Между строк. Глава 39

Глава 39. Гений

         Странный сон тревожил уставшую блондинку. Она видела что-то неясное и странное – какие-то лица, улыбки, печаль. Что-то было в них непонятное, и именно это что-то сквозило отчётливым страхом. С трудом она встала с постели, с не меньшим усилием заставила себя пройти в кухню, умыться.
         Через полчаса надо бежать к Эталь. Они уже договорились, что теперь она будет каждый день приходить к ней, для подстраховки. Эталь спокойнее, и Любе не так одиноко. Мало ли что может случиться за это время, вместе справиться проще.
         Она выпила чай и наспех оделась, выскользнула на улицу и замерла от того, что увидела. Нет, по небу не проплывали жуткие создания, не было и космических кораблей, вокруг не ходили люди-мутанты, не росли диковинные растения, в этом плане всё было таким, как и раньше, но был всё же один нюанс. Она опустила глаза машинально, особо не задумываясь над этим, и увидела – под самым порогом лежали перья, поломанные, разорванные, растерзанные. Это было истолковано тут же, как знак. Плохой знак. Очень, очень плохой.
         Люба вздрогнула и заметалась глазами, она больше всего опасалась, что этот кто-то, подложившей ей такой нежданный сюрприз, может быть где-то рядом и, возможно, прямо сейчас, подстерегает её, хочет убрать с дороги. Рядом никого нет. Не оказалось и за углом дома. Удивительное чувство тревоги, однако, отступать не хотело. Оно наоборот усиливалось почти с каждым шагом, нагнетая и без того больные и уставшие мысли. События, произошедшие с девушкой несколько дней назад, жуткие подробности путешествия по миру ужасных теней, всё ещё крутились перед глазами, не уходили и, кажется, даже не собирались уходить от неё, были живее реальности. Такой она стала в последнее время: чересчур пугливой, опасливой, вечно думающей о том худшем, что может случиться в любой ситуации.
           И вот опять. То ли её страхи, то ли новое происшествие. Эти перья. Кто подложил их? С каким умыслом и какими мыслями? И подложил ли, или это, может, кошка просто убила какую-то птицу?.. Почему-то последнее, не смотря на большущую вероятность и правдивость догадки, казалось ей самым призрачным, и думалось: всё не так! Потому что как бы ни было там на самом деле и кто бы не сделал это, суть плохого предчувствия не менялась и не уменьшалась.
          Она прошла уже половину дороги, без конца оглядываясь, рассматривая маленькие цветные домики. Никого не встретилось на пути, ничего странного не случилось рядом, даже разговоры, в которые ввиду случайности невольно вслушивалась она, когда проходила мимо людей, даже они, эти простые, но порой удивительные слова не рассказывали о чём-то новом. Одним словом, этот день казался совершенно непримечательным и, если можно сказать, обычным, если бы не то чувство, не треклятые птичьи перья! Поломанные, с намеком на смерть, они явно указывали на соперничество и конец карьеры юной писательницы. Вернее сказать, не карьеры, а её странной способности или даже всей жизни.
          Неожиданно пошёл дождь. Тонкое белое платьице промокло почти насквозь. Солнце, что светило ещё недавно, исчезло, убежав за высокие горы. Это разозлило её, снова напомнило что-то. Ей даже показалось, что ночью во сне были те же события… А вскоре опасение прекратилось.

