Александр Солженицын. Матренин Двор

Рассказ Александра Солженицына «Матренин двор» стал классикой в части произведений на тему советского колхоза пятидесятых годов, хотя, казалось бы, речь идет совсем не об этом. Мне всегда было понятно, что только художественная форма могла хоть как-то существовать в то смутное время (но процесс над Синявским и Даниэлем позже перечеркнул и это), а далее, выдворенный из страны, Солженицын уже просто пошел по накатанной. Этим я хочу сказать, что данный автор совсем не литератор. Его тяжеловесная проза вкупе с косноязычным стилем производит гнетущее впечатление, даже если не вдаваться в тему, и гораздо более приемлемо было бы, пусть и после получения Нобелевской премии по литературе, полностью перейти на документальные тексты и мемуары. Эта же высшая награда для писателей, представление о которой у многих несколько преувеличенное, собирает под свои знамена некую секту, то есть, определенный круг знакомцев, зачастую позиционных, выплачивающих дань политкорректности, куда, прежде всего, стараются не допускать авторов популярных.

«Матренин двор», вскрывающий язвы советской системы, где женщина, являясь жертвой колхоза, нездоровая и униженная, вынуждена из-за бумажной волокиты ежедневно, путем каторжника, прохаживать десятки километров. Рассказ, тем не менее, очень сюжетно многолик и интересен. Во-первых, само название говорит о том, кто является главным героем «Матрениного двора» (первое же название рассказа, зарубленное цензурой, было "Не стоит село без праведника"). Всего лишь этот жалкий клочок земли, грязный надел с ветхими строениями, который мечтают поделить и никак не могут договориться по этому поводу многочисленные родственники, родственники погибшего мужа, близкие и знакомые Матрены. Тема проходит фоном, Солженицын о ней упоминает как бы между прочим, но она основополагающая. В ней, как кажется мне, заложен фундаментальный образ рядового советского обывателя не только как результат скотской жизни системы, что его породила, но и нечто касающееся нашего менталитета. Это болезненное восприятие всего материального, что скрывается за некоей псевдодуховностью, о которой до сих пор любят кричать на каждом углу.

Во-вторых, а это, как я думаю, главное, применительно к самой Матрене, ибо ее двор стал провокацией, тем самым куском сыра для шакалов, Солженицын изобразил ее как нечто смиренное и всепрощающее. Здесь, я уверен, многие нашли глобальные религиозные корни. Так вот. Матрена, если присмотреться к ней внимательно, вряд ли подходит на эту роль, она больше походит на булгаковского героя с альтернативной концепцией или князя Мышкина из « Идиота» Достоевского, делающего добро по причине врожденной болезности.

Наконец, что я еще увидел в этом рассказе, а дано оно методом отрицания, от противного, – если абстрагироваться от смысла «Матрениного двора» и его сопутствующих, то как раз материальное в нем и описано. Лично мне это даже больше нравится, потому что в таком виде я гораздо лучше представляю происходящее, но сие делает рассказ несколько однобоким. По сути, Солженицын слишком многое оставил читателю, чтобы он додумал. Это неплохо, хотя и предполагает много несуществующего. Нужно иметь представление о Солженицыне в целом, чтобы четко понять его позицию.

Таким образом я нисколько не пытаюсь умалить значение этого произведения, оно производит впечатление, рассказ мощно и ненавязчиво подан, в таком обволакивающем виде «Матренин двор» задевает какие-то разные струны в душе читателя и трудно однозначно высказаться по этому поводу. Рассказ небольшой по объему, всего страниц тридцать.