Энциклопедия заблуждений

     Я знаю про тебя интересную историю, жирный гибадедешник. Вот сейчас ты, с видом хозяина и понимая свою власть над человеком, неторопливо двигаешься в сторону остановленной тобой «копейки» с какой-то южной усатой физиономией внутри. Наивный взяточник, ты в своём жадном ослеплении не видишь простую и убедительную картину: железная койка в коридоре специального медицинского учреждения, жирная медсестра, которая с видом хозяйки и понимая свою власть над человеком, неторопливо двигается в твою сторону с нечистой уткой в руках. А если ты, старый, не дождёшься и обоссышься, то не жди, что она поменяет тебе простыню, она проплывёт мимо как айсберг в океане.
     Взяток ты набрал много – и в рублях, и в фунтах стерлингов, и в долларах, и даже в юанях, и спрятал их в полиэтиленовом пакетике в сливном бачке – банкам ты никогда не доверял. Ты всё подкладывал и подкладывал туда себе денег, сначала на новый автомобиль BMW, потом на новую квартиру, на загородный дом, на красивых и доступных женщин. Ты мечтал, что когда наберёшь на всё это нужную сумму, то уйдёшь со своего поста ГИБДД и купишь всё это разом. Но пакетик вместе с купюрами за долгие годы прогнил, и кто-то спустил воду. Этот кто-то долго и недоумённо смотрел, как вместе с водой в никуда утекает разноцветная каша из остатков зелёных, голубых, розовых бумажек, физиономий американских президентов, морд белорусских зайчиков и медведей, украинских гривен, шведских крон и евро, евро, евро. Очистительный водопад всё смыл, а ты долго кричал, а потом смирился, но жить тебя перевезли родственники в другое место – в то самое специальное медицинское учреждение с жирной медсестрой, которая работает ещё на полставки санитаркой.
     Рядом с тобой в коридоре лежит очень умный профессор, который читает тебе наизусть отрывки из своей последней монографии под названием «Особенности использования вантуза для чистки сантехнического оборудования при специфических засорах». Ты жадно слушаешь профессора, в надежде получить ответы на свои принципиальные жизненные вопросы. Но профессор слишком увлёкся методологией вопроса, его больше интересуют возможные подходы к проблеме чистки сантехнического оборудования, чем конкретные методы использования вантуза. Впрочем, это тоже интересно, особенно тебя заинтересовал культурно-исторический подход. Профессор был бы симпатичен тебе, если бы он так откровенно, лёжа на своей койке, не домогался нелюбимой тобою жирной медсестры, работающей по совместительству на полставки санитаркой. Он зовёт её прилечь рядом, и она, блудливо хихикая, иногда садится на краешек койки. Ей уже за пятьдесят, но она всё ещё сексуально озабоченная особа. Ты подозреваешь, что она влюблена в тебя и мстит за твоё равнодушие тем, что кокетничает с профессором и категорически не меняет тебе простыни, а утки от неё вообще не дождаться.
Но ты, бывший гибадедешник, заблуждаешься насчёт медсестры, так же, как когда-то заблуждался насчёт надёжности полиэтиленового пакетика.
………………………………………………………………………..
     Я также знаю интересную историю и про тебя, молодая хваткая сучка, корыстная, высокомерная и амбициозная, употребляющая все свои в меру интеллектуальные способности, чтобы сделать карьеру, а главное, урвать денег. Самое смешное, что ты воображаешь себя культурным, интеллигентным и образованным человеком, хотя на самом деле ты даже рядом не лежала ни с тем, ни с другим, ни с третьим. Ты лежала рядом лишь с такими же, как и ты сама, воображающими себя культурными, интеллигентными и образованными. Всё, что ты ни делаешь, – это дурной тон, но тебе это даже не приходит в голову.
     Ты пыталась ухватить всего побольше для себя, всегда лезла вперёд, расталкивая всех. Ты жадно потребляла всё, что можно купить за деньги: шмотки, туристические поездки, мировую художественную культуру, машины, квартиры, загородные дома, заграничные виллы. А потом, где-то в начале второй половины жизни, тебе вдруг, вы одночасье, стало невыносимо скучно. Сначала ты побежала к психотерапевту, чтобы он вернул тебе резко угасший интерес к шмоткам, заграничным поездкам и мировой художественной культуре. Психотерапевт, официально работавший в одном специальном медицинском учреждении, подрабатывал частной практикой. Он с важным видом диагностировал невроз и прописал таблетки радости. Но от них тебе становилось только всё тошнее и тошнее, и тогда ты залезла в бельевой шкаф и зарылась там в куче постельных принадлежностей – того немногого, что ещё не вызывало у тебя приступов скуки. Дедушка профессор извлёк тебя оттуда с трудом, потому что ты рычала и огрызалась. Чтобы порадовать тебя, он купил тебе красивый ошейник со стразами и стал выводить на прогулку три раза в день, а не два, как раньше, – оказалось, что ты всё это время заблуждалась на свой счёт, ты ведь была просто сукой, хотя и какой-то очень престижной породы.
………………………………………………………………………….
