Незнакомка

"Прошлое бывает слишком тяжелой ношей, чтобы носить его повсюду с собой!" (Дж. Роулинг)
А будущего может не быть или оно настолько ужасно, что кошмарный совсем покажется раем. Вот поэтому надо жить просто настоящим, их неделю к признаваясь мечтам и грёзам, чтобы сочинить что-то пикантное с остротой и побаловать своих читателей.
***
Аптека в приморском городке на юге  Балтики  была построена совсем недавно. В больших окнах с цветным узором по краям сияло летнее солнце. Его лучи проникали внутрь и словно плавились на латунных ручках аптечных ящичков из красного дерева, отражались от белоснежных фарфоровых банок, украшенных готическим рисунком. Самые тонкие лучи прорывались в открытую дверь рецептурного зала, вспыхивали маленькими радугами в овалах колб и в мелкой россыпи мензурок.
Большие шары с разноцветными жидкостями, выставленные в аптечной витрине напоминали о славном Серебряном веке. Поздними вечерами, когда улица погружалась в сумрак, а в аптеке загорались яркие электрические лампы, свет струился сквозь шары, расцвечивал тротуар красными, жёлтыми и зелёными бликами. Любопытные горожане плавно вписывались, а не залетали в двери, словно трудолюбивые пчёлы в леток своего улья. Они с интересом рассматривали витрину, приобретали какие-нибудь  мази от ожогов или порошки от мигрени, иногда просили разрешения воспользоваться аппаратом для телефонирования, висевшим  у входа прямо на стене. И надо сказать, телефон был чаще всего целью визита посетителей аптеки.Являясь  воспитанными, горожане победнее тоже  подходили  к прилавку, чтобы купить хотя бы дешёвых леденцов от кашля.

К вечеру колокольчик над дверью устал встречать и провожать покупателей, он потерял свой голос и только сипло всхлипывал, как старая уличная шарманка.

Но в этот день аптека была непривычно пуста. Горожане выехали на побережье понежиться на летнем солнце и поплескаться в ещё пока прохладном море.

Провизор Розенблюм воспользовался этим временным затишьем,он радостно напевал себе под нос и  просматривал рецептурные листки. Занятие было необходимое, но скучное только не сегодня. Когда дверной колокольчик мелодично предупредил, провизор охотно отложил в сторону бланки и улыбнулся вошедшему посетителю. Нет, посетительнице! И какой красивой, это была необычная девушка!

Колокольчик ещё рассеивал в воздухе последние тонкие музыкальные звуки, а Розенблюм уже был влюблён. Безнадежно влюблён, ибо какая может быть надежда,
если простой человек влюбится в неземную фею.
А то, что это была именно фея, он не сомневался.
Волновался и нежно шуршал зелёный муар платья с высоким глухим воротником-стойкой. Большая пряжка-аграф в россыпи изумрудов и прозрачных алмазов удерживала пушистое перо от страуса на маленькой шляпке в виде тюрбана. Зелёные глаза девушки, золотистые локоны, выбившиеся из-под шляпки, и улыбчивые губы в столь нежной розовой помаде( что, казалось, её и вовсе нет) дополняли ангельский облик случайной посетительницы.
Провизор смотрел на неё, слегка приоткрыв рот, отчего вид имел, к сожалению, глуповатый.

— Здравствуйте, — сказала незнакомка. — Однако, это странно. Я думала, что у вас кондитерская. Так хочется марципанов! Говорят, они у вас в городке особенные. А чем это пахнет?

— Лекарствами, — Розенблюм смутился так, словно злонамеренно не включил марципаны в реестр аптечных медикаментов.

Она с любопытством осматривалась по сторонам, а провизор с не меньшим любопытством приглядывался к ней. Нет, всё-таки не фея.
— Нет, запах такой сладкий, — тоненькие ноздри незнакомки расширились, дегустируя аптечный воздух. — Очень приятный.

— Это лакричные леденцы. Помогают при кашле.

— Ну что же, полакомлюсь марципанами позже, — рассмеялась фея. — Какая славная у вас аптека! Взвесьте мне леденцов...

