Последний вагон

1997 год, был годом; когда на российском телевидении был учреждён
канал «Культура», когда маститый французский режиссёр Люк Бессон
заставил весь мир глазеть его «Пятый элемент», когда в Екатеринбурге
появилась, тогда ещё никому неизвестная рок-группа «Чичерина», а Гонконг
отделился-таки от Соединённого Королевства и вошёл в состав Китая, это
был год, когда между Россией и Украиной был подписан пакт о разделе
Черноморского флота, после чего, последняя подписала договор о
сотрудничестве с НАТО. Кроме того, ещё не было, так называемых
Путинских «новогодних каникул» и люди расслаблялись по полной, лишь
три дня, 1-го, 2-го, и 7-го января. 

Вот в это-то незабываемое время, мне довелось вкалывать грузчиком в
торгово-агрохимической фирме «Ника». Работёнка была нехитрой,
(по принципу) бери больше – кидай дальше. Наша бригада «Ух» честно
строчила полиамидные мешки, штамповала их, а затем затаривала сыпучим
карбамидом по самую горловину клапана титановыми лопатами. Камазы
с «Азота» раз в неделю засыпали наш ангар грудами мелких, пахнущих
аммиаком гранул. Мы еле поспевали грузить вагоны, которые регулярно
подгоняли ночью к перрону базы «Хозторга», что находилась недалеко
от станции Ишаново. Чтобы туда добраться мне каждое утро приходилось
садиться на автобус№5, в районе «Рабочки», чтобы доехать до остановки
«Нефтебаза», а оттуда, три километра пешком, через железнодорожные
пути.

Перед самым Новым Годом, нашей бригаде дали большую зарплату, по
800 000 рублей на «рыло». Рублёвых миллионеров, в то время, было хоть
пруд пруди. А всё, из-за долбанутой Ельцинской инфляции. Но народ
почему-то всё равно жил гораздо веселее, чем сейчас. Люди пили и гуляли,
несмотря на то, что пузырь водки, в среднем, стоил около 2000 рублей…

6 января, в понедельник, я как обычно встал по будильнику и заварил себе
крепкого чаю на электроплитке. Пошвыркав тёмно-бордовую, горячую
жидкость с баранками, направился в «дедову комнату», где стоял
полупустой холодильник. Машинально сграбастав с нижней полки
литровую банку с куринным супом, я начал одевать свой старенький овечий
полушубок, и в этот момент настенные часы в зале звонко пробили семь.
Официально мы работали с восьми утра, но опаздывать я не любил,
поэтому поспешил на остановку автобуса, что находилась на улице Рабочей.
Вскоре подошла «пятёрочка» и я уютно устроился в полупустом салоне.

Войдя на территорию базы и увидев занесённые снегом ангар и бытовку,
я сразу понял, что я здесь единственная живая душа. Даже охранника, с
которым я периодически здоровался, не было в дежурке. На всех дверях
и воротах висели навесные амбарные замки. Позвонить в офис мне было
неоткуда. Поэтому я решил ехать в головной офис «Ники», что находился
тогда на ПЗП. Доехав на той же «пятёрке» до остановки «КАО «Азот»», я
пересёк трамвайную линию и через лог спустился в Предзаводской посёлок.
Шагая по Невьянской я без труда нашёл нужное строение, и поднялся на
офисный этаж. Дверь шефа, Олега Константиновича, оказалась заперта
так же, как и его зама, Дмитрия Михайловича. Из дальней, светящейся по
окоёму двери, выскочила всклокоченная женщина лет сорока, диспетчер
Дарья Петровна.


