Кого еще куснуть Быкову?

На одном из постов в инете я наткнулся на высказывание писателя, поэта и современного просветителя Дмитрия Быкова о поэме "Девушка и Смерть" Горького. Дескать, поэма, по его словам, "чудовищная" писанина, «графомания». Еще более жестко обошелся Быков со знаменитым сравнением Сталина поэмы Горького с произведением Гёте. К «Фаусту» наивное сочинение Пешкова не имеет никакого отношения, но выглядит на его фоне совершенно пигмейским».

До этого об этой поэме никто не говорил, что та – графомания. Ну, Ходасевич как-то сказал Горькому, что стихи его «никуда не годятся». Но что его поэма графоманская не узрел. Видно, подслеповат был. А тут смело, без обиняков Быков заявляет – графомания. Зоркий глаз!

Я уже было повелся на его утверждение, но тут подумал, а что это Быков, как Сталин, сравнивает поэму Горького с «Фаустом», а не со своим сочинением, например, «Поэма отъезда: Стих». Взял бы пешковские строки и сравнил со своими лучшими из своей поэмы.
Вот Пешкова такие:
Смерть — не мать, но — женщина, и в ней
Сердце тоже разума сильней;
В тёмном сердце Смерти есть ростки
Жалости, и гнева, и тоски.
Тем, кого она полюбит крепче,
Кто ужален в душу злой тоскою,
Как она любовно ночью шепчет
О великой радости покоя!
— Что ж, — сказала Смерть, — пусть будет чудо!
Разрешаю я тебе — живи!
Только я с тобою рядом буду,
Вечно буду около Любви!
Со своими такими:
Через полгода
Ты бросила меня. Пережила —
Как всякая добытая свобода,
Взращенный сын, любимая жена.
От нас ты набиралась слов и жестов,
Измен, истом, истерики, инцестов,
прозрений, бдений, слез, эффектных поз, —
Ты все от нас взяла, но обманула,
Поскольку никогда не дотянула
До нашей честной гибели всерьез.

Особо, конечно, умиляет строка «До нашей честной гибели всерьез» и слово «Стих» в заголовке с заглавной буквы… Ну, какие еще нужны признаки.

Ладно, перейдем к прозе. Да не смешите мои тапочки, читатели! Ужель вы смогли дочитать до конца хоть один роман с их кондовыми вымыслами и длиннотами дважды сосца премии «Большая корова»? Ну ладно я, простой читатель. Но вот что говорили, к примеру, о романе Быкова «ЖД» якобы профессионалы литературного цеха.
Критик Капитолина Кокшенева:
«Не более двадцати страниц порядочно-саркастического чтения можно получить, если хорошо «отжать» семисотстраничный опус Быкова. Все остальное – бесконечные говорящие головы, ведущие идейные битвы всегда и всюду (в постели с любимой, на тусовках, в армейских казармах, и даже во время «генерального сражения»).
Писатель Захар Прилепин:
«Вообще, огромный роман «ЖД» сконцентрирован в одном абзаце романа Пелевина «Чапаев и Пустота». Цитирую:
«- А скажите, Анна, какая сейчас ситуация на фронтах? Я имею в виду общее положение.
- Честно говоря, не знаю. Как сейчас стали говорить, не в курсе. Газет здесь нет, а слухи самые разные. Да и потом, знаете, надоело всё это. Берут и отдают какие-то непонятные города с дикими названиями – Бугуруслан, Бугульма и еще… как его… Белебей. А где это всё, кто берёт, кто отдаёт – не очень ясно и, главное, не особо интересно. Война, конечно, идёт, но говорить о неё стало своего рода mauvai genre».
У Быкова – о том же, просто мелодия Пелевина положена на концепцию Быкова».

А если сравнить любой из романов Быкова с пьесой Горького «На дне» или романом… хотя достаточно и пьесы, то на ее фоне изложения говорящих голов Быкова выглядят совершенно пигмейскими. Графомания. Это чувствуют и знают якобы профессионалы, но стесняются сказать. Почему, понятно. Это чувствует и знает и сам Быков, но как себе, любимому, в такой своей паршивости признаешься…

Но графоман, чтобы подавить наплывы зудящей зависти к великим, раз за разом пытается подгонять их под стать себе. Но Быков делает это с хитрецой: кусает только тех, за которых он не получит по шапке. Попробовал бы он сейчас лягнуть или куснуть за какое-то произведение Пушкина. Достоевского, Толстого – утерся бы в него запущенным разгневанными россиянами г-ом… Да и от начальства попало бы.

Любопытно, кого еще зачислит хитрый Быков в графоманы? Кого еще из великих писателей ему можно покусать?