Форма одежды и закон счастья

    Мы жили в маленьком военном гарнизоне. Полк истребительной авиации ВМС. После окончания войны с Японией отца перевели с Дальнего Востока на далекий Запад. Комнатка в бараке, крохотная, из мебели - багажный ящик, в котором перевезли нехитрые пожитки. Руками и фантазией мамы он превратился в диван и служил спальным местом для родителей. Маленькая детская кроватка с решётками для братика-малыша, и кэчевские кровать для бабушки, две табуретки и тумбочка. На ночь ставилась раскладушка для меня, пятилетней, и  комнатка превращалась в сплошное спальное поле.


    В узком полутемном  коридорчике стояло эмалированное ведро с чистой водой для питья и готовки , накрытое куском тонкой фанерки. Когда нашлась подходящая крышка, на этой фанерке бабушка разделывала тесто для пирогов и пирожков, раскладывала пельмешки, вареники . Эту фанерку я храню до сих пор, как реликвию. Она удивительно сохранила золотистый чистый цвет, пропитанная маслами,выдержанная, выглядит как часть дэки старинной скрипки.


     Пельмешек и вареников , как умела их готовить бабушка, я никогда в жизни больше не пробовала. Молоко, яйца и сметану приносили и продавали хозяева ближайшего хутора. За хлебом, консервами дальневосточных крабов, крупами , мясом и селедкой ходили в крошечный деревянный магазинчик. Селедка была в больших бочках и называлась "залОм",- крупная,  жирная, с широкой спинкой. За лом - длиннее ломика, которым пользовались на судах, чтобы разбить куски соли. Товар в магазинчик привозили два раза в неделю и к этому времени к нему сходились все немногочисленные гарнизонные гражданские. 

     В магазинчике  прилавок , часть с застекленной витринкой с промтоварами, ассортимент - самое необходимое, не больше десяти наименований. Зубной порошок, мыло, расчёски, бритвы и помазки для бритья, майки, чулки. До сих пор сохранился и отлично служит маленький маникюрный набор  в овальном треугольном чехле из красной кожи. Мы с братом подарили его маме на день рождения - сохранилась надпись перьевой школьной ручкой на шёлковой подкладке и год - 1959 . За другими вещами, продуктами и керосином для керогаза надо было ездить в Город, - сначала пару километров пройти по дороге пешком, до автобуса, а дальше - на электричке. Керосином на аэродроме заправлялись самолёты, но ни у кого и мысли не возникало получить  его оттуда. С риском быть оштрафованными и высаженными контролером с электрички, хозяйки возили керосин из Города в стеклянных бутылках или маленьких металлических канистрах . Керосин обладал подлым свойством проявлять себя запахом, который никакие пробки не удерживали.


     Керосин нужен был для керогаза. Это шумное чудовище стояло в коридорчике на табуретке и было очень опасно. Смелая бабушка умела с ним обращаться и благодаря керогазу кормила нас супчиками, пельмешками ( по праздникам, конечно) и чудесной жареной картошкой. Купить посуду в то время было почти невозможно, старые кастрюли берегли и запаивали дырочки. Сковородку случайно нашли на свалке, черную от нагара, толстостенную, алюминиевую , как выяснилось после того, как отдраили, с прямыми , невысокими бортиками. Раздобыли к ней ухват - хитрая железяка с изгибами и прорезями на конце, которая ухватывала сковородку за край и очень уверенно удерживала. Бабушка нарезала картошку тонкой соломкой и жаренная, получалась восхитительно румяная, рыхлая и необыкновенно вкусная. Такой жареной картошки я не ела уже никогда в жизни.

     Я вернулась на денёк в гарнизон много-много лет спустя, в середине лета.Так сжалось сердце , когда  увидела и поняла, каким убогим и маленьким был магазинчик, вспомнила, как много значил и ещё от того, что разрушило время  деревянные стены и только две покосившиеся поддерживали остатки кровли, в уголке под которой виднелось птичье гнёздышко. Магазинчик до последнего продолжает служить тем , кто знает что значит летать.


