Плохие руки

Клюнула таки я, не сдержалась! Позорно капитулировала перед несчастной мордой! Но прошу понять правильно: без кота жизнь не та, а в нашем доме уже почти год ни гава, ни мява.
Воззваний приютить бездомыша в интернете масса. Обычно я проскакиваю их без остановки: ещё не зажили раны от потери пусть неизбежной, но болезненной, но это чем-то зацепило.
Короткий текст извещал, что в подмосковном посёлке из проезжающей машины злые люди высадили кота-подростка и без оглядки умчались прочь. Его подобрали люди добрые и теперь ищут несчастному изгнаннику новый дом. Драму иллюстрировало фото: кот не юный, но и не старый, шерсть короткая, персиковой масти, на морде – страдание существа, подло преданного родными. Ниже – номер мобильника для «желающих взять котика в хорошие руки».
Уже двигаясь непроизвольно в направлении телефона, я задумалась, почему прежние хозяева пошли на карательную меру, практически равную смертной казни? Может, этот роскошный красавец ссал гостям в тапки? Или метил территорию так густо, что хозяин дома перестал ощущать себя хозяином? Или патологически презирал магазинную когтеточку и превратил в лохмотья всю мебельную обивку с обоями в придачу?
Святых котов мало, как и людей. Девиантный котёнок способен превратить жизнь семьи в сущий ад. И наша Маня на заре своей юности проверяла мои нервы на разрыв. Она избрала себе под туалет ковёр и исправно мочилась на него. Визуально определить лужу не было никакой возможности – она быстро впитывалась, но сохла долго. Выдавали Манину подлость запах и наши мокрые подошвы. Тыканье преступницы носом в преступление не помогало, для своих «малых нужд» Маня продолжала предпочитать лотку ковёр. Тогда я, не жалея времени, начала её выслеживать и, застав за правонарушением, била по наглой морде свёрнутой газетой. Не больно, но унизительно. А умные, но вредные кошки, чтоб вы знали, могут вытерпеть даже очень сильную боль, но ненавидят унижение. Хватило двух дней экзекуций, чтобы моя Маняня навсегда подружилась с личным горшком…
На мой звонок ответил женский голос.
– Здравствуйте, вы уже пристроили котика, выброшенного из машины?
– Нет пока. Вы хотите взять?
– Ну… Год назад наша кошка умерла. Подумываем.
– От чего умерла ваша кошка?
– От старости. Ей 24 года было. С половиной.
Тут я ожидала обычной в таких случаях реакции, вроде «о, как долго она жила!» или «да, старенькая была, сочувствую», но услышала:
– А чем вы её кормили?
От неожиданности я растерялась. Не понимая, чем вызван повышенный интерес к рациону долгожительницы Мани, я всё же начала перечислять:
– В детстве и юности она ела то же, что и мы, с нашего стола…
– Вы разве не знаете, что кошек нельзя кормить человеческой едой?
– Так ведь это давно было, в 90-е, магазины пустые, даже детей трудно было накормить, не то, что котов, - залепетала я, оправдываясь. – А после, конечно, да... Когда она состарилась и стала болеть, мы ей дорогие специальные корма в зоомагазине покупали…
– Какие?
Я напрягла память.
– «Гурмэ» и этот… «Хиллс», кажется…
– Разве это дорогие? Это дешёвый плохой корм! Вы могли бы проконсультиро…
– Нам ветеринар посоветовал! Полагаю, что 24 года жизни говорят о правильном уходе! Мы её хорошо кормили и лечили!
– А чем она болела?
Разговор явно принимал странный оборот. Конечно, я тоже порасспрашивала бы претендентов на усыновление психологически травмированного кота: нет ли в доме других животных, детей, какой этаж и т. п., но при чём тут диагнозы покойной Мани?
– Знаете, к старости у всех накапливаются разные болячки. Мы её пару раз с того света вытаскивали…
– Она была стерилизована?
– Нет.
