Требуются ангелы. Глава 5

          Александр со своей задачей справился. Петрович не обманул, и через три дня нестандартный клиент увлекся стройным юношей, строившим ему глазки.
          В офисе Муравьева встретила восхитительная брюнетка, оказавшаяся все той же Самойловой, сменившей тело. То ли душа женщины была невероятно любвеобильной, то ли ей досталось действительно шикарное тело, но сотрудница очаровала Александра. О Танечке он, разумеется, и не вспомнил.
          – Ну как, задница цела? – участливо спросила Самойлова.
          – Да все в норме, только неловко чуть-чуть.
          – Ну, это лечится. Выпей стаканчик!
          В свое время бесплотный прислужник не врал про самогон. Автомат стоял прямо в офисе, и напиток имелся в свободном доступе и неограниченном количестве. От стаканчика приятно зашумело в голове, а все неприятности показались далекими и незначительными.

          – Меня Петрович обещал на выдаче тел сгноить, – пожаловалась Самойлова. – Я инструкцию по предпочтениям клиента не соблюла.
          – Ты разве не читала, что ему нравится?
          – Открывал мне Петрович файл. На каждого посетителя такой документ есть. Все запомнила. Только я по глазам вижу, чего мужик хочет. В общем, все остались довольны, а в итоге я взыскание получила.
          –  А узнали откуда?
          – Да этот олух благодарность настрочил. У нас же в борделе есть кабинки, где клиент отзыв напечатать может. А он не просто поблагодарил, а в деталях все расписал. Жалобы и благодарности автомат проверяет, он нарушения и выявил. Видите ли, я ему не те услуги предоставила, которые в документе были указаны.
          – Я думал, что здесь все мужчины и женщины отдыхают и сексом занимаются, как договорятся, – задумчиво сказал Муравьев. – А ты говоришь, будто этому мужику была чем-то обязана. Или здесь клиенты разные?
          – Клиенты одинаковые – все отпускники, а вот мы прислужники, и должны исполнять желания гостей. Нам же тела не просто так дают – за них расплачиваться надо.
          Муравьев загрустил. Даже на небе не все оказалось бесплатным.

          Самойлова тоже пригорюнилась и, чуть не плача, уткнулась лицом в хилую грудь несуразного тела Александра. Муравьев немедленно захотел защитить и утешить бедную женщину.
          В таких случаях, как правило, применяют слова и прикосновения. Утешаемые женщины обычно предпочитают первое, а утешающие мужчины чаще используют второе. Особенно, если женщина хороша собой.
          Все действия Муравьева были восприняты благосклонно, и поднимать настроение друг другу они продолжили в небольшой комнате, где стоял уютный диванчик.
          – Я же говорила, что у меня получится! – заявила окончательно повеселевшая Самойлова.

          У Александра появились подозрения, но осмыслить их он не успел, потому что в большой комнате с креслами их поджидал Петрович.
          – Сгною в привратниках! – заорал он на Самойлову. – Бегом в предбанник! Сдашь тело и сменишь Авдеева.
          Женщина, нисколько не испугавшись,  нехотя поплелась к выходу.
          – Где Иванов?! – опять закричал начальник. – Опять по борделю бродит? Шпион хренов!
          Ответа Петрович не дождался. Александр ничего не знал, а больше в комнате с креслами никого не было. Лысый директор неожиданно улыбнулся Муравьеву и уже спокойно продолжил общение с подчиненным.
          – Ну, как она тебе? Огонь, а не баба! Ты не бойся, я никого наказывать не собираюсь. Ей без тела побыть надо, чтобы отдохнуть. А тебе пора дальше осваиваться. Иди, сдавай это недоразумение!

          Множество экранов, план борделя с разноцветными обозначениями и огоньками. Бесплотный Авдеев объяснял бесплотному Муравьеву обязанности оператора.
          – Здесь все само работает, наше дело – клиенты.
          Чистоту в заведении поддерживали роботы-уборщики, вода в бассейнах никогда не была грязной. Обветшавшие здания и отслужившие свое автоматы исчезали самостоятельно, а на их месте вырастали новые. О подобных изменениях персонал узнавал заранее: на плане высвечивались соответствующие обозначения.
          – Вот смотри! – Авдеев мысленным усилием двинул курсор и показал на красный квадратик, пульсировавший на карте. – Этот дом уходит под землю. Потом там новый вырастет. Клиентов в здании нет, двери давно закрыли, а до этого проследили, чтобы внутри никто не остался… А вот смотри:  женщина одна стоит и скучает – непорядок. Называем номер экрана и смотрим.
          На другом мониторе появился текст.
          – Алина, – вслух прочитал Авдеев. – Внешность мужчины – любая. В постели предпочитает командовать. На контакт идет легко.
          Бесплотный Авдеев замолчал, а на экране появился брюнет умопомрачительной красоты и завладел вниманием скучающей женщины. Вскоре он, взявшись за руки, пошли по тротуару, улыбаясь друг другу и оживленно беседуя.
          – Я с Ивановым связался и номер квадрата ему передал, – пояснил Авдеев. – А он клиенткой занялся. В борделе народ должен развлекаться, а не скучать.