         Этот день вряд ли обещал показать что-то стоящее. Люба сидела в кафе за столиком и как обычно следила за посетителями. Её подруга не могла отпроситься или взять отпуск, даже не смотря на события, которые нынче творились, и блондинке вместе с подругой приходилось идти на поводу у работы.
         В этот день она с грустью смотрела на посетителей. Их было немного, куда меньше, чем прежде, но даже так, люди по-прежнему приходили, чтобы выпить чай или кофе, они ели меньше сладостей и больше изнемогали от холода. Это заметила Люба, которая любила пристально наблюдать за людьми. Ей даже казалось, что это становится новым хобби, и хобби приносило плоды.
         Каждый день, после закрытия кафе Люба и Эталь вместе выходили на улицу. Они говорили о том, что видели, что слышали, в один голос называли некоторые истории сплетнями, а над другими шептались, переглядывались и смеялись вслух. Одной из таких истории и стала та, что случилась в этот зимний кофейный день…
         Белая находилась в самом углу, и ей было прекрасно видно, кто приходил и что брал. Одним из таких стал парень слишком яркой наружности, сперва он начал заигрывать с Эталь, после повторил тоже с соседней девушкой. Игра не получила в ответ улыбку, и он со злостью высказал своё мнение. Непечатные слова заполнили вмиг всё кафе, а у несчастной ранее красивой девушки выросли длинные уши. Они быстро преображали её, подчиняя ужасному превращению. Уши, а после глаза, а после и всё-всё тело! И вот перед посетителями уже не человек, а ужасное непонятное существо, напоминавшее кучу жира.
         Оно взвизгнуло, а Люба вцепилась в сидение. Костяшки её пальцев, и без того белые, побелели ещё сильнее, а шею обожгло перо. И одна единственная на свете мысль пронзила сознание Любы: тот, кто управляет словом, есть Автор! Последний, Пятый, её несомненный враг!
         С полным равнодушием и пренебрежением прошёл он мимо светловолосой и всех остальных и даже «забыл» расплатиться. Повисшее в кафе молчание оборвалось щелчком пальцев Любы, а до этого звучало отголосками слов. Пятый точно продолжал быть здесь, хотя на самом деле скрылся за дверью и сел в небольшую машину.
         Он, столь молодой, почти что ещё подросток! Ни за что на свете нельзя было поверить, что этот мальчишка есть гений и он виноват во всём. Избалованный славой, которая досталась ему слишком рано, этот Автор и вправду считал себя лучше других. Лучше всех. Наверное, самым-самым.
- Ты видела?
- До сих пор слышу…
         Испуганная внешность Эталь уверяла Любу в правдивости чувств. Ей не привиделось и не послышалось это, Пятый заглянул к ним в кафе, и он поистине страшен. Одним своим словом, звуком поганых речей он смог заставить и подчиниться, пространство перевернулось. Страшно даже представить, на что же способен он, когда берёт перо или ручку?

         …Непреодолимое чувство злости возникло у Любы буквально через пару мгновений. Этот самый человек, который только что сидел перед ними и проделывал удивительные и странные вещи, парень, что был, бесспорно, даже моложе неё! Как он смеет творить такое? Кто даёт ему право? И когда его накажет судьба?
         Бушующая стихия горела внутри неё, клокотала и рвалась наружу. Перед глазами стояла внешность этого персонажа, в ушах слышался его голос, руки, не переставая, тряслись. Это чувство, возникшее за пару мгновений, было так сильно и так жгуче, что Люба едва совладала с собой: хотела кричать, броситься вдогонку за юношей и задушить его, растерзать, жестоко и бесповоротно убить! Потому что такие, как он, заслуживают только смерти!
         Оцепенение длилось не долго, хотя, как ей показалось, минимум час, тёплые объятья подруги постепенно растопили холод и вернули её в прежнее состояние.
- Это всё ещё ты? Что со мной было?.. – дрожа, прошептала белая, её взгляд рассеянно смотрел по сторонам, она точно искала что-то, но сама не понимала, что именно. – Где… он?
- Его уже давно нет.
- Но почему же я?..
- На тебя точно нашло что-то странное…
         И этому было нельзя не поверить. Дрожащий огонёк в ясных карих глазах указывал на страх и непонимание. Да Люба и сама осознавала, что с ней что-то не то, но не могла понять до конца и молчала.
- Боюсь представить, что сталось бы…
- Ты смотрела на улицу так, точно уже предвкушала его погибель! Ты была, уж прости, безумна! Ты и сейчас не краше. Тебе лучше пойти домой.
- Чтоб отдохнуть? Нет, Эталь… - с силой выдавила из себя несчастная. Она говорила тихо, и слова казались совсем не её. Медленно, но уверенно она бросила ей на прощание одну фразу: - Знаешь, что… Я мечтаю убить Автора и однажды, поверь мне, убью!

