Истопник

7 ноября 2017г.
               
               

                Пролетарии всех стран, соединяйтесь!               
                И не стесняйтесь ...





                ИСТОПНИК


      Погожий выдался денёк, голубое прозрачное небо, такое бывает только ранней весной, ветерок куда-то испарился, словно его попросили передохнуть, ярко светит солнышко, журчат по улицам ручейки, сосульки с крыш угрожающе вытянулись, вот-вот упадут, прохожие начинают после долгой зимы снимать лишнюю одежду, распрямляются морщины у стариков, у юношей начинает бурлить кровь, одним словом жизнь вновь идёт своим чередом.
      – Была бы моя воля, я бы начинал Новый Год не 1 января, а 1 марта, как никак, а пробуждение жизни начинается весной, дни становятся длиннее, голубой небосвод застилает всё пространство над головой, тёплые лучи солнца проникают сквозь одежду и греют кровь, птицы поют на все лады, ночью тёмно-синее небо сверкает неотразимыми звёздами. Ну разве, это не начало жизни? – так размышлял, сидя на лавочке возле своего дома, Молов Захар Трофимович, бывший рабочий, затем фронтовик, потом истопник местного ЖЭКа, а нынче пенсионер.               
               
          1438 год – это не дата образования профессии истопника, она появилась гораздо раньше, но по-существу, можно считать, что это герб рабочей профессии.            

      В пенсионном возрасте есть много приятного, прежде всего не нужно никуда спешить, ты свободен, как птица, только вот лететь-то некуда. Рефлекс «рабочего гудка», по которому нужно рано вставать, завтракать (яичница с чёрным хлебом, да стакан чая) и, без четверти восемь толкаться в проходной. Всё это осталось в прошлом. В душе он задавал частенько себе вопрос – «Неужто стал никому не нужен?». Нелёгким был его путь до пенсии.
      Родился в 1921 году. Отец и мать быстро, один за другим, покинули этот бренный мир, оставив после себя троих ребят и одну сестрёнку. Захарка был последним в их роду. Едва пошёл учиться в сельскую школу, как не стало родителей, его определили в детский дом (воспитательное учреждение), а остальные разбежались кто куда. Связь с роднёй была потеряна, переписка невозможна и по возрасту, и по безграмотности, несколько позже от соседей узнал о смерти одного из братьев, сестрёнка и двое других братьев скитались кто, где. В ту пору детские дома и трудовые колонии для малолетних мало чем отличались друг от друга. Оба типа учреждений были «режимными», если в первом случае, тебя могла забрать родня домой, то во втором, ребятня попадалась на воровстве и бродяжничестве, и там и там публика была разношёрстная и жестокая. Выхода не было, приходилось терпеть. Как-то однажды, сверкнул маленький лучик надежды, появилась возможность поступить в ФЗУ (фабрично-заводское училище) при одном из Саратовских заводов, по специальности - рабочий литейного производства.
      Как же мало нужно человеку, чтобы он был счастлив, всего лишь кусок хлеба, да крыша над головой и, вот, после этого подумаешь, к чему она роскошь-то? Выбранная профессия оказалась не из лёгких, но Захарка стойко выносил эти трудности, казавшиеся после пребывания в детском доме просто прогулкой по райскому саду. По существу, получить от кого-то из родных весточку о себе можно было только во сне. Тем более было неожиданным, когда он получил письмо от тётки Серафимы Сергеевны (по линии матери, кстати говоря, никогда не писавшей ни строчки), проживавшей в ту пору в Москве. Из письма было ясно, что она одинокая и больная, просит помощи от племянника – «Дорогой Захарушка! Болею сильно, ведь стакан воды подать некому, приезжай, жить и работать есть где, а вот с едой плохо, приезжай по-скорее ...». Поразмыслив шаблонами того времени (Манифест коммунистической партии советской России) – «Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей», Захар решил направиться в столицу. Москва встретила пришельца разумеется без музыки и цветов, восторженных приветствий, добрых слов «милости просим дорогой Вы наш». Народ десятками тысячами ежедневно приезжает в город и столько же уезжает и, лишь, некоторым удаётся найти себе пристанище. Большие города наподобие мясорубки, что в неё не запускают она всё перемалывает, превращая всех людей в однородную, серо-розоватую массу.
      Теткина коммунальная квартира находилась в жутко запущенном состоянии уже не один год, серьёзный недуг не позволял ей не только убираться, но и двигаться, по существу её дни были сочтены. Тем не менее, её радости не было предела, что прибыл внучок, не оставив её одну в эти тяжёлые минуты, она даже как-то ожила, очевидно это был последний импульс жизни, вдохнувший в неё слабую надежду, может быть ещё хотя бы на один денёк хлебнуть белого света. То, что она желала в душе продлить свою непростую жизнь, судьба ей «подарила» ещё на год, но он оказался слишком горьким. Не просто быть человеку, прикованному к постели, мозг, сердце, глаза работают, ноги отказались слушаться, руки с трудом могут поднести стакан с водой, тело неподвижное, даже перевернуться с одного бока на другой не в состоянии. Письмо-то Захарушке, и то писала соседка. Здоровый человек скажет – «Да разве, это жизнь!», оказывается – жизнь, не просто осознанно расставаться с ней, даже утопленник хватается за соломинку. В народе бытует мнение, что умирать во сне Господь Бог посылает не каждому. Кто же будет спорить – болеть, мучиться, ощущать себя «растением», не в состоянии до туалета добраться, изо дня в день смотреть на белый свет, который больному человеку кажется уж и не таким хорошим и ждать конца. Нет-нет да мелькнёт мысль – «Уж, поскорее бы ...».
      Серафиме Сергеевне, можно сказать «повезло», хотя само слово звучит диковато. В чём повезло? В смерти? Само сочетание слов – «смерть и повезло» коробит любого, но тем не менее, любой сочувствующий человек скажет – «Слава Богу, отмучилась».
      Денег на похороны у молодого рабочего, не было, благо «Собес» помог (социальное обеспечение, учреждение, оказывающее помощь государства своим гражданам в старости, при потере трудоспособности, смерти и т.п.). Простенький гробик, обтянутый красной тканью, маленький веночек из искусственных цветов. Прощание с покойной было таким же тихим и скромным, несколько соседей, преимущественно старух, пришли проститься, побубнили, поохали, искусственно выражая свою скорбь по усопшей, попытались даже всплакнуть, но что-то плохо получалось, а внизу у подъезда  уже ждал заводской грузовик. Путь к постоянному месту её нахождения был недалёк – Ваганьковское кладбище.

