Пустяки

Детям войны посвящается...

                Рассказ

Двенадцатилетнему Кольке надо было сделать самый пустяк: пойти на кладбище, что за деревней, и там положить свёрнутую в маленькую трубочку бумажку в норку, которая образовалась в корневище старой сосны.
Бумажку обязательно придавить небольшим камешком.
Только и всего!
Сущий пустяк!
Правда, сделать это надо было днём и тайком, чтобы никто не видел. Потому как с вечера и до утра действует комендантский час. А в это время могут застрелить без предупреждения. Даже выходить на деревенскую улицу нельзя, не говоря уж о том,  чтобы пойти за околицу.
И, главное, чтобы бумажка не попала в руки немцев или полицаев.
- Ни в коем случае! – в который раз предупреждала сестра. – Я бы сама, но за мной следят. Да ты и сам знаешь, братик, что стоит мне выйти из дома, как это полицай Антон тут как тут, глаз не спускает.
Колька это хорошо знает.
Антон – бывший одноклассник его сестры Ани. Мало того, он не равнодушен к девчонке ещё со школьной скамьи. И перед самой войной, за неделю до неё, даже присылал сватов, но Анютка ответила решительным отказом.
А вот в первые дни войны, когда началась мобилизация,  Антон куда-то исчез и объявился уже с немцами. Да не просто объявился, а в качестве полицая и старосты деревни. В чёрной форме, при оружии.
Сейчас с ним вместе в полиции ещё один мужчина, из местных.
И с тех пор, как Антон  стал главным в деревне, над семьёй Ани и Кольки как будто нависло проклятие.
Антон не даёт прохода Ане.
А то вдруг придёт к ним домой, уговаривает сестру выйти за него замуж.
Обещает золотые горы, богатство.
Но Аня снова и снова отвергает его ухаживания и предложения.
Тогда Антон начинает угрожать.
Притом, рисует такие страхи, такие кары, что волосы встают дыбом.
Однако Анюта не сдаётся, а выпроваживает жениха за дверь.
- Уходи, Антон, - говорит в таких случаях она. – Ищи своё счастье в других местах. Вон сколько девушек в округе, чего ж ты ко мне прицепился?
- А ты как будто не знаешь?
- Не знаю и знать не хочу. Не лежит душа моя к тебе, Антон, не лежит. Тёмный ты человек, страшный, - Анюта подходила к двери, открывала её, приглашая Антона на выход. – Уходи! Так будет лучше и тебе, и мне.
В этом её полностью и безоговорочно поддерживает брат.
- Ну, смотри у меня, - насупившись, Антон уходил. – Будет и на моей улице праздник. Вот увидишь, будет.
Как отбиться от полицая – Аня и Колька не знают.
Вот если бы были дома родители…
Но их нет.
Двадцатого июня они уехали к старшему сыну в Брест, где он служит, и с тех пор о них ничего не известно.
Брат и сестра остались одни.
Сестра уже взрослая, и Кольке при ней немного легче.
Аня не говорит, но Колька не маленький и понимает, что сестра связана с ребятами, которые помогают нашим выходить из окружения, собирают оружие, и которые что-то замышляют против немцев и их прислужников полицаев. Что именно замышляют? Колька не знает, ибо его не допускают к секретам взрослых, считая ребёнком. Но он догадывается, ещё как догадывается.
Иногда в субботу или в воскресенье у них в доме собирается молодёжь. Приносят патефон, пластинки, и отправляют Кольку на улицу.
- Если вдруг полицаи или немцы – стучи громко в окошко. Понял? Громко-громко стучи, - наставляла Аня.
- Пустяки какие! – пренебрежительно отвечал в таких случаях Колька и так же пренебрежительно циркал слюной сквозь зубы. – Не учи учёного, не маленький.
- Ну-ну, - говорила тогда сестра, целовала брата в макушку и легонько выпроваживала из хаты. – Иди, мы на тебя надеемся.
И пока на улице было всё привычно и спокойно, в избе было тихо.
Но стоило Кольке постучать в окошко, предупреждая о появившихся вдруг немцах или полицаях, как тут же в хате начинал хрипеть патефон, кружились в танце пары.   
Конечно, Колька кое о чём догадывался.
