Каким он был, часть 4. 7. Дела текущие

Расписались они буднично, без свидетелей, в районном ЗАГСе. Так решила Алиса. Шли пешком по бульвару. Тимей замер, словно призрак увидел.
- Давай присядем, покурим. Посмотри у магазина на парковку, видишь, старик багажник загружает, копия Аркадий…
- Так бывает, если сильно скучаешь по человеку. Нет, это не он… Показалось. Я тебе голову заморочила свей фантастикой, а ты, оказывается, очень впечатлительный.
- Нет… Это все хлопоты с наследством. Все так неприятно. Но Семен настаивает. Разыскал дочку Аркадия, но они не общались тридцать лет, она не желает заниматься своими правами на квартиру отца. Теперь нужно ее личное присутствие у нотариуса, что затянется надолго. Это препятствие для вступления вдовы в права наследования. Это встречный ход, чтобы чужие отпрыски не зарились на родовое гнездо, не доводить дело до судов-пересудов с завещанием на тебя. Оно настоящее.
- Я давно хотела повиниться… Тогда, когда ты был в депрессии, мне следовало быть рядом. Но у Тошки был трудный переходный возраст, без мужа я бы не удержала его от влияния улицы.
- Глупости. Не казнись. Не знаю, как бы я среагировал в тот момент. Я остро возненавидел тебя. Психоз с галлюцинациями. Я был не в себе. Настоящее раздвоение личности, не игривые творческие кошмары, как ты описываешь. Спасибо доктору. Я хорошо отдохнул.
- Я смотрю на жену Семушки, мне это напоминает твои неудачные браки.
- Как посмотреть… Дети должны рождаться в семье, в браке. Я все эти годы голову ломал, как ты решилась оставить Антошку?! Без надежды на меня, без денег, без нормального жилья. Антон проговорился, что ты очень рисковала, что тебе врачи запретили рожать. Он хороший «папка» для нашего сына. Ты правильно решила, что не надо никого разочаровывать правдой. Это наша жизнь, наши грехи.
Алиса передернула плечами, поднялась. А старик действительно очень напоминал Кешу…
- Замерзла, Алинька, пойдем к машине, поехали ближе к дому. Тебе нужно что-то еще в городе?
- Мне надо к кошкам заехать, к себе…
- Хочешь одна побыть? Растревожил я тебя воспоминаниями? Давай, поедем к тебе. Ви-ви там справится с детьми, с обедом. Побудем наедине сегодня. Все-таки событие, не просто юридическая формальность.
- Событие… Даже не верится, что это произошло. Завтра в наше гнездышко надо наведаться, проверить.
- Может быть, продать студию? Все разложилось по местам, обустроилось, разрешилось. Но достойное содержание требует больших затрат. Молодежь как-то расточительно себя ведет, никогда они квартиру не купят. И расставаться с тобой не хочется. Здесь выставки непродажные. Надо вояжировать, чтобы заработать, а ты кошек и детей не бросишь. Я нашего Антошку представлял более серьезным…
- Ребята нормальные. У Виолетты та же проблема. Девчонки вынуждают брать кредиты, не хотят ждать зарплаты, накоплений, все сию минуту подавай. Выходные в Греции, шоппинг бестолковый. Дурочки… Надо, чтобы Евсей, вернее, Нинуля повоспитывала. Двое детей! Какие ночные клубы? Зачем?
- Да, разница в возрасте большая, придется воспитывать. Тратить неполученную прибыль – крах семье.
- Все это реклама легкой жизни, а жизнь у каждого своя. Попробуешь объяснять, станешь ненавистной свекровью. Витта с нами не больше года останется. Потом взвоют с младенцем, бабушка сразу понадобится. Ничего мы продавать не будем. Вмиг внуки вырастут, отомстят за нас своим родителям. Вспомни, как твой папа бился за благоразумие. Добился чего-нибудь?
- Нет, я же родился художником. Но я так дорого ему не обходился.
- И сейчас недорого, деньги цену теряют. Жаль, что тратятся бессмысленно, на пустое. Нет никаких собственных занятий, а начнут мужья ограничивать в капризах, пойдет дело к разводу, дележу. Я даже рада, что они сейчас ничего не купят, делить нечего будет.
