Последний день Кали-Юги - 22

     Глава 3. Покушение

     - А почему термин «язычество» вы считаете неверным? – спросил Ярослав, когда они остались втроём.
     - Потому что он не соответствует самой сути древних учений, - ответил профессор. – Что значит «язычество»? Это религиозные взгляды ограниченного круга людей, то есть определённой языковой группы. Знания наших далёких предков, справедливо рассуждая, нельзя назвать религией. Люди не верили в Бога, они его ведали. Знали, понимали суть вещей и явлений. Поэтому тот период правильно называть ведическим, а не языческим, как его окрестила христианская церковь. Была высочайшая культура, где каждое слово – да что там слово! – каждая буква в слове несла в себе глубокий смысл. Словами попусту не бросались, знали им цену. Люди жили, строго соблюдая традиции, ритуалы, божьи заповеди не из страха перед загробными муками, а осознанно, потому что почитали и славили своих Богов. Совесть и честь были главными добродетелями славян!
     - И всё же это была религия, - сказал Ярослав, сделав ударение на последнем слове. – Причём языческая религия, поскольку исповедавшие её славянские общины говорили если не на одном, то, по крайней мере, на похожих языках.
     - Понял вашу мысль, - поспешно ответил Василий Денисович. – Дело в том, что мировоззрение, о котором мы сейчас говорим, простиралось от европейских стран до самой Индии, включая в себя Кавказ, Сибирь, Иран. Если не брать во внимание некоторые различия в ритуалах, нарядах, именах Богов, можно сказать, что на всей этой огромной территории господствовала одна общая культура. Или религия, если такая формулировка вас больше устраивает. Но эта религия базировалась на высоких моральных принципах, а не на рабской покорности запуганных марионеток.
     Он сделал небольшую паузу, словно собираясь с мыслями, и продолжил:
     - Видите ли, Ярослав Григорьевич, я ведь не историк. Казалось бы, зачем мне всё это нужно? Зачем мне тратить своё время и силы на поиски и изучение подобных материалов. Но я не хочу быть куклой в руках тех людей, которые владеют истинными знаниями, но прячут их от народа. Всё это происходит отнюдь не случайно. Безграмотным, бескультурным быдлом легко управлять. Можно ловко жонглировать понятиями о свободе, равенстве, правах человека. Но когда окунаешься в древнюю историю своего народа, начинаешь понимать, что такое настоящая свобода.
     - Ты мне вот что скажи, Василий Денисович, - вступил в разговор Георгий Николаевич. – Твой облик – я имею в виду волосы и бороду – тоже дань славянской традиции?
     - О, это интересная тема! – охотно откликнулся профессор. – Дело тут не только в традиции. Я уже говорил, что у наших предков всё было разумно, с глубоким смыслом. Ничего не делалось просто так. Это также касается и одежды, и причёсок. Волосы служили славянам своеобразными антеннами, обеспечивающими связь с космосом. Их и называли космами. Стриженный и бритый мужчина терял интуицию, не чувствовал грозящей опасности, совершал ошибки. Поэтому волосы мужчины носили длинные, а чтобы они не мешали, их прихватывали деревянным очелием, служившим, кроме того, ещё и оберегом от ненужных, вредных мыслей. Женские причёски – отдельная и очень долгая тема. Не будем её касаться сейчас. Но вот что поразительно! – воскликнул Василий Денисович, всё больше входя в азарт. – Не только славянам были открыты подобные истины. Очень много созвучного можно найти в индуизме, буддизме и даже синтоизме, хотя Япония в прежние времена была закрытой страной. Американские индейцы верили, что волосы поддерживают в них силу и храбрость, а также способность предвидеть. Отсюда традиция снимать скальп с поверженного врага. Но и с индейцами не только относительно волос были у славян совпадения во взглядах. Вы читали Кастанеду? – неожиданно спросил он собеседников.
     Ярослав и его дядя отрицательно покачали головами.
     - Непременно почитайте! – продолжал профессор. – Почерпнёте в его книгах много нужного и полезного для себя – мудрость предков, сохранённую до наших дней шаманами мексиканских индейцев. Возникает вопрос: почему в учениях разных народов, отдалённых и даже изолированных друг от друга, так много общего? Да потому что эти знания настоящие, истинные. Их зёрна, брошенные в землю, дали ростки – сначала тонкие и слабые. Но они росли, крепли, пока не превратились в могучее дерево божественной мудрости.
     Захваченный любимой темой, Василий Денисович долго и увлечённо рассказывал своим слушателям о славянских Богах, древних обычаях славян, их одежде и символике. Ярослав заворожено слушал. Для него открылся целый мир – сложный, мудрый, таинственный. Мир, над которым совсем недавно он скептически посмеивался. А сейчас он не мог отвести глаз от рассказчика, жадно ловя каждое его слово и время от времени задавая волнующие его вопросы.
