Красота как наказание. Глава 7

Глава 7. Правила игры
_____________________

Не прошло и минуты, как за дверью послышались голоса. Она заметалась по комнате, пытаясь придумать, куда спрятать злополучную коробку. В последний момент задвинула ее за чемодан, который стоял в глубине шкафа. Роман как раз вошел в комнату, принеся с собой восточно-древесный аромат парфюма.
– Ты сегодня задержался, – сказала Анна, плотнее прижимая спиной дверцу шкафа. Сердце грохотало в груди, дыхание срывалось, и она боялась, что муж заметит ее состояние. Сейчас не самый подходящий момент для скандала.
– Было много дел, – отозвался Роман, вешая пиджак на спинку стула. – Как ты? Как самочувствие?
– Все нормально.
Анна вздрогнула, когда он, приблизившись, взял ее за подбородок и заглянул в глаза. Улыбнуться не получилось: губы нервно дрогнули, выдав напряжение.
– Ты очень бледная. – Роман сжал ее руки и покачал головой. – И пальцы холодные. Тебе явно нездоровится. Приляг, я принесу тебе чай.
Анна аккуратно высвободила руки и отошла к окну. Какой заботливый! А сам скрывает комнату, внушающую ужас. Зачем она ему? Вопрос все крутился на языке, жег раскаленным угольком, превращая нетерпение в пытку. С нарастающей паникой она наблюдала, как Роман открывает шкаф, перебирает костюмы, висящие на плечиках. Вот-вот заметит коробку с вещами Маргариты! Одна из рубашек соскользнула с вешалки и упала прямо возле чемодана. Роман наклонился, чтобы поднять ее. Господи, как же явно торчит острый угол коробки! Еще немного – и муж увидит находку! Что она скажет? Признается, что сильно хотела узнать тайну и поэтому поднялась наверх? Почему-то именно сейчас ей стало по-настоящему страшно. На что способен Роман в ярости? Ведь поблизости никого нет, и если вдруг с ней что-то случится, даже за помощью обратиться будет не к кому...
Роман спокойно поднял рубашку, повесил обратно на вешалку, закрыл шкаф. Анна облегченно выдохнула.
– Тебе лучше? Посидим в гостиной? А чай я все-таки заварю, – предложил он.
Анна кивнула, стараясь скрыть волнение, и они вышли из комнаты. Сегодня Роман был в хорошем настроении, судя по легкой улыбке, играющей на губах, расправленным плечам и уверенной походке. Наверное, нужно воспользоваться моментом и рассказать о призраке в зеркале, анонимном письме и чужих воспоминаниях, которые ей снятся. Только как начать разговор?
Анна устроилась в кресле, а Роман скрылся на кухне. Почему он всегда заваривает чай самостоятельно, а не просит Елену? В этом не было бы ничего странного, если бы потом он, вернувшись в гостиную, не садился на диван и не смотрел подолгу на портрет Маргариты, будто надеясь оживить ее взглядом.
На журнальном столике завибрировал мобильный мужа. «Сергей Валерьевич» – высветилось на мониторе. Не дождавшись Романа, Анна решила ответить:
– Слушаю.
– Добрый вечер. Могу я услышать Романа Станиславовича? – послышался в трубке мужской голос.
– Он не может сейчас подойти. Я – его жена, если что-то важное, я передам.
На том конце провода повисло молчание.
– Передайте Роману, чтобы он заехал ко мне в ближайшее время. Меня беспокоит, что он давно не посещает сеансы психотерапии. С ним все в порядке?
– Психотерапии?.. – растерянно переспросила Анна, едва не выронив телефон из онемевших пальцев. – Да-да, он в порядке.
– Тогда пусть позвонит мне как можно скорее. Нельзя же так относиться к своему здоровью!  – ворчливо добавил мужчина и быстро распрощался.
Не успела Анна переварить информацию, как Роман вошел в гостиную с двумя чашками чая. Заметив в ее руках телефон, он сдвинул брови:
– Кто-то звонил?
– Да. Сергей Валерьевич, – с вызовом ответила Анна, внимательно следя за его реакцией. Только глаза прищурил, а на лице не дрогнул ни один мускул.
– Ничего не хочешь мне рассказать? – напрямую спросила она.
Роман подошел к камину и задумчиво провел рукой по нанесенным на камень символам. Ответа не последовало.
– Почему ты пропускаешь сеансы психотерапии?
