Сосед

Виктор Иванович жил в соседней квартире, прямо за стеной -  в 106ой.  А она жила в 105ой и, с тех пор, как никого не стало, она жила одна и ей казалось, что это совсем не плохо. Иногда по праздникам к ней приходили друзья и она устраивала вкусное застолье, а потом, когда гости наконец расходились, она, убрав со стола и оставив на завтра немытую посуду, задвигала в угол старую растрескавшуюся гитару и, забираясь с ногами на диван, с удовольствием вспоминала дружно и весело проведённый вечер, спетые песни и теплота захлёстывала её мягкой волной, смежая веки -

 "Как хорошо, что я живу одна -

И никому нисколько не должна,

 И так люблю я свой уютный дом,

Где все дела оставя на потом,

Я музыкой, как воздухом дышу -

Я счастлива!  Живу и не тужу", -

складывались в голове незатейливые стишки.

Встречаясь на лестнице с соседом и приветливо здороваясь, она неизменно чувствовала на себе его неравнодушный мужской взгляд, - Какой же он маленький, - с сожалением отмечала она каждый раз, а мелкие особи мужского пола её никогда не интересовали. Сосед из 106ой тоже проживал один. Когда-то у него была жена и маленький Ромка, но это было давно. Она ещё помнила частые семейные скандалы, которые доносились из-за стенки, и однажды заглянув к соседу, как водится, "за солью и спичками", услышала такой мат исходивший от его не трезвой супруги, что ужаснулась. Эта жена его Лена была намного моложе Виктора Ивановича, совсем девчонка ещё, чернявенькая, хорошенькая и, как видно, не далёкого ума, а он, хоть и маленького роста, однако был крепко сбитый, уверенный в себе, (сразу видно - работал начальником), с открытым благообразным лицом и красивой шевелюрой тёмных седеющих волос. В общем, симпатичный мужчина. Такой спортивный, и в тоже время, вполне интеллигентного вида..."И чего он на ней женился?"  Потом эта женщина исчезла, а маленький Ромка, становясь  старше, изредка захаживал к отцу в гости. Он был прописан в этой квартире. Наверно, Виктор Иванович видел его своим наследником, так как имелся ещё один сын - от первого брака, уже взрослый, который с некоторых пор стал появляться у отца с разными подарками, возможно тоже имея виды на эту однокомнатную квартирку.
   
                Она и не помнила, когда и почему их добрососедские отношения перешли в более дружественные, и частенько заходя к соседу просто так, от скуки, она засиживалась у него надолго. У Виктора Ивановича всегда был хороший коньяк и шоколад. Шоколадки она любила, а коньяк только пробовала чуть-чуть, а сосед, опрокидывая рюмку за рюмкой, вставал в позу у буфетной стенки, (так он выглядел выше) и начинал говорить, а она, сидя на диване напротив, слушала его горячие выступления. Были 90е годы, и с работы его турнули, конечно, несправедливо. Ему предлагали какую-то паршивую должность, но он гордо не согласился. А был он очень хороший, грамотный специалист, вполне заслуженный, зам. начальника отдела. С горькой обидой он демонстрировал ей свои похвальные грамоты и прочие доказательства всех  своих заслуг, и долгой безупречной службы. И при всём при этом пришлось уйти на пенсию и остаться не удел. Деньги, которые копил всю жизнь на старость, пропали, хотя он до последнего не мог поверить, что государство, которое было для него, партийного человека, символом справедливости, покажет ему такую дулю.

Эти причитания её иногда начинали раздражать и она пыталась объяснить ему, немного наивному, как ей казалось, что, мол, сами виноваты, и "за что боролись - на то и напоролись". И что всё, что случилось, давно уже было предрешено, и что всякие разговоры о том, что мол "раньше всё у нас было распрекрасно, а проклятые демократы всё испортили," - это просто лицемерие. И что давно уже пора бы посмотреть правде в глаза - "чай не на партсобрании!"

