Об общении на уровне примитива. Рисунки с натуры

                Каждому из нас нелишне было бы знать об уровнях общения. Их
             всего восемь: примитивный (примитив), манипулятивный (манипуляция),
             стандартизованный (стандарт), конвенциональный, деловой, игровой,
             духовный и особый уровень, который можно было бы назвать формальным.
             Самый низкий из них – примитивный.

             Один из моих старых добрых приятелей рассказывал мне о своих школьных годах. Он учился в сельской школе. И в старших классах у них был сугубо специфический для сельской местности учебный предмет – сельхозмашины. Обучал сельхозмашинам в школе у них довольно примечательный человек, неизвестно каким путем забравшийся в систему народного образования. Все от мала до велика в школе называли его Босяк (за глаза, конечно). Этой кликухой  не определялся его социальный статус, а указывалось на его лысую макушку, а также объяснялось неприязненно-пренебрежительное к нему отношение.
             Никто не знает, какой он был специалист по сельхозмашинам. Но как учитель он был весьма плох. С пацанами (он обучал только мальчиков) он обращался исключительно так, как с надоевшей вещью. Очень любил куражиться на уроках.
      - Та-ак, Сидоров! А-а, это ты, очкастый, Сидоров? Ну, вали к доске, дубина! Быстренько рассказывай мне про систему передач! Ну, че рот раззявил? Я же сказал: система передач. Не знаешь? Прекрасно! Я так и думал, что не знаешь, баран тупорылый. А как зовут тебя, знаешь? Ух, ты молодец! А я думал, что и это ты не знаешь. Ну, ладно, вали, бревно, на место! «Трояк» тебе нарисую. Ты же имя-то свое знаешь.
            «Босяк» никогда не церемонился с теми, кто был, по его мнению, «ниже» его. А таковых было много. В магазине он никогда не стоял в очереди. Прямо от двери топал к прилавку и, потеснив стариков, требовал нужный товар. На возмущение толпы он откровенно чихал.
            Он чувствовал свою безнаказанность, поскольку в школу на его место совершенно некого было поставить. Механизаторы ни в какую не шли на низкооплачиваемую должность, а учителя с подобной специальностью  трудно было найти.
       -Ну, и что, - заинтересовалась я этой историей, - так этот Босяк и куражился в вашей деревне над всеми?
      - Да нет, - ответил приятель. – Как-то по пьянке он завалил в канал школьный трактор. Ну, конечно, завели уголовное дело. Принялся этот Босяк бегать по всем инстанциям  собирать положительные характеристики. Пришел и к моему отцу. А он у меня тогда главным агрономом работал в хозяйстве. Кто б видел, каким жалким и несчастным прикинулся Босяк. Куда делись заносчивость и спесь?
      - А вот, - говорит, - и сыночек ваш у меня учился. Такой способный и славный мальчишечка. Бывало, выйдет к доске и давай шпарить наизусть без запинки про систему передач. Цицерон! Я ему тогда еще говорил: «Ты, Сидоров, далеко пойдешь со своими способностями. Вы уж напишите, пожалуйста, что-нибудь положительное, поскольку вы меня знаете.
      - Да уж знаю, - сказал отец. – Поэтому и писать ничего не буду.
      - Как, не будете? – опешил Босяк.
      - Да так. Отвечать надо за свои поступки. Хорошего за вами я ничего не знаю. А про плохое и без меня люди напишут.
            Уже с улицы за калиткой принялся Босяк грозить отцу:
      - Вот погоди, шкура, я тебя еще достану!
            Судили его. А потом он куда-то уехал.