День ВДВ

На день ВДВ, по традиции, они небольшой компанией ездили в Москву. Это был единственный день, когда он «расслаблялся». Как будто «джин» выскакивал из бутылки.
Выпивать они начинали ещё ночью, в поезде. Вывалившись утром на перрон, добавляли. Братались, купались в фонтанах и снова добавляли. Но всегда старались держаться своей компанией – мало ли что. Ночью садились в поезд, и, когда утром выходили на перрон родного города плохо помнили гудящими головами, что же было, но чувствовали опустошенность, граничащую с удовлетворением.

В этом году он почему-то отстал от своих, и, проснувшись на бульваре, осознал, что его поезд уже ушел. Причем в самом прямом смысле. Пошарив в карманах - телефона, билета и денег  не обнаружил.

В сумке, к счастью оказалась бутылка пива. Успел глотнуть.

- Проснулся? – к нему подходил мужик, смутно узнаваемый. Видимо вчера познакомились, - ну так как, поедешь со мной? Смена через два часа. Час ехать.

- Куда это я собирался? – подумал Володя и глотнул ещё пива.
- Передумал, что ль? – поинтересовался мужик.
- Да, не… ты адресок черкни, завтра не поздно?
- До завтра подожду, а потом буду искать кого-нибудь, - сказал мужик, протягивая белый прямоугольничек, - я думал, ты вправду заработать хочешь…

И пошел строгой и торопливой походкой.
В Москве тут все торопятся куда-то. А куда?
Володя сидел на бульварной лавочке и наблюдал, как мимо проходят мужчины и женщины разного возраста. Никто не гулял. Все куда-то бежали. На тенистой стороне несколько лавочек заняли молодые мамочки с колясками. Но даже они сидели как-то напряженно, время от времени поглядывая на часы.

Володя посмотрел на прямоугольничек визитки. «Виктор Быстров, бригадир» было написано на ней. И телефон. В голове мелькали какие-то смутные воспоминания… Он встал и побрел по бульвару в сторону Пушкинской. Там был фонтан. Очень хотелось умыться.

В Чечне было страшно. Володя не геройствовал. Просто делал свою работу и старался не задумываться. Из-за контузии попал в плен. В плену было гадко. Но хотелось выжить, и он терпел и снова старался не думать, как будто спал.
Дома ждала молодая жена и сын. Он обещал вернуться. Он был должен обещание исполнить. Его так воспитывали – обещанья надо выполнять.
Он не трясся, не молил о пощаде,  сквозь зубы сносил и унижение, и побои. Как будто это было не с ним. Как будто смотрел дурацкое и лживое кино, в котором мотивация героев не поддается нормальной логике, а только логике зверства. И точно знал, что оно скоро кончится.
Кино кончилось. Их вызволил из плена его тезка. Тёзке он был благодарен навсегда.
Дома плакала жена. Последние пять месяцев, она считала его погибшим. Потом успокоилась и вновь задышала. В церковь стала ходить. Даже улыбаться иногда.
Володя праздновал возвращение с такими же, как сам вояками, но жена и мама стали на совесть давить, мол, семью кормить надо, пополнение ожидается.
Страну охватил «бум» строительства. На стройках коттеджей платили немного, но стабильно. Нашел он работу и стал вкалывать, и много думать. Выпивал только по выходным и праздникам. На день ВДВ – это «святое». Даже женщины его не возражали. Жена говорила, что после праздника он перестает ночью стонать, кричать и драться во сне. На какое-то время. Длилось это по сегодняшний день. Почти двадцать лет уже. Беспросветка!

- Почему так? Как так? – думал Володя, глядя на свое колеблющееся отражение в воде фонтана, - вот я – пацан, вместо того, чтоб приносить пользу Родине, которая меня вырастила и воспитала должен был стрелять, пригибаться от пуль, чистить сапоги какому-то уроду  с автоматом, который скалился и ржал. А я, вместо того, чтобы плюнуть в его рожу, согнувшись, чистил эти сапоги? Потому что понимал, что ему ничего не стоит выстрелить. И меня не будет.
А теперь я думаю – быть-то зачем? Что я могу? Мне уже сорок и что?
- Вот! – как будто всплывали обрывки вчерашнего разговора бывших ВДВ-ешников, - Почему так? Как так? Горбатимся за копейки!!! Чем нам Родина отплатила? За что мы кровь проливали? Кому это все надо было?
Это были и его мысли. Именно поэтому недавно он уволился, надоело горбатиться, не зная, сколько заработаешь: все время что-то урезали, пересчитывали и мухлевали. Вот только не знал, как сказать об этом жене. И вообще не знал, как возвращаться домой. По тому вчера во хмелю, почувствовав вдруг себя свободным, - решил домой не ехать. По тому и с Быстровым договорился, наверное.