                Хотя, Виктора Ивановича и огорчал тот факт, что она его не поддерживает, но, так как он очень хотел ей понравиться, то тему всё-таки менял. Интересно было послушать рассказы о его военном детстве. Он был родом из Харькова и отдельные страшные эпизоды оккупации, рассказанные очевидцем, производили глубокое впечатление и открывали картину ужасающей трагедии. Он был тогда совсем маленьким мальчиком, и когда долго потом скитались они с мамой по разорённой земле в поисках пропитания, прося милостыню у тех, у которых ещё хоть что-то было, он так и остался маленьким навсегда - не дорос до нужной планки. Так он старался объяснить своё низкорослое телосложение - голодали, мол, но всё-таки выжили, а это главное. Она это всё прочувствовала и душевно сопереживала Виктору Ивановичу, но когда он садился рядом и осторожно пытался дотронуться до её руки, вздрагивала и отдёргивала руку, думая - "Нет, не могу,... не могу". А он был влюблён - она давно уже это поняла, как и ясно понимала то, что ничего хорошего из этого не выйдет. Однажды сосед завёл и вполне определённый, (правда не вполне трезвый), разговор о том, что возможно и расписаться, и даже безо всяких конкретных обязательств. Рассказывал о суммах своих небольших, но всё-таки имеющихся кой-каких сбережений, (он любил заниматься ювелиркой, поэтому кое что зарабатывал кроме пенсии и был очень бережлив). В следствии этого разговора она ему хотя и не нагрубила сильно, но всё-таки ляпнула что-то бестактное. Она понимала, что не может полюбить этого человека в том смысле, который ему требуется, но какая-то непреодолимая сила тянула её к нему в гости и ничего невозможно было с этим поделать.

Удобно устроившись и слегка расслабившись маленькой рюмочкой коньяка, она с интересом слушала, что рассказывал ей Виктор Иванович о своей семье, о родителях, о матери, которая в старости проживала вместе с ним, какой  она была молодой, красивой и нежной, и каким видным и умным был в молодости его отец, который спас их в страшные годы, а сам погиб. Показывая фотографии разных лет, с грустью вспоминал он о встречах и разлуках, о несбывшихся планах и мечтах, о том, что хотел оставить духовного своим детям, ...но, видно, не сумел. Иногда глаза его вспыхивали счастливым светом, иногда горестно усмехались. Он очень любил своего младшего сына, но не имея возможности оказать на Ромку должного влияния,(так как ребёнок этот возрастал и воспитывался в неблагоприятной среде, как считал Виктор Иванович), был очень огорчён сложившейся ситуацией непонимания и неуважения со стороны сына, так же как и со стороны его матери и бабушки, с которыми проживал его ребёнок. Сердился на него, жаловался, что тот рвал и портил хорошие  книги, которые и брал то без спроса, хотя был уже вполне большим парнем и должен был бы понимать...
                Про свою личную жизнь сосед говорил коротко и сдержанно. Тогда она и спросила его, зачем же он женился во второй раз именно на этой взбалмошной девчонке? Оказывается эта Леночка работала там же где и он, издали она так нравилась ему, но они были почти не знакомы. А тут экскурсия на теплоходе,.. и там она,..и всё так закрутилось, ..и очень быстро произошло то самое, после чего он, как порядочный человек, не мог на ней не жениться. Он так и сказал  "как порядочный человек". Сразу вспомнилась фраза Фаины Раневской "Я так давно живу, что ещё помню порядочных людей". Да, Виктор Иванович был хороший, добрый, порядочный человек. К таким часто липнут всякие не вполне порядочные и используют их, и она не раз замечала в его окружении подобных, и пробовала даже говорить ему об этом, но он отмалчивался, только сокрушённо качал головой. 

                Собираясь в отпуск, она заскочила к соседу - надо же было оставить ему запасные ключи, чтоб цветы поливал, а то засохнут - этого она допустить не могла. Виктор Иванович был необычно бледен и странно застыл на пороге, будто  что-то хотел сказать, но не решался. Она внимательно посмотрела на него и участливо спросила о самочувствии, но он не ответил, а только поинтересовался - скоро ли она приедет. Какая-то недосказанность чувствовалась в этом вопросе. Но надо было собираться в дорогу, и она оттолкнула от себя тревожные мысли.
 
