Похождения стремительного домкрата

ПОХОЖДЕНИЯ СТРЕМИТЕЛЬНОГО ДОМКРАТА (2014)

           Увы, возраст берёт своё (хотя мне кажется, что моё). На 53-м году жизни я впервые пошёл на сплав, через год – купил собственный сплавной катамаран. Жена, собака и кот, встретив меня у калитки с объёмным тюком, многозначительно переглянулись и молча пошли к дому – о чём можно говорить со слабоумным? Даже ругать бесполезно: ты ему слово – он тебе блаженную улыбку в ответ, сбылась мечта идиота…

          Ай, но ведь катамаран не должен лежать 40-килограммовым тюком! Он должен ходить по быстрым рекам или водным просторам.

          Человеку не дано крыльев, чтобы он не забывал: по земле надо ходить, по воде… мгм… тоже надо ходить. По крайней мере, мой знакомый, в молодости служивший на какой-то военно-морской барже, не устаёт время от времени важно поднимать указательный палец и так же важно говорить: моряки по морю ходят, а плавает… плавает сами знаете что. Сто лет я его знаю, и сто лет он поднимает указательный палец. В носу бы им поковырял, что ли, для разнообразия.

          Так вот о крыльях, земле и воде. Эти сорок килограмм к воде надо переть на себе по земле. Есть целое племя людей, которые делают это на своих авто, но я не отношусь к их числу. Нет у меня машины. А что вы хотите от человека, который к 50 годам и дачей своей не обзавёлся, а предпочитает называться арендатором. Когда-нибудь жена сбежит от меня к человеку, у которого есть и дача, и машина, и ещё что-нибудь… И будет совершенно права. А впрочем, сбежит она, как я подозреваю, к такому же нищеброду… Жизнь с идиотом бесследно не проходит, знаете ли…
    
          Вот он покачивается на мелкой речной волне, мой катамаран. Нет! МОЙ КАТАМАРАН. Упругий корпус нетерпеливо подрагивает, обдуваемый ветром. Нагретая солнцем сине-серая кожа звеняще шуршит под моей ладонью…

          Эй, команда, по местам! Жена, приятель и собака Дуська пытаются пристроиться впереди. Чайники, блин! А зачем тут ремни – мешаются только?! Какие сиденья неудобные – ноги выше головы торчат. Как грести, если сбоку настил? Почему катамаран не движется – мы уже пять минут гребём? А кто нас с отмели столкнёт? У меня даже голова разболелась от их галдежа.

          Ну, скажу я вам – водохранилище, как его морем ни называй, это не горная река. А катамаран – это не байдарка. М-да. Сначала становится ясно, что по стоячей воде вёслами катамаран особо не разгонишь. Потом понимаешь, что стоячая вода – это у берега, на полста метров отойти – и течение очень даже есть. Причём, не туда, куда нам надо. Да ещё и ветер надутые баллоны корпуса за аэростат принял и бодро гонит вдаль… А вёслами против течения и ветра с этой слабосильной командой особо не выгребешь. На моё бодрое "И – раз! И – раз!" они только недоумённо переглядываются. Дуся взбодрилась было – она за меня всегда горой – но лапы у неё коротки грести. Эх! Как вспомнишь наших бравых ребят из сплавной когорты, вздохнёшь только.

          В общем, поныряли мы с катамарана, поплавали вокруг, да и повернули к берегу. Парус нужен, понял я, нужен парус…

КАТАМАРАН  ОБРЕТАЕТ  ПАРУС (2015)

          Мой сплавной катамаран обрел парус! В двух первых выходах проведены ходовые испытания моего славного пепелаца с латинским парусом под управлением известного море-, реко– и снегоплавателя Олега Крутских. Я – в качестве сопливого юнги, гребца, рулевого, такелажника, грузчика-носильщика и объекта-манекена для отрабатывания операций по спасению на воде.

          Первый выход выход состоялся при свежем юго-юго-западном ветре 8-10 м/с и волнении на Жигулевском море, гордо оцениваемом нами как 4-5 балльный шторм (ну должны же мы были на что-то списать возникающие сложности в управлении парусным судном). Были принесены необходимые воздаяния богам ветра и водной стихии (барбарисовая настойка вполне сгодилась), заодно были испытаны в реальных условиях металлические 30-граммовые стаканчики, до этого прошедшие стендовую обкатку на Грушинском фестивале.