– Они мне больше не нужны, – отрезал он.
– А какие у тебя проблемы?
– Никаких.
 «Легче гору с места сдвинуть, чем вытянуть из него хоть слово!» – разозлилась Анна. Получается, что Роман психически нездоров. Чего еще она не знает о муже?
Она нервно забарабанила пальцами по столу. Глупо после всего этого ожидать уютного вечера. Роман не собирается открывать перед ней свою душу, не хочет довериться! Такой грубый, отчужденный, будто не муж, а чужой мужчина. Обида нарастала, как снежный ком, а внутри расползался страх. Вдруг мелькнула мысль, что она совершенно не знает этого человека. Делит с ним постель, провожает на работу, обсуждает последние новости, но даже не подозревает, что его гложет, чего он боится и о чем хотел бы забыть. Не таким она представляла себе брак!
Роман стоял к ней боком, слегка приподняв голову. Задумчивый взгляд прожигал портрет. Иначе и быть не могло. Проходил ли он мимо или оставался в гостиной хотя бы на минуту, – неизменно устремлял глаза на картину. Интересно, он и при жизни так следил за сестрой?
Анна не выдержала и нарушила раздражающую тишину:
– Знаешь, возможно, мне тоже понадобится помощь психотерапевта. Я столкнулась с вещами, которых не могу объяснить.
– Что ты имеешь в виду? – Роман заметно напрягся, но на нее не посмотрел.
– Иногда я слышу звуки, похожие на стоны. А недавно я увидела...
Анна замолчала. Видимо, ее слова всколыхнули в муже какие-то воспоминания, потому что он помрачнел и нахмурился. Медленно повернулся и пронзил ее пытливым взглядом.
– Увидела что?
– Да так… ничего.
– Нет, договаривай!
Анна вспомнила очертания женского лица в зеркалах, вместе с которым пришло чувство безутешной тоски, до сих пор сдавливающее грудь.
– Мне кажется, здесь живет призрак. Призрак Маргариты.
Лицо Романа превратилось в маску: застывшие черты мгновенно потеряли жизненные краски, хотя по-прежнему оставались прекрасными. Он достал сигареты и начал курить одну за другой, так что вскоре пепельница переполнилась тлеющими окурками. Тишина казалась бесконечной. Анна все ждала, пока муж заговорит, но тот молчал. Скомкал опустевшую пачку, швырнул ее на пол и начал мерить шагами комнату. «Нужно остановиться, – подумала Анна; страх перед мужем усиливался. – Расспросами о сестре я только разозлю его, и что тогда? Нет, лучше молчать. Но, с другой стороны, мои слова будто задели его за живое. Что если именно сейчас он наконец-то сможет открыться? Появится ли еще такой шанс?»
Немного подождав, Анна все-таки сказала:
– Я хотела бы побольше узнать о твоей сестре. Может, расскажешь?
– Зачем?
Такой простой вопрос поставил в тупик.
– Просто я вижу, что тебя что-то гложет, когда о ней заходит речь, – нашлась Анна. – Ты просил надеть ее платье, постоянно сравниваешь нас. Конечно, мне интересно узнать, какой она была...
– Она была прекрасной, – оборвал ее Роман. – Давай закроем эту тему.
– Но почему?
– Потому что о мертвых не говорят, о них только молятся!
Он шумно выдохнул и отвернулся, не желая показывать эмоции. Анне так и не удалось его разговорить. Роман хватался за любую тему, не касающуюся сестры, словно пытался заглушить  боль. Что же его так мучает?
Она была прекрасной.
«Скорее, необычной, – мысленно поправила Анна. – Прямо роковая красавица. Какой же ты была на самом деле, Маргарита? Отчего собственный брат боготворит твой портрет? Почему твой дух не может найти покоя? Кто тебя держит на этой земле?»
Поленья тихонько потрескивали в камине. Роман опустился на диван, взял чашку в руки, сделал глоток. Аромат чая перемешался с запахом его парфюма.
– Хорошо, давай закроем эту тему. – Анна снова прервала молчание. – Я хотела поговорить о доме...
Он закатил глаза.
– Почему ты сразу так реагируешь? Я устала повторять, что мне не нравятся темные тона, в которых оформлен дом. Хочется побольше света, побольше ярких, веселых красок, понимаешь?
– Как не понять, когда ты твердишь об этом каждый день! – В голосе мужа послышалось раздражение.
