Дусин дневник. 21

Он ничего не ответил про ухаживание, и уже за столиком сказал:

- Как-то Станиславского попросили описать глаголом, что значит любить. И ему предложили несколько  вариантов: дарить подарки и цветы, жить интересами любимого, пожирать глазами, петь от счастья и пребывать в эйфории. Станиславский ответил: «хотеть касаться»…

Я почувствовала, как покраснела: «Когда мы танцевали, Маршак сказал о желании касаться меня, а тот, на кого он ссылался, назвал любовью это желание», - думала я, лихорадочно пытаясь понять – что это такое с нами происходит, и как правильно сейчас поступить. Но у меня ничего не получалось: я была, как в тумане.  «Я не могу поверить в то, что Маршак меня любит, но с другой стороны, - продолжила я попытки рассуждать здраво, - этот Станиславский, наверное, очень авторитетный для него человек, и лучше меня понимает такие вещи» - я снова посмотрела на Самуила Яковлича и мне показалось, будто он боится помешать моим мыслям. «Что же делать?! Уйти так сразу я не могу, боюсь огорчить его, но сделать это хотелось сильно, чтобы прекратить уже свои мучения», - снова заметалась я в мыслях. И опять меня спас Маршак:

- Дуся, мне так жаль расставаться с Вами! За такой короткий срок Вы мне стали близким человеком. Я бы мог не говорить Вам о новой работе, но это было бы нечестно, ведь Вы искали работу. 

- Вы не поверите, но мне тоже очень жаль.

- Тогда, может, и останетесь работать у нас?

-  Для меня обе эти новости – большая неожиданность, поэтому мне нужно подумать.

- Какие «обе»?

- Первая – о работе, а вторая о Вашем отношении ко мне и желании, чтоб я осталась.
 
- Хорошо, подумайте. Тогда предлагаю тост о скорейшем и правильном Вашем решении!

- Я согласная!..

…Были еще какие-то тосты, приятные разговоры на разные темы, и танцевали мы еще много раз. К последнему я привыкла, и мне это нравилось…

…Проснулась я не в своей комнате… И не сразу поняла, где я. Это была гостиная Маршаков. Почему я здесь? Мучительно попыталась вспомнить, но у меня не получилось. Откуда-то донёсся запах кофе, и через несколько минут в дверном проёме показался Маршак с небольшим подносом в руках. На его лице читалось счастье… Я медленно начала догадываться о происшедшем. «Прислушалась» к своему телу и поняла, что под одеялом на мне ничего нет…

- Дусенька, хотите яблочко? – спросил Самуил Яковлич и поставил поднос на журнальный столик. Вместе с кофе он принёс бутерброды и вазу с фруктами. А еще в вазе была вчерашняя рябина… Вспомнился вчерашний вечер, его тёплая атмосфера, то, как всё было замечательно и подумалось о том, как же я всё испортила…

- Не знаю… - сказала я и скрылась под одеялом с головой. Мне было так стыдно, что я готова была сквозь… диван провалиться! Стыдно от того, что я так напилась, будто я последняя алкоголичка. Стыдно от того, что я вот так сразу, безо всяких отношений или хотя бы ухаживаний… как падшая женщина. А еще  в памяти сначала откуда-то издалека, потом всё отчетливее стал всплывать голос Самуила Яковлича: «Хороша!.... Хороша!....». Сейчас в моём сознании это звучало так, будто я была… ну, как бы это сказать…… девушкой по вызову с большим «стажем»…

- Дуся, да что с Вами опять?!

- Мне стыдно…

- От чего?

И я без утайки рассказала о своих «впечатлениях» после своего пробуждения.

- У Вас нет ничего общего с ними… Хотя бы потому, что они совсем не стесняются себя, такой своей жизни.

- А Вы откуда их знаете? – с подозрением спросила я.

- Да их же за версту видно! Ярко накрашенные, наглые девицы без «тормозов»…

- И на какой версте Вы их видели? – не сдавалась я.

- Надеюсь, это последний вопрос на Вашем экзамене?

Я утвердительно кивнула из-под одеяла.

- Дело в том, что в большом городе их немного больше, чем на Вашей родине, так что эти особи у нас часто встречаются. И в самых разных местах. Вот моя зачётка, - он протянул ко мне ладонь, я пальцем начертила на ней пятёрку и «расписалась».
 
- А кофе наш давно простыл и кашляет.. – продолжал веселиться Маршак.

- Давайте его уже сюда, согрею, - подхватила я шутку, хотя всё еще неуютно себя чувствовала и с удовольствием принялась за кофе.