      И потянулись у Захара нудные, однообразные, трудовые будни. Калейдоскоп жизненных событий был настолько однообразен, любой прожитый день был похож один на другой – путь от дома до завода и обратно домой. Большинство работяг, дабы как-то скрасить свою жизнь потребляли водочку, она «родимая» делала своё дело хорошо, туманя мозги, порой на некоторое время, унося человека в несбыточные мечты. Государство не отвергало тягу рабочего люда к алкоголю, и действительно, в пьяной голове не рождаются мысли к вольнодумству, революционным порывам, бунту, всё гораздо проще, выпивший человек – добродушный, весёлый; сильно выпивший – злой, агрессивный, но, правда, быстро выпадающий в «осадок», да и вытрезвители в каждом районе вправляют мозги особо отличившимся в пьянке. И ещё одна важная деталь, о которой было не принято с трибуны говорить – это умопомрачительный доход государства от продажи алкоголя. Получается, что активно бороться с пьянством - это наносить вред родному государству. После таких заключений голова кругом идёт и возникает сокрушительной силы вопрос – «Ты, что вредитель?!», следует не менее сильный ответ – «Нет!», и после этой немногословной тирады у человека где-то внутри звучит голос – «Не мешкай, быстренько беги в магазин и купи хотя бы «четвертиночку, белой, прозрачной, горькой» и что вы думаете, народ бегал.
                Разнесу деревню х...,
                От конца и до конца.
                Сын не пой военных песен
                Не расстраивай отца.
Бывало, так разойдётся пьяный человек, что его унять-то окружающие не могут, орёт, угрожает, вот-вот кого-нибудь топором огреет, подойти-то к нему опасно. Выходов три – или ждать на расстоянии, когда «остынет», или заговорить с ним на тему, например, о выборах в Верховный совет СССР, спросить его – «А как он относится к Сталину?», если ни то, ни другое не помогает, то тихонько зайти сзади и садануть его по башке дубиной. Проспится, и по заводскому гудку пойдет на родной завод, вновь трудиться.
      Существует особенная категория людей в обществе, которые отличаются от всех окружающих, их в народе принято называть «белыми воронами». Что же в них особенного? Да ничего. Просто большая часть заводских мужиков пьют, а он нет. А что такое пьющий человек? Тот, который после бутылки, начинает так колобродить, что окружающим худо становится. Поскольку Захар был непьющим человеком, следовательно был заметен в рабочей среде и ярлык «белой вороны» надёжно приклеился к нему. Изгоем назвать его было трудно, к нему относились уважительно, поскольку его доброта и сердечность была всем известна, ну, а то что не пьёт «в семье не без урода» –  беззлобно шутили мужики. Кто-то из работяг однажды изрёк – «непьющий не познает истину жизни», видать стервец начитался какой-то пакости, вместо закуски. Многие из работяг считали, что быть пьяным в стельку не зазорно, а профессору блевать после пьянки – это какое-то паскудство, понимаете ли. Перед глазами Захара каждодневно возникали пьяные сцены, либо в коммунальной квартире, либо у заводской пивнушки, он не осуждал их даже в душе, он им сочувствовал и жалел. Его жизненная философия больше тяготела к церковной, но жизнь определила ему другое направление.   
      В жизни каждого человека наступает период созревания и внутреннего беспокойства, в голове начинает стучать мысль (сердце пока молчит) неплохо бы добавить в свою серую жизнь одиночества чего-то лирического, с женским оттенком. В таких случаях, в народе говорят: «у парня глаза заблестели, дёрганный какой-то стал, знать на бабу потянуло». Можно, конечно, в себе загасить любой порыв с помощью силы воли, но сразу можно отметить, что вы начинаете изначально проигрышную борьбу с Природой, окончание такой борьбы может быть весьма плачевным для «борца». Однако, следует помнить, отпускать вожжи и давать полную свободу жеребцу не менее опасно, чем воздержание. С полного разбега, со всего маха, таких стружек можно настрогать, что никаких алиментов не хватит расплатиться.   
      Тем не менее, Захар всё чаще стал останавливать свой взгляд на женщинах, необъяснимая волна ещё не совсем осознанных чувств возникала где-то в глубине оболочки человека. Режим созерцания на окружающих женщин долго продолжаться не мог, внутренний голос сам по себе перехватил инициативу и повёл его навстречу судьбе. Всё происходило постепенно, но в то же время, скоропалительно быстро. Взгляды, пере- гляды, куцые неотёсанные слова, от которых самому становилось страшновато, пару раз прижались друг к другу (для какой-то надобности?) у заводского клуба, ещё глупее выглядел первый поцелуй, сильно похожий на поцелуй церковной иконы с нелепым причмокиванием, всё так складывалось, что путь неизбежно вёл в коммунальную квартиру Захара. Полина оказалась даже менее робкой нежели Захар, но внутренний голос подсказывал, с чего-то нужно начинать.
      Невидимый образ Гименея беззвучно парил где-то под потолком комнаты, скрипела на все лады железная кровать, угрожая вот-вот развалиться, за окном тёмная ночь, словно укрывала молодых от посторонних глаз. Утомлённые и опустошённые, на кровати в кромешной темноте, то ли пугаясь самих себя, то ли жильцов коммунальной квартиры, лежали двое, в позах скульптуры Мухиной – «Рабочий и Колхозница». Процесс совместного созидания не замедлил сказаться, вскорости, как бы чего-то стесняясь, Полина объявила, что беременна. Радости не было конца, но она оказалась какой-то странной, без громких слов, выражавших взволнованные чувства, без подарков и пышных букетов цветов, без романтической музыки и ужина при свечах. Все невысказанные порывы чувств покрывались таинственным блеском глаз, ведомым только им, сопровождаемые улыбками, дарящими надежду на счастливое, но такое призрачное и неведомое будущее.
      Следуя законам Природы, через 9 месяцев появилась на Свет Божий младенец-девочка. С именем не было проблем, поскольку девочка излучала столько света и тепла для родителей, что невольно появилось имя Светлана. Поскольку оба родителя были крещёные, беспартийные, руководящих постов не занимали, то вопрос не стоял крестить в церкви или нет. Запеленав кроху в тряпочки, потащили в церковь крестить. По церковным обычаям, при крещении мальчика обязательно участие в крещении мужчины, в данном случае была девочка и требовалась женщина, благо соседка по квартире согласилась быть крёстной матерью. Казалось бы, крещение мало значащий факт для человека неверующего, а такое событие весьма важное, ведь в этот миг происходит духовное очищение человека, которое совершается один раз в жизни, правда этот обряд в малой степени относится к новорожденной, поскольку младенец ещё не успел согрешить в своей короткой жизни. Сам по себе обряд крещения торжественен, как правило, происходит в храме (церкви), а  процедуру крещения дозволительно проходить (по желанию) и в зрелом возрасте, и, вот, тогда от грехов житейских и следует очиститься.
      Собственно говоря, мы живём по законам наших предков, так заведено в православном обществе, крещение, этому правилу простые люди и следуют, партейцам запрет, ни шагу в церковь. Хотя, если вдуматься, что же здесь плохого, неуж-то церковь вселяет ненависть в народе, или призывает к мести, или к террору, да нет же, церковь желает только добра прихожанам. По какому-то велению, церковь стала поперёк желаниям «партейцев», а те с дуру начали бомбить всё подряд, связанное с церковным, исконно русским, укладом жизни. На деле получилось так, что русский человек должен кривить душой, внешне отрекаться от церковных устоев, а в душе веровать, креститься и тайком носить православный крест на груди. Не правда ли, грохочущая глупость? В Советское время, это было нормой. Многие имели крестик на своей груди, но это не было предъявлением святой веры во Христа. Носишь и носи нательный крестик под рубахой, кто-то тебя проверяет на заводской проходной нет, никто, так и носи дальше. Осуществляешь скрытно крестное знамение в сложных минутах и Бог с тобой, никто и внимания на тебя не обратит. Ты же на заседании парткома не крестишься? Хотя тебя туда никогда и не позовут.
       Мы обо всём этом рассуждаем, до начала войны, а она оказывается уже была вблизи нашего порога. Чиновники министерства иностранных дел уже давно вели переговоры с нашими врагами. Дипломатическая участь МИДовцев такова, что ты сегодня «друг», а завтра «враг». В таких случаях, о союзничестве, любви и преданности речь не идёт. Предают только союзники, мысль старая, но верная. Обычно союзники стараются воевать чужими руками и за чужой счёт. Вы полагаете, что англичане и американцы во второй мировой войне и вправду были участниками в Победе над фашизмом? Сам по себе вопрос выглядит смешным. Но, впрочем, оставим, этот вопрос  историкам.
      Грохот войны был где-то далеко за пределами СССР, но тучи сгущались, люди с тревогой озирались вокруг, вот-вот грянет гром. По-существу, II-я Мировая война началась 1 сентября 1939 года, далеко за пределами нашей Родины, причём масштабы её охватили весь мир Азия, Африка, Европа, поскольку, это было далеко и не у нас, а коль так, то обыватель относился к таким сообщениям с определённой долей безразличия, «авось до нас не докатится», а получилось, как раз, всё наоборот. История помнит многие войны малые (локальные) и большие (мирового значения), постоянно кто-то на что-то претендовал. По всей видимости, так устроен человек, что без драки-войны чувствует себя как-то не совсем уютно. Согласно установившейся мировой практике, при подготовке к военным действиям, тот час, начинают шевелиться в ней заинтересованные стороны, создавая при этом всевозможные коалиции (вместе с союзниками драться как-то веселее). Вероломное нападение на СССР, без объявления войны, произошло 22 июня 1941 года, о чем Захар услышал по цеховому репродуктору. На улицах из громкоговорителей неслись бравурные марши и патриотические песни – «Но сурово брови мы насупим, если враг захочет нас сломать ...», «Вставай, страна огромная, Вставай на смертный бой, С фашистской силой тёмною, С проклятою ордой ...».
      Наступали тяжёлые времена, продвижение немцев по нашей территории было настолько стремительным, что сложно было создать серьёзные оборонительные сооружения и закрепиться на рубежах. Многого не хватало и многое было совсем не так организованно, в следствии этого, советская сторона несла большие потери в живой силе. А где же взять пополнение? Всеобщая мобилизация.
      Повестка из военкомата, уже ждала Захара дома. У простых людей было не заведено отлынивать, ни от призыва в армию, ни от фронта, ясно было одно – враг стучится в ворота, настала пора защищать Родину, «так исполняй, Товарищ, свой долг!».
       Проводы Захара проходили без торжественных слов, тихо и скромно. Полина всплакнула, но быстро взяла себя в руки, успокоилась, в душе понимая, что провожать мужа на фронт со слезами негоже, у неё была твёрдая вера, что всё сложится хорошо и муж обязательно вернётся с войны домой живым и невредимым. Так думали многие, но уже первые дни войны показали совсем иное, ручьями потекли по стране в дома «похоронки», скупые по форме, но очень горькие по содержанию – «... пал смертью храбрых». Люди вздрагивали от звука звонка или стука в дверь почтальона, каждый раз думая – «Неуж-то, погиб!?», слишком уж часто стали поступать дурные вести.
       Последние дни осени выдались на редкость тёплыми и сухими, то ли лето прощалось с людьми до следующего года, то ли люди прощались с осенью навсегда? Стук колёс товарных вагонов больше напоминал большие чугунные часы, ведущие отсчёт времени, и сколько они отпустят времени было известно только одному Господу Богу. Железная дорога работала на пределе возможного, на Запад шли эшелоны с людьми, техникой, продовольствием, на Восток с ранеными. Павших «смертью храбрых» хоронили там же, где они делали последние шаги и усилия защитить Родину, звучали три прощальных выстрела, а иногда и этого не приходилось делать, без торжественных слов, тихо и тупо, уставившись в могилу, прощались с друзьями однополчанами навсегда.
      Пройдут годы война станет настолько далёкой, что о ней будут вспоминать только 9 мая. Мчащиеся пассажирские поезда торопятся доставить пассажиров в пункты их желаний, проскакивая на большой скорости одинокие памятники и крупные обелиски времён войны, не обращая на них внимания, точно также делают люди, едущие на автомашинах, идущие мимо туристы, да собственно говоря, речь не о летящих, едущих, идущих и ползущих, скорее о гражданской совести и памяти. Получается какая-то нелепость, неужто их подвиги забыты или того хуже, никому не нужны? Хотя, впрочем, наши «краснобаи» научились красиво жонглировать в нужный момент и в нужных местах словами о героических поступках наших предков.

      Природа редко угрожает и несёт смерть людям (тайфун, смерч, ураган, землетрясение и иные стихийные бедствия), а вот людей следует опасаться всегда, именно они способны убивать себе подобных, порой, не ведая за что и почему, а только ведомые чужими мыслями и прихотями. Много мыслей крутилось в голове Захара и о семье, которая осталась в Москве, и о войне, о которой он ведал только понаслышке. Удивительно устроена жизнь, иногда в неё вмешиваются люди, от которых зависит твоя судьба, а иногда и жизнь, Господь Бог вмешивается крайне редко, только давая тебе жизнь и отбирая её. На самом деле получается, что ты рождаясь не принадлежишь себе? Поскольку ответ как-то не приходил сам по себе, Захар медленно стал погружаться в сон. Неожиданный резкий толчок в сторону, видать на стрелочном переводе мотануло так, что Захар ударился головой о какой-то металлический предмет, торчащий из стенки вагона. Дрёма улетучилась мгновенно, как струйка пара из чайника. Оказывается благие и дурные мысли роятся где-то неподалёку друг от друга.
      На очередной остановке маленького полустанка подъехала полевая кухня «война войной, а обед по расписанию», человек всегда помнит об этом, а также о том, что воевать на голодный желудок не самое лучшее дело.  Зашевелились бойцы в товарных вагонах, заскрипели медленно открывающиеся огромные двери, из которых, выползая и разминая ноги, образовывались люди не совсем военного вида, кто с винтовками, а кто-то и без оружия (автоматическое оружие ППШ «пистолет-пулемёт Шпагина» был ещё большой редкостью на фронте), загремели котелки, потянуло дымком от полевой кухни, у бойцов поднимается настроение. Не успели желудки вкусить окончательно пищу, как звучит команда – «По ваго-на-а-а-ам!». И вновь скрипят двери, солдаты взбираются по коротеньким лестницам в вагоны, чертыхаясь и попукивая – «Покурить суки не дадут!».
       Найти себе достойную забаву или занять себя чем-то в вагоне для перевозки скота крайне сложно, кто-то резко скажет – «Ишь чего захотел! На фронт в купированном вагоне. Гляди в оба, а то штаны на жопе треснут от такого напряжения). Единственное, что становится доступным и безвредным, это когда ты остаешься со своими мыслями наедине. Думать ты можешь о чём угодно и как угодно, это происходит в твоём замкнутом пространстве, внутри тебя самого, тайной это остаётся только до той поры, пока ты не начнёшь открывать рот. С открытием рта и напряжением голосовых связок могут начаться проблемы, размер их впрямую зависит от твоей глупости, которую ты начинаешь изрекать, иногда такие рулады заканчиваются «темницей».
      По мере разрастания образовавшейся шишки на голове после удара о стенку вагона, у Захара улетучивались и крамольные мысли – «Кому и для чего нужна, эта война? Защищать Родину? Это как раз понятно. Но какой ценой? И по какому праву кто-то может распоряжаться его жизнью?»... Поезд своими колёсами на каждом железнодорожном стыке выбивал какую-то ритмичную дробь, словно невидимый музыкант ударял в барабан с одной и той же тональностью, от этого в голове стоял не прекращающийся шум. Подгоняемые стуком колёс и дымом паровоза, простирающемся вдоль всего состава, люди словно торопились к месту событий, перешагнуть черту  живых и мёртвых. Действительно, что должен думать, в эту минуту рядовой солдат, пока он ещё жив. Впереди туманная перспектива, где ты окажешься на передовой или где-то сбоку. На передовой, это почти 100% дорога на тот свет, где меньше стреляют появляется возможность ненадолго продлить свою жизнь. Какая прелесть! Продлить свою жизнь! Это что? Перелистнуть страницу книги, или очистить очередной клубень картошки? Это ведь моя жизнь! Она у меня одна, другой не будет! Увы, через несколько минут будет отдан приказ подниматься из окопов и идти в атаку на врага, скорее всего на верную смерть.
      Рота поднялась по команде, может быть даже не осознавая, что они делают, большинство из них поймут в самый последний момент, когда пуля пробьёт сердце и кто-то рухнет замертво на землю. И, наверное, не будет иметь значения на холодную или тёплую землю упадёт человек, в грязь, лужу, или сухое поле, рано утром, или на закате дня, вдумайтесь, а ведь убили Человека! За что? По чьей воле? Кто за это ответит? Никто ... Возможно, историки спустя много лет всуе упомянут Героев, защищавших Родину, поставят скромный памятник и по воле пионер-вожатого, ребятишки принесут скромные полевые цветочки в праздник дня Победы. Что же, и на том спасибо потомкам, что хоть помнят молодых ребят, сложивших свои юные жизни для процветания горячо любимой Родины.