          Трёхчасовые испытания показали, что на веслах со спущенным парусом катамаран уверенно отходит от берега на расстояние до 150-200 м.(это 8-10 мин). За время установки паруса (2-3мин) катамаран ветром надежно отгоняется на исходную позицию и выносится на песчаную отмель или прибрежные камни. Это позволило нам с уверенностью продолжить испытания с пониманием, что даже в случае полной невменяемос... – отставить! – неработоспособности экипажа при несчастном случае катамаран гарантированно самоспасается и спасает экипаж при условии наличия последнего на борту.

В ходе последующих испытаний было выяснено, что успешному движению катамарана под парусом мешают: берег (постоянно оказывается со всех сторон), ветер (постоянно прибивает кат к берегу), вода (слишком мокрая), парус (слишком маленький или слишком большой в зависимости от ситуации, а также слишком тяжелый и косой), шверцы* (мать их!..) и юнга-рулевой, ни хрена не понимающий в морских узлах, снастях, море, ветре и жизни.

Капитан судна Олег Крутских вызывал у меня неизменное восхищение своим спокойствием, умением управлять парусным катамараном в условиях, никак этому не благоприятствующих, способностью раскурить импровизированную трубку под ветром, брызгами волн и катамараном.

* Шверцы – это вертикальные крылья (плавники), препятствующие боковому сносу судна под ветер.

ХОДОВЫЕ ИСПЫТАНИЯ ПРОДОЛЖАЮТСЯ

          Через пару дней испытания были продолжены при слабом западном и северо-западном ветре с тем же экипажем – Олег Крутских в качестве капитана, боцмана, вантового матроса, верховного жреца и эксперта-дегустатора гранатовой настойки, предназначенной богам водной и воздушной стихий. Я – в качестве сопливого юнги, рулевого, гребца, такелажника, грузчика, носильщика и – почтительного, но бестолкового ученика, а также лорда-хранителя Заветной Фляги. А, еще чуть не за-был! – обладателя указательного пальца, с помощью которого, как дипломированный метеоролог, определял откуда, куда, с какой силой и на хрена дует ветер.

          Ходовые испытания показали, что парус на катамаране есть, весло вполне эффективно можно использовать в качестве руля (зачем платить больше?), против ветра кат под парусом ходит плохо, если отойти по-дальше от берега, то берег не мешает судовождению, снасти могут рваться и при слабом ветре (а почему не рвались при сильном?), отсутствие мозгов у юнги не компенсируется его усердием, но вполне нейтрализуется невозмутимостью опытного капитана, а также, что многочисленные (2-3 штуки) яхты, находящиеся в той же акватории Жигулевского моря существенно усложняют речную обстановку (то идут не туда, то стоят не там, то вообще выскакивают, как партизаны из бабкиного подпола с самогонкой.)

          В ходе испытаний установлено:
1.крепость гранатовой настойки приемлемая,
2. выходить желательно утром, а не вечером, тогда удается тащить катамаран домой засветло,
3. Катамаран под парусом способен передвигаться без помощи весел и экипажа.
4. Катамарану недостает педалей и гребного барабана.
5. На замечания и мат встречных и попутных яхтсменов можно не реагировать – пусть сами уклоняются от столкновения, если такие опытные.
6. Шверцы – мать их....
7. Разумно поставить коптилку с курицей на костер, а пиво (квас) в холодильник перед выходом на испытания, тогда, вернувшись в темноте, с удовольствием понимаешь, сейчас можно откинуться на спинку дивана и с удовольствием поесть, выпить и ощутить себя бывалым яхтсменом.
8. Олег Крутских – замечательный капитан, мореход, человек и пароход.

ПАРУС НАБИРАЕТ ОБОРОТЫ

          29 июля и 4 августа испытания парусного катамарана были продолжены. На этот раз испытывались пассажиры –  сначала гордость отечественного рока Юрий Ковшов и радость моего сердца Елена, для краткости именуемая женой, пополнили наш экипаж (капитан-наставник Олег Крутских и юнга-судовладелец Сергей Пиденко), а 4 августа – проверку прошли главный редактор альманаха "Графит" Сергей Сумин, надежда тольяттинского вело– и простотуризма Алексей Старчков и все та же радость моего сердца, для краткости именуемая женой, плюс шоколадно-коричневый песик Мишка. Ветер ЮЗ 1-3 м/с, временами штиль, в первом случае и СЗ, ССЗ и С 4-5 м/с – во втором.