Володя увидел, как рядом на парапет присела неопределенного возраста женщина. Тронула рукой воду. Брызнула себе на лицо.
- Интеллигенция! – почему-то зло подумал Володя и представил, как толкает женщину в фонтан, и она нелепо встаёт в своем мокром белом легком одеянии, которое облепляет её ещё ничего себе фигуру и ей стыдно.
Но вместо того, чтобы осуществить свой «подвиг» почему-то спросил, не подскажет ли она, сколько сейчас время.
- Без пяти час, - доброжелательно ответила женщина, взглянув на телефон в руке, и разрушив обычное впечатление, что все москвичи зазнайки, с интересом посмотрела на него.
Володя подумал, что, наверное, она посчитала его за бомжа. Вид его был неопрятным.
- Небось, пожалела, - опять брезгливо подумал Володя и на всякий случай про себя обвинил её в выеб…е, - тоже, поди, в церковь ходит. Жалостливая.
- Вы, извините, - неожиданно для себя пробормотал он, - телефон украли, а я люблю знать время, - и допил оставшееся на дне пиво.
-Ничего, - улыбнулась женщина, разглядывая его.
- День ВДВ вчера был. Праздник у нас, - сказал Володя.
- Да? – спросила женщина, - извините, я как-то позабыла.
- Конечно, - с издевкой сказал Володин внутренний голос, - куда им помнить, - поди, ещё и денег на билет даст.
Солнце палило. Мимо проходили молоденькие девушки, не обращающие на Володю никакого внимания. Да и зачем им этот неопрятный блеклый сорокалетний мужик. Вот ещё лет десять назад, строили бы глазки, а теперь…
И он снова посмотрел на женщину, сидящую рядом. Женщина зачерпнула воды из фонтана, ещё раз брызнула на лицо и отошла на единственную свободную лавочку в тень. Уселась, достала тоненькую сигаретку и закурила.
Володя встал, огляделся и, подойдя к урне, рядом с лавочкой, на которой курила женщина, выбросил бутылку. Потом присел на другой край лавочки и тоже закурил.
- Я вот все думаю, почему так? – сказал он, поднимая голубые мутные глаза.
- Как? – спросила женщина.
- Мы ж все уроды!  Двадцать лет прошло!.. Жена вон не спит со мной, говорит – страшно. Я во сне кричу и дерусь. Задушить могу! И так все, не только я. Почему так? За что?
- Вы воевали? – спросила женщина.
- В Чечне. Семь месяцев. Потом в плену был. Ещё пять.
Женщина молчала. Наверное,  не знала, что сказать.
- Нет, у меня все хорошо. Семья нормальная. Дочка и сын.
- В армии? – спросила женщина.
- Нет. Учится пока. Не хочу я, чтоб он в армию шел. Чтоб таким уродом стал.
- Зачем вы так?
- Это правда. Я б вообще не знал, что делать… потерялся совсем, да семью кормить надо было. Работаю.
- Это ж хорошо?
- Чего ж хорошего. Мне вот людей жалко.
- Наверное, вы хороший человек.
- Чего во мне хорошего? Вы меня не знаете. Это я с вами -хороший, - угрюмо процедил Володя, вспомнив, как хотел толкнуть её в фонтан, - урод я. Горбачусь за копейки и смысла ни в чем не вижу. Зачем живу? Зло берет.
- А дети как же? Вы им нужны!
- Да, вот. Вырастил и всё. Свободен! И чего теперь?
- А пьете зачем? От проблем убегаете?
- Убегаю, - кивнул Володя и почему-то улыбнулся. Смешная она была. Смотрела внимательно и серьезно, - вот думаю, может на наркотики перейти?
- Ну, зачем вы глупости говорите? – спросила она с досадой и затушила сигарету.
- Я вас не задерживаю? – спросил он, когда она выбросила окурок в урну.
- Нет, - она посмотрела на часы в телефоне, - у меня ещё есть несколько минут. Я курьером подрабатываю. У меня до следующего адреса окошко.
Помолчали.
- А я думал вы начальница.
- Бывала и начальницей, - сказала женщина просто, - а теперь вот…
- А вам сколько лет? Наверное, и сорока нет?
- Мои ровесники в Афгане служили, - смущенно промолвила она. Володя прикинул, что минимум лет на десять она старше. А может и больше. Но не поверил. Совсем не была похожа на знакомых ему пятидесятилетних тёток. Хотя вот тоже... Чтоб там уменьшать возраст – это ему понятно. А прибавлять – странно.
- Вы извините, что я по возраст…
- Ничего. Мне уж не к лицу кокетство.
- Футы-нуты, - подумал Володя, а вслух сказал, - Чего вы там думаете себе… вы ж ничего не понимаете! Врете вы все!
- Зачем мне врать? А думаю я, что вы, пожалуй, больше себя жалеете… радоваться надо, что семья есть, а значит, смысл. Вы извините, мне кажется, жизнь благодарных любит, а обиженных – не очень. Сами ж говорите – двадцать лет прошло.
- А я – не обиженный.
- Ну, недовольный…
- Надо было её все-таки в фонтан бросить, не зазнавалась бы, - подумал Володя и насупился.
- А вы довольны? Вас все устраивает?
- Не все, конечно, но я не жалуюсь.
- А кто жалуется? – вскипел Володя.
- Ну, не сердитесь, я не хотела вас обидеть. Здоровья вам и вашим близким, извините ещё раз, всего хорошего, - сказала женщина и встала.
А Володе так захотелось, чтоб она ещё не уходила, чтоб вот так просто поговорила с ним, что он вцепился вдруг в её руку.
Она удивленно вскинула глаза, пожала его руку и ушла.
- Жалуюсь? – думал Володя, глядя, как женщина идет к метро.

Он вскочил и побежал за ней. Догнал.
- Извините, а вы мне телефон ваш не дадите на минутку. Мне позвонить надо.
Женщина остановилась и протянула телефон. Пошарив в кармане и найдя визитку Быстрова, он набрал номер и быстро спросил куда ехать. Потом извинившись, позвонил домой и предупредил жену, что задержится ещё в Москве, потому что работу нашел.
Женщина смотрела на него с улыбкой.
- Спасибо. Вот, буду гастарбайтером. У нас двадцать – максимум, а тут я за месяц тысяч шестьдесят заработаю, сказал он женщине, возвращая телефон, и рванул к метро.
- Жалуюсь я, ишь футы-нуты, не на того напали, дамочка!

2018

фото из интернета