      Вновь зажужжали «мессеры» в небе, Захар прислушался к приближающимся вражеским самолётам, значит началась подготовительная бомбёжка перед артобстрелом противника, следовательно жди наступления врага. Попасть бомбой или артиллерийским снарядом в одного бойца, такой цели не стоит перед наступающими, необходимо поразить, чем больше, тем лучше, живой силы противника, но ведь обороняющаяся сторона не стоит перед окопом в полный рост и не ждёт вражеской пули, и те и другие прячутся от смерти. Орать призывы – «За родину! За Сталина!» мало чего дают, ротным приходится поднимать бойцов своим личным примером. Доставай лейтенант свой пистолет и ори во всё горло – «Рота за
м-н-о-о-о-й!». Глядя на ротного, вся команда поднимается и с остервенением бежит на перевес с винтовками, на врага. Господа военные, а теперь собирайте с поля брани раненых и убитых. Высота взята, а может быть и плацдарм. Наградите оставшихся в живых бойцов орденами и медалями и склоните головы над теми, кто пал смертью храбрых.
     Искусство главнокомандующего состоит в том, чтобы в боевых действиях сохранить, как можно больше своих бойцов. Кстати говоря, люди прекрасно понимают, если ты не дорожишь их жизнью, то зачем проливать за тебя кровь, они всегда найдут способ сохранить свою жизнь и тогда понятие Родины останется где-то в стороне. 
      Военные стратеги давным-давно подсчитали какие потери несут обороняющиеся и нападающие стороны, даже несведущий человек может сказать, что наступающая сторона всегда остаётся в невыгодном положении по сравнению с обороняющейся стороной. Медленно, с наращиваемой скоростью зашевелилась передовая линия, штурмовая авиация сделала своё дело, отбомбилась и скрылась вдали. Заработала артиллерия, вначале  снаряды рвались до нашей линии окопов, поднимая вверх большие и малые комья земли, противник внёс корректировку, но видать переборщил, снаряды полетели далеко позади наших окопов, ну что же обмишурились, с кем не бывает, ещё крутанули немцы артиллерийский прицел и вот уже снаряды стали залетать к нам «в гости», прямёхонько в окопы. Глубоко в землю не зароешься, ты же ведь не крот, здесь уж как кому повезёт, одна надежда на Господа Бога. Перекрестился солдат, свернулся калачиком (так хоть площадь поражения будет меньше), прижал винтовку покрепче к себе (словно она куда-то убежит) и при каждом разрыве снарядов жмурит глазки, бывали случаи когда молодые (необстрелянные бойцы) от испуга подоссывали или подваливали в штаны. Паузы между артподготовками обычно небольшие, закончилось одно, начинается другое, вот вдалеке послышалось урчание танковых моторов, за ними, вдогонку спешит пехота. Принимай русский солдат непрошенных гостей! Наши бойцы отряхнули с шинелей земляные ошмётки, напряглись в режиме ожидания, здесь и винтовки пригодились, окопы ощетинились стволами, гранаты и бутылочки с зажигательной смесью ожидают «гостей». За окопами вела огонь наша артиллерия, у кого сноровки и опыта побольше лупят по танкам успешно, загораются, как спички, у кого выучка похуже «мажут засранцы». Им успешно помогают бойцы, стреляющие из противотанковых ружей (ПТР), хорошее оружие, только стреляет с близкого расстояния.
      От нескончаемой канонады взрывов, в голове Захара появился сплошной гул, попробовал поковыряться в ушах, не помогло –«Видать оглох. Смекнул он», руки, ноги шевелятся, крови на шинели нет, значит, всё в порядке. Огляделся, справа от него полчаса назад расположился его товарищ по взводу Васька Сверчков, сейчас вместо него валялись разорванные половинки человеческого тела. Снаряд угодил прямо в него, такое редко встречается на войне, уж чем он насолил там на Небесах – «Ведь, хоронить придётся, по кускам собирать!». Становилось, как-то, не по-себе, оказывается вот она какая Война!
      Слева ландшафт местности был поровнее, туда и устремился неприятель, со стороны было заметно, что танки двигались не хаотично, а в какой-то последовательности, избегая русских артиллерийских выстрелов. Медленно объезжая горящие машины, они упорно приближались к нашим окопам, сбоку были хорошо видны вражеские кресты на броне, они потом ещё долго будут сниться Захару. Механики осторожно вели свои машины, стараясь не допускать манёвры, когда машина проезжала боком мимо наших позиций. Оказывается, боковая броня немецкого танка тоньше, чем лобовая и тем самым становится более уязвимой при обстреле.
      Надолго останется в памяти Захара картина этого боя, когда из подбитого горящего танка начали выскакивать немцы, пытаясь спрятаться в каком-нибудь укрытии, но ружейно-пулемётный огонь из наших окопов, настигал их, не давая даже приземлиться. Последний, кто появился из люка танка был молодой немец, блондин в чёрной форме, его лицо было искажено от боли, поскольку языки пламени охватывали всю спину. Единственное, что он успел сделать, перед тем как упасть на землю, это сорвать шлем, словно именно он был виноват в причинении ему смертной боли.
      Оказывается, всё так просто, прицелился, нажал курок и это маленькое движение пальца, всего лишь один миллиметр, лишает может быть долгой жизни человека. Почему? Зачем? За что? А, ну да! Ведь он «захватчик», пришёл порабощать нас! А ты сейчас выступаешь в роли защитника и судьи одновременно, в этот момент только ты решаешь – жить ему или не жить. С другой стороны, если не ты убьёшь его, то он раздавит тебя своим танком. Другого выбора нет. Эти мысли не выходили из головы Захара. Если вдуматься, то у той и другой стороны существует одна единственная цель –  выжить, а это означает, что кто-то один должен умереть. На передовой подобные «картинки» чередуются одна за другой. В этом весь смысл войны, кто-то кого-то должен убивать. Не просто же воины собираются на поле брани до зубов вооружённые, чтобы поболтать о том о сём, о женщинах, о будущем урожае, о погоде и разойтись с миром. С давних времён наши земли сохранили курганы захоронений бойцов и братских могил советских воинов. Пафосно звучит «Честь им и Слава!», но если вдуматься, то именно, за это они и сложили свои головы, и никак не в погоне за Славой. Кратковременная остановка боя, так называемая передышка, это по сути продление твоей жизни, никому не ведомо, что случится в следующую минуту. Молодой лейтенант, заместитель командира взвода шустро ползал на коленках, где-то приходилось и на пузе по окопам (если не хочешь быть подстреленным вражеской пулей), выявляя оставшийся численный состав подразделения. Приближаясь к Захару, он словно не заметил, что боец ещё живой, только тихо лежит в окопе и переполз через него, как через мёртвого. Лейтенантик встрепенулся после тирады раздражённых слов Захара – «Ты что ошалел! ...», конечно без матерного красноречия не обошлось. Вскорости, где-то вдалеке  послышался громкий голос: «В атаку!», взводные вторили какими-то не- живыми, но грозными голосами, поднимая бойцов из окопов. Кругом громыхала артиллерия, пулемёты надрывались изо всех сил, повсюду слышались резкие ружейные выстрелы, наподобие звука хлыста. Вокруг всё пришло в движение, над полем брани повис ощущаемый с большой остротой вопрос – «Кому-то будет худо?», на сей раз немцам не повезло. Плацдарм был взят. Наступило временное затишье, оно всегда коварно, даже в случае победы, кругом искалеченная военная техника, догорающие танки, лежащие в причудливой позе русские и немецкие трупы, повсюду слышны стоны раненых бойцов, санитары работают, не покладая рук, и лишь окружающая природа наблюдала с укором – «Что же вы делаете люди?!». Вот он во всей «красе» перед вами фронт. Живым ордена и медали, павшим вечная Слава!
      Очередная высота была взята. Немцы настолько быстро покидали свои укрепления, что побросали и технику, и боеприпасы, а вот провиант сволочи с собой утащили, видать и у них со жратвой не всё в порядке. Только сейчас Захар ощутил голод, пошли вторые сутки, а во рту, даже крошки хлеба не было, единственное, что он успел сделать, перед наступлением отхлебнул из фляжки приличную порцию спирта, но от этого голод только усилился. В задних рядах наших окопов что-то задвигалось, похоже подоспела полевая кухня. «Слава Богу! Опять уцелел. Вон сколько нашего брата вокруг накосили. Смерть-то она рядышком гуляет».
      Голодный человек никогда не задумывается о вилке, ноже, ложке, салфетке и другой прочей сервировке, у солдата всё своё всегда и при себе – это фляжка, которая постоянно болтается на жопе и пополняется спиртом (на всякий случай!), алюминиевая ложка засунутая за голенище сапога (опять же всегда под рукой), штык который на все случай жизни хорош, и врага пырнуть, и банку тушёнки открыть, салфетки после еды не используются, для этого случая служит, либо рукав гимнастёрки, либо шинели (зависит от сезона), кофе в фронтовой рацион не входит (приходиться ловить запахи с немецкой стороны), всякий раз поминая их добрым словом – «Живут же суки!». Перекусил хорошо, рыгнул с удовольствием, если подпёрло пукнул, без тени смущения, природа солдата поймёт и не осудит. Фронтовые условия – это вам не ресторан «Арагви», кстати говоря, по всей стране громыхала война, гибли люди, в тылу жили впроголодь за исключением закавказских республик. В эти самые тяжёлые дни, например, в городе Баку, в любом ресторане, можно было заказать шашлык по-карски, лепёшку испечённую в тандыре, долму в солёных виноградных листьях (по нашему голубцы), выпить графинчик другой сухого вина, и всё это недорого. После этого судите сами, одни отдавали свою жизнь в окопах, кормили вшей, а другие мирно продолжали жить у тёплого моря! Такие детали ни в коем случае нельзя говорить солдатам в окопах, иначе они пойдут с ружьями в противоположную сторону.
      Конечно Захар был далёк от подобных размышлений, его больше трогали: оставшаяся в Москве семья, маленькая комнатка с иконой в углу, тряпочным абажуром посередине комнаты, тихий дворик, весенний перезвон соловьёв, аромат цветущей черёмухи, после таких мыслей так захотелось побродить по российским полям среди колышущейся пшеницы, как впрочем и многое другое. Сентиментальная романтика, казалось бы, на первый взгляд, совсем не вписывалась в грубоватый образ Захара, собственно говоря, он толком бы и не смог высказать своих ощущений словами, ни тем более письменно, всё это он ощущал какими-то внутренними органами. Приятные воспоминания обычно приводят к одному или человек начинает дремать, или берётся за карандаш чтобы написать несколько строк и послать весточку с фронта, ведь там далеко, волнуются, переживают за него. Вот и взводный согнулся в три погибели и что-то пишет, торопится, видать в штаб вызывают, с ним можно и письмецо передать. Всё-таки, как приятно вспоминать хорошее, тогда мысли уносят тебя далеко от войны, от смерти, от всех неудобств, и ты, как бы забываешь о том, что рядом свистят пули, рвутся мины, жужжат в воздухе самолёты, сея вокруг смерть. Обычно у Захара письма получались какие-то коротенькие, но они уносили с собой в Москву самое главное, то, что он жив.
      На войне события меняются, как в калейдоскопе стеклянные, разноцветные фигурки, не успели окапаться после успешной атаки на занятой территории, как неприятель начинает лупить из всех орудий, у солдата одна задача, поглубже зарыться в землю, это его единственное спасение, не успел или поленился, тогда чуть позже тебя закопают, но уже без твоего участия. Кому-то пришла шальная мысль, а чего стоит солдатская жизнь? Да ничего. Любое наступление или оборона всегда в боевых планах предусматривает определённый процент погибающих, в первом случае больше, во втором меньше. В этом весь жуткий смысл войны. Действительно, если все остались «при своих», живы и здоровы, тогда кто же победил? И зачем затевали всю это белиберду? Неужели женщины призваны рожать детей для пушечного мяса? Возникает большое сомнение, что с такой версией согласился бы сам Господь Бог. Таким образом, кара наступает неизбежно, только чуть позже и об этом ведомо не всем.
      Звук очередной мины Захар услышал одновременно с пронизывающей болью в ноге, понять сразу было невозможно, то ли оторвало ногу, то ли перебило кость, помимо этого, он перестал слышать окружающий грохот, контузия была настолько оглушительна, что несколько дней пришлось объясняться с помощью рук. Спасло его то, что поблизости оказались санитары, они волоком оттащили его из зоны обстрела, там его подхватила другая бригада санитаров и прямиком направили в полевой госпиталь. Как позже выяснилось значительный кусок бедра ноги была вырван, но кость при этом, была не повреждена. Хирург делавший операцию, попытался сгладить масштаб травмы, заметил: «Не беспокойся солдат, заживёт, как на жопе царапина», успокаивающих слов Захар не слышал, позже, через несколько недель, сосед по палате рассказал об обнадёживающих словах врача. На этом война для солдата Захара Трофимыча закончилась. Через несколько месяцев из госпиталя, он ковылял на костылях в город Москву. Шёл 1944 год. К тому времени, многие фронтовики возвращались домой с трофейными подарками, у кого-то за плечами висел аккордеон, кто-то в рюкзаке тащил губную гармошку, кто-то прихватил статуэтку из разрушенного дома, кому-то достались ручные часы, высший офицерский состав не в счёт, у них возможностей было побольше. Несколько позже, за полгода до окончания войны, генералы не стесняясь пёрли из Германии «добришко» вагонами: картины, мебель, сервизы, серебряные столовые наборы, ковры, хрустальные люстры, велосипеды, легковые машины, мотоциклы, да впрочем всего и не перечесть. Их упрекать нельзя – Победители! Хоть бы кто, томик Генриха Гейне привёз домой!
      У Захара за спиной мотался солдатский вещевой мешок, все его трофеи, это золингеновская бритва, которую он подобрал в разрушенном доме, да и не до этого было. Тяжело обогащаться инвалиду, с костылями в пору бы управиться, передвигаешься как черепаха, а без костылей и шагу не сделаешь, здесь о коврах и сервизах думать не приходилось. На фронт увозили в товарных вагонах и с фронта мягкий вагон не полагался, солдаты с пониманием относились к инвалидам, и кипяточку на станции принесут, и краюхой хлеба поделятся, как никак защитник Родины едет, кровь проливал. В литерные вагоны идущие с фронта цыган не пускали, но на кратковременных остановках сновали толпы жаждущих наживы цыган, в основном, женщины, иногда с детьми разного возраста, от грудных до  малышей еле передвигающихся. Расчёт был прост - вызвать жалость к детям у солдат. Были и предложения погадать по руке или на картах, и то и другое сплошной обман, но завораживающий и умиляющий душу фронтовиков. Как же хотелось видеть свою судьбу более счастливой, нежели она была наяву.   
      Захар стеснялся показывать ордена и медали висевшие на гимнастёрке, а это были не простые медальки, ордена «Славы III степени», «Красной Звезды», медали «За Отвагу», «За взятие Праги», такие по блату не присваиваются. Собственно говоря, в ту пору, у многих оставшихся в живых солдат имелись подобные ордена и медали, ими никто не хвастался, они ведь с привкусом крови, да и перед кем красоваться, об этом даже никто и не думал. Герои это не только те, кто награжден «Звездой героя» или «Тремя орденами Славы» – это те, кто жертвовал своей жизнью, своим здоровьем, своей молодостью, для счастливой мирной жизни, во благо остальных людей, после войны их было много, в наши дни их ряды сильно поредели.
     Война ещё не закончилась, гремели выстрелы и рвались бомбы в Европе, направление главного удара было сосредоточено на Берлин, Рейх, канцелярию Гитлера, конец уже был близок, но солдаты продолжали сражаться и гибли. Для многих судьба оказалась слишком горькой, пройти всю войну и погибнуть или получить увечье перед самой Победой, так и хочется прокричать: «А где же милость Господня?». Вагоны, прибывающие с фонта везли, в основном, тяжело раненых бойцов, усопшие нашли своё последнее пристанище далеко от Родины, на полях сражений. Те, кто остался в живых, до своих домов доберутся не скоро, процесс лечения у некоторых растянется на месяца.

