10 Город Света

Мне снился сон.

Происходит это постоянно, что поделать. Обычно я вижу один и тот же кошмар и, не проспав и двух часов, вскакиваю с кровати в холодном поту. В этот раз всё это ощущалось слишком реалистично. Не было ощущения искусственности нарастающего ужаса. В любом случае, сон был в высшей степени мерзопакостный.

Я шёл по улице незнакомого мне, опустевшего, города. Казалось, что все люди куда-то запропастились, что у каждого из них были свои дела. Кто-то уехал в другой город, кто-то сидел дома, занимаясь чем-то для себя важным, кто-то, возможно, просто лёг спать. Я ощущал себя беззащитным и невесомым. Несмотря на то, что вокруг никого не было, я постоянно ощущал на себе чей-то взгляд. Он не предвещал ничего хорошего. Кто-то следил за мной и хотел мне навредить. В потухших витринах магазинов и лобовых стёклах брошенных машин за мной следовали мои отражения. Я оглядывался по сторонам и думал, что каждый из моих двойников на стекле движется немного иначе, чем я. Накатывала тошнота. Я не мог понять, какое из отражений действительно моё, а какое – иллюзия, созданная добитым зрением или сознанием, измождённым страхом.

Я старался идти размеренно и спокойно. Не хотелось дать этим взглядам понять, что ощущаю их и хочу быстрее скрыться. Пока хищник не поймёт, что его жертва приняла опасность, он не покажется. Таков извращённый охотничий инстинкт в моей голове. Тень двигалась так, словно существовала отдельно от меня. Она была впереди на два шага, полностью отделившись от моих ступней. Вроде бы простой обман зрения, а с другой стороны – откуда тени взяться в безлунную ночь? Тень подобралась слишком близко. Ещё секунда – и она начнёт действовать, набросится на меня и начнёт терзать мою плоть, но не затем, чтобы насытиться, а чтобы удовлетворить желание почувствовать запах крови. Накатывала тревога, граничащая со страхом за свою жизнь. Вот-вот она оборвётся. Я думал так, вернее, думал, что знал это.

Близилось утро. Холод закрадывался под пальто, касаясь ледяными пальцами торчащих рёбер. Всё без толку. Мир обозлился, он был для меня одиночной камерой, где меня заключили против моей воли. Я не просил появляться на свет икон и искалеченных людей. За каждой маской нового человека пряталось знакомое мне лицо. Оно преследовало меня вот уже двадцать с лишним лет. Я и сам прятался от этого лица за собственной маской уставшего от жизни циника. Мне так было проще переживать всё то, с чем меня сталкивал мир лицом к лицу. Под каждой маской человека – новая маска, но зеркальная. Она отражает меня, или я привык в ней отражаться? Нет, стоит посмотреть в окно на идеализированный чужой мир и пожелать в нём оказаться, как всё закончится катастрофой. Люди там прекрасны. Они живут сами по себе, в них нет ни капли меня. Однако, задерживаясь там, теряешь связь с реальностью, унося свой разум в вымышленное место, оставляешь вместо себя доппельгангера, способного справиться с этим лучше тебя в силу безразличия и сущности марионетки.

Я вышел на набережную незнакомого мне океана. Ему было жалко места в себе, и он остервенело выбрасывал на берег китов. Они лежали на песке, погибая без воды. Животные привыкли плавать на глубине, скрываясь от людских глаз и лишь иногда всплывая на поверхность глотнуть воздуха. Теперь они были похожи лишь на стаю птиц с перебитыми крыльями. Им уже не выжить, не уплыть. В их глазах ещё теплились искры надежды, как казалось, но скорее всего я просто ударился в романтизацию их состояния. На тушах уже погибших китов были длинные продольные надрезы. Неужели, кто-то решил разделать мёртвое животное на глазах его сородичей? Это было бы просто безумно.