Тем боле среди его сверстников уже давно ходили слухи о появлении в окрестных лесах партизан. И мальчишки страстно желали быть среди них или хотя бы помогать им.
Колька не был исключением, и считал, что его место там, в лесах, среди партизан.
Помимо желания, есть и веские основания, считает Колька, быть ему среди защитников Родины. Ведь он занимался в «Осовиахиме», и по стрельбе из настоящей винтовки-трёхлинейки занял второе место на соревнованиях в районном центре.
А ещё он награждён значком «Ворошиловский стрелок». Это о чём-то говорит!
Но пока всё остаётся по-прежнему.
И вот сегодня появился шанс.
Отыскав рогатку, Колька принялся набивать карманы камешками.
- Это ещё зачем? – удивилась сестра.
- Ворон на кладбище стрелять буду, - ответил брат.
- Какой же ты у меня умник! – Аня на мгновение прижалась к Кольке, по привычке поцеловала в макушку. – И совсем-совсем взрослый.
- Телячьи нежности, - увернулся Колька и направился на край деревни, туда, где находилось сельское кладбище.
Сначала он обследовал окрестности, обойдя погост снаружи, то и дело останавливался, целился в сидящих на деревьях ворон.
Но не стрелял, а в этот момент внимательно изучал всё вокруг, тайком рассматривая кусты акации, редкий березняк, молоденький ельник, сами могилки.
И шёл дальше.
Так ничего подозрительного и не обнаружив, мальчишка медленно смещался к одиноко стоящей старой сосне на краю кладбища.
И здесь всё было тихо.
Колька опустился на колени у сосны, ещё раз огляделся и только после этого просунул руку в норку между кореньев, положил бумажку, прижав её небольшим камешком. 
Он уже готов был подняться, и в это мгновение заметил вдруг краем глаз метнувшуюся к нему тень.
Не раздумывая, мальчишка выхватил из норки бумажку и сунул её в рот.
На всякий случай.
Ведь сестра строго-настрого приказала, чтобы никто записку не увидел.
- Встать! – у сосны стоял Антон, а к нему бежал ещё один полицай – Встать, сучонок! – в спину Кольки упёрся ствол винтовки.
Колька вставал с колен, а в это время судорожно пытался проглотить бумажку.
Полицай заметил это.
- Рот! Рот открой! – закричал Антон, ухватив мальчишку за голову. – Пасть открой, сука! – пытаясь силой раскрыть рот Кольке.
Но Колька уже успел проглотить бумажку и широко разинул рот.
- Чего надобно? Чего пристал ко мне? – захныкал мальчишка, из глаз побежали слёзы. – Думаешь, винтовку нацепил, так тебе всё можно?
- Что во рту? Что было во рту? Записка? Записку проглотил? – не давая Кольке опомниться, напирал полицай. – Кто отправил? Кому? Что написано? Говори, сучонок! – а сам уже с силой крутил ухо пареньку.
- Пусти! Больно-о-о! - вопил мальчишка, ухватив руками руку полицая, почти повис на ней. – Я Анютке расскажу. Она тебе… она тебе…
- Этот не скажет, - заметил Антону другой полицейский, пятидесятилетний Спиридон Кроков. – Видишь, погода портится, дождь накрапывает. Надо вести его в управу, а уж там и разбираться. В тепле, под крышей оно вернее будет и удобнее.
- С чего это он не скажет, дядя Спиридон? - спросил Антон. – Скажет, ещё как скажет. Не будем успевать слушать, так я его разговорю.
- Не-е, не скажет, - стоял на своём Кроков. – Я их породу знаю. Лучше сразу в расход, меньше мороки будет. У них и дед твердолобый был, и батька, и пацан его такой же твердолобый, не уступит. Да ты и сам знаешь, Антон, - намекнул подельнику на незадавшееся сватовство Антона к Анке.
- Но-но! Говори, да не заговаривайся, - одёрнул подчинённого староста. – Бери пацана, веди в управу, а я в одно местечко забегу. Обрадую кое-кого, - и загадочно ухмыльнулся.
В бывшую колхозную контору, в которой теперь размещалась управа, прибежала, запыхавшись, Аня.
За ней следом пришёл и Антон.
Это он только что сообщил Анне о задержании Кольки с поличным.
- С каким поличным? – возмутилась в тот момент девушка, а у самой оборвалось сердце от предчувствия. – Что ты мелешь, Антон? Ребёнок пошёл на кладбище ворон пострелять, только и всего.