          Оба раза катамаран выходил на оперативный простор – за насыпную гряду яхт-клуба "Дружба" – это же, можно сказать, открытое море!!! Жигулевское. Познакомились с птичьим базаром на гряде и выкупали Ковшова, присвоив ему почетное звание вездеморепроходимца по совокупности заслуг. 4 августа с тем же открытым простором и новыми пассажирами (пятеро в кате, не стыдясь собаки) прошли от Воскресенского мужского монастыря до Итальянского пляжа (это в Тольятти, не в Италии), т.е. чуть больше 1 км (вам вот смешно, а это было практически против ветра). Да мы бы и бо-о-ольше прошли, но капитан незадолго до этого устроился на новую работу, и ему пора было на смену. (Говорили же: если пьянка мешает работе, на хрена такая работа?!)

          4 августа зафиксирован следующий феномен: металлическая труба, которой накануне нарастили мачту, имея 5 сквозных отверстий, при сильном ветре издает очень гармоничные музыкальные фразы, так что поначалу мы предположили, что из гостиничного комплекса "Парк-Отель" доносятся звуки флейты. Оказалось, играет наш собственный катамаран. Весьма вдохновляет, доложу я вам.

          Подход к берегу совершен при северном, т.е. лобовом ветре. Катамаран, капитан и команда справились, пришлось и погрести, конечно, но без потери престижа.

         По окончании выходов проверялось наличие страховых свидетельств.
Свидетельств страха не обнаружено.

          Выводы: 
1. Катамаран спокойно принимает на борт экипаж в 4-5 человек и маленькую собачонку.
2. Чаячий базар не так страшен, как хотелось бы.
3. Ветер на Волге обычно лобовой, вне зависимости от направления (может быть Южный Лобовой, Западный Лобовой, Северный Лобовой, ну и т.п.)
4. Идти под парусом иногда тяжелее (физически), чем на веслах.
5. Нести катамаран вчетвером легче, нежели вдвоём, но тяжелее, чем плыть на нём.
6. Не стоит пренебрегать закусками на катамаране, даже если дома ждет сытный ужин.
7. Шверцы, мать их!...

ЧТО В ИМЕНИ ТЕБЕ МОЁМ?

          Пятый выход нашего катамарана под парусом, оказался серьезным шагом вперед. Мы дошли-таки до Муравьиных островов от яхт-клуба Дружба (это около 4-х км), ловя и теряя попутный ветер, пробуя идти под острым углом к встречному ветру, уворачиваясь от яхт, катеров, теплоходов и самолетов. Чтобы понизить уровень ответственности за пассажиров, я пригласил на прогулку чету казанских литераторов – Эдуарда Учарова и Галину Булатову. С одной стороны, они хорошие поэты и жертвовать ими без большой необходимости не хотелось. С другой – кто их в Тольятти хватится, ежели что? Они легкомысленно согласились, да еще и прихватили с собой молодого Яшу Булатова, сына Галины, что резко повысило наши носильные и гребные возможности (такой вот бонус). От непосильных трудов Яша то и дело кидался за борт, но молодой организм противился суицидальным порывам, и суммарная масса нашего экипажа за время похода не изменилась.
         
          Я, помимо имитации управления парусом и рулевым веслом катамарана, имитировал функции гида, рассказывая пассажирам всякие небылицы о Татищеве, Портпоселке, Итальянском пляже, острове с маяком, купленном Комаровым в бытность его главой АвтоВАЗа, и прочие жареные факты. Это позволило отвлечь гостей от понимания того, что пройти 4 км за три часа под парусом – требует недюжинных способностей. Самым внимательным оказался Эдик Учаров и в весьма недвусмысленных выражениях потребовал от меня разрешить ему взяться за весло и пристать, наконец-то, к вожделенному берегу, чтобы произвести перепись муравьев,
как коренного населения островов.
         