          Тут Муравьеву стало не до пояснений Авдеева, потому что на связь вышла Танечка:
          – Сашенька, привет! Как ты там? Ты не расстраивайся, если что не получится, не все сразу. Передавай привет Елизавете. Она тебя еще не соблазнила?
          Муравьев замялся, но потом поинтересовался:
          – А какая у Елизаветы фамилия?
          – Эх, Пушкин! – все поняла Танечка. – Женщину поимел, а как звать ее – не спросил. Нельзя быть таким невнимательным.
          Елизаветой, конечно, оказалась Самойлова.

          На первый взгляд, Муравьеву досталась необременительная служба. Прогулки по борделю и облет территории в бесплотном виде, наблюдения из офиса, выдача тел – все просто и понятно. Драк и конфликтов не случалось. Как объяснил Петрович, в телах имелись ограничители агрессивности, а самогон превращал клиентов в глуповатых счастливчиков, которые всем довольны.
          Главной задачей считалась борьба со скукой клиента, а посетитель, оставшийся в одиночестве, был чрезвычайным происшествием.
          Отдыхающие хотели счастья, а это понятие весьма растяжимое. Некоторым женщинам было достаточно, чтобы их носили на руках, а другие требовали в постель сразу двух мужчин. Мужики капризничали не меньше женщин. Муравьев менял тела по десять раз за сутки, без устали бродил по борделю, порхал в предбаннике, выдавая тела клиентам.
          Попадались и совсем нехорошие посетители. Как еще назовешь мужика, который, выпив стаканчик самогона, вновь встает в очередь и беспрерывно повторяет это? А женщину, которая не выходит из кафешки и съедает тарелку за тарелкой?
          Таких лечили сексом. Со смехом и возгласами пьяницу окружали обольстительные женщины и силой уводили в ближайшую спальню. А потом ошалевшего клиента вели или даже несли и меняли ему неудачное тело. Увы, материальная оболочка не всегда подходила душе.
          Так же поступали и с женщинами, предававшимися обжорству или пьянству.
          – Отдых должен быть насыщенным, а мы обязаны все сделать для этого, – повторял Петрович и не давал Муравьеву расслабляться.
          Остальные сотрудники тоже работали круглосуточно. Все женщины в команде строго соблюдали правила и не занимались сексом с прислужниками. Только Самойлова соблазняла всех, используя и мужские, и женские тела.
          – У нее душа такая – любви требует каждую секунду, – пояснил Петрович. – Зато все клиенты от нее в восторге.

          Муравьев узнал, откуда взялся сам адский бордель.
          – Все филиалы поступают извне, – рассказал директор. – Размеры у них сначала небольшие, но позже заведение самостоятельно разрастается. Человеку нужно только не вмешиваться. Откуда берутся самогон и картошка с мясом, тоже никто не знает. Да и ни к чему все это.

          Танечка выходила на связь, рассказывала, что заканчивает стажировку и скоро получит новое назначение.
          – Жду тебя в кущах, – сообщила возлюбленная перед отпуском.

          Месяц отдыха пролетел незаметно.
          – Сашенька, я теперь в раю директором буду, – сказала Танечка. – Пойдешь ко мне работать?

          В раю должно быть тихо, спокойно и приятно. А обитатели подобного заведения просто обязаны быть счастливыми. Сначала Муравьеву показалось, что дело обстоит именно так. Трава, кусты, деревья – все зеленое, аккуратное, ухоженное. На деревьях – ни единой увядшей веточки или сухого листочка. Трава без проплешин, шелковистая и ровная. В ветвях птицы поют, сладкоголосые и ослепительно красивые.
          Посреди этого благолепия индивидуальные жилища стоят – нечто среднее между домиком и беседкой. Толстые стены в раю не нужны, ведь здесь всегда тепло, но не жарко. А если ветерок дует, то слабый и приятный. Впрочем, ненужные звуки в жилища не проникают – видимо устройство у домиков не простое.
          Внутри тоже все чисто и ухоженно. Ложе мягкое и белоснежное, стулья удобные, а на столе стаканчик и блюдце с маленькой ложечкой. Стоит клиенту руку протянуть, как стаканчик нектаром наполняется,  а в ложечке райское кушанье появляется – амврозия. Вкус у всего неописуемо прекрасный, а от одного стаканчика или ложечки счастье все существо переполняет.
          Для кого такое великолепие?

