История, которой нет конца

   Борис Лейбович Шарфзон, бывший Борис Львович Шарфиков, сидел в кресле холла гостиницы King Salomon, ожидая московскую скрипачку. Она прилетела вчера в Иерусалим для участия в необычном концерте, который должен состояться через три дня у центрального входа в Старый Город. Её приглашение не было неожиданностью для Бориса Львовича, так как она была одной из ведущих скрипачек Московского симфонического оркестра и звали её Рувина Абрамовна Тверская. Борис Львович знал её не только по музыкальным кругам, в которых он когда-то вращался, но и потому, что она была, какой-то его, очень дальней, родственницей. Они не виделись лет пятнадцать и он боялся, что не узнает её, но оказалось совсем наоборот. Войдя в холл Рувина Абрамовна начала оглядываться по сторонам ища знакомое лицо, но никто из находящихся там не напоминал ей её родственника. С другой стороны, Борис Львович сразу узнал её. Она почти не изменилась и её моложавое, с искринками в глазах лицо,  удивило и обрадовало его. Поднявшись и распростерши руки, он пошёл ей на встречу. Наконец, признав в нём родственника она радостно сказала:
  -Борис, вы изменились, выглядите моложе. Очевидно, Израиль влияет на вас положительно, чего не скажешь о нас, увязших в старом болоте. Ну, здравствуйте, здравствуйте, родственник. Рассказывайте, как живётся-можется, ведь я впервые в Израиле и мне абсолютно всё интересно. Я совсем не устала. Лету то всего, из Москвы в Иерусалим, четыре часа. Кроме всего прочего,  расскажите об организации предстоящего концерта.

   Я, почти, не вкурсе дела. Позвонили, пригласили, а потом прислали авиабилеты, рассказав всё в общих чертах. Я знаю, кто высветил организаторам мою кандидатуру, он был в Москве и встречался со мной. О предстоящем концерте тогда не было и речи.
Что-то изменилось в здешних концертных планах, что именно не знаю, но это меня вполне устраивает, так-как совпало с моим отпуском в этом году. Как Рая, как дети, внуки? Сразу задаю все вопросы, чтобы чего не забыть.
  -Что ж, Рувина, давай всё по порядку. Во-первых, я хотел бы узнать на сколько ты прилетела и где остановилась? Я знаю, что всех приглашённых разместили в гостиницах и тебя тоже, кажется в Mamilla Hotel. И ещё мне сказали, что те у кого есть родственники в Израиле, их разместят с ними. Почему же ты оказалась в гостинице?
  -Боренька, милый, я не могу ответить на твой вопрос, но может так будет лучше. Я буду находиться среди участников концерта и так быстрее и лучше пойму, что к чему. Кроме всего прочего, должны быть репетиции с оркестром и, очевидно, многое другое, о чём я даже не догадываюсь. Знаю только, что до концерта времени встречаться у меня врядле будет возможность из-за загруженности в ознакомлении с новым репертуаром. Так, что ты уж извинись перед своими. После концерта, обещаю, я буду в вашем полном распоряжении. А теперь, расскажи мне самое главное, а впрочем не нужно, я постараюсь до всего дойти сама так даже интересней.

  -Как знаешь, не буду настаивать, скажу только, что концерт состоится при участии Израильского симфонического и Стамбульского филармонического оркестров.
В Израильском симфоническом оркестре будут учавствовать шестнадцать скрипок бывших узников концентрационных лагерей, собранных и отремонтированных израильским скрипичным мастером. Все приглашённые оркестранты включены в израильский оркестр. Я думаю, госпожа Тверская, что у вас не будет проблемы с общением, так как в этом оркестре много бывших русских музыкантов. Кое кого, моя дорогая, вы даже знаете.
  -Насмешил ты меня Боря, какая я, к черту, госпожа, смех один да и только. Гражданка России я, еврейской национальности, а у нас, ты помнишь, все национальности равны. Вот видишь, дорогой родственник, мы и поговорили. Буду прощаться, как раз сей час идёт регистрация всех, кто приглашён. Я обязательно позвоню, когда освобожусь. Не забудь передать привет семье и мои извинения. Ничего не поделаешь - такова жизнь - C’est la vie.
   Идея проведения концерта такого масштаба должна выглядеть помпезно и уже сейчас, за три дня до него, на площади воздвигалась концертная сцена и устанавливались скамьи перед ней для музыкальной элиты съехавшейся в Иерусалим со всего Израиля.

