Белка

Я лечу. Несусь в неизвестность. Что я? Где я? Не знаю. Слышу только свист и вокруг темнота. Страшно! Очень! Куда меня несёт в этой темноте? Страх растёт внутри, кажется ничего уже нет, кроме всеоб'емлющего ужаса. Я ничего не могу. Ни дышать, ни кричать и не знаю, что я умею.
И вдруг свет. Яркий, ослепляющий. Какие-то блики.. Меня схватили, крутят, потом тащат. Страх разрывает меня изнутри, он меня перерос. И вдруг чем-то обожгло, а весь мой ужас вылился в крик. Я сделала свой первый вдох и вместе с ним выплеснула наружу все то, что рвало меня изнутри. Сразу стало спокойнее. Я слышу голос: - Девочка.
Это я. Я родилась. Меня вертят, перекладывают, обливают, заматывают во что-то мягкое и светлое. Я все это вижу. Мне интересно где я? Я смотрю вокруг не отрывая глаз. Куда я попала?
Ко мне наклоняется большое лицо. Я вижу два больших глаза и нос, а потом что-то белое. Оно говорит:
- посмотрите, какая красивая девочка. Личико белое, белое, глазки голубые и ярко красные губы. Да вы посмотрите, она будто вынырнула из моря.
Не знаю, откуда я вынырнула, но обратно не хочу. Страх ещё дрожит внутри меня. Меня куда-то несут, кладут, крутят, вертят .
Мои страхи улетают только тогда, когда меня отдают в руки женщине, которая прикладывает к моему лицу что-то мягкое и тёплое. Хватаю губенками махом. И в рот мне льётся что-то очень вкусное. Я умею сосать и глотать. Мне это нравится. И с каждым глотком становится всё спокойнее. Потом она кладёт меня рядом с собой и гладит, и это мне тоже нравится. Она говорит мне ласковые слова. Мне очень хочется, чтоб она всегда была рядом. Так хочу спросить её : - Где я? Что меня тут ждёт?
Сколько я себя помню, столько я в детстве болела.
Как я не любила осень! Дожди, грязь. На улице холодно. И я, как маленькая обезьянка, укутанная в тёплые бумазеевые штаны с начесом, кофту и замотаная бабушкиным шерстяным платком, стою на табурете возле подоконника и смотрю на улицу. Это моё развлечение. Гулять мне нельзя. Болею часто. Летом было хорошо. Бабушка каждый день водила меня в парк или возила на бульвар. Там было красиво и интересно. Много цветов, голуби. Раньше в парках стояли большие голубятни. Мы с бабушкой брали немного зернышек, чтобы покормить птичек. А ещё там были  карусели с моими любимыми слониками и оленями. Я их очень любила.
Кушала я очень плохо, аппетита у меня не было. И бабуля каждый день выгуливала меня, чтобы я захотела что-то с'есть. И надо сказать, срабатывало. На воздухе все становилось таким вкусным и так быстро уничтожалось.
Больше всего в детстве я любила гулять по улице и ещё мороженое.
Осенью я на улицу выходила редко, под присмотром мамы или бабушки. Бегать и прыгать - нельзя! Заболеешь. Ходи, сиди, дыши через шарф, чтоб горло не заболело. А как мне хотелось побегать, попрыгать с девочками через верёвочку. За это моё желание подпрыгивать и подскакивать папа прозвал меня Белкой. И так эта Белка ко мне прилипла, что уже взрослую, встретив меня где-нибудь в городе, знакомые папы обращались ко мне только так. Да и родственники тоже.
Как я мечтала всё своё детство о резиновых сапожках. Я так завидовала детям, которые бегали по улице, шлепали по лужам. А я столько просила у папы с мамой, чтоб мне их купили. На всё был один ответ - нет. Ты в них влезешь в лужу, промочишь ноги и опять заболеешь.
Конечно,я буду ходить по лужам, а для чего ещё нужны сапожки, если не для этого? Как я о них мечтала!