          – Здесь, Сашенька, больные души, – сказала Танечка.
          Рай оказался небесной психушкой.
          – На самом деле, почти каждый человек достоин и ада, и рая, – объяснила Танечка. – Большинство душ идут в ангелы или искусители. Здесь только те, кто устал жить вообще, или отъявленные бездельники – они тоже больные.
          Тела у служителей и обитателей рая оказались с урезанными возможностями. Муравьев ежедневно видел Танечку, но секс был недоступен. Да и не было такого желания. Есть, пить, спать тоже не хотелось, туалет не требовался.
          Жизнь у больных тоже урезали до предела. Нектар, амврозия, слушанье птиц и музыки, идущей из ниоткуда. Короткие прогулки вокруг беседки, а остальное время занимал сон, сменявшийся дремотой. Друг с другом жители рая не общались, хоть беседки располагались довольно часто.

          Служители чаще всего были благодарными слушателями.
          – Я очищал страну от скверны, – вещал ослепительно красивый пациент небесной больницы, бывший палачом в земной жизни. – Рай я заслужил тяжким трудом.
          Возможно, клиент сошел с ума еще на Земле. Убивать людей – не только мерзкое, но и невероятно тяжелое занятие. Не всегда разум выдерживает такую нагрузку. Да и здесь бывший палач не походил на нормального человека. Впрочем, Муравьев подозревал, что таким он стал от воздействия нектара и амврозиии – райских наркотиков.

          – Я красивая? – спрашивала прелестная девушка, разглядывая себя в зеркале.
          Потом она начинала рассказывать о тяжелой жизни одинокой женщины, работавшей санитаркой в больнице.
          Муравьев слушал, сочувствовал, поддакивал, восхищался. Разговоры быстро заканчивались. Выпив миниатюрный стаканчик нектара, пациент засыпал, а Александр шел к следующему больному.

          Были здесь и дети, но задерживались они ненадолго. Часто, приходя в знакомую беседку, служитель обнаруживал вместо знакомой девочки нового клиента.
          – Куда они пропадают? – спросил Муравьев.
          – Обратно на Землю, – грустно улыбнулась Танечка. – Больше они ни на что не годятся, ведь в других местах нужен жизненный опыт.

          Этот разговор заставил Александра задуматься. Откуда берутся души? Население планеты растет, и старых душ на всех точно не хватит. Или человек может жить бездушным? Может, люди просто обретают невидимую сущность при рождении?
          – Человек без души жить не может, – объяснила возлюбленная. – Извне приходит транспорт с новыми душами, и их распределяют по новорожденным.

          Но ведь и небеса не резиновые. Если после смерти каждая душа попадает сюда, и большинство становится ангелами или искусителями, то должен возникнуть их переизбыток. Ведь на каждого ангела приходится десять подопечных. Рождаемость на Земле превосходит смертность, но меньше, чем в десять раз.
          – Души возвращаются на Землю и достаются новорожденным – объяснила Танечка – Разумеется, им стирают память, и они, за редким исключением, не помнят прошлой жизни.
          Души почти всех пациентов рая бесследно растворялись в пространстве,  а их тела исчезали. Муравьев нередко обнаруживал пустые кровати там, где вчера сидели и лежали клиенты.

          Служба в психиатрической лечебнице – занятие тяжелое и неблагодарное, поэтому одиннадцать месяцев тянулись долго. Однако закончились и они.
          В отпуск Александр и Танечка летели вместе.
          – Ну его, этот рай! – сказал Муравьев. – Бордель лучше.
          Возлюбленная не возражала.
          С каждой секундой они чувствовали себя все счастливее. Целый месяц отдыха, тела, объятия, поцелуи – бесплотные души замирали от предвкушения удовольствия.
          Тела им выдавала Самойлова, в очередной раз отправленная  Петровичем отдохнуть от секса.
          Танечке и Муравьеву подобный отдых не требовался. Они жаждали именно телесного общения.

          - Завтра предпоследний день, – сказал Александр. – Жаль. Послезавтра утром надо лететь обратно.
          – Знаешь, Саша, я ухожу на другую работу, – ответила Танечка. – А ты куда? Может, останешься здесь?
          – Пойду в хранители, – Муравьев был уверен в своем решении. – Нормальное дело для серьезного мужчины.
          Танечка вздохнула, задумалась, но, решившись, сказала:
          – Сашенька, я буду распределять души. Может, хочешь обратно на Землю? Ты все забудешь и получишь настоящую человеческую жизнь.
          Александр вспомнил детство, пьющего отца, вечно злую мать, вредную старшую сестру – земная жизнь показалась непривлекательной. А еще он заметил, что Танечка ждет его ответа, затаив дыхание.
          – Спасибо, Таня. Я останусь хранителем. Нельзя бросать дело, не закончив его. И без тебя мне будет плохо.

          Танечка облегченно выдохнула и прижалась к нему.
          – В следующий отпуск куда полетишь? – спросила она.
          – Все равно, лишь бы с тобой.
          Последний день отпуска они, как обычно, провели в постели. Утром Александр понял, что имеет полное право называть возлюбленную шалуньей.
          Легко попасть на небеса, но остаются там далеко не все.

                Конец