Ночные тайны

Смеркалось. Сгущающиеся сумерки наступающей ночи быстро меняли привычную для глаз картину: прежде, казавшиеся при ярком дневном свете вполне понятными и обычными, кусты превращались в нечто таинственное, теряли привычные очертания. И неискушенное воображение при взгляде на привычные при свете дня картины рисовало в голове простого обывателя нечто таинственное, сказочное, а зачастую и пугающее своей угрюмостью до мурашек на спине,до дрожи в коленках.
Ночь вступала в свои права, превращая обычные коряги и причудливо изогнутые природой деревья в неведомых чудовищ.  Днём черемуха Маака, опутанная лианами актинидии, привлекала внимание желтовато-оранжевой с черными вкраплениями корой и листьями лиан, в течение лета меняющими цвет с привычного зеленого на белый и ярко красный. Ночью же она превращалась в жутковатого великана с посохом в руках, и, казалось, навеки замершего, с тяжелой котомкой за плечами. Словно некое напоминание из прошлого о нелёгкой доле тех, кто когда-то первым пришел сюда и поселился в этих лесах. На пути великана - замшелый камень. Он словно превратился в черепаху, затаившуюся под гранитным панцирем до восхода, а недалеко мирно бродит, почти не двигаясь с места, гордый олень, дожидаясь рассвета, чтобы  превратиться в куст рябины, увешанный гроздьями незрелых зелёных ягод. 
Стали просыпаться птицы, спящие днём и бодрствующие ночью. Даже насекомые, живущие под покровом ночи, были словно не от мира сего – мохнатые. Не то мотыльки, не то бабочки сновали повсюду в ночи. Иногда, беззвучно разрезая ночь, торопливо пролетали, охотясь за мотыльками, летучие мыши.
Ночь-время чудес и перевоплощений: где ещё, как не во мраке ночи, будучи в трезвом уме и здравой памяти, увидишь мышь, которая умеет летать? Природа лишила её лап, но взамен дала ей крылья, и она теперь, словно стыдясь этого, прячется днем и незаметно, словно призрак, летает в ночи.
Сова. С незапамятных времен тянется за нею недобрая слава - извечная спутница Бабы Яги. Некую тайну - мрачную, словно тёмные облака, медленно плывущие под безликой, холодной луной, равнодушно смотрящий свысока на окутавший сырые ложбины  туман, бесшумно пролетая, несет она, опираясь на прохладную тьму ночи мягкими крыльями.
Большой, с мохнатыми лапками паук, именуемый в простонародье крестовиком за то, что на брюшке среди сложного рисунка проглядывается крест, осторожно выполз из своего убежища и, словно паря во мраке, принялся вязать свою сеть, надеясь где-то в глубине своей паучьей души, как и любой рыбак, на хороший улов.  Кто научил его, лишенное разума насекомое, соблюдая идеальную симметрию, плести свою паутину, двигаясь против часовой стрелки? Ответом не задавался, пожалуй, даже он сам, глядя на деяние лап своих, расположенных в ряд четырьмя глазами, в глубине которых даже днём живёт зловещая, пугающая тьма. Словно некое таинство, зловещий обряд древних языческих племён, творит он медленно, шаг за шагом, перебирая лапками, соединяет бесконечную нить в одно целое - гибельную для остальных насекомых сеть. Сеть, которая с первыми лучами солнца предстанет перед глазами в жалком изорванном виде, словно напоминая о живущих во мраке ночи призраках, разбросавших всюду клочья, вырванной из потустороннего мира, паутины. Но, на самом деле, рвут паутину те, кому чудом удаётся вырваться, из последних сил, из этой паутины, чтобы позже угодить в более прочную, сотканную более крупным сухопутным осьминогом.
Лёгкий порыв ветра, запутавшись в опутанной лианами черёмухе, недовольно зашумит листвой, начнёт качать ветви, пытаясь убрать преграду, стоящую на пути. Оживёт великан, поднимет голову, и, расправив плечи, вдруг выпрямится с явным намерением перешагнуть черепаху, неподвижно лежащую тут задолго до его появления. Но стихнет ветер, вдохнувший в него жизнь, и вновь согнётся под тяжестью лет великан, опершись на посох…
Сатанинский хохот филина неподалёку, долго и пристально наблюдавшего за всем происходящим, заставит вздрогнуть, и, вернув к реальности, навсегда спугнёт сказку, созданную природой. Сказку, которая словно сон навсегда исчезнет во мраке ночи, подобно искре костра, но она ещё долго будет жить в памяти. И о ней, время от времени, долгими  бессонными ночами будет напоминать проникающий в окно холодный свет безликой луны…