И ещё о мороженом. Иногда мне его покупали, клали в железную кружечку и ставили на плиту,рядом с горящей газовой конфоркой. А я с тоской смотрела на эту кружку и мечтала откусить мороженое зубами. Когда оно превращалось в тёплое молочко, мне позволяли его "с'есть".
А еще, мы постоянно ходили к врачам. Меня лечили, лечили, лечили. Я пила таблетки, порошки, микстуры и ревела от постоянных уколов.
Никогда не забуду своего счастья, когда папа пришёл домой после работы и принёс мне пару резиновых сапог. Как я радовалась, кружилась с ними по комнате, прижимала к себе своё блестящее чудо, гладила их. Как я любила своего папу! Он смотрел на меня и смеялся со мной вместе,а потом сказал:
- Собирайся, Белка, пойдём гулять на улицу.
- Как? Там же дождик.
Я не верила своим ушам.
- А сапоги я тебе зачем принёс? Собирайся.
Я гуляла с папой по лужам. Это было такое счастье! И папа вместе со мной мерил лужи.
Много лет спустя, когда я напомнила родителям об этом замечательном дне, папа и мама переглянувшись рассказали мне, что за день до этого врач сказал им, что у меня проблемы с кровью. И очень возможно, что мне осталось жить совсем недолго. После этого мой папа купил мне резиновые сапожки и повёл меня гулять под дождём. Он знал о моей мечте. А потом они с мамой  долго, долго боролись за меня.
Врач приходила к нам домой, как на работу,почти каждый день. Раз набравшись смелости я сказала ей, что очень хочу гулять. Она мне ответила, что я должна гулять каждый день, в любую погоду. Мне это очень понравилось. И я не долго думая, отправилась в коридор, надела свои ботиночки, пальтишко и шапку, открыла дверь и пошла гулять. Мама и бабушка были заняты с врачем. Она выписывала мне какие-то новые порошки, таблетки.
Я спустилась по лестнице. Соседка с первого этажа очень удивилась, увидев меня одну. Я с ней вежливо поздоровалась и сообщила, что иду гулять, так врач велел. Шла по улице такая счастливая. Дворовые мальчишки бегали наперегонки с собаками. Зрелище было  забавное. Я только собралась побегать вместе с ними, как меня сгребли в охапку. Не заметила как подошла мама.
- Что ж ты делаешь? Я чуть не умерла от страха, когда мы с бабушкой поняли, что тебя нет дома.
- Мама, ну доктор же сказал, что надо гулять каждый день. Я и пошла.
Наказывать меня не стали, но попросили больше никогда ничего без разрешения не делать.
Врач сказала, что мне надо удалить гланды. Слово удалить вызвало у меня панический ужас.
Нет! Ни за что на свете. Тогда взрослые схитрили. Сказали, что это очень быстро сделают и я ничего не почувствую. А потом мне разрешат с'есть столько мороженого, сколько я захочу. И у меня рот открылся от восторга. Я сразу же согласилась на всё. Назначили дату операции. Привезли маленькую глупышку в больницу, посадили в кресло. Сделали укол,вставили в рот какое-то металлическое кольцо. Пообещали, что больно не будет. Тётя врач успела мне вырезать гланду с одной стороны. От боли и обуявшего меня страха я умудрилась вытолкать это кольцо изо рта, покусала ещё и её палец.
Вторую гланду удалять мне она уже не рискнула. В полуобморочном состоянии меня вынес папа из кабинета в коридор, где с пакетом эскимо меня ждала мама.
- Доченька, покушай, надо. Ну хоть разок укуси, легче будет.
- Нет!
У меня так всё болело внутри, в горле, что я подумать не могла о том, чтоб что-то взять в рот. Пакет с таким  долгожданным , мороженым, полетел в урну с мусором. Я его запомнила на всю жизнь.
И снова таблетки, и снова уколы, уколы, уколы...
Мне сделали переливания крови. Её брали у папы и переливали мне.
Только живи, только дыши Белка.
Родители воевали с моими болячками. Воевали долго, упорно и отвоевали. Вытащили меня.