- Ну, мы это ещё посмотрим, каких это ворон он пошёл стрелять. И что он сам за птица – разберёмся тоже.
- Побойся бога, что ты несёшь? – не отступала Аня.
- Разберёмся, - довольный, Антон окинул девушку похотливым взглядом. – Сейчас условия буду диктовать я. В управе. Вот там и посмотрим, кто твердолобый, а кто просто погулять вышел. Я же говорил, что будет, обязательно будет праздник и на моей улице. Отольются это… кошке слёзки.
Спиридон завёл Кольку в кабинет председателя колхоза, который сейчас стал кабинетом старосты деревни.
Мальчишка стоял в углу, полицай расположился у входной двери.
Ждали Антона.
…Староста начал действовать сразу же.
- Ну, будешь говорить, сучонок? – Антон расставил ноги, наклонился над Колькой. – Ну, я жду.
- А что говорить, Антон? – мальчишка скорчил невинную рожицу, пожирал глазами полицая. – Вот и камешки в кармане, а вот и рогатка. Ворон стрелять пришёл.
- Да не скажет он, Антоша, - Спиридон Кроков достал кисет, принялся крутить самокрутку.
- Скажет, где денется, - полицай побледнел вдруг, нервно задёргал ногой. – У меня и немые заговорят.
От удара кулаком в лицо Кольку отбросило к стене.
Он упал.
Аня закричала, кинулась к Антону.
Но дорогу ей преградил винтовкой Спиридон Кроков.
- Но-но, дева! Осади! Ещё чего!
Сам Колька не издал ни звука. Лишь сопел, да глядел исподлобья, вытирал рукавом кровь из носа.
- Колька! Колька! – кричала сестра, пытаясь прорваться к брату. – Колька, миленький!
- Пустяки, Анютка, - прошептал мальчишка и сделал попытку подняться.
В этот момент Антон с силой ударил в лицо Кольке, на этот раз сапогом.
И опять парнишку отбросило к стенке.
Изо рта пошла кровь.
Мальчик снова не издал ни звука, лишь, сидя на полу, поднёс руку ко рту, выплюнул в ладонь выбитые зубы.
- Колька-а-а-а! – закричала Аня, с силой оттолкнула полицая, кинулась к Кольке, упала на колени, прижала к себе. – Колька, братик, миленький! – стонала над братом сестра. - Ты что делаешь, изверг? – повернулась к Антону, зло сверкнула глазами.
- Это только начало, - нехорошая ухмылка застыла на лице старосты. - Только начало. Пусть расскажет про записку. Всё-всё расскажет, тогда я ещё подумаю.
- Не скажет, - опять заговорил Спиридон Кроков. – Только время теряем. Можно было и в комендатуру его. Там уж немцы точно…  они мастера в этом деле.
- Не, дядя Спиридон, - Антон сел за председательский стол, откинулся на стуле. – Ты меня просто не знаешь, Спиридон Васильевич, не знаешь, - и как-то зло усмехнулся. – Никто меня не знает.
Аня подолом юбки вытирала лицо Кольки, то и дело прижимала его голову, целовала.
- Братик, миленький, - шептала девушка.
- Пустяки, - шепеляво отвечал ей Колька.
И даже пытался улыбнуться сестре. 
- А ну-ка иди сюда, - потребовал вдруг полицай, обращаясь к Анне.
Девушка поднялась, встала у стола, застыла в ожидании.
- Ну, чего хотел, изверг?
- Сейчас ты пойдёшь со мной в кладовку, - Антон снова загадочно ухмыльнулся.
- Зачем? Что я там забыла? – недоумённо спросила Аня.
Но уже поняла. Всё поняла.
- Ты… ты… да как ты смеешь, Антон? – закричала девушка.
Спиридон Кроков хмыкнул, довольный.
- Ай, да Антоша! Молодца, мо-лод-ца! Я бы не додумался, - подобострастная и понимающая улыбка застыла на морщинистом лице полицая.
Антон вышел из-за стола, взял Анну за воротник, с силой толкнул в стороны выхода.
- Пошли! Я же говорил, что и на моей улице будет свято.
Девушка снова закричала, пытаясь вырваться из цепких рук Антона.
