О Прахладе Махарадже

Жил-был в древней Индии (Бхарате, как её называли сами жители оной ведической страны, одной из самых древних на планете) царь Хираникашипу. Он был великим тираном, но и великим аскетом. Он своими воистину великими аскезами смог достичь такого состояния, что мог попросить бога о чём угодно. И попросил он у него то, что послужило бы защитой его власти и позволило стать ему бесспорным и могущественнейшим властелином как в Индостане, так и, возможно, во всей Арийской Земле... Но... этому не суждено было случится, ибо у него родился сын. Прекрасноликий Прохлада.
И отец возлагал на него большие надежды... Он хотел его обучить всему что знал сам, чтобы он стал сыном равным ему по силе, властности и укрепил деспотизм его династии на многие юги, чтобы даже другие миры трепетали пред одним только эхом могучих его стоп, пред одним только образом его грозного образа и одним только мимолётным веянием ужаса, исходящего из глубин эфира его тёмного сознания... Да... и тогда бы дхармы преисполнились мрачной тяжести, которую бы ни риши, ни гуру, ни авадхуты бы не исторгли и это была сама чёрствая ама, подобной той что скрывалась в глубине его острых ногтей...
Открою вам тайну, которую узнал и Прахлада, как только он родился.
Сей Хираникашипу, ужас подобный клыкам Шеши в гневе и мощи громадного Валу, вознамерился содеять нечто, что привело бы в трепет самого Брахму, если б у него было время взглянуть в глубины глубины его мыслей. Сей Раджа захотел сам Тамас - предвечную тёмную силу, заклеймить своим именем и возвысить, поставить на ту же ступень, что и Саттве - силу света... Сделав Тамас равным Саттве, он хотел отыскать ключи к власти над всей вселенной, жажда его власти была огромна и стремился он к ней с жаждой слона, вышедшего из пустыни.
И вот... Родился Прахлада, был он светлолик, в глазах читался разум бога, а в его улыбке, чуть ироничной, скрывалась какая-то загадка. Эта улыбка порой пугала не только приближённых Хираникашипу, но порой и самого надменного владыку.
Прахлада был из рода демонов. И все его братья и сёстры были демонами, как и сам владыка.
Но Прахлада был иной. Сначала Хираникашипу надеялся, что именно его отличие, выразится в небывалой силе, что её можно использовать, направить именно на укрепление власти демонов во всех подлунных мирах.
Но... он ошибся.
В скоро временем он в этом убедился.
Прахлада отдался вере в Кришну, ненавистного демонам. Он его славил и стремился к тому, чтобы все вокруг славили его и постигали блаженное состояние его множественности и безграничности, которая была хоть и проста, но крыла в себе мудрую глубинность и многогранность, позволяющую выразить невыразимое и истребить злое неведение.
Хираникашипу ненавидел учение Кришны. Он считал, что Кришна - это ложный проповедник, он обвинял его в уничтожении старой цивилизации, низвержении великого рода Кауравов, в том, что именно он устроил землетрясение и даже то, что он был демоном из демонов. А он Хираникашипу в полнейшей убеждённости считал себя хоть и демоном, но вершащим тем не менее меньшее зло, по сравнению с тем, что делал Кришна. А это меньшее зло он в самозабвенном и тщеславном самолюбии он возвышал и считал, что оно, в конце концов, превзойдёт изначальный миропорядок, утверждённый тримурти и покрываемой материшван...
Прохлада стал учиться. Вернее он значился учеником, а на самом деле любил проводить время в любовании и созерцании. Не себя, но мира, а через мир, он постигал себя вглубь. В конце концов, он стал обращать всех окружающих и они стали вместе с ним славить Кришну. И когда уже все почти постигли глубь учения Кришны, Хираникашипу проявил свой гнев. Он повелел слугам наказать Прахладу, а также всех учеников.
Но Прахлада весьма иронично к этому отнесся и со свойственной ему легкости предался безмятежному созерцанию облаков.
