Как-то раз в новогоднюю ночь

Предновогодний день.

Город окутан волнительным ожиданием праздника. Узкие улочки занавешены кучными цветастыми гирляндами и различными шариками, которые придавали им особую красоту. Вдоль шикарных магазинов, занимающихся продажей новогодней утвари, бегали маленькие ребятишки, коих постоянно преследовали обеспокоенные родители. Забежав в какой-нибудь, они широко открывали рот, а вместе с ним и глаза, после чего дружно кричали: «Вау». Затем жалобно просили старших, чтобы те приобрели то, что их так поразило. Получив твёрдое обещание того, что в будущем обязательно они это получат, возвращались домой понурые и расстроенные, но вскоре совсем забывали об этом, увлечённые чем-то новым. Морозец, надо сказать, стоял нехилый, ибо лето выдалось жарче обычного, поэтому заботливые мама с папой как можно скорее растаскивали своих чад по домам, дабы те не подкинули им проблем.

И вот дверь одного из таких домов распахнулась и туда зашли четверо. То была дружная семья, состоящая из крепкого, средних лет отца, довольно молодой мамы и двух прекрасных девочек. Они провели целый день в городе, где гуляли, посетили небольшую главную площадь, похожую на сборище муравьёв, столпившихся над пролитой каплей варенья, прошлись по сказочно дивным лавкам, а в заключение заглянули к знакомым, что жили неподалёку. Знакомые, естественно, предложили справить Новый Год у них, к счастью, девочке, чьё имя – Настя, понадобилось лекарство, которое было дома, а то так бы измученный отец Павел и вовсе выбился бы из сил…

- Ура! Дом, милый дом. Я уж думал, мы никогда не доберёмся сюда, - саркастически сказал отец, его пышная борода покрылась инеем, настолько было холодно!

- Не ворчи, милый, посмотри лучше на наших радостных детей, - гордо произнесла мать, которую звали Светлана.

Дети еле-еле снимали ботинки, хлюпая красными носами.

- Это точно, - заметил отец, снимавший куртку, что задубела на морозе, точно сосулька. – От такой радости им предстоит отходить несколько дней.

Светлана вскоре обратила внимание, что дети, как бы она их не закутывала, замёрзли. Меры были приняты незамедлительно: горячая ванна, тщательное обтирание и на десерт – чай с лимончиком. Дети, испытав на себе всю силу материнской любви, уже чуть ли не падали на ходу. Поэтому до заветных двенадцати часов они отправились по кроватям. Отец терпеливо ждал, пока всё это кончится, чтобы самому прийти в нормальную колею и принять душ.

Выйдя из душевой, он застал Светлану за кормлением кота Васьки. Васька имел весьма тучное сложение, чего никак не стеснялся, а даже гордился; в особенно суровые зимние дни он чувствовал себя превосходно. Шерсть серебристо-чёрного цвета делала его похожим на детёныша дикобраза. Накладывать ему провиант – мучение, потому что он постоянно норовил залезть в пакет, где он и лежал. Иногда лез напролом к миске, когда наивкуснейший, в его представлении, корм сыпался откуда-то с небес. Светлана пыталась повлиять на него словами вроде: «Васька, уйди», «Васька не мешай», «Васька, потерпи». А Павел – человек прямой, он поддевал жирноватого кота ногой и отбрасывал его в дальний угол комнаты, и в то время как тот бежал обратно, быстро перебирая своими укоротившимися – по понятным причинам - лапками, он успевал заполнить миску. Жена всегда негодовала, видя это, но Павел пропускал её слова мимо ушей. И сейчас всё было как обычно…

Дети спали. Взрослые готовили ужин. Вернее, Светлана готовила ужин, а Павел неустанно старался отлынивать от работы. Полчаса нёс картошку, полчаса её чистил, а потом столько же резал… Как бы то ни было, к одиннадцати они управились с этим ненужным и утомительным занятием, по мнению Павла. Он рассуждал так: «Почему бы не пойти и не купить всё, а затем провести вечер не за готовкой, а, скажем, за просмотром любимого фильма?». Однако жена, привыкшая к такому распорядку с детства, никак не могла отойти от привычки готовить перед самым праздником.
    