– Пожалуйста, давай здесь все переделаем!
– Нет, все останется, как есть!
Анна схватилась за голову. С ним бесполезно говорить! Он не слышит ее или не хочет слышать, ему на все наплевать! Слова обиды уже готовы были сорваться с языка, но вместо них слетел вопрос:
– Если бы тебя попросила об этом Маргарита, ты бы все изменил, да?
На некоторое время гостиную окутала тишина. Огненные блики играли на стенах, добавляя таинственности. Пламя в глазах Романа отплясывало танец ярости. Анна видела, как стиснул он чашку, и на мгновение ей даже показалось, что та сейчас расколется в его сильных руках. Здорово же она его разозлила!
– Да.
Короткое, простое слово, сказанное ровным голосом, врезалось в нее, как осколок стекла.
– Значит, я для тебя пустое место? – Анна не узнала собственного голоса, настолько он стал глухим и сдавленным. Слезы подступили к глазам.
Роман опустил голову. Теперь было сложно определить, что испытывает муж: разлился еще больше или, наоборот, остыл? Ей надоело гадать. Она поднялась со своего места и закричала:
– Можешь не отвечать, все и так ясно! Ты женился только потому, что я похожа на Маргариту! – Анна указала пальцем на портрет. – Но, повторяю, я – не она! Сколько можно сравнивать? Я устала от этого сходства, устала от твоих бесконечных тайн! Сейчас же соберу вещи и уеду отсюда!..
Анна начала искать взглядом свой телефон, но вспомнила, что тот остался в спальне. И тут Роман поднялся и подошел к ней. Горячая рука легла на ее спину.
– Успокойся! Ты все неправильно поняла.
Она хотела возразить, но в горле застрял тугой ком.
– Я просто ответил на вопрос. Мнение сестры всегда было для меня важно. Сейчас я не хочу об этом говорить, и прошу какое-то время не затрагивать подобных тем. Еще слишком тяжело. Не хочется вспоминать. – Его рука скользнула к ее ладони и стиснула пальцы. – Ты мне нужна, пожалуйста, не уезжай.
Анна обиженно поджала губы. Внезапно навалилась усталость, необъяснимая тяжесть опустилась на плечи. Ничего не сказав, она вернулась в комнату, закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Слезы тут же брызнули из глаз. У Романа помутился разум, хоть он и пытается это скрыть. Именно поэтому и звонил психотерапевт. Муж пытается быть нежным и заботливым, но на самом деле он чувствует сильную душевную боль, которая опутывает сознание. И боль явно связана с сестрой. И дело не в ее гибели, здесь что-то другое, личное, сокровенное. Что-то такое, о чем нельзя говорить...
Анна обреченно опустилась на кровать, провела рукой по мягкому покрывалу. Пальцы нащупали щетку для волос. Почему она стала такой раздражительной, постоянно срывается из-за каких-то мелочей? Все время находится в нервном напряжении. Вот и сейчас рассердила такая ерунда, как забытая расческа. Анна со злостью запустила ею в шкаф, и глухой звук удара заставил поежиться. Она тотчас вспомнила о коробке с вещами Маргариты. Распахнула дверцы настежь, не глядя, отпихнула чемодан. Потом, спохватившись, заперлась в комнате и наконец заглянула в  коробку.
Первым на глаза попался носовой платок с вышитыми инициалами «М.В». Маленький, изящный и приятный на ощупь, он все еще хранил тонкий аромат миндаля. Слова Романа прозвучали в голове так отчетливо, словно он сейчас находился рядом: «До сих пор помню, ее кожа пахла миндальным молоком…» Без сомнения, аксессуар принадлежал Маргарите. Анна так и видела, как девушка нечаянно роняет кружевной платочек, а какой-нибудь молодой человек наклоняется, поднимает его и возвращает хозяйке; как в волнении Маргарита комкает платок, думая о грустном. Наверняка у нее были какие-то тайны, тревоги. Может, в один из вечеров она вытирала им слезы и смотрела в окно... Видение было таким ясным и отчетливым, что Анна внезапно ощутила рядом чужое присутствие. Огляделась по сторонам, убедилась, что одна в комнате и немного успокоилась.