      После длительного лечения в госпитале, Захар прибыл в Москву прямо под Новый, 1945 год. Для родных, это был, конечно, дорогой подарок, ведь живой, правда с приданым, костылями и нафаршированный осколками, но это не столь важно. Вспомогательным инструментом под названием, костыли, придётся ещё долго пользоваться, пока не заживут раны и появиться уверенная поступь в ногах. Поначалу дочка как-то дичилась мужика на костылях, ей он представлялся не родным отцом, а каким-то страшным сказочным персонажем, вроде бабы Яги, верхом на метле. Тем не менее, родная кровь подсказывала Светлане, что этот человек с деревяшками в руках, её отец. Светлане исполнилось шесть лет и осенью ей предстояло идти в школу, в первый класс. Ей уже были подвластны буквы и она могла даже что-то прочесть по слогам. С детскими дошкольными учреждениями (ясли, детские садики) были большие сложности, оставлять детей без присмотра, одних, опасно, дедушки с бабушками умерли, просить помощи у соседей сложно, все находились в подобных ситуациях. Хорошо, если с соседями складывались добрые отношения и те готовы были прийти на помощь, приглядеть за малыми детьми, пока родители не приходили с работы. Малышам были не свойственны капризы «Хочу или не хочу!», что дали родители, тем и довольствуйся, сопи себе в две дырки, за проявление несдержанности (каприза) можно было схлопотать и по жопе, не взирая на возраст. Все прелести детского юного возраста Захар пропустил, оказались дела поважнее, теперь он довольствовался уже выросшим ребёнком. За время войны у Захара накопилось столько обычного, человеческого тепла, которое не было пригодно на фронте, на войне убивают, а не жалеют, нарушивший это неписанное правило погибает первым. Человеческое тепло Захар берёг для своих близких, хотя в зверстве к врагу не был замечен, он снисходительно относился к немцам, несмотря на то, что кругом их называли фашистами. Он был далёк от глубоких рассуждений, кто прав и кто виноват, в его понимании, все были люди и Богом предначертано оставаться людьми, а не зверями. Другое дело, когда непрошенный враг приходит к тебе домой, с желанием что-то отобрать и что-то захватить, тогда невольно встаёт народ на защиту своей Родины, своей земли, своего дома, своей семьи. И кто же рассудит справедливо в подобной ситуации? Для всех людей, судья один – Бог. Нападающего, Он рано или поздно рассудит и покарает, защищающегося, Он же и оправдает, но вряд ли поможет. Казалось бы, сама по себе формула жизни предельно простая, но ведь при этом гибнут люди, неужто Природа не придумала иного, более гуманного способа решения возникающих противоречий между народами? Увы, только гибель (смерть) может восстановить мир.