     Его дядя поначалу также внимательно слушал, но, кажется, постепенно стал терять интерес к теме. Подперев руками подбородок, он сидел с закрытыми глазами – до тех пор, пока не зазвенел его мобильник. Георгий Николаевич взял трубку.
     - Да, да, Наташа, скоро приеду. Не волнуйся, всё в порядке.
     Он взглянул на Ярослава.
     - Засиделись мы, забыли о времени. Наталья беспокоится.
     Ярослав с досадой взглянул на часы. Времени и в самом деле прошло много. Но ему было очень жаль прерывать интересную беседу. Да и Василий Денисович, оборванный на полуслове, как было видно, чувствовал себя неловко. Можно было попросить дядю немного задержаться – несколько минут погоды не сделают. Но что-то в нём насторожило Ярослава, и он не стал возражать.
     Они вышли из кафе. У дверей простились с профессором. Подходя к машине, Георгий Николаевич спросил:
     - Ты, племяш, машину-то водить выучился или по-прежнему бесправный?
     - Бесправный по-прежнему, - ответил Ярослав. – Почему спрашиваешь?
     - Так, любопытствую, - сказал дядя, располагаясь на водительском месте.
     До дома он не проронил ни слова. Ярослав пытался заговорить с ним, но дядя отмалчивался. И лишь остановив машину в своём дворе, он попросил:
     - Помоги мне, Слава, до квартиры добраться. Чувствую, сам я не дойду.
     Взглянув на него внимательно, Ярослав не на шутку забеспокоился.
     - Дядя Гоша, может быть, «скорую» вызвать.
     - Не надо, - отмахнулся Георгий Николаевич. – Наталья всё сделает. Ты меня до дому доведи.
     С трудом заведя погрузневшего дядю в подъезд, Ярослав искренне порадовался тому, что этот дом оборудован лифтом.
     Увидев мужа, вошедшего в квартиру с помощью племянника, Наталья Владимировна побледнела.
     - Слава, веди его к дивану! – воскликнула она испуганно.
     Ярослав провёл дядю в гостиную, уложил на диван. Наталья Владимировна вскоре появилась со шприцем и ватным тампоном в руках и бросилась к мужу.
     - Сколько раз тебе говорить?! – причитала она, стягивая с супруга штаны и делая ему укол. – Ну почему, почему ты так безответственно к себе относишься? Хочешь меня вдовой оставить?
     - Мы, Наташа, сегодня со Славой такую интересную лекцию прослушали! – сказал Георгий Николаевич, с трудом шевеля губами. – Ты даже не представляешь, как много нового мы узнали. Оказывается, славянские Боги когда-то были простыми людьми. Но они работали над собой, совершенствовались и, наконец, достигли божественных вершин…
     - Да помолчи ты, горе моё! – воскликнула хозяйка со слезами в голосе. – И как только тебе доверяли Родину стеречь? О себе побеспокоиться не можешь.
     - Понимаешь, у них всё было очень сложно и мудро устроено, - не унимался дядя. – Единство во множестве и множество в едином. Всевышний являлся людям в разных ипостасях. Вот ты бранишь меня, а того не ведаешь, что во мне, может быть, воплотился сам Перун.
     Наталья Владимировна устало махнула рукой.
     - Пердун ты старый, а не Перун. Восьмой десяток разменял, а ведёшь себя как малое дитя. Ну, что мне с тобой делать?
     Георгий Николаевич не ответил – он уже спал. А Наталья Владимировна сидела рядом и нежно гладила его поредевшие волосы, словно он и в самом деле был маленьким ребёнком. Ярослав тихонько попрощался с ней и ушёл. Его помощь здесь уже не требовалась. Спрашивать о дядином недуге тоже не имело смысла – и так всё было ясно.
     В свою квартиру он вернулся поздним вечером. Установил возле кровати свечу, зажег её и забрался в постель. Ночью ему снилось широкое поле, по которому двигались конные витязи. Из-под доспехов выглядывали расшитые замысловатыми узорами и символами рубахи. На поясах позвякивали мечи. Острые копья угрожающе смотрели вверх. С непокрытых голов всадников на плечи спадали волосы, прихваченные деревянными ободками, которые, как теперь знал Ярослав, назывались очелиями. Лица зрелых мужчин покрывали густые усы и бороды. На подбородках и под носом юных воинов закручивался колечками пушок, но их лица, как и у старших товарищей, были полны спокойствия и решимости.
     Один из витязей – красивый статный всадник на рыжем коне – вдруг повернулся в сторону Ярослава и помахал ему рукой.
     - Не унывай, Слава! – бодро крикнул он. – Пробьёмся!
     Ярослав узнал его. Ощутив внезапный прилив радости, он тоже вскинул руку в приветствии и крикнул в ответ:
     - Пробьемся, Сергей!

Продолжение следует