Слуги стали приближаться к нему с розгами, сделанными из местных колючих растений, но прогремел гром, облака превратились в тучи и синие молнии вонзились в землю как мечи, которые звеня, стали гнать прочь противных невежд.
Прахлада был известным фокусником.
И так продолжалось много-много раз. Его ничто не могло перенять. Даже сестра его пыталась сжечь, но Прахлада был столь хладен, что огонь сжёг не его, а сестру. После этого она превратилась в безобидную искорку, которая летала в потусторонних локах и ведала всем о том, кто, как и почему может не сгореть в пламени, а чему сгореть суждено.
Ни братья, ни сёстры ни могли ничего поделать с Прахладой. Его хотели казнить, сбросить со скалы, даже отравить, колдуны, которых позвали с востока насылали на него порчу, но Прахлада... Прахлада прохлаждался и встречал невежд весьма прохладно. А кто на него надвигался с грубой силой, мог испытать холодок, который щекотал пуще пера индийской птицы.
Вот и всё.
В конце концов, Хираникашипу сам стал искать Прахладу, чтобы самолично покарать, считая своим позором и угрозой власти его и вообще опаснейшей личностью, мутящей воду и вводящей в нехорошие размышления весь индийский народ с быстротой молнии.
Он нашёл его в храме и Прахлада даже не посмотрел на него. Улыбки на его лице не было. Он знал, что отец пришёл умирать.
Хираникашипу уже было не до того, чтобы всматриваться в лицо своего сына, он взял тяжёлой тесак и хотел зарубить своего сына как скотину, как это делали северные народы, употребляющие мясо. Так он хотел предать сына страшной неведической смерти. И занеся было уже оружие, он его решил спросить напоследок:
"Неужели ты и вправду считаешь, что Кришна тебя сейчас защитит? Твой Кришна, который также черён как вода, истекающая из отходной ямы?"
Хираникашипу не скупился на злые выражения, так как знал, что их никто не услышит в храме, где огни давно не горят.
"Да, Кришна есть везде" - сказал Прахлада спокойно, без горечи, без иронии.
"Везде? Прям везде? Он есть в моём тесаке, который вот-вот разрубит тебя как тростниковую палку?"
"Да, он есть даже в твоём тесаке, предназначенный для нечистой смерти"
"Неужели? Значит он и в тебе есть и в трупе будет, испустившем дух, который станешь?"
"Да, и в мёртвом, и в живом есть Кришна, его он и в духе, который испустившись вернётся к источнику"
"И источник есть Кришна?"
"И источник есть Кришна" - сказал Прахлада, хотя кому-нибудь другому он сказал, что Кришна и есть источник.
"Что ж" - Хираникашипу посмеиваясь, положил тесак на плечо, - "значит он есть и во мне самом? Так?!"
"Да"
"Ха-ха-ха! Куда не плюнь, везде твой Кришна. А когда не будет даже памяти о нём, тоже Кришна тоже будет везде?"
"Кришну не смогут забыть" - с полной уверенностью и каким-то не совсем понятным намёком изрёк Прахлада.
Тут Хираникашипу разозлился.
"Не забудут Кришну? Не забудут? Да я разнёсу этот треклятый храм и все храмы вокруг! не будет ни храмов, ни сутр, ничего, всех сожгу, сотру в порошок, испепелю такими ваджрами! ААА! Вот скажи, я сейчас сломаю эту колонну и весь храм рухнет, всё упадет прямо на твою голову! Ты всё ещё веришь в своё Кришну"
Прахлада взглянул с какой-то печальной и в то же время весёлой иронией:
"Да, даже в этой колонне есть Кришна. Убедись в этом сам"
Прахлада засиял ослепительно синим пламенем, а Хираникашипу взмахнул тесаком и ударил в колонну. Но храм не рухнул, а застыл навесу и из неё - вот диво! - вышел ужасающий получеловек-полулев.