Она с любопытством осматривалась по сторонам, а провизор с не меньшим любопытством приглядывался к ней. Нет, всё-таки фея, но из далёкого прошлого. Он бросал на чашку весов леденцы по одной штуке думал:
"НО Волшебные создания не носят автомобильные перчатки-краги. И вряд ли вульгарная уличная пыль запорошила бы их башмачки... Кто ты, незнакомка?"
Она как будто прочитала его мысли, улыбнулась одними губами и,  поморгав ресницами, показала рукой на весы: достаточно.

И всё же в этой случайной посетительнице была какая-то незнакомая ему прозрачность и воздушность. Казалось, ей потребуется совершенно незначительное усилие, чтобы оторваться от пола и воспарить...

— Вы впервые в нашем городе? — отважился спросить Розенблюм.

— Да, — ответила незнакомка, — я, собственно говоря, приехала сюда на воды, но в жаркие дни там столько отдыхающих, это невыносимо...
Рассудив, что если где-то прибыло, то значит, где-то убыло, я отправилась в ваш город. Дороги хороши: ровные, повороты плавные. И тень от деревьев так приятна в солнечный день. Иначе я бы просто сварилась в своём авто даже  с откинутым верхом!

— О, у вас собственное авто? — воскликнул провизор, неравнодушный к техническим достижениям.

— «Мерседес Симплекс», — улыбнулась незнакомка.
Это была отличная машина, мощная, надёжная.

— Прошу простить моё любопытство, но я слышу в вашей речи небольшой акцент, который никак не могу определить.

— Я из Санкт-Петербурга, — был тихий ответ.

Похоже, ей не хотелось развивать эту тему. И чуткий провизор, извинившись, занялся своими рецептами, предоставив гостье полную свободу.
Незнакомка не торопилась оставить аптеку и вернуться под раскалённое солнце. Она продолжила неторопливый осмотр диковинок, любовно собранных Розенблюмом, считавшим, что в раритетных вещах хранится душа времени. Именно они могут придать новой аптеке респектабельность.

Опуспустив пенсне на кончик носа, провизор время от времени посматривал в ту сторону, где струился муар. И от того ли, что старику приходилось то смотреть сквозь стёкла, то напрягать свои близорукие глаза, лишённые поддержки оптических диоптрий, но началось ему видеться нечто странное.

Вот прекрасная незнакомка легонько прикоснулась тонкими пальцами к большой китайской вазе, стоявшей на резной подставке чёрного дерева, и завитки облаков, словно подгоняемые ветром, лёгкими тенями понеслись по фарфоровому небу. Изящные китаянки открыли пёстрые перепончатые зонтики и побежали через круто изогнутый мостик, чтобы спрятаться от непогоды в пагоде. Корявые сосны на скалах крепче ухватились корнями за камни, а водопад узкой серебряной струёй упал с горы, испугав двух красноголовых журавлей, в панике взлетевших из камышей.

Розенблюм сорвал с носа пенсне и, протерев большим клетчатым платком, снова водрузил его на переносицу, чувствительно не защемив её. Ничто не двигалось на округлых боках старинной вазы.

Провизор забыл, что надо дышать, и, может быть, поэтому услышал шевеление вверху, там, где висело чучело маленького крокодила с открытой в оскале пастью. Крокодил дёрнул хвостом и задвигал лапами, словно пытался убежать к берегам Нила.

Дыхание вернулось, когда она (волшебница или колдунья?) снова подошла к Розенблюму. И он увидел её глаза с огромными чёрными зрачками, расширенными, словно от кокаина.

— Кто вы? — едва шевеля сухими губами, спросил Розенблюм.

— Елена, — ответила она так, словно это всё объясняло.

— Это всего лишь имя. Кто вы?