     В городке тогда кипела своя гражданская жизнь, - женская половина колола и пилила дрова, носила воду из колонки, стирала в больших тазах , корытах, вываривала в огромных выварках- кастрюлях белье , развешивала на веревках, протянутых между сосен, качала коляски с младенцами и присматривала за старшенькими, усмиряла шипящие примусы, мыла полы и ... слушала небо.

 
     Слушали  небо все. И смотрели в небо. В ясную погоду там грохотало и серебристые маленькие самолетики  испещряли чистую голубизну тонкими серебристыми инверсионными линиями в стиле начертательной геометрии. Самолётики
, стремительно набирая высоту уносились на неведомые высоты и становились невидимыми, потом неожиданно возвращались, продолжая вычерчивать свои  письмена. Заканчивались полеты. Над гарнизоном воцарялась тишина . Невидимые глазу неведомые воздушные массы , как школьная резинка грифельный след от мягкого карандаша,  размазывали эти линии и вскоре стирали их начисто.


       Преодолевая земное притяжение, набирая скорость, люди и техника отдавали себя службе, службе, которая была посвящена защите Родины, а значит дома и семьи.
Невероятные перегрузки испытывали тело лётчика и самолёт на прочность, а летчики плели в небе  серебристое кружево из косых петель, полупереворотов, виражей и пикирований, из горизонтальных бочек ,  из горок и страшных мертвых петель Нестерова, из боевых разворотов и штопоров. Воздушные  массы и турбулентные потоки, невидимые глазу,  стирали замысловатые узоры и уносили остатки их в никуда. Самолетики за пару минут уносились на высоты за пять тысяч метров, стремительно набирая скорость до тысячи километров  в час уносились в высоту и стремительно сваливались в полётах к родной земле, улетали на другие аэродромы за тысячи километров от родного и возвращались.

       Противоперегрузочные костюмы появились позже. Отец принес такой костюм показать , и мы с замиранием сердца примеряли на себя комбинезон из тонкой, прочной, шелковистой , телесного цвета ткани, весь прошитый и опутанный какими то трубками , шнурками ,и шлем - мы были похожи на инопланетян. А до этого на аэродроме стояла катапульта, как инструмент средневековых инквизиторов для пыток,  - из нее выстреливали живыми летчиками для отработки катапультирования из самолёта в полете.


     Полк относился к истребительной авиации ВМС - носили морскую форму. Её любили все. Не просто красивая форменная одежда. Она воплощала все победы и подвиги, героизм и самоотверженность, дух бескорыстной преданности и любви к Родине. Непреходящую любовь к морской стихии. Честь и достоинство, несгибаемую волю и смелость всех поколений моряков. Мы любили форму, мы снимали соринки с отцовских кителей, мы участвовали в начистке пуговиц - они продевались в специальную планку с прорезью, одна к другой, в ряд и натирались , кажется, влажным мелом, и после начищались щеткой. Форменные пуговицы всегда сияли золотом на черном фоне, как будущие ордена.


     Нам очень нравилась матросская форма: тельняшка, бескозырка с ленточками, гюйс с тремя белыми полосками на голубом , бархатно черные брюки. Матросы были наши лучшие друзья. Мы бегали к матросской столовой и они приносили нам из маленькой полковой пекарни ломти еще теплого, черного , формового матросского хлеба , намазывали его маслом. Мы окунали намазанной стороной в большую тарелку , с синим ободком и золотым якорем , наполненную сахарным песком,  придавливали сверху, чтобы побольше прилипло, и уминали за обе щеки.

      За столовой, под кучами соломы, хранились огромные, выпиленные из речного  льда , здоровенные кубы льда. Какое счастье было сидеть на этой соломе, щуриться от яркого весеннего солнца, сквозь прорехи в соломе  всматриваться в голубеющую прозрачность льда, вдыхать запах чуть преющей соломы , пробуждающейся земли , смолистый аромат близкого соснового леса и вкушать теплый черный хлеб с маслом и сахаром. Особенная,  толстая корочка  была у этого формового хлеба , чуть хрустящая с боков , и  тёплая, упругая, дырчатая и сытная ароматная мякоть. Такого вкусного хлеба я больше никогда в жизни не ела. И с тех пор мне иногда так хочется глотнуть тёмного, густого пива, отдалённо напоминающего аромат и вкус того чёрного хлеба.