Отложив платок, она взяла из коробки фотографию, на которой был запечатлен красивый мужчина: темноволосый, широкоплечий, с теплым взглядом карих глаз. Кто он? Поклонник? Возлюбленный? Или просто друг? Анна перевернула фотографию. На обратной стороне была надпись: «Маргарите на вечную память. Твой Н.» Что-то было в этой надписи любовное, сокровенное. «Твой Н.» Рядом со снимком лежала записка:
 «Я знаю, что ты у брата. Неважно, уезжала ты или соврала. Я буду ждать тебя в часовне до вечера. Найди в себе смелость прийти и объясниться по-человечески. Н.»
В конце простым карандашом была приписана дата: четвертое сентября. А Маргарита умерла шестого: дата смерти была указана на памятнике у часовни. Интересно, они встретились или нет? Почему эта девушка решила покончить с собой? Несчастная любовь? Чей-то шантаж? Депрессия? Непонятно. Еще сильнее захотелось узнать историю ее жизни. Но у кого спросить, Анна не знала. Кое-что известно Лидии, ведь призналась же девочка матери, что знает, как умерла Маргарита. Опять же, дочь Елены ведет себя странно и выглядит запуганной, можно ли доверять ее словам, – вопрос спорный.
Анна вынула из глубины коробки стопку исписанных страниц, зачем-то вырванных из тетради. Записи были сделаны узким, зажатым почерком, слегка наклоненным вправо, буквы выглядели угловатыми. Похоже, когда-то это был дневник Маргариты. Она пробежалась взглядом по строчкам: «Я пытаюсь бежать от этих чувств, бежать изо всех сил, как можно дальше; мой разум отчаянно спорит с сердцем, но все время проигрывает в этой схватке. Я боюсь представить, что будет, если все вокруг об этом узнают...»
Анна не успела дочитать. Ручку двери дернули с той стороны. Вздрогнув, она в панике собрала вынутые вещи обратно в коробку и вернула ту на прежнее место.
Ручку снова требовательно дернули.
– Зачем ты закрыла дверь? – послышался голос мужа.
Как не вовремя! Она мельком взглянула на себя в зеркало, пригладила растрепавшиеся волосы. Лицо по-прежнему было бледным, в глазах стояла тоска. Нужно немедленно взять себя в руки! Роман сильно разозлится, если узнает, что она побывала наверху. Нельзя этого допустить!
Она перевела дыхание и отодвинула щеколду. Роман прищурился и переступил порог. В его глазах заплясали озорные искорки.
– Я уж думал, ты меня не впустишь.
Она постаралась улыбнуться. Мужчина присел на кровать, расстегнул рубашку. Анна продолжала стоять у шкафа, внимательно наблюдая за ним.
– Ты не обижаешься?
– Нет. Но повод появился бы, если бы сегодня ты снова заночевал на втором этаже.
– Опять ты об этом!
Роман нахмурился. Его волосы были взъерошены, из-под расстегнутой рубашки виднелась грудь, украшенная шрамами. Он никогда не говорил, откуда они, всегда отшучивался. Почему-то именно сейчас у Анны мелькнула мысль, что это еще одна его тайна. Которая по счету?
– Ну прости, – буркнула она. – Когда нам что-то запрещают, очень хочется сделать то, что нельзя.
Роман вдруг стиснул пальцами одеяло. Взгляд его стал задумчивым, вены на шее вздулись. Господи, что опять не так? Что она такого сказала?
– Обещаю, ты все там осмотришь в ближайшие дни, когда я смогу вырваться с работы пораньше, – уверенно сказал он, глядя куда-то в сторону. – Только сначала нужно убрать оттуда ненужные вещи, скопилось слишком много хлама. Но, обещаю, ты все увидишь.
– Серьезно?
– Конечно! Там нет ничего секретного.
«Черная комната не в счет? А дневник и вещи Маргариты? Неужели позволишь притронуться к самому дорогому? – мысленно усмехнулась Анна. – Интересно, что ты скажешь, когда мы окажемся в той комнате?» Но промолчала. Вообще, она не особо верила, что Роман сдержит слово, хотя обычно он выполнял обещанное. Просто слишком ревностно он оберегал свои тайны, чтобы так просто их открыть. Вполне возможно, что уступил, только  чтобы закрыть неприятную тему.
Вы, наверное, не догадываетесь, в какую ловушку попали.
Интересно, о какой ловушке идет речь? Что за игру ведут за ее спиной? Что ж, она готова принять правила и дойти до финала. И начнет она с ответного письма анониму.