Тут память унесла меня во времена Маниной молодости. Её гормональные бури, озвученные чем-то вроде пожарной сирены, ввергали в бессонницу даже наших сыновей-подростков, способных дрыхнуть в любое время в любой позе. Они-то и изобрели способ усмирения Маниного либидо: окатывали её холодной водой. Я об этом узнала постфактум, когда вдруг обнаружила, что ночи стали много спокойнее: Маня понесла бремя похоти молча. Каталась, ползала, откинув хвост, но больше не вопила, лишь мычала утробно, призывая каждого встречного к любви. Разумеется, мы шли навстречу её природным инстинктам, приносили в дом разнообразных женихов, но гордая Маня отвергала всех: скалилась, шипела и била их по мордасам когтистой лапой. Она, как нам казалось, возомнила себя причастной человеческому роду. То есть, в её сознании, похоже, сформировалось мнение, что все мы, живущие одним прайдом на одной территории, были хоть и разных пород, но настоящими кошками, а прочие кошки – недокошками.
Из-за Маниной разборчивости я даже испортила отношения с коллегой. Юный Моня из прайда Лены Петровой был деликатно оставлен с Маней наедине на целый рабочий день. Вечером я обнаружила его высоко на холодильнике в самом дальнем углу. Он трясся и не шёл на зов. Психическую травму трепетного Мони Лена мне так и не простила. Хотя я-то тут при чём? Совершенно ни при чём. Я готова была раздавать котят в хорошие руки так же, как это делала хозяйка Маниной мамы Баськи. Но Маня до самого своего ухода на радугу оставалась девой, о чём я и поведала строгой благодетельнице, ведущей пристрастный кастинг «хороших рук» для подмосковного бездомыша…
– Как нет? И вас не смущали её мучения?
– Какие мучения? Эротические?
– Течка у неё была?
– Ну да.
– Вы понимаете, что терпеть вредно? Вы сама замужем?
– Да, а какое…
– Ваша кошка наверняка болела раком молочной железы!
Беседа начала меня напрягать. Вспомнилось одно очень давнее интервью с известным сексопатологом. Доктор убеждал, что половая невоздержанность действует разрушительно, а от воздержания никто не болеет и не умирает, и приводил в пример монахов, верных жён моряков и дальнобойщиков. И в природе, по словам доктора, довольно часто встречаются особи, никогда не имевшие партнёра, не участвующие в размножении вида. Потому, собственно, нас и не волновала девственность нашей кошки. А лет через 15 и Маню эта тема перестала волновать. Она прекратила кататься с утробным мычанием и проситься замуж. Взгляд её приобрёл мудрое философское спокойствие...
– Нет! Никакого рака не было! И вообще…
Но собеседница меня не слышала.
– Я не понимаю, как можно так жестоко относиться к животным!
В голосе её зазвучала слеза. Я начала подозревать, что на сельскую дорогу выкинули не просто кота, а заколдованного принца, и не новых хозяев ему ищут, а прислугу.
В нашем доме никто никому не прислуживает, несмотря на строгую иерархию. У каждого есть свои обязанности и права. По моему твёрдому убеждению, животные так же нуждаются в воспитании, как дети. С той же любовью и жёсткими нормами общего жития. Доброта выражается в том, чтобы кошка или собака знали хозяина, а не были хозяевами. Богу – богово, кесарю – кесарево, а коту – котово. А те, кто животных очеловечивает, кота с кесарем, а то и с богом местами меняет, просто на всю голову больные люди.
– О какой жестокости речь, если кошка 24 года прожила! И собака наша, хоть и болела эпилепсией, тоже жила очень долго! – я гнула свою линию, хотя уже поняла, что не прошла тест на «хорошие руки».
– Нет, я не могу доверить вам кота.
В трубке зазвучало многоточие коротких гудков.
Ладно. Беспризорников много, усыновим из приюта другого сиротку.
А персиковому принцу с большой дороги, надеюсь, всё же подберут подходящий дворец.

Постскриптум: подлые поступки безответственных хозяев, вышвыривающих котов (пусть и девиантных) на мороз - другая тема.