"Кто тут смеет обижать мудрейшего Прахладу?"
"Ты кто такоооой?!" - взревел Хирани.
"Я Нарасимха, аватар Вишну. А ты... Ты будешь моей первой жертвой" - Нарасимха это сказал не столько кровожадно, сколько в справедливом и ужасном гневе.
"Да ну? Я неуязвим!"
"Ты хотел зарубить этого юношу, своего сына, искренне предавшегося учению древнего бога-пророка, учение коего пусть кому-то кажется неоднозначным, но развивает род людской и весь ведический мир! Ты его хотел зарубить как животное. Тебя же я уничтожу не днём, ни ночью ни на воде, ни на суше, ни мечом, не секирой, никаким другим оружием, а вот этим когтями. Ими я вспорю твоё гордое брюхо, а на закуску возьму самоцветы из твоей короны! Ха-ха-ха!"
Хираникашипу был в самом деле неуязвим но ровно настолько насколько он это сказал богу Брахме. Его нельзя было убить ни днём, ни ночь, ни на суше, ни в воде, ни оружием, ни мантрой, ничем. Но Нарасимха его убил таким образом, которым он не мог уразуметь свои умом, закостневшем в демонических ложных установках.
И умер Хираникашипу, кровь шипя растеклась по полу. Его порочные помыслы открылись богам и они ужаснулись. Сам Брахма пришёл в ужас, узнав о том, кому он дал дар неуязвимости и великой силы. И благодать низошла на Прахладу, и сказали Нарасимхи, чтобы он немедленно его вознаградил любым образом, о котором он попросит.
"Говори, Прахлада! Всё что хочешь для тебя сделаю! Я твой покорнейших слуга, о великий в вере, великих в свете разума, что сохранил чистоту средь нечистых демонов! Боги велят тебя наградить!"
"Я попрошу лишь об одном..."
"О чём же?"
Прахлада улыбнулся.
"Я хочу, чтобы Хираникашипу, мой отец, как бы он не был неправ и исполненн злых намерений, всё же не отправился в нижние миры немыслимых страданий"
"Так что же ты хочешь? Хочешь чтобы Хираникашипу вернулся? Этого нельзя сделать!"
"Нет, я хочу чтобы мой отец смог познать Кришну, его безграничность и простоту, его мудрость и радостность. Хотя бы на мгновение..."
"О, великий Прахлада! Я сделаю больше, чем ты просишь! Одного мгновения будет мало, твой отец будет вечно славить Кришну в иных мирах, все юги, бесисленность как колличество звёзд и галактик лет!"
И с этими словами Нарасимха исчез, поспешив исполнить свой замысел.
Прахлада опять улыбнулся в иронии, на этот раз по отношению к себе.
"Всё же учение Кришны может быть опасно" - сказал он сам себе, встал и вышел из храма. Пошёл дождь, это было начало сезона дождей, сумерки, переходящие в ночь.
______________________________________________
Прахлада развивался и мы далеко не всё о нём знаем. Он даже пытался пересмотреть свой путь и само учение Кришны и понял, что учение это ещё не всё, хотя искреннее следование ему просто необходимо... Но Кришна - не единственный, и не первый и не последний. А до него были глубины, который таили в себе такие тайны... В конце концов, люди узнали о Крышне, древнем северном боге, о котором и на севере-то многие забыли...
Он отправился на север, чтобы напомнить людям о нём. В хрониках и сутрах ничего об этом не сохранилось, ибо Прахлада не стремился к тому, чтобы о нём вспоминали, он весь предался делу.
Он вспоминал и своего отца и хотел даже смягчить его наказание.
Но Нарасимха был слишком добр и не воспринимал всерьёз такую легкомысленное пренебрежение божьей благодатью, которая должна приумножать добро во много-много раз в соответствие со справедливой мерой, что должна быть во всём.
"Эх, как объяснить даже богам, что мера - это ещё не всё!" - восклицал в сердцах Прахлада.