- Пошли-пошли! – словно играючи, с обманчивой лёгкостью полицай поволок Аню к выходу.
Она визжала, кричала, пыталась царапаться.
В какой-то момент даже умудрилась отвесить Антону пощёчину.
Но это его уже не могло остановить.
Раззадоренный, опьянённый собственной силой и вседозволенностью, староста ногой открыл дверь в кладовку, впихнул туда девушку.
- Вот так бывает в жизни, парниша, - Спиридон встал у окна, сильно затянулся, выпустил дым в форточку.
Винтовка полицая осталась стоять в углу.
 – Выходит, вашу твердолобость можно сломать через колено, - продолжил Спиридон, и снова глубоко затянулся. – А ещё можно употребить для пользы дела. Вот оно как, парниша.
Шум и крики еле-еле доносились из кладовки до кабинета старосты. 
 Колька метнулся к винтовке, схватил, тут же дослал патрон в патронник.
Спиридон Кроков обернулся на металлический звук затвора.
-Э… о… а… - полицай опешил, замер у окна, непроизвольно подняв руки вверх. – Это… я… вот, - только и смог выдавить из себя.
- Стоять! – зло прошептал мальчишка. – Стоять! Ты же знаешь, что стрелять я умею, не промахнусь. А сейчас ложись!
Полицай тут же выполнил команду, упал на пол, обхватив голову руками.
Колька выскочил в коридор, ударом приклада открыл дверь кладовки.
В углу, в разорванном платье, прижав руки к груди, стояла Аня.
Посредине, набычившись и расставив руки, стоял Антон.
Услышав звук открывшейся двери, и увидев Кольку с винтовкой, рука старосты потянулась к кобуре, к пистолету.
Не раздумывая, Колька выстрелил.
- Бежим! – ухватив брата за плечо, перешагнув через труп полицая, Аня направилась к выходу из управы.
- А Спиридон? – спросил Колька. – Я его оставил там, - и ткнул рукой в сторону кабинета старосты. – Живым оставил.
В кабинете Спиридона Крокова не оказалось.
- Да и чёрт с ним! – Анка снова ухватила брата за руку. – Бежим! В случае чего, ему до комендатуры добираться минут тридцать. Да потом пока вернутся обратно, пока туда-сюда… Нам надо успеть за это время собраться. 
Колька вырвался вдруг, кинулся обратно в кладовку.
- Ты куда? – сестра непроизвольно направилась за ним.
- Оружие забрать, - ответил брат.
Аня и Колька забежали домой, второпях схватили одежду, ещё кое-какие вещи, сбросили в сорванное покрывало с родительской койки, связали в узел.
В котомку Аня сложила хлеб, немного сала, несколько луковиц, кинула туда же сухари, соль.
Выбежали из хаты.
- Ты беги за речку через мостки, жди меня на той стороне у опушки леса, - Аня говорила, постоянно оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к деревенским звукам. – А я забегу к тёте Вале. Попрошу приглядеть за хозяйством, за домом, а потом догоню тебя.
- Не, Анютка, - прервал её Колька. – Ты скажи, пусть тётя Валя забирает к себе всё наше хозяйство. И корову тоже. И немедленно! А то немцы или полицаи всё равно порешат скотину, чего уж.
- Какой же ты у меня! – сестра на мгновение прижалась к брату, поцеловала в макушку. – И совсем-совсем взрослый.
- Да-а, пустяки, - отмахнулся Колька. – Вдруг мамка с папкой появятся, так они первым делом пойдут к тёте Вале.
- Правильно! А теперь забирай котомку и уходи, - Аня выпроводила брата с подворья. – Мне оставь одну винтовку. Я понесу.
Когда три крытых немецких грузовика въезжали в деревню, брат с сестрой уже были далеко.
Аня шла впереди.
Иногда останавливалась, поворачивалась к брату.
- Тебе не тяжело?
- Пустяки, - отмахивался Колька.
- Ты на меня не обижаешься, братик?
- С чего это?
- Ну, что с запиской так получилось.
- Э-э, пустяки, Анютка! – отвечал мальчишка, вытирая пот с лица тыльной стороной ладони. – Пустяки!
Было тихо, по-летнему тепло.
Но первые паутинки уже нет-нет, да встречались на лесной тропинке.

6 декабря 2018 год.                Г. Барнаул