Куда дальше?

 КУДА ДАЛЬШЕ? ( критика книги Марии Чистоноговой)


В 2012 году, еще при славном краеведе Орешете, ответственном секретаре Мурманской  организации Союза писателей России (он и упоминается там, как Брежнев в мемуарах четырехзвездного маршала 70 года), вышла книга Марины Доценко ( Чистоноговой),  «Граница окнами на полюс». Название из строчки стихов, может и уместное, но не вяжется как-то, поэзия и суровость службы. Презентабельно что ли… Ну да Бог с этим… Оформление богатое, с размахом, бумага, фото цветные, тираж 500 экз. Московское издательство щедрое, спонсор собственный, свой… Читал внимательно, до конца, в рейсе время есть. Когда-то я тоже захаживал в те же места, о которых пишется, – и Шпиц, и Диксон. И Новую Землю посещал. 5 лет Атомного флота вписалось в мою трудовую биографию

В книге стихи за треть объема издания, дальше – очерк по существу, о плавании по командировке на пограничном судне и оставшееся – третьей полной частью – путевые заметки (вряд ли очерки, те д. б. глубже пространнее, весомей) о поездках по стране и за рубеж.

Досадные огрехи бьют в глаза. Стр. 127 опечатка. В 41 году началась… Первая мировая война. Но ладно. Марина Владимировна не исторический факультет заканчивала, ей простительно..
Ну а каков же стиль поэтессы, ее взгляд, так сказать, на окружающую действительность? В начале очерка-командировки бытовые рассуждения о гальюне, близко расположенном к каюте. Имеет ли это значение для темы ее опуса? Не знаю… Не вник я в подобный искус. Тяжело, конечно, там с гигиеной. На военных-то объектах. Помню отхожее место на Сеть-Наволоке, на военных летних сборах под Североморском, куда мне довелось попасть, для целой сотни, призванных партизан-матросов, людей в чистом поле. Там прямо тонули в смрадном г... -болоте…

В путевых описаниях восторженность описания, краткая история. Но почему-то… не задевает. Ну, есть это в туристических путеводителях, ну что-то уж очень привычно знакомое, изюминки нет, что ли… Записки эти уже печатались, в газетах, и я их все почти прочитывал, пытаясь что-то найти привлекательное, особенное, от души, искренности искал, доверительности. Нет этого. Настроение пустоты, казенщины. Сухие отрешенные сведения, без оценок особых факты... Теперь вот перекочевало это все в лакокрасочную книгу. Нет даже отклика в душе. Видно, поэт что-то теряет, когда пытается писать прозаические строчки. Может оттого, что знаешь личность пишущего?.. Вот очерки Сорокажердьева, самобытного интересного поэта, прочитываешь взахлеб. Без рисовки, и автор уж очень симпатичен. Скромен, отзывчив, начитан, умен.  Образован, как писал Пушкин, имея в виду конечно, общее развитие, эрудированность, начитанность.

Да, прискорбно, что не нашлось в реестре перечисленных писателей и поэтов Мурмана ни строчки, хоть одной, о Николае Скромном. Там, в отделении Союза (слово-то какое! Все вместе) вообще забыли (забывают), самого выдающегося писателя-мурманчанина, автора монументальной эпопеи о репрессиях в СССР. А Фонд его имени называют «пресловутым» (Коржов). А одним из «лучших маринистов страны» Чистоногова ставит Бориса Романова. Вот те на! А как же Новиков-Прибой, Соболев, Черкашин, Покровский, да тот же Конецкий, друг В. С. Маслова? Нет, называть так Романова слишком громко. В ряду других вполне еще можно. Ведь «капитанские» его повести, или романы о партизанах Новгородчины вряд ли тянут на подобные оценки… Борис Романов прекрасный стилист, уровнем с Конецким, и недооценен еще при жизни, а сейчас и прочно – забыт. Как и его попутчик, сослуживец Николай Скромный, знавший его и конечно знакомый с его произведениями вырос в не менее, а может в более высокого мастера слова.

