Ему едва пятнадцать сорок ей
Товарками не принят их альянс, хотя и бранью не осыпан все ж. У многих сын не мене долговяз – ужель и он ко вдовам так же вхож? Война-война как искромсала ты сердца у вдов и души сыновей. До срока жён разрушила мечты, детей до срока сделала взрослей. Но тем и славна жизнь, что вопреки канонам и укладам бытия, не тонет даже в волнах бед реки уверенность, что надо жить любя. А здесь что за любовь, так, плоти зов. Из года в год копимая тоска забытую в подростке ищет новь. Когда-то новь и ей была близка. Тогда, сейчас, вольно со стороны судить души истерзанный комок. Кто право дал, и почему должны тушить неопалимый огонёк? Не тлей - гори, а лучше воспылай, то сердце, что остуды вопреки тепло хранило. Отодвинут край. Не так, не с тем, но все ж они близки. Ему наука – ей весны глоток. Ей продолженье лет, ему в года, что будут впереди, святой зарок – жену и мать хранить собой всегда.
Неспешно иль спеша текут года, но результат один – возрос малец. Согбенный стан, седая борода, куда девался вдовий удалец? Да вот он здесь, трясущейся рукой в строку низает памяти слова. А кто прочтёт? Жизнь стала ведь другой. Нужна ли память, чем жила вдова? Последние уходят, кто в войне своей ногой топтали чёткий след. За ними те, что рождены во тьме, обречены с рожденья знать где свет. Мне критик скажет – Хватит слезы лить. Невзгод минула тяжкая пора. Выходит, мне всю жизнь свою забыть? Нет! Та вдова в душе ещё жива!
Свидетельство о публикации №218120401014