   Уличные фонари украшались флагами, развешивались цветочные гирлянды и транспаранты с лозунгами об этом неординарному событии. Городс4ие власти делали всё для торжественного проведения этого значительного события в жизни города. На отобранную властями, для проведения концерта, комиссию, было возложено множество обязанностей, в том числе обязанность отбора и приглашения  скрипачей из других стран. Таким образом в список попала русская скрипачка Рувина Абрамовна Тверская, внучка погибшего в Аушвице скрипача Владимира Аркадьевича Тверского. Побывав в Советском Союзе, в поисках сохранившихся скрипок узников концлагерей, скрипичный мастер встречался с Рувиной Абрамовной, рассчитывая узнать более подробно судьбу скрипки её деда. К её великому сожалению, она не только ничего не знала о сутьбе скрипки, она даже не предполагала, что в Иерусалимском музее Холкоста, в списках погибших в Аушвице, значится его фамилия. За два дня до начала концерта, перед самыми репетициями, комиссия и дирижёр оркестра, разрешили приглашённым музыкантам познакомится  со скрипками и их историей. Рувине Абрамовне выдали самую обычную скрипку, возможно такую же, как скрипка Ротшильда в одноимённом рассказе Антона Павловича Чехова. Однако, судьба скрипки из концлагеря была совершенно другой, более незавидной, она не плакала на похоронах умерших естественной смертью, она рыдала над каждым убитым, над каждым сожженным, над каждым погребённым заживо.

   Дрожащими руками приняв от жури скрипку, ещё не видя её, Рувина прижала футляр к груди готовая разрыдаться от нахлынувших на неё чувств. Она знала, что ее дед погиб в концлагере, но это было давно, до её рождения. Дома об этом говорили редко, только почти выцвевший портрет в коричневой рамке, иногда, напоминал о его существовании. А тут, у неё в руках, может не его, но прямое напоминание трагедии, которая, когда-то разыгралась в одном из концентрационных лагерей.
   Рувина Абрамовна не представляла, как она сможет дотронуться руками до струн, которых, когда-то касалась рука погибшего музыканта. Это необъяснимое чувство настолько взволновало ее, что она была готова вернуть скрипку обратно. Усилием воли она подавила в себе страх и открыла футляр. Перед ней предстал четырёхструнный инструмент поблёскивающий свежим лаком и напомнивший ей такую же скрипку оставленную дома, на которой она играла в Москве.
   Репетиции шли полным ходом и музыканты чувствуя ответственность, которая возложена на них трудились в поте лица. Вечером, после ужина в гостинице, Рувина Абрамовна направилась прямо в свой номер и посмотрев, минут двадцать, какую-то русскую программу, улеглась в постель. Будучи, по природе своей человеком сентиментальным и любознательным, она не могла успокоиться не узнав, кем же был прежний хозяин скрипки.

   Включив ночники поудобнее устроившись в постели она раскрыла брошюру-аннотацию, которую обнаружила в футляре под скрипкой. В аннотации было краткое содержание того, каким образом скрипка попала к мастеру и что она собой представляет. А суть была вот в чём. Аушвиц и Освенцим находились в сорока километрах от от Кракова. По решению польского правительства территория концентрационного лагеря была превращена в государственный музей Аушвиц-Биркенау в котором собирались материалы и свидетельства преступлений совершенных фашистами. Скрипка, которая находится перед вами была подобрана одним из заключённых лагеря перед его освобождением и должна была быть передана в музей. Поляк по имени Марек Дубчек оставил ее у себя , как свидетельство своего пребывания в лагере. Скрипичный мастер в поисках скрипок погибших музыкантов встретился с Дубчеком и тот, понимая значимость задуманной идеи и зная о существовании музея Холокоста в Израиле, передал скрипку мастеру. В процессе реставрации мастер выяснил удивительную вещь. Он узнал кому принадлежала скрипка. Исследуя состояние инструмента, он с помощью зеркала обнаружил прикреплённый к внутренней поверхности деки кожаный язычок от туфля на котором была надпись - 1943 год, Владимир Аркадьевич Тверской.
   Рувина Абрамовна не спала всю ночь. Не смотря на усталость, после прошедших репетиций, она была потрясена открытием, который сделал скрипичный мастер. Здесь, в Иерусалиме, в тысяче километров от Москвы открылась ей правда об её деде музыканте, который передал ей свой музыкальный талант.
   Вдохновлённая и, в то же время, опечаленная этим событием скрипачка нашла в себе силы провести концерт на самом высоком уровне. Казалось, весь Израиль слушал стоя пение скрипок звучащих человеческими голосами, призывающих живых помнить и не допустить повторения второго Холокоста.

                Февраль,2013г.