      Истребительный полк морской авиации. Миг пятнадцатые. Балтийское море рядом и когда случилась катастрофа самолета, который выполнял учебный ночной полет на бреющем в тумане над морем , мы поняли, что авиация может быть по-настоящему морской. Но у самолетов было свое, другое море. Не море - это был целый океан, больше, чем все земные моря и океаны, вместе взятые - это был воздушный океан. И поэтому все, кто служил на этом океане, вблизи земного моря, носили морскую форму по праву.

 
      Как красиво стоял полк на построении, как сияли золотом на чёрной форме начищенные пуговицы и погоны со звёздочками. А кортики ! Морской кортик, в чёрном кожаном чехле с латунным металлическим наконечником и костяной желтоватой ручкой . Чтобы вынуть его из ножен, надо нажать маленькую пружинящую кнопочку, тогда, потянув за ручку, медленно являлся восхищенному взгляду блестящий клинок . Мальчишки были уверены, что это была дамасская сталь, или настоящая сталь-булат , самая сильная в мире, и по какому бы твердому камню или другому клинку не ударь - на кортике не останется следа. На чехле сбоку металлическая бляшка с выгравированным караблём-парусником. Какое счастье держать этот кортик, мечтать о подвигах, представлять себя будущим офицером, чтобы служить Родине. Чистое, искреннее и светлое чувство и такую гордую детскую мечту уже никогда не испытывал в жизни.


     Военные люди. Это особая профессия. Люди присяги, долга, чести, особая каста. Служба очень отличается от любой другой работы. Они не работают. Они служат. Они не вольны распоряжаться собой. Пока они на службе. Можно списаться с военной. Тогда - работа. Нормированный рабочий день. Гарантированные выходные. Режим сна и отдыха . Все в твоих руках. Военные - в руках Родины. Они отдали себя, свои семьи и судьбу , Родине. Семьи тоже служат. Они под своей присягой верности и долга.


      Пришел приказ о переодевании. Как гром среди ясного неба-океана. Приказом полк перевели из морской истребительной в противовоздушную. Истребительная авиация - из ВМФ в ПВО. Форма одежды - из морской в сухопутную. Морскую душу - на земную. Нет слов. Переживали все молча, ходили мрачные, постепенно переодевались - по мере выхода сроков обмундирования. Чудно - не  сразу узнавали друг друга. Черные перемешивались с защитными. Очень трудно менять одну живую кожу на другую. Приказ. Не обсуждается.

     Очередное построение полка. Все в защитном. Московская проверка. Полк смирно ! Командир полка, в морской форме докладывает начальству. Единственный в морской при кортике и с начищенными , горящими на солнце золотом, как будущие ордена, форменными пуговицами на чёрном. Командир в морской - полк в защитной.  Как символ единения воздушно-морского океана с земной Родиной. Потом получил  замечание, летчик ас, участник боевых действий в ВОВ, совсем еще молодой. Переоделся последним. Всё мог, а с формой - никак, тянул до последнего, так сросся. Много лет спустя, умирая от жестокой болезни, передал семье через бывших однополчан наказ - только в морской. Исполнено точно.
    
      Это про форму одежды.

     Выросли сыновья, пошли по стопам отцов, служат Родине тоже со своими семьями. Носят форму, как часть мужественного и беззаветного служения, символ долга, чести, традиций. И их сыновья, дочери и внуки с гордостью смотрят на своих отцов и служат вместе с ними верные своей, особой присяге. Код верности, как сказал один мудрый человек.


     Закон счастья - если оно было, оно никуда не исчезает, никогда не исчезает, ведь жизнь вечна, а счастье - это и есть жизнь.

PS

lavagra.livejournal.com - здесь есть неточности, но ценные фотографии. Наш аэродром Эмари, кажется 325-й  это папин истребитель и он на нём, - сердце дрогнуло, возможно, что не ошиблась. Форма одежды ещё морская.