 - Сволочи! Алкаши! Тунеядцы! – выкрикивала она.
- Дарья Петровна, что случилось? – пытался понять я соль проблемы.
- Здравствуй, Андрей. Ты здесь как...? – немного успокоившись, она
вперилась в меня своими роговыми очками.
- Да, так, мимо проходил. А если честно, то вся бригада грузчиков,
вместе с Мишкой загуляла. Я только что с базы «Хозторга».
-  Вы меня без ножа режете: - застенала диспетчерша. - Тут на станцию
«Кемерово – Сортировочная» шестьдесят шесть с половиною тонн
карбамида привезли и вагон под загрузку поставили. Я даже не знаю
что и делать?
- Значит надо отказываться от вагона. И пусть нашему «толстопузу»,
Олегу Константиновичу, после праздников, «железка» вкатит контрибуцию.
- Андрей, ты хоть представляешь какой будет неустойка? Хорошо, если
запросят в рублях. А если в долларах?
- Простите, Дарья Петровна, а я-то здесь причём? Нет бригады – нет работы.
- Сейчас, минуточку, телефон звонит. – И после этих слов, она белкой
 заскочила в свой кабинет и минуты две с кем-то горячо разговаривала.
Положив трубку, она вышла ко мне в холл немного просветлевшей.
- Звонила диспетчер «Сортировки», они нашли там у себя пятерых
местных. Им нужен хотя бы один опытный человек, умеющий грамотно
складировать мешки в вагонах. Андрей, ты же правая рука Мишки -
бригадира. Съезди, подсоби ребятам. Обещаю двойной оклад наличкой.
Мой мозговой компьютер на какое-то время «завис» от таких посулов.
- Я согласен: - с трудом выпалил после трёхсекундной паузы.
- Ну и ладушки. Тогда я сейчас договорюсь насчёт машины, чтобы ты
не блукал по станции.
И она опять направилась к себе в кабинет.
- Извините, Дарья Петровна, а как насчёт переодеться? Я же не буду работать
в чистом. – сказал я ей вдогонку.
Она обернулась: - Ничего страшного, заскочишь на пять минут к себе домой,
возьмёшь подменку.
После чего начала обзванивать гаражи автотранспортных предприятий,
громко матерясь и ругаясь. Где-то через полчаса к подъезду подкатил
старенький «УАЗ»-ик с кузовом. Водитель – небритый дядечка лет сорока,
гонял желваками жевательную резинку, но в кабине чувствовался запах
стойкого перегара. Но меня это, ни чуточки не удивило. Праздники, только-
только закончились. Заскочив домой, я уложил в хозяйственную сумку свою
застиранную «афганку», в качестве подменки.

На перроне сортировочной станции меня уже ждали. Миловидная женщина
лет тридцати, представилась диспетчером, и повела меня знакомиться с
новой бригадой. К дичайшему удивлению, вместо ожидаемых мною
деревенских «амбалов», передо мною сидела группка обкуренных пацанов,
которым на вскидку, я бы не дал больше восемнадцати. Их полудебильные,
«обдолбанные» физиономии не внушали доверия. Они, почему-то все разом,
 кинулись со мной здороваться.
- Я Саша! – кричал один, и тянул ко мне свою жёлтую от дыма ладонь.
- А, я Паша! – кричал мне в ухо второй.
Остальные трое, утробно мычали и безуспешно пытались ухватиться дрожащими
руками за мою красную от мороза ручищу.
«Вот, блин», - думаю, - «я попал».
Они были одеты, как «гопники»; фуфайки, спортивные штаны с лампасами,
и шапочки-«петушки», на коротко стриженных головах. Один их них
пытался забить в «гильзу» от «Беломора» какую-то дрянь, по виду
напоминающую зелёный чай, а самый мелкий и юркий, пил сгущёнку прямо
из дырки в банке, и дико гоготал.

Я отошёл от разгорячённых молодых людей и прямиком направился к
зданию из красного кирпича, в котором пила чай молодая диспетчерша.
- Вы меня конечно извините, но с этой бандой, я грузить вагон не собираюсь.
Начал я с порога. - Они же все «обдолбанные» по полной программе.
А если они мне на голову мешок с карбамидом кинут? – Нет уж, я лучше сам,
один, часов за шесть вагон загружу. – Мне б только карщика нормального,
чтобы поддоны с мешками прямо по центру вагона ставил.
- Не волнуйтесь, молодой человек, есть у нас новый электропогрузчик, и
карщик на нём хороший. Андреем зовут. – Затараторила женщина.
- Тёзка значит, - это хорошо. Вдвоём веселей будет. И так, засекайте время,
- я посмотрел на циферблат над головой, - сейчас десять ноль ноль.

 Поставил свою красную хозяйственную сумку особняком от пакетов
«нариков» и быстро переоделся прямо в вагоне, несмотря на мороз.
Мне предстояло загрузить каких-то тысячу триста пятьдесят мешков
карбамида. По пятьдесят килограммов каждый. Что в совокупности и
составляло гружённый по крышу вагон, то бишь - шестьдесят шесть с
половиной тонн.

Я сделал знак карщику чтобы тот начинал погрузку, прямо от центра вагона.
Электрокара взбуровила снег и на меня устремились рогатулины с полным
поддоном. «Пятьдесят», - с чёрной меланхоличностью пересчитал я кладку.
Итого, двести семьдесят поддонов. «Давненько я так не вкалывал», -
подумалось мне. И сразу же передо мной возникли кадры из фильма
«Коммунист» - «Загора голодает. Загоре хлеб нужен…»
А этим зажравшимся китайцам вдруг срочно понадобились минеральные
удобрения. У них там, что - посевная в феврале начинается, что ли? –
Недоумевал я.