          Причалив, мы исследовали заброшенную турбазу с подозрительно свежими следами пребывания человека: теплое кострище, знакомо пахнущие бутылки, свеженаполненная пепельница и трусики, кокетливо распяленные на коряге. Посокрушавшись над сломанной при зачаливании шверцей (говорил же я, мать ее...), побегав по мелководью, плавно переходящему в мелколесье, мы отчалили в обратный путь, рассчитывая на попутный ветер, бросили прощальный взгляд на берег и – оцепенели. Там, где мы только что беспечно резвились, бродил хмурый мужик с топором и неодобрительно разглядывал наш катамаран. Пару минут мы нервно гадали, доплывет ли вон тот топор, скажем до Казани или хотя бы до нашего катамарана, но ветер и впрямь оказался попутным, и обгоняя плывущие по течению палки и бутылки, мы устремились домой. Мы успели поговорить о поэзии и графомании, о народной любви к попсе и личной преданности серьезной литературе, о Слуцком и Цветаевой, Юнне Мориц и Эдуарде Асадове, о королях и капусте, о пирогах и пиве, прежде чем сообразили, что ветер стих, солнце скоро скроется, муравейник закроется, и если мы не возьмемся за весла (мы – это, если непонятно, наивные гости из Казани, которых вроде как пригласили от-дохнуть на парусном катамаране), так вот, если не.... то ужинать будем утром. К счастью, ужинали мы этим же вечером.
               
          Но главным итогом дня оказалось все же обретение катамараном своего имени. В претендентах были и "Титаник", и "Варяг", и "Арго", и даже безвестный корабль Одиссея. Но все решила недавняя модернизация, когда благодаря Олегу Крутских нарастили мачту полуметровой трубой с полудюжиной сквозных дырочек. На этой своеобразной флейте Эол, Борей или кто там отвечает на Волге за ветер, уже второе плавание подряд исполняет такую волшебную пьесу, что было бы непроходимой тупостью не дать катамарану заслуженного имени. Итак, с одобрения казанских литераторов, знающих толк в буквах русского алфавита, мой катамаран получил имя "Флейта". Не возбраняется использование при его упоминании всевозможных эпитетов и прилагательных, как то: воз-душная, чарующая, волшебная и т.п.
         
          Низкий поклон всем пассажирам, терпеливо сносившим утончённые издевательства, замаскированные под трепетную заботу, и капитану катамарана Олегу Крутских, терпеливо обучающему меня азам хождения под парусом, а также знаменитым и безымянным создателям Волжской ГЭС и, соответственно, Жигулевского моря за возможность почувствовать себя на своем месте, то бишь, катамаране.
            
          Но – шверцы... ( мать-мать-мать, привычно откликнулось эхо).

КАТАМАРАН ОБРЕТАЕТ КОЛЕСА.

          Следующий выход на парусном катамаране "Флейта" (7 сентября) был ознаменован использованием для транспортировки судна само-дельной велотележки, сконструированной по принципу "из всего, что под руками". В ход пошли бросовые рейки, оставшиеся от заливки мостовых балок, жестяные направляющие для гардин, куски армированного шланга и, разумеется, главный компонент – велоколеса. Поэтому в этом мероприятии просто обязан был принять участие известный тольяттинский велотурист Анатолий Сергеев, только что вернувшийся из крымской велокругосветки. Я, как конструктор и изготовитель велотележки, не сознавал, сколь тяжелому моральному испытанию подвергаю признанного мастера велотуризма. Один вид колес, вращающихся в стиле "вусмерть пьяный матрос, возвращающийся на родной корабль", был способен довести нашего велоаса до инфаркта, однако и тележка, и А. Сергеев выдержали трудное испытание.
         
           Управление "Флейтой" находилось в крепких руках капитана-наставника Олега Крутских и, временами, в моих, юнги-судовладельца, таке-лажника и таки– претендента на звание "морского волка". Роль носовой фигуры с совмещением обязанностей гребца, сирены (в древне-греческом смысле) и судовой буфетчицы играла радость моего сердца, именуемая для краткости...Экипаж был усилен белой собакой по имени Дуся, вестхайленд уайт терьер, в качестве абордажной команды.
         
