Господь отвёл от греха Гл. 11

Гл.11


К обеду в отдел подтянулись Шурик с Василём. Вот они-то и доложили, что не успели они повесить в Красногоровке пару листков с фотороботом, как к ним подошла продавщица гастронома и признала в мужчине своего соседа.

-   Да вы что?  - не очень радостно отозвался Таничев.  -  Ну, и как нас зовут?

-   Кирилл Запухляк.

Таничев усмехнулся:

-   Надеюсь, не из-за фамилии он всех убивал?

Ему никто не ответил.

-   А та продавщица сообщила где он живёт?

-   Да, мы спросили. Улица Восточная, дом 32, квартира 117.

-   По вам вижу, вы туда уже ходили, я угадал?

Шурик с Василём честно признались, мол, да, было дело.

-   И его дома не оказалось?  - продолжал Таничев.  -  Кстати, он сам живёт? И что ещё о нём замолвила случайная свидетельница?

-   Его и на самом деле не было дома, но нас впустила его старенькая мамаша. Она совсем слепая. Но очень стойкая такая, с жизненными идеями.  - сообщил Василь.

-   Пенсионерка бывший парторг.  - добавил Шурик.

-   Бывших коммунистов не бывает, кажется так они о себе гордо выражаются?  - слегка усмехнулся Таничев.  -  Ладно. Что там дальше?

-   Мы у неё спросили, где сын? Но она не в курсе. Даже соглашалась, чтобы мы обыск произвели в комнатах. Но мы не стали, и так видно, что говорит правду.  -  докладывал Василь.  -  Зовут её Анна Григорьевна. Пожилая женщина сообщила, будто вчера вечером Кирилл вышел из дома, но так и не вернулся. Мол, частенько уходит куда-то в тёмное время суток, подозревает, что у него появилась какая-то зазноба.

-   Надеюсь, вы её не напугали всей правдой? Хотя, какая разница, всё равно шила в мешке не утаишь. - рассудил Майчук.

-   Нет, мы промолчали, но старались у неё побольше выведать о сыночке. У него и действительно есть отклонения в психике, но незначительные, дабы его изолировать от общества.  - пояснил Василь.

-   Ничего себе, незначительные! Четверых женщин прикончил и ухом не повёл.  -  воскликнул Майчук.

-   Да при чём тут это?  - не согласился старший опер.  -  Все действия, преступного характера, зависят от самого человека, совершать их или не совершать. Что, прям, все маньяки были шизофрениками? Как бы не так! Они понимали на что идут, а когда попадали в руки правосудия, то некоторые сразу дурачками начали прикидываться. Вот и этот также не идиот, в плане мозгов. Он всё осознавал, вот и пусть теперь за всё отвечает сполна... Что ещё, Василь?

-   По словам матери, работал он на почте, разносил телеграммы, но потом поссорился с заведующей и недавно оттуда уволился. Семьи нет и не было. Потому старуха радуется, догадываясь, будто сын нашёл себе вторую половинку. Но если честно, то я бы не сказал, что между ними тёплые родственные отношения.

-   Почему?  - сразу спросил Таничев.

-   Как-то холодно она о нём отзывалась.

-   А как же она вам двери сама открыла, если совсем слепая?

-   Сами удивились. Да говорю тебе, Андрей, она нормально ориентируется.  -  подтвердил Шурик. -   Потом присела у окна и призналась, что она и без глаз почти всё видит, только слухом. И всегда слышит, с какого подъезда машина въехала во двор. В смысле, кто водитель... Жутковато всё это, но она не жалуется.

-   Ну и почему один из вас не остался с нею, чтобы подождать её сыночка? Вот вернётся домой, а она ему и расскажет, что им интересовалась милиция, а он и рванёт, куда глазоньки глядят и ищи его потом по всей стране.  -  Таничев был уверен, что этот Запухляк, вряд ли когда-либо переступит порог собственной квартиры, но для порядка надо ткнуть пацанов носом в их же оплошность. Чтобы запомнили свой косяк и на будущее его уже не совершали. Желторотики ведь, можно сказать, со школьной скамьи, вернее, с дверей института, то практики у них ещё совсем маловато.

-   Мы хотели, но она не позволила. Видимо, догадывается, что он где-то отличился. Всё время интересовалась.  -  подал голос Василь и в этот момент в кабинете раздался телефонный звонок. Это был дежурный. Выслушав его внимательно, Таничев улыбнулся довольной улыбкой, но прежде чем сообщить при всех о поступивших новостях, он многозначительно глянул на Майчука, мол, так и есть, я всё заранее правильно рассчитал.