      Отвык Захар от мягких постелей и подушек, в голове ещё звучали выстрелы, кругом гремела война, окопы, вши, и если перенестись в коммунальную квартиру, в маленькую, но свою комнатёнку и вдруг у соседей что-то неожиданно упадёт или другой какой-то посторонний резкий звук, он невольно вздрагивал и пригибался, думая о зловещем вражеском снаряде или пуле, разорвавшейся поблизости. Это был не страх, это была отложившаяся в памяти опасность, а на неё необходимо реагировать быстро и автоматически. Жена, после его очередного вздрагивания и вскакивания ночью просыпалась с ним одновременно, пытаясь успокоить израненное солдатское тело.
      «Захар родной, что случилось?» – в тревоге просыпалась Полина, – «Да успокойся. Так, сон жуткий приснился война опять напомнила о себе». Временами ныла нога да так, что приходилось стискивать зубы, чтобы не закричать среди ночи. Медленно шло заживление раны. Встать ночью для того, чтобы пойти в туалет - целое дело. Просыпалась жена, помогая встать на костыли, как не старался тихонечко добраться по коридору в туалет всё равно получалось с грохотом и руганью соседей, впотьмах что-нибудь, да зацепишь. Посещали Егора и грустные мысли, не уж-то ампутируют ногу? Врачи вроде бы обнадёжили, но предупредили, что заживление может растянуться на длительное время. Оставалось одно, терпеть и ждать. Мысли о работе всё чаще навещали его, но они также быстро улетучивались, как только он брался за костыли. Тягостно находиться в положении ребёнка, иногда даже за стаканом с водой дотянуться сложно, начинала ныть нога, а за ней боль переходила на всё тело, напичканное осколками. Здоровый человек ничего подобного не ощущает, он может подняться пешком на шестой этаж подряд несколько раз и его дыхание будет размерным и устойчивым, с костылями и две ступеньки покажутся Эверестом. Просыпался Захар раньше всех, падающие лучи света уличных фонарей высвечивали часы-ходики, висящие на стене – «4 часа утра». В эти ранние часы, да ещё спросонья, обычно, так хочется курить, но подниматься со скрипом и с шумом, это значит разбудить жену, а ей идти на работу, приходилось терпеть ещё час. У дочки детская нервная система настолько устойчива, что ей хоть из пушки стреляй, она всё равно не проснётся. Женское чутьё никогда не обманывает. Полина зашевелилась и тихо спросила – «Захар, ты не спишь? Что нога беспокоит?» – последовал глубокий вдох и также тихо прозвучал ответ – «Не сплю, всё в порядке, просто хочется курить». Судя по всему сна больше не будет и он, кряхтя стал подниматься с кровати. Судьба уготовила ему, взамен одной ноги пару костылей, конструкция примитивная, но без них хода нет. Как-то так сложилось, что курить в комнате было не принято, это было и до войны и после. Место для курения - лестничная клетка. Пока доковыляешь по коридору, уже и курить отпадает всякое желание. Каждый раз, когда он вольно или невольно, ночью, либо рано утром, будил жену, его мучила совесть – «Ведь ей же на работу, а от него покоя нет».
      Одна за другой побежали без остановки минуты, часы, недели, месяцы, только успевай отрывать листочки календаря. Минул год, как он выписался из госпиталя. Живуч оказался солдат. Через силу, через боль начал Захар делать робкие попытки опираться на изуродованную ногу, здесь костыли были, как нельзя, кстати. Поначалу сильно кружилась голова, того и гляди в обморок упадёшь. Сам про себя он говорил: «Ну живуч же ты, Захарушка». Солдатская сила воли переборола недуг.

            Война оставила свой след и в мирном населении, все механизмы по обеспечению продовольствием были нарушены. В стране помимо денег существовала карточная система, регулировавшая получение продуктов населением. Работающих, инвалидов, стариков и детей стали прикреплять к магазинам, где по карточкам отпускались продукты.
      Недостаток продуктов явился следствием недоедания и неполучение витаминов у детей, возникали дистрофия, рахит, ослаблялись иммунная и нервная системы. Все эти, и, подобные им, болячки были присущи «детям войны». Тем не менее, поколение росло. В народе говорят, что из хорошего семени вырастет хороший урожай, из плохого, соответственно, никудышный. Оказывается этот постулат не относится к людям, они в состоянии преодолеть все невзгоды, и продолжать рожать сильных людей, и, иногда, гениев.         
   
               

               
      Карточная система применялась не только в нашей стране, но и во всем мире, в разные периоды времени. У нас в послевоенное время активно использовали карточную систему с целью упорядочения получения продовольствия населением. Подобные деяния происходят не от хорошей жизни, а скорее от её отсутствия. Мера вынужденная, но оправданная, применяется в крайних случаях, дабы сохранить и уберечь своих граждан от повального голода. Трудно понять нынешнему поколению ту сложную пору для страны, ведь её не прикроешь ни простынкой, ни байковым одеялом – это своеобразный нарыв общества времён войны, но об этом следует помнить. Человек лишённый памяти прошлого, не в состоянии видеть будущее.
     Тем не менее, трудности возникали, когда у людей пропадали такие карточки (потеря, кража, порча, непригодность их использования и пр.), возобновить их оказывалось чрезвычайно сложной процедурой, в основном, в таких случаях приходилось голодать до получения новых карточек.   
      Начавшаяся ещё в конце 1945 года карточная система в СССР была окончательно отменена в 1947 году и, в этом же году была произведена денежная реформа. Обмен наличных денег осуществлялся в соотношении 10:1, существовали ещё ряд условий переоценки, но это не столь важно для нашего повествования.
      С момента появления первых бумажных денег (1769 г.) образовался и номинал в 1 рубль. Менялось время, менялись режимы, цари, секретари
ЦК КПСС, менялась и картинка рубля. Казалось бы 1 рубль, что он означает в стоимостном выражении? Сегодня, ровным счётом ничего. А вот в те годы, билет в кинотеатр (самый дешёвый, на последний ряд) стоил 10-15 копеек. Пустячок, а приятно. Вот он, какой, Советский рубль! В советский период времени соотношение рубля к доллару колебалось между 60 и 90 копейками за 1 доллар, а нынче сами знаете.
      Стабильный рубль - это оплот могущества Страны! А когда возникает зуд, лихорадка, а вместе с этим беспокойство за настоящее и будущее, то люди начинают нервничать и не сильно обращать внимание на стагнацию, девальвацию, рецессию, инфляцию, дефолт, поскольку смысл финансовой белиберды ускользает от их внимания.

               

      В последствии в 1961 году в СССР произошла деноминация рубля (ещё одно потрясение для народа, та же реформа), то есть казалось бы - эквивалентная замена денежных знаков, на самом деле, это очередной удар по карману граждан, но это выходит за рамки нашего повествования.
      Чем хороши деньги? Конечно, когда ты их получаешь. Когда ты их отдаёшь, тебя немного охватывает грусть, ведь ты с ними расстаёшься, некоторые начинают тихо ненавидеть тех, кому они их отдают. И при этом, ровным счётом не имеет значения, маленькие они или большие по размеру, красненькие или синенькие, нарядные или нет, всегда радует или волнует, их наличие.

      Прощаться со сложившимися устоями всегда сложно, уж больно сильно развита сила привычки у людей. Любая реформа - это потрясение для народа. Простой люд не вникал в финансовые премудрости, проводимыми правительством (реформы, деноминация, инфляция, стагнация и много всего другого), да если бы и захотел разобраться, всё равно ничего бы не понял. Таким образом, люди воспринимали все деяния, как неотвратимые явления. В курилках можно было слышать:«Творят суки, что хотят». Расставаться со старыми денежными знаками было как-то грустно. И, действительно, после получки рабочий шёл домой с приличной пачкой шуршащих денег в его кармане. По случаю зарплаты и выпить не грех. При выходе из проходной ноги сами вели тебя к первой попавшейся пивнушке, кружечку другую с воблой в прикуску – «Лепота!». Продолжить было можно во дворе дома с «согражданами» или, проще говоря, с собутыльниками. Скинувшись по рублику (в ту пору бутылка водки была по карману каждому работяге), после водочной трапезы, иногда приходилось с большим трудом преодолевать порог родного дома. У кого-то прибытие проходило незамеченным и безболезненным, кто-то получал от жён хорошую порцию «люлей», карманы выворачивались наизнанку и выгребались все деньги, заработанные честным трудом.


               




      Имея в кармане знаменитый зелёненький «троячок» можно было спокойно отправляться во двор и искать старых приятелей – собутыльников, этого вполне хватало для начала выпивки. В обиходе, среди мужиков использовалась крылатая фраза – «На троих» или в виде вопроса «Третьим будешь?», для несведущих, речь шла о выпивке. Трёшка, как бы объединяла интересы трудящихся, с одной стороны, «скинуться» по рублю на бутылку водки, это дешевле, с другой стороны три собеседника, это гораздо веселее и опять же предстоящая дискуссия (в узких кругах рабочего класса, это означало – «А попи....ь, то есть поговорить»). В том случае, когда у работяги в кармане теплилась «пятёрочка» он себя ощущал королём, на не продолжительное время.

               

      В тоже самое время, интеллигенция, без тени сомнения, отправлялась в ресторан со спутницей, имея сторублёвую бумажку в кармане, этого тоже хватало хорошо провести время.

            

      Не вижу особого смысла говорить о размере зарплаты, о ценах на продукты того время, и тем более сравнивать их с нынешними, от этого просто станет горько и обидно. Так и просятся наружу слова Аркадия Гайдара из повести «Судьба барабанщика» – «За это ли (не говорю о себе, а спрашиваю тебя, старик Яков!) боролся ты и страдал? Звенел кандалами и взвивал чапаевскую саблю! А когда было нужно, то шел, не содрогаясь, на эшафот… Нет, не за это!».

      Был ясный, тёплый, летний день, Захар сидел на лавочке возле своего дома в роли наблюдателя за окружающим миром, неожиданно ему пришла в голову мысль: «А не попытаться без костылей сделать самостоятельно несколько шагов?», робко встав на ноги, некоторое время он стоял, как фонарный столб, костыли лежали рядом, на всякий случай. Набрав воздуха полные лёгкие, словно пытаясь облегчить давление тела на ноги, он медленно стал передвигаться вдоль стены дома. Неуверенность в возможном самостоятельном движении смешалась с покалыванием в раненой ноге, боль не исчезла, но её можно было терпеть. Несколько метров движения вдоль стенки и обратно сделали его рубашку насквозь мокрой, хоть выжимай, но это был пустяк. В который раз Захар сказал себе: «Я опять победил!». Для кого-то это может показаться смешным, инвалид занимается самообманом. Плюньте вдогонку тому, кто так подумает. Радуйся прохожий, ведь фронтовик возвращается к нормальной жизни. Захару было невдомёк о каких-то научных методиках по реабилитации конечностей, он действовал скорее по наитию, видимо кто-то свыше подсказал ему, что поправиться можно только через боль и труд. Поначалу это было невыносимо, перебарывать боль, осваивая движения мелкими шажками ног, через несколько месяцев острая боль сменилась тупой, но более продолжительной. Ощущение было такое, что ныла не только раненая нога, а боль переходила в позвоночник. Восстановить нормальное болевое равновесие помогал обычный анальгин, пару таблеток прекращали боль, до тех пор пока он не приступал к тренировкам. Всё это порой напоминало издевательством над самим собой (мазохизмом), но солдатский характер трудно сломать человеку, прошедшему «огонь, воду и медные трубы». Главное у Захара была цель – стать здоровым, полноценным человеком. И нужно отметить, что его старание и упорство давали свои результаты. В туалет, ночью, он уже ходил без костылей, потихоньку перебираясь вдоль стенки. Как хорошо известно, что новые конечности, впрочем как и другие органы, взамен старым не вырастают, это вам не волосы. Вместо ампутированной ноги или руки новая не вырастет, таков закон природы, а вот подремонтировать искалеченную конечность можно, но для этого от человека требуется время, мужество и воля.

