Глава 16. Сладкая парочка

   Старая ветряная мельница явилась нашим взорам удручающе ветхой. Было непонятно - как она ещё стоит, открытая семи ветрам? Казалось, этому способствуют силы не физического свойства, а скорее - мистического.

   Уже смеркалось, а внутри древнего сооружения было и вовсе темно. Сквозь смесь разнообразных звуков, от скрипа ступенек под моими ногами до мышиной возни в мрачных углах, мне явственно слышались томительные вздохи какого-то большого, будто страдающего от боли организма - словно это был кит или кашалот, сумевший уйти от охотников-китобойцев и вынужденный умирать в одиночестве с застрявшим в боку сломанным гарпуном.

  На прощание, давая последние напутствия, Артур строго-настрого запретил мне включать электрический фонарик, чтобы не выдать своего присутствия наблюдателям-охранникам: одна из сторожевых башен стоявшей на возвышенности крепости как нарочно выступала в мою сторону. Замок весь сиял в иллюминациях, что свидетельствовало о том, что он является не только тайным логовом бандитов, но и откровенно публичным, активно зазывающим проезжающих автотуристов, злачным местом для развлечений: Кекс успел поведать, что внизу находится вечерний ресторан с комнатными ответвлениями для отправления азартных и пикантных удовольствий.

   То, что замок светится как китайский фонарик, нам было на руку. Мой наблюдательный пункт находился всего лишь в километровом расстоянии, и если бы мы подъехали к нему в дневное время или с зажжёнными фарами, нас наверняка бы  заметили.

   Внутреннее устройство такого рода мельниц мне было незнакомо, а фонарик включать было нельзя, да и запрятан он был скорее всего где-то на самом дне моей объёмной туго набитой сумки. Я с досадой вспомнил, что помимо моих вещей, туда был засунут по просьбе Нины пакет с Грининым женским гардеробом и париками, который так там о остался в безнадёжном ожидании хозяев, арестованных в Таллинне. Возможно, это было и хорошо для моих оставшихся там друзей, иначе у полицейских возникли бы дополнительные вопросы к ним, на которые ответить было непросто.

  Я добрался до самого верха. Здесь пахло голубями и было относительно светло от прорехи в карнизной части крыши, откуда открывался довольно широкий обзор, включавший и празднично сияющий на самом виду замок. Я примостился под прореху и стал копаться в сумке, больше похожей на вьюк. Бинокль, как и фонарик, действительно оказался на самом дне. Мне пришлось выложить на предусмотрительно выстеленную газету, купленную ещё в Нарве, весь свой скарб. Хорошо, что газета оказалась многолистовая, иначе бы я точно измарал некоторые вещи в птичьем помёте, настолько их оказалось много.

   Среди них сразу нащупалась и вывернулась на подстилку кожаная куртка бывшего мужа Нины, которую после Нарвы я ни разу не надевал, предпочитая ходить в своей привычной душегрейке с меховым подкладом, а из пакета, с париками и прочими маскировочными аксессуарами Грини, выскользнули его забытые чёрные очки, которые я сразу  было водрузил на нос, но тут же их снял, ахнув от приятного сюрприза. На моей ладони лежал ладный газовый пистолет!

   Я почувствовал нахлынувшее вдруг тёплое чувство к своему неоднозначному товарищу по несчатью. То, что он меня использовал как вьючного верблюда, ссылаясь на вместительность моей сумки, на этот раз я воспринял не как раздражающий фактор, а, напротив, как божий промысел.

   Засовывать обратно эти вещи я не стал - решение было принято сразу на уровне рефлекса. Надо было только отдать должное биноклю, поиски которого уже сыграли определяющую роль в изменении сюжета придуманной Артуром пьесы.

   Я направил окуляры в сторону крепости-притона. Ворота её были широко раскрыты, мост опущен, и по нему как раз входили очередные посетители, мужчины и женщины, с заметным достоинством вылезшие из припаркованного белого лимузина. Вымощенная брусчаткой автостоянка, освещённая по периметру вереницей газовых фонарей, была весьма просторной, и помимо нескольких легковушек, я приметил среди них мотоцикл такого же типа, как и тот, что стоял у меня внизу.

   Кроме автостоянки ничего больше я углядеть не мог. Этому мешали не только трёхметровые крепостные стены, но и чрезвычайная узость зарешёченных окон-бойниц, через цветные отблескивающие стёкла которых увидеть что-либо было никак невозможно.