Из-за камня вдали показалось существо. У него было тело рыбы, но человеческие конечности. Сама его природа казалась омерзительной  и противоестемтвенной. От одного вида этой твари поступала тошнота. В подобие рук она тащила огромный перочинный нож, как те, которые дарят детям в их первые походы. Существо подошло к ещё живому киту и ловким движением провело отточенным лезвием по брюху животного. Раздался протяжный вой, моё сердце сжалось до точки. Вслед за первым последовал новый надрез, обращённый под прямым углом к нему. Пласт плоти беззвучно упал, а из брюха кита начали вылезать такие же рыбоподобные люди. Они хватали воздух беззубыми ртами и глазели по сторонам огромными немигающими глазами. Солнце уже начинало появляться за горизонтом, окрашивая небо в багровые рассветные тона. Половина существ отправилась в море, остальные отправились в заросли боярышника рядом с пляжем.

Я развернулся и быстрым шагом направился к маяку, возвышающемуся над утёсом, как часовая башня над городом. На маяке я мог найти пристанище, зажечь его и переждать остаток утра, может, даже немного вздремнуть. Каждый шаг по дороге из гальки отзывался в пространстве странным многоголосым эхом. На каждый мой шаг раздавалось ещё пять. Страх перерастал в ужас. Кончики пальцев на ногах покалывало, по спине ручьями катил ледяной пот. Крах близок, я уже на дне. Быть может, именно на маяке я смогу быть хоть чуточку ближе к небу, хоть оно и не было никогда добрым ко мне. К эху шагов добавились шорохи кустарника, среди которого пробиралась дорожка. Я знал, что мне уже конец, но в надежде осталась капля надежды на то, что я дойду до самого конца. Я приду к цели. Я хочу в это верить, если не верить, то хотя бы надеяться.

Последние метров десять пути я преодолел, уже перейдя на бег. Судорожно закрывая щеколду на двери маяка, я выглядывал в круглое окошко. На тропинке в утренних сумерках было какое-то шевеление. Да, я смог спастись. Знать бы от чего, но я всё ещё жив и относительно здоров. Я взглянул вверх: в сужающемся тоннеле маяка виднелся небольшой проблеск света, а вдоль стен поднималась винтовая лестница. Её вид давил на сознание, а весь тоннель напоминал спираль. Если не поднимусь наверх, не избавлюсь от ощущения неправильности всего происходящего. За дело. Изо всех сил я рванул по лестнице. Она была ветхой, деревянные ступени то и дело проваливались под ногами. Пару раз я повисал в образовавшемся проёме. С руганью и слезами я подтягивался и продолжал подъём. Это затянулось намного дольше, чем я ожидал. Ступень за ступенью я поднялся наверх и выбрался на балкон маяка.

Небо было всё ещё красным, но уже объявилась луна. Её чёрный серп не отражал солнечный свет, а впитывал любое излучение, доходящее до него. Рядом со мной стояла девушка с чёрными короткими волосами и в красном платье. На ногах у неё не было обуви, а руки спрятаны под длинными перчатками выше локтя. Она меланхолично смотрела вниз.

- Ответишь мне на три вопроса? - раздался её бархатистый голос.
- Отвечу.
- Кто я?
- Я не знаю, - ложью это было лишь отчасти. Раньше я встречал её только наяву. Она ещё ни разу не снилась мне так отчётливо.
- Почему ты так сюда спешил?
- Я видел в этом месте смысл, - теперь я понимал, что это всего лишь промежуточная точка, а никакая не цель.
- Ты знаешь, как уйти отсюда?
- Да, - я взглянул вниз. Высоты было метров тридцать.

Она подняла с пола маску с зеркальной поверхностью и протянула её мне. На ней были прорези только для глаз. Я надел её.

- Прошу, - прошептала девушка, а я залез на перила и шагнул головой вниз с балкона маяка.

Я проснулся в холодном поту и сразу же проверил, сколько было времени. Как и в любую другую ночь, я поспал чуть больше трёх часов. Сон, как показалось на здоровую голову, мало чем отличался от любого другого моего сна.

Заиграл будильник. Снова "красное искушение". Снова до припева. Пора вставать, Джуди. Пора вставать. Снова.