внучку. Роман не стал спрашивать, почему дочка обратилась через мать: видимо, это был продуманный его женщинами ход – не перегнуть палку в наказании пытающегося забыть об отеческом долге мужа и деда. Внучка была беспроигрышный вариант. Никакая смазливая шалава не могла стоять даже рядом.

В феврале по вечерам  еще достаточно темно, так что, подъехав к дочкиному дому, Роман остановил машину перед шлагбаумом, но не отпустил внучку одну, пусть даже освещённый подъезд находился  в пределах нескольких метров. И как Кристя не сопротивлялась – он высадил девчушку из машины, взял за руку и довел до подъезда, убедившись, что дочь поблагодарила за заботу и открыла дверь. На предложение зайти на чай Роман ответил отказом – дочка согласилась, что мама о нем беспокоится. Ох уж эти женские уловки.

Роман вернулся к машине и, только захлопнув дверь, обратил внимание: они воспользовались его глупостью, что до подъезда два шага – он не включил сигнализацию.

— Немедленно выйдите. Что вам нужно? – в салоне один парень сидел рядом, второй за спиной.

Тот, что рядом ответил на польском:

— Сам знаешь…

— Не знаю – и знать не хочу,  –  голос дрогнул: «Они видели меня и внучку».

Словно в подтверждение прозвучало напоминание о близких и семье. Как в плохом детективе, которые он не любил.

— Если вы не прекратите меня преследовать, бесконечно звонить – я обращусь в полицию, – заверил Роман, неожиданно переходя на польский.

— Дядя, хоть к Папе Римскому, – хмыкнул «поляк», – Мы звонили только пару раз – чтобы пробить точку. А тебе, похоже, наяривают и без нас… кому это ты насолил?

Романа коробила эта польская паскуда, нагло обращавшаяся на «ты». Значит все-таки руховцы. Он ни на минуту не поверил, что все эти телефонные атаки ведутся из разных мест. Правда, как они соединяются с его мобильниками, минуя сеть операторов, он не понял.

— Что ты хочешь? У меня с вами нет ничего общего, – вряд ли какие радикальные оппозиционеры собрались его убить – фанаберятся гады, нельзя показать, что я испугался – не отвяжутся.

— Это ты ошибаешься. Но первую ошибку я тебе прощаю… – парень сорвал зелененькую елочку, прикреплённую в салоне для ароматизации.

Роману не понравилось, что бандит был в перчатках, усеянных ярко блеснувшими металлическими заклепками – хотя для февраля ничего удивительного  в этом, конечно,  не было.

— Ты мне угрожаешь? – злость на себе за халатность с машиной давала знать в голосе.

— А ты смелый, – хмыкнул «поляк», – и я бы тебя даже зауважал в твоём положении, если бы не то «Но», что это ты сука подложил под Кравта эту деваху…

Роман всё понял. Он не хотел ввязываться в Сашину аферу со строй знакомой. Но тому каким-то образом удалось его втянуть… Каким-то… Старый ты ловелас – на что они тебя купили? На постномаслую жену… Идиот… Но сколько не говори «ошибся» - было поздно.

— Что тебе за дело? – Роман вспылил на себя, а вышло на наглого сукина сына, который требовал отчета, угрожая неприятностями с семьей, – Я не обязан давать тебе ни в чём отчет! Убирайтесь…

— Как скажешь дядя… – хрюкнул «поляк» и бросил пару фраз тому, что дышал в затылок, – в качестве отступного мы можем взять аппаратуру и мультимедийный «переходник».

К напарнику «поляк» обращался явно на румынском. «Сволочь, – Роман окончательно обозлился, теперь уж на Сашу, – форменный гад. Отморозки из какого-то нацфронта, у них явно мозги зашорены безумными реваншами. Откуда они могут знать про аппаратуру – кто  и сколько за мной следил?».

Когда дверцы машины хлопнули – хозяин не почувствовал облегчения ни на грамм… Он его не почувствовал и наедине с женой, которая благосклонно поцеловала мужа на ночь…

Пару дней Роман вел подспудно опрос знакомых по суполке: к разочарованию никому угроз от западенцев не поступало.

Вечером «поляк» попросил встретиться возле дома и вынести «музыку» – тут уже Стоцкий испугался, отчего ничего не сказав Наде, решил расставить все точки над «и» сам. Если обратиться в полицию – могут пришить дело работы на российские спецслужбы, через иностранное финансирование. Тогда всей семье выдадут волчий билет. Лучше договориться с волками напрямую. В конце концов, ну, познакомил он кого-то с дочкой «дальней родственницы» - в этом нет смертельной ошибки. 

Обиженная жена всю ночь прождала звука открываемой двери – чтобы предъявить улики мужу в лицо: все телефоны тот заблаговременно оставил дома, чтобы она его не уличила  – и это ей за все хорошее…

Но благоверный не объявился ни под утро, ни на работе, куда Надя позвонила-таки, скрепя гордость.

Романа нашли в подвале дома, связанным, с заклеенным ртом. По официальной версии мужчина умер от остановки сердца в результате удара электрическим током. В прессу бросили несколько самых разных версий. Основная – финансовая нечистоплотность. И гордость, которая не позволила быть пойманным за руку…

(продолжение следует)