   Сидеть просто так, словно ворона на дереве, я не мог. Сменив куртку и напялив на лысую голову приемлемый для меня тёмный парик, наскоро и как попало запихав остальное в сумку, я не в пример быстрее и сноровистей, чем поднимался наверх, рискуя провалиться и переломать себе кости, стремительно сбежал вниз. Из вещей я захватил с собой только фонарик, пистолет и чёрные очки.

  Мотоцикл завёлся мгновенно, разительно отличаясь этим от знакомых колхозных аналогов, на которых ещё раскатывают пацаны в наших глубинках. Фару я зажигать не стал вплоть до выезда на трассу, и ехал до неё, с непривычки, смешанной с осторожностью, медленно и рывками. Но на асфальте ход мой выровнялся и к стенам замка я подъехал быстрее, чем следовало, видимо, под воздействием неожиданно возникшей вдруг мальчишеской потребности погонять с  безбашенно большей скоростью туда и сюда.

  Охранник, сидевший в будке, обоснованно обратил внимание на меня и незамедлительно отреагировал на моё лихое вторжение в подведомственную ему автостоянку, потому что я чуть было не врезался в тот самый белый лимузин, который наблюдал недавно со своей вершины в бинокль, и откуда со степенной важностью выходили новоприбывшие блистательные дамы и солидные господа. От резкого торможения меня закрутило по обледеневшей поверхности как летящего в воздухе фигуриста, и как я только удержался, не задев в кружении стоявшие в ряд автомобили, и позорно не свалился набок - ведает только мой ангел-хранитель!

  - Ты откуда такой, молодец?! - спросил меня сдавленным от испуга голосом приблизившийся пожилой секьюрити. - Тоже из этих... актёров-какскадёров?

  - Вроде того, - уклончиво откликнулся я, пытаясь сохранять спокойствие, но внутри всё дрожало. - А что? У вас тут пускают только актёров?

  - Всяких пускают - лишь бы деньги водились, - добродушно сказал дядька. Был он с виду и по манере говорить вполне домашним, и к бандитам, скорее всего отношения не имел, будучи нанятым со стороны. - Ставь свой мотоцикл рядом с этим. Хозяин его тоже патлатый - на тебя похож. Из одной банды, поди? Он тоже один приехал. Наверное, ждёт тебя?

   - Ещё не знаю. Возможно...

   Известие, что одинокий байкер - патлатый, меня немного порадовало. Значит - из неформалов, а я с такими граздо ловчее находил общий язык и тему для разговоров, нежели с бритоголовыми гопниками.

   Я зашёл в ярко освещённый вестибюль и снял с головы шлем. Из зеркала на меня смотрел уже не тот надутый малый-рэкетир с презрительно оттопыренной губой, какого я наблюдал в квартире у Нины, а что-то совершенно другое, больше напоминающее участника рок-группы "Аэросмит". Парик оказался универсальным для обоих полов и для моего новоявленного облика вполне подходил.

  Я не стал раздеваться и отдавать шлем в гардеробную. Это было необходимо для сохранения новообретённого образа и других далеко идущих практических соображений.

  - Я - ненадолго. Поем на скорую руку и дальше! - сходу уведомил я насторожившегося было швейцара и сунул ему в руку крупную купюру.

  - Все так говорят! - помягчел и расслабился тот. - А потом остаются на всю ночь и уезжают только утром.

  - У вас тут что - играют?

  - И это тоже... Может, оставите свой шлем у меня? Я верну его вам как только потребуется.

  - Он мне самому сейчас потребуется. Я буду складывать в него выигранные деньги. 

  - Тогда желаю удачи! - улыбнулся старик.

   "Должно быть, приятель сторожа автостоянки" - машинально подумалось мне на ходу. - "Сначала один устроился сюда, потом привлёк другого..."

   Я вошёл в полутёмный зал и огляделся. Посетители были рассредоточены по разным углам, сохраняя групповую обособленность. У самой сцены в одиночестве сидел волосатый парень, в котором угадывался мой брат-мотоциклист. Я сразу направился к нему и только на подходе к освещённому подиуму увидел то, что заставило меня замедлить ход и чуть-было не уйти в сторону: за чёрным роялем сидел дядя Жора, а рядом с ним - пепельноволосая Инга: в соблазнительно обтягивающем сверкающем платье и с большим изящным саксофоном в руках, своими волнующими линиями и блеском похожий на неё самою...