Детей разбудили, сонные зомби ровной колонной направились на кухню, где таилась свежая пища. Отец семейства поднапрягся и попёр дубовый стол в гостиную. Почувствовав, как что-то треснуло в его пояснице, он поставил стол, который до этого нёс по воздуху. Теперь ему пришлось толкать его, точно скарабей, при этом вся семья активно поддерживала Павла, аплодируя и подбадривая. Когда стол оказался в центре гостиной, он был накрыт и заставлен всем тем, что наготовили. А наготовили много: запечённая индейка, на которую пришлось нормально так потратиться: на гарнир отварили рис, также, поджарили картошечку, от чего по всей квартире стоял приятный аромат, традиционный оливье, и, конечно, множество всяких бутербродов и тому подобной добавочной ерунды. Все уселись за стол, и наступили те пятнадцать минут, когда родители, не переставая, обсуждают ушедший год, наставляя и поучая детей, а те сначала внимательно слушают, но потом, терпя и сдерживая стон, ждут, пока две стрелки часов сойдутся на двенадцати.

Остаётся пара минут.

- С Новым годом, мои дорогие! Пускай всё у вас будет в жизни хорошо, пускай исполняются все ваши мечты, здоровья, счастья… - торжественно молвила Светлана, но как бы оборвалась, наверное, хотела добавить, любви.

Подумав, решила не добавлять. «Дочкам рано, а муж уж нашёл свою любовь», - подумала она.

- Что ж, я присоединяюсь к маме! Будьте здоровы! Здоровье – главное! – поучительно произнёс отец и поднял бокал.

- С Новым годом! – хором сказали девочки, подняв стаканчики с соком.

- Ура! – заревел отец, из-за чего у матери чуть не вылилось шампанское.

Чокнувшись и покушав, родители решили, что пришла пора подарков. Они подвели детей к пушистой и аккуратной пихте, стоявшей в углу, неподалёку. После аханий и оханий дочек, которые обнаружили две исключительного качества куклы, что вместе с мамой выбирал и отец, чётко следя затем, чтобы купленное служило долго и, как говорится, верно. Семья целиком отправилась на покой, ибо день был насыщенный.

Третий час. Настя и вторая девочка Ксюша проснулись, услышав сильный глухой звук, как будто плашмя ударили ладонь о ладонь.

- Насть, чего это? – испуганно спросила девочка.

- Не знаю, пойдём глянем.

Они, держась за руки, словно две выдры, чтобы их не унесло течением, вышли в гостиную. Глухая темнота, не видать ничего. Пошли дальше, заслышали хрипы и кашель.

- Скорей всего, папа, - сказала Настя, - подойдём ближе.

В спальню ещё молодых супругов вбегает Настя.
 
- Мама, папа! Мы там такое нашли! Вам надо это видеть! – прокричала она, включив свет.
 
От такой неожиданности Павел резко привстал с кровати, скрестив ноги по-турецки и выпучив заспанные красные глаза. Он немного не рассчитал. Когда жена пила шампанское, он налёг на Армянский коньяк десятилетней выдержки. Опьянение практически прошло, но светлость разума к нему вернулась не полностью.

- Дочь, ты чего так орёшь!? – правильно спросила Светлана, так как пробуждение, по правде говоря, было очень внезапным.

- Папа, мама! Вы должны увидеть это! – упорствовала дочка.

- До утра не потерпит? – несколько несвязно спросил Павел.

- Нет!

Делать было нечего. Супруги встали и поплелись вслед за Настей. Васька, мирно спящий в ногах Павла, естественно, пробудился тоже и был страшно не доволен. Чтобы хоть с кем-то разделить свою боль, отец семейства взял его под мышку и потащил из комнаты. Васька орал как резанный, но сдался, когда он прихватил его покрепче.

Ночные странники вошли в гостиную.

- Что это за мужик!? – сходу выпалил Павел.

Руки его разжались, и Васька полетел вниз. Посадка, слава богу, была мягкой, но очень неприятной пушистому домовому. Он отбежал и спрятался под диван.

- Папа, это Дед Мороз! – справилась Ксюша.
 
- Какой Дед Мороз? Его нет! Не парьте мне мозги! А ну, пошёл отсюда! – рявкнул он, думая, что человек, лежащий на полу, был подшофе.

- Папа, он настоящий, ты посмотри на мешок!

Павел повёл глазами по комнате в поисках мешка. О! Вот он. Только сейчас он обратил внимание на то, что комната завалена коробками, обёрнутыми в цветастые упаковки. Половина раскрыта, а другая половина потонула под бесчисленной бумагой и ленточками.

- А посох, пап!

Обследование продолжилось. Посох обнаружен. Коричнево-чёрный, на верхушке красовался наконечник с мелкими дырочками, как на знаменитых картинах, он закручивался, точно структурная форма молекулы ДНК, внизу был толстый набалдашник, защищающий посох от повреждений, когда добрый Дед Мороз бьёт им по земле, дабы вызвать Снегурочку.