     И твою историю я знаю, усатый горец с пальцами, как жирные волосатые червяки. Ты был болен властью, и тебе казалось, что она идёт к тебе в руки широкими шагами. Ты уже предвкушал, как будешь вершить земные судьбы смертных и держать в страхе миллионы людей, которые будут почитать тебя за Бога и возносить ритуальные молитвы в твою честь. У тебя был уже продуман и разработан целый сложнейший механизм подчинения угодных тебе и истребления неугодных. Для осуществления своих грандиозных планов ты приехал в Питер на своей старой «копейке» и снял однокомнатную «хрущёвку» на окраине – дороже и лучше тебе оказалась не по карману. Для начала ты решил установить власть на одном из оптово-розничных рынков, но оказалось, что там уже заправляют армяне. Ты попробовал поговорить с ним как интеллигентный человек и даже частично посвятил их в свои планы. Ты говорил им о своём высоком предназначении, о своей исторической миссии карательного меча для заблудшей нации, но они тебя не поняли и побили. Ты расстроился и назло заблуждающемуся человечеству в целом, а в частности армянам, не понимавшим судьбоносности твоей жизни, повесился в своей «хрущовке» на крюке для люстры. Хозяйка квартиры была очень недовольна, потому что к моменту её прихода ты провисел уже две недели и скверно пах. Ладно, ты заблуждался, но зачем же ещё и распространять миазмы? Хозяйка-то не виновата, хотя, конечно, и она не свободна от заблуждений, но это её личное дело, тем более, что она честно исполняет свой долг медсестры в одном специальном медицинском учреждении, где ей вдобавок дают ещё и полставки санитарки.
…………………………………………………………………………
     Может быть ты, пожилой респектабельный профессор, познал истину? Столько лет ты учил молодёжь, и ни чему-то там бессмысленному, злому и сиюминутному, а разумному, доброму и вечному, как тебе казалось. Ты важно нёс себя в университет, входил в аудиторию и вещал что-то об истории мировых цивилизаций, о древних культурах и мёртвых языках. Увлечённый своей лекцией, ты, не замечая, сам переходил на мёртвый язык, но студенты слушали тебя всё так же внимательно и старательно записывали что-то в тетрадках и ноутбуках. Однажды ты обратил внимание, что это не тетрадки и не ноутбуки, а папирусы. Поражённый догадкой, ты поднял глаза выше и увидел перед собой спелёнутые мумии. Ты решил, что так даже лучше и спокойнее и продолжил лекцию.
     Однако в тот день, придя домой из университета и прогуляв на поводке свою сучку престижной породы в ошейнике со стразами, ты засомневался в полезности твоей науки для общества. На всякий случай ты решил параллельно со своими историко-культурологическими исследованиями заняться изучением проблемы использования сантехнического оборудования. Так, через несколько лет появилась твоя знаменитая монография «Особенности использования вантуза для чистки сантехнического оборудования при специфических засорах». Ты обиделся, когда в университете не захотели открыть спецкурс с таким же названием, посчитав его слишком узким. Устав доказывать руководству, что глубокое изучение студентами проблемы специфических засоров сантехнического оборудования гораздо целесообразнее, чем широкое поверхностное изучение засоров в целом, ты ушёл на пенсию, ты решил, что твои знания оказались лишними в нашем несовершенном мире. В этом-то, дорогой профессор, и заключается твоё заблуждение – никогда нельзя отказываться от надежды донести истину до человечества. И до сих пор так и не решённая проблема специфических засоров сантехнического оборудования будоражит умы не только научного мира, но и чувства простых обывателей. А ты, поссорившись с родственниками, к тому же укушенный своей сучкой престижной породы, переехал от них и поселился в одном специальном медицинском учреждении.
…………………………………………………………………………
     И ты, молодой футболист, отдающий гениальный пас на престижном чемпионате, не обольщайся насчёт истины. Кто сказал тебе, что то, по чему ты ударил ногой, называется мячом? И вообще, ногой ли ты по нему ударил? Этот длинный, жилистый, неправильной формы объект, один из двух в нижней части твоего тела, приносит тебе немалый доход, потому что ты хорошо умеешь им распоряжаться, но это ещё не повод, чтобы называть его словом «нога». А  кто это там многоголосо орёт на сооружениях, вокруг того места, где ты и ещё два десятка таких же, как ты, неизвестно чем занимаетесь?
     Говорят, тебя возьмут играть в Барселону? Не верь, молодой футболист, не верь и подозревай! Потому что нет никакой гарантии, что эта Барселона не расположена где-то вблизи станции «Удельная» в одном специальном медицинском учреждении, где хмурые менеджеры футбольного клуба с мощными волосатыми руками носят белые халаты и не всегда бывают любезны. Хотя, с другой стороны, там у тебя тоже будет своя аудитория в лице бывшего гибадедешника, старого профессора и жирной медсестры, работающей ещё и на полставки санитаркой. И они способны так же приветственно орать, как орёт многоголовая гидра на стадионе «Петровский», так что, несмотря на все твои заблуждения, молодой футболист, у тебя в любом случае ещё всё впереди.
………………………………………………………………………….
Кто это там считает, что мыслит? Каким местом? Там же цельная и к тому же тяжёлая кость! Поэтому голове моей «на шее ноги» маячить больше невмочь, я аккуратно отвинчиваю её и упаковываю в купленный на барахолке на станции «Удельная» (рядом со специальным медицинским учреждением) портфель – пусть полежит до лучших времён.