-   За городом, в двадцати километрах, нашли труп мужчины, примерно, до сорока лет. Замёрз ночью в поле.

-   Нам что, выезжать туда?  - спросил Шурик.

-   Нет, он уже в морге. Район-то не наш.

Опера облегчённо вздохнули. Но вскоре поступил ещё один звонок, от коллег по району. Они утверждают, что замёрзший мужик - одно лицо с фотороботом, которые распространял отдел Таничева.

-   Вам лишь бы не возиться.  - не зло для приличия парировал Таничев, но для опознания послал Никитина и Веткина. Мать-то маньяка слепая, что она увидит? Хотя, всё равно узнала бы сына, наверное, на ощупь или ещё каким-то десятым чувством.

Шурик с Василём позже отчитались, мол, да, всё верно, это тот маньяк, а эксперты, взяв у него анализы, тоже отчитались перед старшим опером: образцы слюны совпадают с теми, которые находили в окурках на убитых женщинах. А на шубе Людмилы обнаружено несколько волосков с головы преступника и они тоже совпали с образцом того мужчины, что нашли замёрзшего в поле. Сомнений не оставалось и Таничев, сам лично, отправился к Анне Григорьевне, матери преступника.
И действительно, она без посторонней помощи открыла ему двери, поинтересовалась: - Кто?

Таничев представился и по привычке рука дёрнулась за удостоверением, но вовремя спохватился, она же слепая. Анна Григорьевна смотрела поверх его головы, её беспокоило, что милиция так усиленно заинтересовалась её сыном. Пропустив Таничева в комнаты, пенсионерка настороженно спросила:

-   Он что-то натворил?

-   Натворил, Анна Григорьевна, скрывать не имеет смысла.

-   И что же?  - она присела на краешек дивана и вновь посмотрела поверх его головы. Подбородок волевой, лицо открытое, без тени притворства. Не зря о ней Веткин с Никитиным доложили, мол, бабка старой закалки, воспитанная тем временем, когда не боялись никаких трудностей и работали на благо Отечества. Таких людей уже никогда не исправить никакими новшествами, они и помрут со своими идеями.

Анна Григорьевна молча ждала.

-   Вы, наверное, слышали о маньяке, убившем четверых женщин?  - внезапно спросил опер.

-   Телевизор не включаю, какой смысл? Хотя, использовать можно вместо радио. Раньше так и делала, теперь нету желания слушать то, чего никогда не увижу. Радио у нас давно нету, потому вся надежда на соседей, которые часто меня навещают. Вот от них я и узнала... Кирилл и есть тот убийца?  - спокойно спросила она.

Таничев сначала кивнул, но потом понял, его действий никто не заметил и поспешил исправиться:

-   Мне жаль, Анна Григорьевна, но вы правы, это и есть ваш сын.

-   Что же...  - почти без эмоций промолвила она, лишь слегка скривившись от душевной боли. - Пусть получает то наказание, которое он заслужил.

Таничев впервые слышал такой приговор от матери преступника, потому опешил и сразу не нашёлся, как вести дальнейший разговор, но она продолжила:

-   Где же я упустила в воспитании и когда? Скорее всего, виновато зрение. Когда человек слеп, он многое пропускает в своей жизни, как будто всё плывёт мимо него. Я должна была видеть его лицо и его глаза, но мне не дано такое счастье.

-   Я не закончил, Анна Григорьевна. Судить нам, в принципе, уже некого. Кирилл мёртв, его нашли за городом. Прошу прощения, что мне приходится вам сообщать об этом.  - Таничев поднялся, ему хотелось побыстрее уйти отсюда, он чувствовал свою вину перед этой женщиной. Но только перед нею, а не перед её сыном.

-   Молодой человек!  - окликнула она его у двери.  -  Я отказываюсь его хоронить. Как хотите меня осуждайте, но я не стану устраивать представление у подъезда, рыдая над гробом, в котором лежит тот, кто расправился над невинными человеческими душами. Представляете, как на меня будут смотреть те, кто всю жизнь меня считал правильной и неподкупной? А вот сына не смогла воспитать нормальным и честным гражданином нашей страны.

-   Я вас понимаю...  - крикнул он из прихожей и посильнее захлопнул двери с обратной стороны. Чтобы ей не идти лишний раз и не закрываться на все замки.