          Почти всю ночь она, как безумная, грезила страшными сценами. Ранее никогда не отличающаяся склонностью к жестокости и насилию Люба внезапно осознала, что предвкушает смерть эпатажного юноши. Она видит перед глазами его кровь, много крови, разорванную на клочья кожу, кости сломанных рук или ног. Подобные картины, появись они у неё ранее, неминуемо вызвали бы непонимание, отторжение, даже трусость, но всё изменилось – сейчас Люба отчетливо знала, что хочет. Она мечтала. Она предвкушала это. Она знала, что должна сделать. И пусть физическая смерть ничего не дала бы и не изменила бы, подсознательно ей хотелось наказать злодея, заставить его одуматься.
         До самого утра длилось странное наваждение. Лишь снова увидев солнце, девушка с белыми волосами поднялась на ноги. В её голове была лишь одна мысль. Уверенная, жестокая и несгибаемая, Любовь точно хотела доказать всем, что даже самый добрый человек на свете способен злиться и ненавидеть. И одновременно со всем этим она была благодарна злодею – за то, что заставил чувствовать, что подарил эмоции и впечатления; пусть они были плохи, пусть даже противны и неприятны, чувства лучше, чем пустота, злоба приятней одиночества.
***
         Следующий день был омрачен вчерашними чувствами: Люба чуждалась общества и долго не решалась выйти. Она по-прежнему думала про него, то, что парень есть гений, но гений ужасный и злой, напрасно расходующий свой дар и свои силы, да и она не права, ослабшая, не зная адреса, только имя, не достанет его она мыслями. Ослабнет и не восстановится.
          «Он величает себя лучше других, но даже он не способен управлять всем миром! Мир складывается из многих людей, для него он всего лишь пешка.
          Он, Моррел! Да кто он вообще такой?! Юноша, подросток, ещё мальчишка! Он не видел мира, но уже думает о нём, и его суждения, к сожалению, ошибочны! Не всё так плохо, даже если счастье и обошло его стороной. Оно есть у других. Где-то оно должно быть, обязано!..»
          Сидя дома и в парке, и по дороге к Эталь, Люба думала, как поступить ей и ловила себя на мысли, что она явно сходит с ума. Она думала лишь о нём! И каждую минуту, секунду в каждом проходящем незнакомце видела лицо злого юноши, выискивала его черты. Даже не находя, всё равно видела. И мысленный образ, что появился за столь короткое время, становился ещё противнее.
         Хотелось, чтобы у него что-то случилось. «Чтобы ты упал и как минимум расшиб нос. А после кровь капала бы на твои и без того кровавые страницы… Чтобы ты…» Но вряд ли Вселенная слышала. Вопросом оставалось то, внимала ли она мольбам Любы, случалось ли что-то с Ним.
         «Ах как хотелось бы!..» И ни одно другое желание больше не шло ей в голову. «Чёртов избалованный гений… Если бы не его семейка, у которой нашлись деньги в довольно немалом количестве, если бы они не привили ему этот комплекс, не сделали восходящей «звездой», то, возможно, возможно, он вырос бы нормальным автором. Мы были бы с ним равны. Или даже…
          Если… Снова я думаю! Таких событий нет и, понятно, что больше не будет. Незачем напрасно мозолить душу, незачем убивать себя и стонать! Признаться, в каком-то смысле я даже, да, признаю, я завидую Моррелу. Его деньгам. Силе. Таланту. Но, оглядываясь в зеркало истины, понимаю: ничем не хуже. Меня не знают, но это временно. Однажды заговорят… Однажды… Когда-нибудь… Но его явно знают многие!
          Почему? Чем он лучше? Ведь не хуже… Но они говорят, все люди… Почему я всего лишь дышащий призрак, а он такой сильный и… притом юный?» Это так же волновало её, прибавляло ещё больше ненависти.
          Холодный парк больше не расслаблял душу, сладкий и нежный воздух отдавал противным дождём. Он не успокаивал её, и только наоборот заставлял отчаянно думать. А редкие крупные снежинки сливались с белыми волосами.
          Ничто не воспринималось такими, как раньше. Мир изменился. Стала другой и она. И с каждым днём прошлое падало в пропасть…