— Всего лишь имя? — она задумалась. — Нет, вы ошибаетесь. Иногда имя — это судьба. Вас зовут Аарон. Не спрашивайте, откуда я знаю ваше имя. Аароном звали брата Моисея, первосвященника. На еврейском это «гора» или «сияющий». Прекрасное имя. Библейский Аарон любил мир и стремился к миру. Ваше имя и судьба связаны. Всё взаимосвязано. Я собиралась на воды в Швейцарию, но захотелось провинциальной тишины. Милый городок. Уютный отель. Прогулки, вечерний фейерверк. Минеральная вода. Но я стала погибать от скуки. Покупаю авто. И вот я здесь. Останавливаюсь на первой попавшейся улице, иду вперёд, почему-то твёрдо уверенная, что за углом будет кондитерская. А тут вы со своей аптекой!

Провизор забыл, что надо дышать, и, может быть поэтому, услышал тихое шевеление под потолком, там, где висело чучело маленького крокодила с открытой пастью.
— Да, аптека за углом и лекарства вместо марципанов — это досадно! — Аарон рассмеялся.

— Рано смеётесь, Аарон, — гневно сверкнула зелёными глазами Елена. — Я зачем-то зашла в вашу аптеку, и тогда начались эти странности. Вдруг почувствовала, что всё знаю о вас, об аптеке, о прошлом, настоящем и будущем. И могу делать удивительные вещи.

Она провела ладонью над лежавшими на маленьком серебряном подносе кусочками янтаря с вкраплениями. Свет, подобный солнцу, исходящий из отшлифованных камушков, на мгновение угас, потом усилился, и из этого сияния вырвались и порхнули в разные стороны муравьи, крошечные паучки и какая-то летающая мошкара.

— И, самое главное, взгляните на стену с гравюрами. Вы видите?

Среди старых гравюр появились цветной рисунок и незнакомая гравюра. На рисунке Аарон узнал свою улицу, она разрушена. Город на гравюре был Аарону незнаком. Занесённая снегом улица, дома с окнами, перечёркнутыми крест на крест белыми полосами. Один из домов осыпался грудой кирпичей. Посредине улицы застрял в снегу трамвай. Можно было подумать, что это давно мёртвый город, если бы не одинокая фигурка маленькой девочки, которая тянет на санках какой-то длинный свёрток.

— Это два города, ваш и мой, — Елена подошла и встала рядом с Аароном.

— Что случилось с нашими городами?

— Через несколько десятилетий Германия и Россия будут воевать друг с другом. Огромные жертвы и разрушения. От вашего города мало что останется. А мой прекрасный Петербург...

На глаза Елены навернулись слёзы.

— Мы с вами не переживём эту войну. Я умру от голода в блокадном Ленинграде. Вас убьют в концлагере.

— Я не верю, — прошептал Аарон. — Этого не может быть.

— Мне очень жаль. Но спустя десятилетия наши потомки встретятся на этой улице. Ави Розенблюм прилетит из Иерусалима, так как захочет найти аптеку, в которой работал провизором его предок. А моя девочка, Елена, приедет сюда из Санкт-Петербурга, чтобы увидеть город, который в юности посетила её романтичная пра-пра-прабабка. Они встретятся и, может быть, полюбят друг друга.

— Неужели есть что-то, что вы не знаете точно?

— Конечно, есть, — улыбнулась незнакомка. — Удастся ли мне сегодня попробовать знаменитые марципаны? Не покажете ли вы, господин Розенблюм, кондитерскую, где они продаются? Можем поехать на моём авто. Надеюсь, мы забудем о будущем, едва только выйдем из вашего заколдованного заведения.

«Мерседес Симлекс» принял Елену и Аарона в свои объятия. В воздухе чувствовалась вечерняя прохлада. Усталые горожане возвращались с взморья, просыпая из складок одежд на брусчатку мостовых белый песок балтийских дюн.

И у всех ещё было в запасе время до первой мировой войны, и до второй мировой войны. Они были богаты временем и не считали часов, дней и лет, оставшихся им, а просто с удовольствием смотрели на молодую пару, проезжающую по улицам города в новом авто: Аарона, «Сияющего», и Елену, загадочную незнакомку, фею, возможно —настоящую предсказательницу.