Теперь о «личностях». Знаю М. В. тридцать лет, и досада всегда горчила и оставалась от общения с ней... Только одно можно вспомнить, как она упорно меня приглашала напечататься в «Площади первоучителей», альманахе, который она редактировала, а потом звонко так, как гром, и произносила, выдавала перл - «ну, тебе нельзя - ты же не член…» Алогизм несусветный, полнейший – чтобы попасть, надо и печататься. Сейчас-то я «член». Но, к счастью, другой организации – Союза Российских писателей. Где и добра-то, и того побольше. А духовности в СПР не хватает. Нет ее. Та же Большакова, прозаик и поэтесса из Ревды, давно и бесповоротно разорвала всяческую связь с «коржовщиной». Яркий пример. Талантливый и самобытный, непревзойденный поэт Александр Абрамов, член СПР, вынужден был обсуждать свою неординарную трагедию в стихах, поучившую однозначные положительные отклики критики ( в том числе и с кафедры русского языка Пед. Университета, МАГУ), в стенах Союза другого, российских писателей… Коржов не допустил такого в своей вотчине, обозвав творение Абрамова «порнографией»…

Но возвращаемся к сборнику Чистоноговой. Вот, как там отмечено, и правильно – «кровью" писали – и Балашов, и Маслов, и Романов…». А Скромный? Где же опять он? Вот уж действительно кто положил себя на алтарь могучей русской литературы, сгорев от совершенного труда буквально через четыре года, как закончил свой главный монументальный роман… Совершив подвиг, культурологический, не меньше. В 2003-м лишь вышла полная версия эпопеи, а в 2007-м его уже не стало…

О стихах. Беспомощные, юбилейно-нескладные, парадные и даже… безграмотные, в части метафор, эпитетов, сравнений, сопоставлений, образов. Да вот, посудите сами. Перлы.

Мы стали на якорь уснула команда

Беззвучен полуночный штиль

Полярное небо сверкает парадно

Пока что – на тысячи миль

Корабль вращает по кругу теченьем,

А может волной приливной

И звезды дрожа, рассыпают свеченье,

Кружась над моей головой

Живой планетарий на синем фарфоре

Сполохов свивает венок.

А утром – уходим в открытое море

В стихию штормов и тревог.

«Тысяча миль» – это расстояние в 1600 км, как раз до Петербурга, вполне. Но ведь там сияний-то северных, – нет. Неувязочка… И как корабль может вращаться (?) – при штиле? Прилив-то уж давно закончился – к ночи. Ну, и ударение, почему-то, в «сполохах» – смещено… И это одно из «удачных» и лучших стихотворений. Дальше – мрак, убогость, пустота. Ну где же еще могут встретиться такие славные и удачные словосочетания типа «лихие ураганы», «сверкает сталь», «волнуется залив» (чего еще ему делать?), «расползлись гады кто куда» и «опять вперед, и снова в путь», как не в бодрых и боевых стихах о нашем военном и «непобедимом» флоте, с «лучшим адмиралом». Одна оскомина от слов – до того они затасканы, примитивны, убоги…





Опять метели над Североморском

Штормит весна, волнуется залив.

В литую грудь ударил ветер хлесткий

Воспоминанья в сердце пробудив

Морская жизнь тревогами богата

Неслась эскадра – плавилась вода,

И вражеские скользкие фрегаты

Как гады, расползались кто куда

Не только порох – опыт в арсенале.

Сверкает сталь, и выверен компас

Лихие ураганы затихали,

Едва заслышав командирский бас.

Нет лучшего призвания на свете –

Вести в моря непобедимый флот

И новые курсанты и кадеты

Стремятся в дальний доблестный поход

Опять вперед, и снова в путь пора нам

Зовем друзей и всех свистать наверх!

Ведь только самым лучшим адмиралам

Всегда во всем сопутствует успех!

Ура, «ураганы затихали, услышав(?) командирский бас...» Поразительное и странное сравнение. Хотя в ряд метафорических выражений это, несомненно, вписывается, но вот какой смысл используется  здесь.  Не улавливаете?  Нет ли тут намёка на  непозволительную строгость, а то и просто ругательства, на каждом шагу изрыгающиеся из командирских уст?..
    Такие вот значительные стихи являет миру новоявленная ответсек, местного отделения солидной общероссийской организации. Высокий слог.