- Всегда детей жалко, они не виноваты, что мамки глуповатые. А ограничивать очень скоро придется. Кредиты отдавать надо, когда-никогда, а придется. Тошка уже спрашивал денег взаймы, говорил, что надо позарез.
- Жить в долг грешно, своим трудом надо жить, тогда и жаловаться не на кого.
- Никогда я не думал, что у Ви-ви-ки так все обернется в отношениях с Семеном.
- Мы-то все одного поля ягода, а откуда наши мальчики таких невест взяли совершенно непонятно. Разные миры, несовместимые привычки. Тим, другое поколение выросло, ни веры, ни моральных ценностей никто не прививал, в семье классиков не читали, в церковь даже бабушки не ходили. Слава Богу, что не алкоголики, не блудники, как мы, греховодники.
- Мы тут закончим хлопоты, поедем к Валентину венчаться. Леса разобрали, красота, говорит, небесная. А знаешь, как мне легко работалось, словно старые фрески сами открывались и подсказывали продолжение разрушенных линий. Приятно увидеть законченную работу, мы ведь еще не были после реставрации. Слушай, а дети как воспитаны! Чудо чудное!
- Как?! Во славу Божью! Возьмем все семейство, пусть сравнят образ жизни, узнают, что есть другой мир, созидательный, за ними будущее. Там одной Дуняшки хватит, чтобы всех построить на поклон. А Верочка – матушка на коленях перед мужем стоит на исповеди, потому что священник перед ней. Никаких поблажек. Поехали! Может быть, это шанс, чтобы все наладилось.
- Думаю, единственный шанс. Еще бросить их там без мужей с детьми. Воздух чистый, пища здоровая.
 Алиса расхохоталась, она уже продумывала детали, как отлучить молодых от кормушки стареющих предков. Так же трудно, как от груди отлучать, она-то хорошо помнит. За романтическим ужином они решили, что надо забирать кошек, рабочий компьютер, остальное потом. Будет туго, можно сдать квартиру, обходиться студией, если задержишься в городе допоздна. Все складывалось одно к одному. У Семушки родился сын, молодая мамочка с первых дней не справилась с заботами, разыгрался послеродовой психоз, Виолетта срочно вернулась домой к молодым супругам, бросив друзей.
Антошка пропадал на работе, Тимей готовил выставку, успевал зарисовывать внуков, играющих с кошками, Алиса пререкалась с редактором. Сноха перестала корчить жену дипломата, не было публики, варила кашу, кормила детей, оставляя стол неубранным. Вечерами она переругивалась с мужем, что ей никто не помогает, что следует нанять прислугу. Тошка убирался на кухне, смущенно поглядывая на мать и Тимея, раскладывал привезенные полуфабрикаты и нарезки, интересуясь, как это обрабатывается.
- Молча, - смеялась Алиса, начиная показывать.
«Машенька» никак не называла свекровь, а посему ни о чем и не спрашивала. Надо же, как-то обратиться к человеку, хотя бы «мадам». Так Тимка обращался ко всем замужним женщинам и даже на «вы», невзирая на тыканье. Вечером все вместе пили кофе, давились бутербродами, старшие уходили в мастерскую, оставляя возможность молодым утрясать свои нескладные отношения. Шел первый испытательный месяц, приручение к самообслуживанию. Тимей и Алиса любили хорошую кухню, но совершенно спокойно переносили отсутствие еды, обходились бульоном с отварной курицей. В творческом запале главное - кофе и сигарета, скверная привычка.
Когда случались перерывы, они брали внуков на прогулку, славно обедали в ресторанчике поселка, Максик пояснял все «каси-маси» сестренки. Кася выучила два русских слова: пять и мать, уже не щурила глаза, изображая китаянку, любила сидеть в бабушкином кресле с кошками, где и засыпала. Алька звала Тимку, получались славные акварели, внуку тоже поставили мольберт, Максик был молчалив и старателен. Как-то Тимей раскопал старый семейный альбом, показал свою фотографию за первым мольбертом, смешливо обозвав Альку врушкой. Они были счастливы…