Закат на берегу

Яркое, палящее солнце на пустынном берегу, без него невозможна жизнь, тем более весёлая и беззаботная, но с ним всё становится иначе. Это было такое солнце, которое призывало к сиесте, отдыху и беззаботному веселью, когда его лучи касались тела, а за ним и души, хотелось не просто жить, но и по полной программе наслаждаться своим существованием. Это солнце давно освещало берег, который уже не был пустынным: на гладкие валуны выбрался краб. Размеры и возраст этого краба определить было решительно невозможно, потому что не было поблизости никого, кто мог бы это сделать, но вот странности его походки мог бы заметить каждый, даже тот, кто в крабах вовсе не разбирался или видел представителя этого вида впервые. Его многосегменчатые конечности как будто танцевали вальс, причём у каждой лапки мотив и ритм были своими. Казалось как-то не естественно, что при столь причудливом способе передвижения морскому обитатель удалось промаршировать так далеко, но еще противоестественней была бесцельность этой прогулки. Один из сегментов не нашёл опоры, две лапки болтались в воздухе, краб упал на спину, как большой жук он лежал на спине и месил всеми своими конечностями пустоту.
Краб был довольно уродлив, а если в него долго всматриваться и привыкнуть, то привлекателен. Краб просто был, а солнце просто светило. Несчастный пускал пузыри и даже казалось, что происходящее ему нравилось, по-своему забавляет, потом пузырей стало больше, и если бы бессмысленные чёрные бусины глаз вдруг получили бы возможность что-то выразить, в них можно было бы прочитать беспокойстве, а при склонности преувеличивать - смятение. Не только лапки, но и весь страдалец состоял из множества сегментов, и какая-то его часть понимала, что это его последний закат, что он уже не чувствует лапок, но не теперь, когда перевернулся, а задолго до того, как упасть, он не управлял своими лапками. А закат был прекрасен, море, скорее всего дело происходило недалеко от экватора, яркое солнце довольно быстро сменилось не менее ярким закатом. Краб лежал и пускал пузыри, время пика активности его лапок прошло, насладиться закатом он не мог, не в теперешнем положении. Он был счастливым крабом: он отложил икру, что с ней станет? Выживут ли какие-нибудь икринки? И от кого это зависит: от моря или от луны, которая управляет приливами? И если какая-то из икринок выживет, пойдёт ли новый краб по его следам и зачем? Краб любил размышлять о непонятных и не подвластных ему вещах. Особенно теперь, когда не мог шевелить лапками.
Любое беспомощное существо –  жалкое зрелище, особенно, если это краб, лежащий вверх ногами, особенно, если от него в скором времени останутся только панцирь и икра. Будет ли закат также прекрасен, если краб его не увидит?