      Наконец, наступил тот день, когда Захар, после длительной домашней изоляции,  отправился в соседний сквер самостоятельно, без костылей, прихватив с собой, на всякий случай, трость или скорее клюшку, так как трость слишком «громко» звучит, она предполагает фрак и цилиндр и многое другое. Сам по себе, путь до ближайшего сквера не бог весть, как далёк, но это для нормального человека, а для инвалида, делающего первые шаги, это сравнимо с расстоянием между Ленинградом и Москвой. Навстречу Захару спешили люди, кто на работу, кто-то на прогулку, дети торопились в школу, старушки ковыляли навстречу пристально всматриваясь в медленно передвигающегося мужчину. После долгих мучений с костылями, пешая «прогулка» вселяла ещё больше уверенности в Захара, он медленно, но уверенно возвращался к нормальной жизни, ну разве это не повод для радостных мыслей. Конечно кататься на коньках и прыгать на лыжах с трамплина или с парашютом - это мечта из разряда несбыточных иллюзий, но почему бы не помечтать, когда у тебя хорошее настроение. Пораньше, вставая утром, Захар медленно передвигался в сторону сквера, где он любил наслаждаться пением, щебетом птиц, как впрочем любое движение жизни вызывало у него необъяснимый трепет, где-то глубоко внутри его  исстрадавшегося тела. У него и раньше был склад глубокого мыслителя, но увы, не хватало образования, и он это восполнял внутренним ощущением, данным ему Господом Богом. Поскольку он был человеком крещёным, верующим, свято чтил все церковные праздники, дорога в церковь для него была дорогой в жизнь, все эти чувства он хранил в глубине своей души. А впрочем, к чему их выставлять на показ? В храм Господний дорога открыта всем и каждый приходит туда со своими чаяниями, одни покаяться, другие чего-то просят, кто-то ставит свечи за здравие, кто-то за упокой, одни лукавят и лгут, и кара господня настигнет их рано или поздно, другие искренне верят в исцеление надеятся и ждут... Ведь – это храм, он всё безропотно и молчаливо терпит, таков указ Божий.
      Обычно старые церкви окружены вековыми деревьями, где находят себе приют многие пернатые, одни поют песни на свой лад, другие просто щебечут передавая друг другу новости, третьи изредка издадут крик сердца и замолкнут в ожидании ответного сигнала сородича, нет ответа, значит не подошло его время. Жизнь всегда концентрируется вокруг храма, чаще в сельской местности и реже в крупных городах. Рождается ребёнок его несут крестить – куда? В церковь (раньше втихаря, сейчас открыто). Умирает человек – куда его несут отпевать, в церковь. Вы заметили? Что человека люди всегда несут и малого и старого – куда? В церковь и лишь потом на кладбище. А теперь вдумайтесь, на какую мысль наводят вас, эти вековые традиции – на святое место - церковь. Именно там и только там царит вечный покой.
      Постепенно Захар начал менять свой маршрут. Он всё чаще начал приходить в церковь, в которой он ощущал внутреннюю влекущую потребность. Где-то высоко, под сводом купола церкви собирались все мысли и чаяния прихожан, которые невидимыми лучами улетали на небеса, точно также священные лучи прилетали в церковь, и прочесть их могли только те, кто свято верил в Бога. Общение бренного человека и святого духа всегда проходит в тайне от остальных мирян, поскольку у каждого свои мысли, принадлежащие только ему одному. Православная церковь не предусматривает сидячих мест, в отличие от католических, объяснение тому простое, в наших церквях принято часто креститься и кланяться. При большом скоплении верующих осуществлять подобный обряд крайне сложно, поэтому все присутствующие стоят. Для прихожан преклонного возраста, больных предусмотрены сидячие места. В этой церкви Захара уже приметили и женщины, прислуживающие там, уважительно относились к нему, зная его тяжёлую участь фронтовика, они сами предлагали или стул, или освобождали место на лавочках, стоящих вдоль стен. Находиться в церковной атмосфере для него было блаженством, он слышал звучащие слова молитвы, которые будто бы лились откуда-то сверху с небес, многие он знал наизусть. Слова Господа Бога, озвученные священником уводили всех верующих в иной мир – мир правды, любви, скорби, в светлый небесный путь. Человек в своей основе грешен и каждый знает свои грехи, место, где можно о них говорить, исповедоваться, покаяться – это церковь. Господь прощает всех, если это звучит искренне, да впрочем и лжецов он терпит до судного часа.
      Каждый раз, приходя в церковь Захар ставил свечки за упокой души усопших фронтовых товарищей, пусть слабый огонёк свечи немного погорит ведь их молодая жизнь слишком рано потухла, как эта свеча, задуваемая налетевшим ветерком. Когда шла служба, Захар, как и все, молился, но наступало время окончания богослужения, и тогда можно было остаться некоторое время, наедине со своими мыслями. Невольно в голове крутились всякие мысли, так по жизни получалось, почему-то многим людям нравится дружить с успешными, жизнерадостными, счастливыми людьми, а не с бедными или с теми, у кого появляются неприятности, их обычно стараются избегать. Ему было невдомёк, что ровно об этом, много лет тому назад сказал Лев Толстой – «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Ясно было одно, со счастьем лучше дружить, но сохранить его – это всё равно, что пытаться удержать снег в руке.
      Выходя из церкви на улицу, Захар обычно делал глубокий вдох облегчения, церковная атмосфера, как ему казалось, действовала на него целительно. Обратный путь был медленным, куда ему торопиться, дочка ещё в школе, жена на работе, оставалось одно, общаться со своими пернатыми обитателями (певчими птицами) и котом Васькой. Живность в жизни Захара занимала особое место, он с большой любовью ухаживал за ними, кормил, подливал свежую водичку, чистил клетки, давал возможность полетать по комнате, чтобы уж совсем не забывали вольную жизнь. Птицы в знак благодарности пели ему свои звонкие песни на все лады. Пернатых можно было развести гораздо больше, но габариты комнаты не позволяли размещать большие клетки, приходилось размещать их друг над другом. Перечень птиц был не столько обширен, каждой по паре – зяблики, канарейки, чижи. Из всех перечисленных птиц особой сообразительностью отличались чижи, они даже превосходили кота Ваську, обладали хорошей памятью и природной интуицией, маленькая птаха быстро привыкала к хозяину, узнавая его среди остальных членов семьи. Почувствовав, что они привлекают людей к себе, они начинали громко петь. Особую радость птицам доставляли свободные полёты по комнате, когда их выпускал хозяин. Большинство из них с трепетом воспринимали водные процедуры в ванночке, вот тогда хозяин держись и бери тряпку в руки, поскольку пол быстро становился мокрым.   
Громкие трели возвещали о радости жизни. Жильцов коммунальной квартиры не раздражали песнопения птиц, даже наоборот, как-то расслабляло приближало к природе и делало всех мягче по отношении друг к другу.
      Жена и дочь к живности относились равнодушно, для дочери забавой был кот с ним она проводила много времени, играя и устраивая какие-то свои забавы. Птицы домашних не раздражали, тем более, что уход за ними лежал на плечах Захара. Годами выработавшаяся у Захара привычка по утрам не залёживаться поднимала его рано утром, когда ещё все спали. Тихонько прошмыгнув на лестничную клетку он с наслаждением затягивался крепким табаком «Беломора», в эти минуты он принадлежал самому себе, можно было спокойно помечтать, но в силу своего характера мечты почему-то далеко не заходили, были какими-то куцыми. Уровень образования не позволял мечтать о Вселенной, даже дальние страны для него были не подвластны и представлялись несколько туманными, но вот о лесе, полях, цветах, птицах, всяких зверушках, населяющих среднюю полосу он мог думать бесконечно. Конечно, иногда, мысли уносили его, в так называемое, «светлое будущее», представлявшееся ему каким-то Раем, хотя в живую никто не видел ни райских рощ, ни яркого прозрачного света, ни порхания и щебета райских птиц, ни тихого ласкового шёпота, тех кто находился в Раю, впрочем, как и «светлого будущего», тоже никто не видел, но слышали много, все это рождалось лишь только в воображении простых смертных. Увы, безгрешные святые иллюзии.
      Об Аде, равно, как и о тюрьме люди говорили в тех случаях, когда хотели усилить негативное отношение к поступкам, совершавшимися либо детьми, тогда им рассказывали «о прелестях» Ада, либо взрослым, но эта проповедь обычно уже звучала в залах судов. В отличие от райских условий, в воображении людей Ад представлялся, как нечто ужасное на белом свете, страшнее не может быть ничего. Мрак и темень встречает грешников с распростёртыми объятиями, кругом нестерпимая жара, всполохи пламени возникают то тут, то там, кто-то уже получил, то к чему он стремился в жизни, жарится на раскалённой сковороде, других ожидают водные процедуры в кипящем котле. Одним словом, без внимания не остаётся никто. Не думайте, что это пытка за земные грехи, нет, это кара возмездия. В тюрьме почти те же прелести, что и в Аду. Вас гложут сомнения? Хотите проверить? Что же дерзайте.
      Утренний перекур закончился. Захар удаляется в комнату, оставляя за собой облако едкого дыма. Жена и дочь ещё пребывают во сне. Сна скорее всего у него уже не будет, а вот прилечь и слегка расслабиться пока можно. Через час проснётся Полина, начнёт готовить скромный завтрак. С дочкой, как всегда трудности, она подобно всем детям с большой неохотой пробуждается, запанная бредёт в туалет, мыться, чистить зубы, завтракать и собираться в школу. К этому времени Полина уже спешит на работу и Захар собирает Светлану в школу.