                Три недели отпуска пролетели, как один день, и приехав домой поздно вечером, и войдя наконец в квартиру со всей своей нелёгкой поклажей, она с удивлением увидела упавшие и помертвевшие листья домашних растений, увядшие стебли которых представляли собой весьма плачевное зрелище. "Как же так? ..Не поливали... и давно... Но почему?!" - прыгало в голове ..и вдруг холодок пополз по спине - "Что-то случилось". Тут она вспомнила, что, когда открывала входную дверь, на пол упала какая-то бумажка. Она нашла её, развернула и прочла - Её просили срочно позвонить по такому-то телефону, она сразу же и  позвонила, думая - "Наверно заболел,.. может в больнице", - хотя Виктор Иванович никогда не болел и никогда не ходил к врачам, а про лекарства говорил - "Я психологически не могу проглотить эту дрянь". Но на том конце провода тихий женский голос сообщил ей, что Виктора Ивановича больше нет. Стали рассказывать какие-то печальные подробности, инсульт ...и т.д. и прочее,.. потом голос несколько оживился - "Наконец-то мы сможем выехать из этой коммуналки в отдельную квартиру".... Она бросила трубку.

                На улице была уже осень. Загребая ногами пожухлую листву, люди возвращались с работы. Не хотелось идти домой, где ей всё время звонили  и по телефону, и в дверь какие-то люди и спрашивали про какое-то завещание, которое они никак не могли найти, и которое она "никогда в глаза не видела", а они ей не верили. Заходили по очереди то один сын соседа, то другой, жалуясь друг на друга. А ей не хотелось ни с кем разговаривать - внутри наступила холодная, давящая пустота. Потом, когда они все уже разобрались с этим немудрёным наследством, как-то, возвращаясь с работы домой, она увидела на лестнице разбросанные похвальные грамоты Виктора Ивановича, его книжки, детские фотографии...Невыносимая горечь застряла комом в горле. В его квартире копошились чужие люди и заходить туда уже не имело никакого смысла. Она и не заходила, просто стояла у окна, смотрела на противный октябрьский дождь и, часто сморкаясь в большой клетчатый платок, думала, какая же она всё-таки стерва, ведь могла бы продлить жизнь хорошему человеку,...ан нет,... ну стерва и все. Вскоре она продала свою квартиру и переехала в другой район.

-----------------------------------------------

Годы, годы - вы, как листья,

С древа жизни облетели,

Вас уносит злобный ветер

По дорогам Мирозданья,

Разметая смыслы истин,

Заметая призрак цели,

Вы - как выросшие дети...

До свиданья,... до свиданья...

------------------------------------------------
         
Однажды, случайно проезжая мимо своего старого дома, где провела  большую и, наверно, лучшую часть жизни, она увидела в окно, что входная дверь её подъезда открыта. Сама не зная почему, она спрыгнула на остановке с автобуса. Ноги сами понесли и, взбежав на третий этаж, она остолбенело остановилась напротив двери своей бывшей квартиры, не зная, что делать дальше, и... зачем она здесь... Внезапно дверь соседней 106ой квартиры приоткрылась, на площадку выкатился совсем маленький человечек и удивлённо уставился на чужую тётю. "И как нас зовут? - игривым тоном спросила она, - Фитя, - громко и ясно произнёс малыш. - Витя?..значит Виктор? - Фиктол! "- уверенно подтвердил малыш. Она присела на корточки, ласково заглянула ему в глаза, такие почему-то знакомые и острое, щемящее воспоминание вдруг пронзило её. - Виктор значит! Вот и славненько!  -  улыбнулась она своим мыслям. И выходя из подъезда навстречу уже тёплому мартовскому солнышку, облегчённо вздохнула - "Ну и славненько!".

****************************************************

30.11.2018.