Допив кофе, Маршак поставил чашку на стол и сказал:

- Я сейчас приду, душенька. Не скучайте! - и вышел из комнаты.

«Душенька… Что это с ним… Душенька - Дусюшка… Оговорился, наверное» - думала я, в спешке натягивая на себя одежду. Только я уселась в кресло и взяла в руки чашку с недопитым кофе, зашёл Маршак. В руках у него был какой-то предмет с накинутой на него лёгкой тканью. Подойдя ко мне поближе, он слегка наклонился и, возгласив «ву а-ля!», резко сдёрнул покров с таинственного предмета.

- Что это?! – воскликнула я, совершенно очарованная увиденным: передо мной стояла женская фигура. Она была вытесана из небольшого куска дерева. Именно – вытесана, её как будто выстрагивали простым ножом или, я не удивилась бы, - топором. Не было заметно какой-нибудь отделки, была только грубо снята верхняя, ненужная часть, чтобы лишь обозначить контуры фигуры. Мне это напомнило мазки маслом по холсту: вблизи порой не разберёшь ничего, а издали - всё, как живое, вот-вот задышит и начнёт двигаться. Было удивительно то, что эта угловатость не нарушала плавности линий, но казалось, наоборот, если снимет автор эти «углы», то что-то нарушится. Вот только – что? Я стала рассматривать её, представляя, как бы она выглядела отшлифованная и, наконец, поняла, что эти «углы» как будто прикрывали её наготу, и, лишившись их,  она утратит «чистоту». А еще в этой угловатости есть недосказанность, которую разгадывать всегда интересно…

- Самуил Яковлич, это опять Вы?

- Вы так сладко спали…

- Я?!! Это – я?

- Да, душенька, это – Вы, - улыбался он мне в ответ.

«Нет, не оговорился, но  неужели… хотеть касаться…», - думала я и снова принялась разглядывать статуэтку, не веря, что такой могу быть я…

- У меня было мало времени, поэтому  не закончено. Вот поправлю немного, отшлифую…

- Нет! – воскликнула я, испугавшись, будто он уже начал это делать, - Вы всё испортите!

- Почему? – мне показалось, он не удивлён,  но испытывает меня. И я поделилась с ним своими мыслями. Он слушал меня и улыбался. Я видела – ему было приятно. Думаю, это от того, что я понимаю его, и в подтверждение моих догадок он сказал:

- Дусенька, а я ведь и не собирался этого делать…

- Проверяли меня, да? – обиделась, было, я.

- Нет. Мне хотелось услышать это от Вас. И было приятно видеть, с какой ревностью Вы защищали её.

Мы немного помолчали, поели фруктов, а потом Маршак сказал:

- Дуся… как бы это сказать… В общем, после того, что было, как-то неестественно говорить друг другу «Вы». Давайте уже перейдём на «ты».

- Переходите. Вы давно уже могли…

- А ты почему, Дусюшка, не хочешь?

- У меня не получается.

- Скажи первый раз через силу, а потом всё получится.

- Не получится.

- Почему?

- У меня в душЕ не получается… Если бы я хоть что-то помнила, то, может, и чувствовала бы себя на «ты»…

- А что, если попробовать вспомнить? – неуверенно приближаясь ко мне, спросил он.

- Самуил Яковлич, где Екатерина Сергеевна?

От неожиданности услышать такой вопрос, он остановился и с огорчением произнёс:

- Разве ты не помнишь? Вчера, когда мы собирались в ресторан, она звонила – уехала к своим студентам по месту прохождения их практики.

- Помню.

- Тогда почему… - и он осёкся, поняв, что я не думаю продолжать такие наши отношения.

- Я Вам неприятен, Дуся? – снова перешёл он на «вы». Будто не заметив этого, я ответила:

- Что Вы, Самуил Яковлич! Вы стали мне родным человеком, и я очень дорожу Вами. Вот только я думаю, мы что-то испачкали…

Немного помолчав, я поднялась с кресла и стала собираться.

- Дуся, Вы меня покидаете?

- Схожу на счёт работы.

Самуил Яковлич помрачнел, я тоже готова была расплакаться, но так оставаться не может - от такой жизни получатся одни страдания.

- Я Вас буду очень ждать.

- Да. Я скоро вернусь, - сказала я, шагнула за дверь и расплакалась…

Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2018/12/14/1755


Рецензии
Непорядочно поступил Самуил с Дусей, а она доверилась ему,как хорошему человеку...

Тома Снегова   14.02.2020 02:26     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.