      Москва в военное и послевоенное время, как впрочем и другие города, отапливались углём или дровами через центральные котельные. Обычно штат истопников в котельных был невелик, зависел от их назначения, обычно, два-три человека, менявшие друг друга посменно, при крупных тепло- узлах штат увеличивался. Москва была завалена шлаком (отходы сжигания угля). Из котельных, расположенных в центре города шлак периодически вывозился на окраину и терриконы отходов горения были видны из далека.
      И, здесь, на помощь городским службам пришли военнопленные немцы, которые были заняты в строительстве жилья, они разработали собственную технологию по переработке угольного шлака в строительный материал, в так называемые шлакоблоки размером 20х20х40. Во многих районах города интенсивно началось строительство, кстати говоря, немцы также разработали и проекты строящихся домов. Возведённые на окраинах Москвы в разных микрорайонах, «немецкие дома», существенно отличались от окружавших их ветхих строений бараков, деревянных домов довоенной постройки, предназначенных для временного проживания людей. В новых домах было водоснабжение, канализация, центральное отопление и горячая вода. Для людей, получивших возможность там жить, это оказался иной мир.
      Что же военнопленные немцы получали взамен? Взамен они получали свободу. По завершению строительства вереницы эшелонов с пленными возвращались в Германию.

             

      Это фото не что иное, как обобщённый рабочий портрет истопника или, просто, кочегара. Перевод котельных на жидкое топливо, а также на газоснабжение несколько задерживался. Как следствие, профессия истопника была востребована, а если говорить проще, то рабочих катастрофически не хватало. Сам по себе труд был нелёгким, грязным (кругом летала угольная пыль, как в шахте), находится целую смену, включая ночную, в котельной рядом с огнедышащими котлами, где свежий воздух поступал из ряда вон плохо, не каждый выдержит такую обстановку. Хотя обязанности истопника были несложными: колка и пиление дров, дробление угля, загрузка и шуровка в печь, поддержание температуры теплоносителя в системе отопления, очистка от золы, все перечисленные работы носили короткий по продолжительности характер, выполнил, отдыхай. Истопнику правилами внутреннего распорядка был положен, так называемый, подручный (помощник), в обязанности которого входили: загрузка угля и чистка печи от шлака и золы. Все остальные научные премудрости – теплотворная способность, калории и килокалории угля, это не для ума кочегаров.
      
      Состояние здоровья у Захара становилось более устойчивое, боль в ноге не вызывала существенного беспокойства. Мысль, которая его преследовала последнее время, пора начать поиск работы, наиболее подходящим для него режимом работы мог бы оказаться посменный график. Работа на заводе сразу отпала, ежедневный выход на работу, весь рабочий день 8 часов отстоять на ногах для него это оказалось достаточно трудным. Случайно обнаружилось, что неподалёку от дома, вывесили объявление о приёме на работу рабочего в качестве истопника. Условия труда и график работы были приемлемы, правда зарплата невысока, но на первых парах с этим можно было смириться. Вначале Захар думал, что эта работа будет временной, но на самом деле она растянулась на многие годы. С годами он смирился с новой для себя профессией, в которой присутствовало ряд преимуществ – 
неподалёку от дома (10 минут ходьбы); сменная работа; процесс топки котлов и загрузка угля  непродолжительны; круглый год тепло (даже слишком); никто не дёргает по пустякам; по существу, он был сам себе командир, даже имел при себе подручного. Несмотря на то, что котельная не лучшее место для романтических мечтаний, тем не менее находясь перед открытой дверцей котла и, глядя на трепещущие языки пламени, особенно, когда мороз на улице щиплет щёки, можно было и поразмышлять о жизни, природе, птицах, животных и о людях. 
       Один за другим потекли рабочие деньки, похожие друг на друга, работа, отдых и вновь работа. Для души оставалось не так много – семья, церковь и выезд на электричке за город на природу. Вникнуть в глубину происходящих процессов преобразования страны не позволял уровень образования Захара, как впрочем, и у многих окружающих его людей. Простые люди считали: «Не моего ума дело, на то есть учёные, пусть они и разбираются», многие сочтут это невежественным безразличием. А что вы думаете, оно само по себе появилось? Проще и безопаснее устранить народные массы от текущих проблем, для этого осуществляется «промывка мозгов». Научить всех разом хотя бы основам экономики, нереально, тем более политическим трюкам. Следовательно во избежание народных смут, будет лучше, если они постоят в сторонке и покурят, а им предлагать уже готовые испечённые пирожки. Предельно просто - открывай ротик, жуй и глотай и не думай о всяких глупостях. А в том случае, когда в стране активно используется репрессивный механизм для подавления непокорных, никто и не посмеет высунуться из «кустиков». Дедушка Джо (И.В. Сталин) страх как не любил вольнодумства. «Вождь всех времён и народов», так надёжно к нему приклеилась эта фраза, что основная масса людей другого и не представляла, при этом следует учесть одно важное обстоятельство – И.В. Сталин руководил страной 31 год! 
      В нашей стране, укоренилась добрая традиция при приходе к власти, хорошенько пнуть своего предшественника по партии. Если опуститься несколькими уровнями ниже, например, до рабочего класса, то мы увидим тоже самое. Не верите? Попробуйте пригласить плиточника переложить кафельную плитку в туалете, он вам навешает сто чертей, обвинив и захаяв предыдущего мастера, «то не так и это не так, а вот моя работа любо дорого смотреть!», хотя она, мало чем отличалась от прежней, за исключением свежести. Слишком преждевременно обсуждать деяния сталинского периода, историки лет через сто расставят всё по местам.
      Наступил 1953 год, последний год правления И.В. Сталина. Обычно кончина крупных политических и государственных лиц покрыта тайной, смерть Генералиссимуса не была исключением. И по сей день столько мути выплескивает пресса, что простого человека начинают глодать сомнения, всё-таки что же творится за этой таинственной Кремлёвской стеной? В тот момент, когда страна узнала о смерти Руководителя партии, многие впали в «ступор» кто-то рыдал, кто-то судорожно курил, наиболее находчивые не растерялись и тихо молвили: «надо бы помянуть» и также тихо ушли в запой, вплоть до похорон.
      Можно, как угодно подвергать остракизму политику Сталина, но остаётся неоспоримым фактом, что за короткое послевоенное время Советский Союз превратился из страны со слабой экономикой в мощную промышленную державу. После смерти Сталина было как-то неуютно принимать власть и садиться в кресло Секретаря ЦК КПСС, настолько атмосфера была пропитана сталинизмом. Самым бойким среди партейцев оказался Н.С. Хрущёв, тому было всё равно лезть под стол (при проигрыше в бильярд) или взгромоздиться на трон Советского государства. Отличаясь устойчиво упрямым характером, он мог творить чудеса: то с переполоху отдать Крым (1954г.), то подвести Мир под угрозу ядерной войны (Карибский кризис 1962г.).
      В истории императорской России и СССР было два всадника без головы – император Александр II (продал США Аляску в 1867г. менее чем за 5$  за акр) и первый секретарь ЦК КПСС Н.С. Хрущёв подарил Крым Украине (слишком щедрый сука!). Пройдут годы и щедрый подарок будет боком выходить для многострадальной России.