- Э…э… Мужик, тебя как зовут? – неуверенно спросил Павел.
 
Однако мужик не отвечал, а только вздыхал, хрипел и покашливал.  Тогда он поднял его и положил на диван, под которым уже успел задремать Васька, но, когда упитанное тело Деда Мороза плюхнулось – кот подскочил и со страху стукнулся головой об деревянное перекрытие и, сочтя это за нападение неизвестного и мощного врага, вылетел из-под дивана, будто за ним гналась львица голодного прайда.
 
- Дорогой, может, вызовем полицию? – спросила Светлана, заглядывая в недоумевающее лицо мужа.

- Ты мешок и посох видела?

- Видела.

- Тогда какие вопросы могут быть? Всё ясно как день, это Дед Мороз.

- Но, дорогой, ведь его нет! Ты сам говорил это минуту назад! – верно заметила Светлана.

- Мало ли что я говорил, ты смотри на факты.

С этими словами, отец подошёл к мешку, просунул туда руку и, удобно схватившись, вытащил настольный хоккей.

- Ха! Ничего во себе! Он и впрямь волшебный! Легенды не врут! – ликовал Павел, как ликует всякий, кто нашёл сокровище.

Чудо убедило Светлану пока отложить звонок полиции. Дочки окружили старика и укутывали одеялами. Васька тем временем отбился от львицы и сел рядом с пихтой, которая пережила, скорей всего, уже с десяток нападений и по-прежнему осталась неприступной вершиной.

- Чего он так плохо себя чувствует, что даже не отвечает?

Вопрос для всех показался риторическим, поэтому никто не счёл должным ответить. Дед Мороз также лежал на диване, одолеваемый заботой дочек. Шапка малость сползла наверх. Оказалось, что он с лысиной. Крупный лоб простирался от носа до затылка. Большие пухлые губы контрастировали с глубоко посаженными глазами, как у настоящих сибиряков. Лик его покрылся коркой обветренной кожи.

- Ладно, будем жда… - произнёс, вздыхая, Павел, как ни с того ни с сего рухнула великолепная пихта, которую, конечно, тащил на своём горбу глава семейства.
Высота взята.

- Вася! Брысь, окаянный! – вскрикнул он, но затем быстро повернулся назад, чтобы проведать старика. В иной раз Ваське бы сполна досталось, но тут другое дело – настоящий Дед Мороз, заветная мечта любого, от двулетнего ребёнка до столетнего старика. Поэтому он ограничился лишь ругательством, однако Васька, знавший, на что способен хозяин, тотчас рванул обратно в спальню, видимо, подгоняемый всё той же, восставшей из мёртвых, львицей.

Откуда ни возьмись в углу комнаты появилась прелестнейшая девушка с уникально привлекательной фигурой, одетая в синий бархатный костюм, меховые унты и вязанные варежки.

- Ты ещё кто такая? – огрызнулась Светлана.

- Мама, мама! Да это ведь Снегурочка! – пропищала маленькая Ксюша.

- Да, я Снегурочка, приятно познакомиться, - вымолвила она нежным голосом.

Павел стоял заворожённый, никогда он не встречал девушку такой райской красоты.

Он нелепо улыбнулся и сказал:
- Мне тоже.

Светлана моментально смекнула, к чему идёт дело, и поспешила вмешаться.

- Вам чего надобно, дорогая?

Снегурочка подошла к дивану.

- Да вот, за дедушкой пришла. Он не забрал новую партию подарков, вот я и переживала. Старенький стал, пора бы ему на пенсию…

- Не понял, - произнёс Павел, только что отошедший от ослепительно обворожительного облика Снегурочки, - кто тогда будет подарки дарить? – озадаченно справился он.

- Сын должен был… Но, к сожалению, не будет. Так что я займу его место…
Дочурки облепили Снегурочку, ластились с ней со всех сторон и углов. Им очень хотелось пощупать её дивную шубку. Между тем, она достала из кармана какой-то бутылёк и, открыв рот деда залила туда нечто синего цвета. Дед Мороз пришёл в себя и промолвил:
- Снегурочка…

Она коснулась его обветренной руки, и они стали таять на глазах, точно сахарная вата.

- Когда ты его сменишь? – быстро спросил Павел, прежде чем те исчезли.

- Через пару сотен лет… - донеслось уже откуда-то извне…

Васька, отсидевшийся в укрытии, вылез на свет и сам сильно удивился, когда увидел, как перед ним исчезли два человека…
 
Само-собой, дочки всю следующую неделю твердили об увиденном. Им никто не верил. Хотя то, что они рассказывали – сущая правда!