И так, мешок за мешком, поддон за поддоном, я и не заметил, как забил
правую и левую половины вагона. Когда я остановился, почувствовал боль
во всём теле. Ужасно хотелось пить. Но я лишь вытер пот со лба и сделал
знак тёзке, мол перекур. Вытащив из брюк мятую пачку «Бонда», я закурил.
Но сигаретный дым не принёс мне ожидаемого облегчения. Слюна во рту
свернулась и закипела. «Ладно», - думаю, «вот сейчас добью середину, а уж
потом и попью, и поем. - Сейчас не самое лучшее время расслабляться».
Бросив бычок в расщелину между вагоном и перроном, я дал знак карщику,
чтобы тот ставил поддоны напротив дверного проёма, прямо на асфальт.
Наконец, я выложил последние мешки под крышей «венцом»,
(чтоб не падали), поблагодарил за помощь карщика Андрея и пошёл в
диспетчерский пункт, для отчёта.

Увидев меня, диспетчерша обрадовалась и даже угостила чаем с малиновым
вареньем. 
- Простите, я даже «калитку» на вагоне забыл закрыть.
- Да, не волнуйтесь вы так, я сама всё закрою, у меня и тросики с пломбиром,
и сургуч имеются.
Я с восторгом посмотрел на эту хрупкую, маленькую женщину и хотел её
было отблагодарить. И только тут, вдруг понял, что за эти пять часов, я так и
не узнал её имени…
Цедя терпкую, горячую жижу, машинально взглянул на настенные, ещё
сталинских времён, часы. Стрелки показывали не больше трёх часов дня. То
есть, я сам себя опередил на целый час. Значит у меня ещё есть время
культурно пообедать.



Выйдя на улицу, я первым делом стал искать свою сумку. Саша, Паша, и
«компания», разожгли костерок, как раз недалеко от места погрузки.
Они обедали и о чём-то горячо разговаривали, махая руками. Моя красная
«хозяйка» почему-то стояла среди их замызганных пакетов. Я подошёл
поближе и заглянул внутрь. Одежда была на месте, а от моего куриного
супчика осталось только одно, - «Ку-ка-ре-ку!»
По-видимому, этих «укурышей» после анаши «пробило на хавчик».
Я хотел было сначала выяснить, что за паскуда посмела посягнуть
на мой обед, но потом махнул рукой. Со стороны могло показаться,
что я делаю кому-то прощальный жест … Аккуратно завернув пустую
литровую банку в мокрую от пота солдатскую гимнастёрку, я снова закурил.
Только на этот раз от досады, от невозможности ничего исправить.

Тот же самый «УАЗ»-ик подкатил к диспетчерскому пункту, как и оговорено
было, к четырём часам вечера. Впервые, мне захотелось напиться до
«зелёных чёртиков», но ни «Балтики -9ки», как раньше, а обычной водки.
Зайдя в свой пустой, стылый дом, вместо того чтобы начать топить печку,
я стал лихорадочно перетряхивать книги. Обычно в них я делал заначки.
Но ни в детективах Рекса Стаута, ни в фантастике Роберта Желязны, ни
одной сотки не нашлось. Пришлось вечерять с «Дошираком» и завалявшейся
в холодильнике бутылкой «Гурмэ». Спать я лёг с чувством выполненного
долга и ноющей спиной, а во сне ко мне опять явился тот самый актёр из
фильма «Коммунист», - «Молодец, товарищ Андрей! Вот тебе орден
Трудового Красного Знамени. Ты, всё же, спас Загору. Мы обменяли у
китайцев твой вагон с карбамидом, на вагон риса. Народ и партия Ленина
гордятся тобой».


P. S  Я в курсе, уважаемый читатель, что посткриптумы в рассказах
не пишутся. Но в моём случае – это скорее исключение.  Через два дня
после вышеописанных событий. я поехал в контору и подал заявление на
расчёт. Но вместо денег, они всучили мне ящик красноярской водяры, плюс
бонус -  две бутылки сверху. И, естественно, никакого сертификата качества
к этой партии «бухла» не прилагалось. Пришлось договариваться с хозяином
ночного ларька, чтобы совсем без копейки не остаться. Хотите верьте,
хотите нет, но водки в 1997 году, я так и не попробовал.