      Захар так прикипел к своей работе, что в сердцах думал, что до пенсии как-нибудь дотянет, она его устраивала со всех сторон, тем более, что жизненные запросы у него были, куда как скромные. Незаметно подкралось время, и дочка Светлана вышла замуж и уехала жить в Хабаровск. Изредка от неё приходили весточки, одна похожая на другую – «Привет! У нас всё хорошо. Живы, здоровы. Трудимся, растим дочь. Как дела у тебя? Пиши. Обнимаем».
       Только спустя два года Захар узнал, что он стал дедушкой. Немного стало горько и обидно, что все письма от дочери веяли каким-то холодком и безразличием. «Впрочем, Бог им судья» – размышлял Захар. В силу своего характера, он прощал дочери её отношение к нему. Последнее время, Полина начала как-то резко сдавать, частые болезни сильно выматывали её, все медицинские бумажки были написаны непонятным языком. Сами подумайте, куда обращаться за помощью рабочему человеку, не в ЦКБ же, адреса всего два – поликлиника и районная больница. Одним словом, чем богаты ... тем и поможем. А лечебное богатство для всех одно, простуду вылечим, воспаление лёгкого поправим, а извините онкологию или инсульт, это вопрос к Господу Богу. Иногда, со сложной болячкой и помогало, но крайне редко. В основном, люди готовились к худшему.
      Удивительно устроен мир, одни умирают, в тоже самое время другие рождаются, одних провожают с цветами, других встречают с цветами, выходит цветы могут покрыть всё. По всей вероятности, в них сила, жизнь и красота. Полина не относилась к категории везунчиков, её дни оборвались, как тонкая ниточка, оставив после себя чуть заметный след. Захар ощутил себя полным сиротой, даже не в ту пору, когда потерял  родителей, а вот потеря для него близкого, понятного человека Полины стала краеугольным поворотом в его жизни. Какая-то, вдруг, пустота навалилась на него. Сидя в комнате, в одиночестве за столом, в памяти невольно всплыли картинки прошлого. Обычный вечер, они с супругой сидят за столом и пьют чай с клубничным вареньем. О чём ведут разговор? Да ни о чём. О текущих днях, о новостях, о Светлане, немного о работе (о ней многого не расскажешь) и так, понемногу, о всякой белиберде. Горячий чай согревает тело, а искрящиеся глаза жены греют душу и сердце. Чета Моловых не посещала ни Большой театр, ни Колонный зал, изредка Захар покупал билеты в кинотеатр, на какой-нибудь фильм и тогда они находились в течении двух часов дружно прижавшись друг к другу, переживая вместе с актёрами какой-нибудь сюжет. Особенно на них произвёл впечатление, как и на многих других людей, индийский фильм «Бродяга» (1954г.), где главную роль играл Радж Капур. Казалось бы, несложный сюжет, но он как-то отдавал реальной жизнью, вместе с актёрами зритель переживал, сочувствовал, любил, ожидая приятного окончания судьбы обделённого любовью и лаской воришки.
      Потеря родного и близкого человека мгновенно образует пространственную пустоту, которая начинает точить приятными воспоминаниями, гулко отдаваясь в голове и сердце, бессонница становится обычным явлением, кто-то заливает горе вином, впадая в глубокую депрессию, но это было не для Захара. Частично, церковь приглушала ноющую боль души, однако становилось очевидным, чем быстрее он заполнит эту пустоту, тем скорее он найдёт облегчение.
      Незадолго до кончины Полины, они купили телевизор КВН-49 (размер экрана 140х105см), который приносил много радости, невзирая на его микроскопические размеры, всё-таки он отдалённо, но напоминал о домашнем кинотеатре. Поскольку телевизор вещь неодушевлённая, то и получать от него душевную теплоту было невозможно. Внутреннее состояние Захара подсказывало, необходимо общение с живыми существами. Пару лет тому назад, зимой они с женой возвращались домой и в подъезде у отопительной батареи приютился забредший котёнок. Жалость и сострадание к бродячему котёнку одновременно всколыхнуло их сердца и маленькая пушистая крошка перекочевала в комнату Моловых. С присущим кошкам, выражать удовольствие мурлыканием, котёнок по имени Уголёк (цвет шерсти черный, с белыми усами и такими же носочками на лапках), старательно встречал с работы своих покровителей, винтом прохаживаясь вокруг ног с высоко поднятым хвостиком. Одновременно, все его действия выражали, радость от появления хозяев и неотвратимое желание получить хорошую порцию еды в чашку. После сытного обеда, как это принято у кошек, следовала процедура умывания лапкой усов и приглаживание языком пушистой шубки. Живые существа испокон веков украшают жизнь людей, иногда приходилось слышать, что тот или иной человек не любит кошек, собак, птиц, они якобы их раздражают, от них летит шерсть, пыль, грязь, они лезут на стол и тому подобное, одним словом сплошные неудобства. При общении с таким людьми невольно возникает чувство осторожности в общении с ними. Доброта и терпимость к нашим братьям меньшим, пожалуй, вот руководство к совместной жизни.
      Сейчас, оставшись с Угольком в одиночестве, Захар почувствовал, что их совместный мир сузился до размеров комнаты, а, если учесть ещё и специфику кошачьего характера, которая весьма своеобразна, то скромный их быт требовал присутствия каких-то других животных. Коты – это создания весьма независимые, по крайней мере, им это так кажется, хотя по части создания уюта они незаменимы, мурлыкая у вас на руках, коты дают вам заряд спокойствия, выравнивая равновесие нервной системы. Частенько приходилось задумываться, кто бы ещё из животных мог заполнить столь маленький комнатный мирок. Собака почему-то сразу отпала, её нужно выгуливать, и не один раз в день, хотя боле надёжного друга, чем псина сложно себе представить, но это становилось для Захара слишком обременительным.
      Оставалось одно – поющие птицы, некое представление о райских рощах. Так в комнате Захара появились птицы: щегол, синицы, чиж. Щегол – птица садово-лесная, размеры меньше воробья, среда обитания - заросли кустарников, густая крона деревьев, окраска пёстренькая, самки поют более мелодично, чем самцы (в пересчёте на человеческий уклад, так и должно быть). Синицы – обитатели местных лесов и городских садов, размер обычного воробья, окраска пёстренькая, с первыми лучами весеннего солнца начинают щебетать. Чиж – предпочитает обитать в хвойных лесах, окраска мало привлекательная, зеленовато-жёлтого цвета, способен к подражанию пения других птиц, доверчив к человеку. Трудно сказать, кто начинал песнопение из пернатых первым, но по мере того, как они распевались, затем сливаясь в единый хор, заполняя маленькое пространство комнаты небесной мелодией. Птичье хоровое пение настолько было завораживающим, что даже соседи оставались неравнодушными к мелодичным звукам. Поскольку птицы были всё-таки невольниками заключёнными в клетки, их жизненное пространство ограничивалось размерами пресловутой клетки и когда наступало время и Захар выпускал их на вольное пространство для полётов, хотя, впрочем, комната эта та же клетка только больших размеров. Тем не менее, они испытывали наслаждение летать, даже какое-то время парить, ощущать, хоть и мнимую, но свободу. Время, так называемых, «прогулок» сопровождалось помимо кормления ещё и водными процедурами, на широком подоконнике, среди зарослей душистой герани, были установлены неглубокие ванночки с водой для их купаний. Что они только не вытворяли, то неожиданно ныряли в воду, словно рыбы, то хлопали крылышками по воде, воображая себя водоплавающими птицами, то просто распластав крылья на какое-то время лежали в воде, принимая водные процедуры, то неожиданно встрепенувшись и стряхнув с себя водичку садились и, крутя головкой вокруг себя, соображая, где они, и не сон ли это? Птицы доверяли Захару и, возможно по-своему, его любили, даже кот Уголёк не покушался на них, когда они свободно летали по комнате, при этом лишь крутил башкой во все стороны, поскольку уследить одновременно за всеми было выше его возможностей. Главным держателем этого животного мира был Захар, для всех живых существ он являлся оплотом их жизни, наверное, они это понимали и, по-своему, ценили. В это же время настенные часы-ходики размеренно отбивали часы и минуты существования обитателей комнаты, включая и его жизнь, о чем постоянно свидетельствовала кукушка, выскакивающая из своего часового гнезда.

      Чем старше становился Захар, тем чаще наведывалась к нему скорая помощь. Понимая всю сложность своего положения, начал подумывать о своих питомцах. Вдруг, неожиданно с ним может случиться непоправимое, либо он сляжет надолго, либо наступит то, что именуется смертью. Сама смерть ему была не страшна, он её давно пережил и не один раз. Совсем другое дело, что останется после тебя. Он с дрожью представлял эти глаза, глядящие на него с мольбой не уходить, им так хорошо вместе жить. Они готовы были ему петь свои песни, повторяя их вновь и вновь, с утра и до позднего вечера, только чтобы он не уходил от них. Соседи, в своей основе, скупые на тёплые слова люди и, тем более, на добрые отношения, ощущали, что фронтовик-сосед медленно направлялся в ту безвозвратную сторону, которая называется потусторонним миром. Они любили этого безвредного и доброго человека, некоторые даже не догадывались, что среди них живёт герой войны. Кто-то из соседей помогал Захару, принося продукты, кто-то вызывал врача, когда наступал критический период. Вставать с постели с каждым разом становилось всё труднее. Однажды в разговоре с соседкой Захар обмолвился – «Тамара не смогла бы ты приютить моего кота Уголька?», та залепетала: «Что ты Захар! Неужто собрался помирать?» после непродолжительной паузы он произнёс: «Тома, всяко может случиться», последовала длинная пауза: «Не переживай разберёмся». К вечеру она забрала кота к себе.
      Молодость и красота – вещи, связанные временем, старость и немощность – неотвратимой безысходностью. Как бы вы не пытались взглянуть на эти вещи с любой высоты, не старайтесь, вы их не увидите они приходят своевременно и незаметно, обволакивая вас с ног до головы. Не удручайтесь, этот момент вы не пропустите, если судьба не уготовила вам иной сценарий.
      Комната медленно опустошалась, уже не слышно привычного мурлыкания Уголька, теперь он расположился за стенкой у соседки и ублажает её своим мурлыканием, не вспоминая прежнего хозяина. Не кручинься Захар, коты – это существа, схожие с проститутками.
      Всё сложнее становится подниматься с постели, ноги становились чужими, не слушались своего хозяина, от прежних широких шагов остались только воспоминания, шаги превратились в шмурыгание ног по полу. Да и руки постоянно искали внешнюю опору, без которой можно было рухнуть с печальными последствиями, тело становилось мало управляемым, требовало поддержки и опоры. Но следует оговориться, иногда общее состояние было настолько сносным, что Захар перемещался по комнате, то, наливая стакан воды, то, подсыпая корм птицам, то, поливая разросшуюся герань, то, открывая форточку и проветривая затхлый воздух комнаты.
      Всё чаще он бросал взгляд на единственный, парадный и выходной пиджак с орденами и медалями, висевший на стене на  гвоздике.

               

На сей раз, он снял газетку (сам не ведая для чего), закрывавшую его от пыли и от птичек иногда летающих по комнате (они ведь могли и накакать).
Давненько он его не надевал, последний раз ещё при жизни Полины, на 9 мая (День Победы). Медали уже начали тускло поблескивать, но при прикосновении к пиджаку издавали мелодичный перезвон, словно напоминая «орденоносцу» о былых днях войны. Память многое стирает, особенно, если это тебя не касается, или, в том случае, когда ты слушаешь чей-то рассказ о событиях прошлых, далёких, может быть даже и волнительных, подобное возможно, за исключением непосредственного участника. У него эти события сидят в голове на всю его оставшуюся жизнь.
      Захара давно глодала мысль: «А что делать с птичками? В случае его ухода из этой жизни, ведь их надо пристроить». Его состояние не обманывало, жизнь могла оборваться в любой момент. Он был похож на футбольную камеру, воздух из которой медленно выходит через маленькую образовавшуюся дырочку, и самое печальное, что его оставалось немного. Как-то заклеить, подлатать, не представлялось возможным, старческие болезни плохо поддаются лечению. И не следует дёргать конечностями, стонать и рвать на себе волосы, даже обращение к Богу не всегда помогает. Будьте мужественными до конца. А вот позаботиться о ваших близких существах, кроме вас, некому. С соседями разговор не увенчался успехом, слушать пение птиц они были готовы, но принимать их на содержание отказывались. Оставалось одно – предоставить им свободу. Пернатые даже не подозревали, что их ждёт впереди, мирно чирикая и переходя на мелодичное пение они беззаботно порхали в своих клетках, искоса посматривая на своего хозяина с молчаливым укором в глазах – «Ты что задумал Захар?».
      Как всегда водится, после пасмурных дней наступает ясная погода, в случае с Захаром было всё наоборот, несколько приятных светлых дней сменились гнетущей усталостью, тяжестью во всём теле, резко ухудшалось зрение, по всей видимости надвигался конец. В голове крутилась последняя, неосуществлённая в этой жизни задача. Собрав последние силы, Захар не без труда поднялся с постели и шаркающей медленной походкой, словно он пробирался по глубокому снегу, с большим трудом развернулся в сторону окна и также тихим шагом начал приближаться к нему, подойдя к клеткам, он пытался открыть нараспашку все дверцы. Правда с окном произошла заминка, замок форточки никак не поддавался дрожащим, ослабевшим рукам, он наконец-то одолел запор, щеколда поддалась, распахнулась форточка и порыв свежего воздуха влетел в комнату, обдав старческое лицо своим дуновением. Пожалуй это был последний щекочущий своей свежестью щедрой подарок природы. Была ли это награда? Или это был прощальный поцелуй? Видимо, кто-то знает об этом.
      Путь до кровати пришлось проделать напрягая все оставшиеся силы. Захару не хотелось выглядеть перед своими пернатыми друзьями в неприглядном свете, лежащим на полу. Те в свою очередь кружились над ним, как бы помогая ему дойти до своего пристанища.
      Захар лежал на кровати, лицо было спокойным и сосредоточенным, как будто он вспоминал прожитую жизнь или пытался отгадать, что его ждёт в загробной жизни. Его мозг продолжал жить, а коль так, то мысли следовали одна за другой, словно торопясь, налезая одна на другую, как в период весеннего ледохода, глыбы льда налезают друг на друга.
      Птицы на свободе, но почему-то они не улетают, крутят головками, словно не понимая своей свободы, и нужна ли она им? Не улетают, сидят на краю форточки. И вдруг, они запели, как бы прощаясь со своим другом, добрым хозяином, последняя песня – реквием, они, как никто другой чувствовали, что Он готовится уйти в неведомую даль, покинуть этот мир навсегда ...


17.10.18г.


текст с фотографиями можно получить:
e-ivanov1942@mail.ru