          Ветер порадовал свежестью (6-8 м/с), устойчивым направлением Ю, ЮЗ, что гарантировало автоматическую швартовку к родному берегу в любом случае невменяемости экипажа, и музыкальной пьесой, ис-полненной на нашей мачтовой флейте в пять ладов.
         
          В этот раз, помимо нашего катамарана, в акватории Портпоселка курсировало еще несколько (а именно два) парусных катамарана. Один из них лег набок, что было не удивительно при таком ветре и волнении (водном, а не душевном). Мы поспешили на помощь, но за те полчаса, что мы стремительно преодолевали расстояние в 3 кабельтов (чуть больше полукилометра, если переводить на язык сухопутных крыс), экипаж аварийного катамарана с помощью спасательного катера поставил судно на киль.
         
          Поскольку оба катамарана, встреченные нами, были чисто парусными (наш-то в девичестве сплавной), мы с восхищенной завистью следили за стремительными пируэтами и разворотами коллег. После чего, вдохновившись и исполнившись, проделали на крыльях ветра пару аналогичных кульбитов. В результате получили важный опыт и массу положительных эмоций, а потеряли всего-то шверцу, и так обломанную в предыдущем выходе. Шверцу, разумеется, не нашли (по традиции, мать ее...), а опыт-то и радость от выхода остались с нами.
         
          Я получил, что хотел. И даже – сверх того. Желать невозможного, но не хотеть лишнего – невеликая мудрость.

          Грустно и благодарно смотрю я вослед уходящему лету, и нет суеты в сердце моем.

ДУЭТ ДЛЯ ФЛЕЙТЫ С ПАРУСОМ (2016)

          В этом году выход парусного катамарана в море подзадержался. Люди стонут: лето кончается, а я все мудрил с колесной парой, позволившей бы мне в одиночку (при необходимости) таскать катамаран к берегу и обратно в "ангар". И вот свершилось!  6 августа 2016 года катамаран "Флейта" покинул поднадоевшее укрытие и отправился к морю.
         
          Поскольку добровольцев на эти испытания не нашлось, а славный капитан прошлого года Олег Крутских обустраивает Москву ("Желавших нет, Крутских далече"), весь риск лег на нас с вестиком Дусей. Ну, Дуся не подвела. Она тянула катамаран, помогала мне в установке мачты и поднятии парусов, работала вперёдсмотрящей и назад оглядывающейся. Ветер был неплохой, метров 6-7, но западный, т.е отойти от берега на парусе было непросто. Вот грести у Дуси не получалось – лапы коротки, как мы уже выяснили раньше.
         
          Мы предприняли три попытки, довольно удачных оказалось две. В первой мы успешно разминулись с девочкой, обучающейся виндсерфингу, и спасательным катером, дежурившим на траверзе пляжа, на пляже и зачалились. Во второй раз я даже сумел полежать под тугим парусом (не меньше 2-3х секунд!), послушал, как гудит на ветру парус и тоненько поёт флейта, но в конечном итоге нас выбросило на камни у яхтклуба. Дуся вела себя достойно, не ныла: говорила же я тебе! и куда ты меня завез?! терпеливо ждала, когда я сниму наш корабль с рифов. Поскольку каменная гряда замыкала все тот же пляж, заполненный раз-нообразной детворой, я на четверть часа оказался в трудной роли льва Бонифация на каникулах.
         
          Но, в конце концов, двухчасовые морские приключения заверши-лись, и наш катамаран, скрипя колесами, двинулся по сухопутной дороге, как некогда легендарные колесные ладьи князя Олега под Царьградом. Вот только щит на ворота я прибивать не стал. Эпигонством попахивает. Да и ворота того, слабы.... м-да.

ПОД  ПАРУСОМ, НА ВЕСЛАХ И БУКСИРЕ С МОТОРОМ

             Попутный ветер это вам не встречный. А галс – отнюдь не румб, который, в свою очередь, ни разу не румпель. Вот если я все это понимаю, может, я и мореходом стать сумею? Проверять надо. Почаще. Вот удалось заманить в свою надувную ловушку двух друзей – Иру Геллер, туристку, и Сашу Брезгина, художника. Не хотите покататься, мол, под парусом? Я хитрый. На самом деле, конечно, не кататься я их позвал. Прошлый раз, когда нас с Дусей на камни у яхтклуба ветром вынесло, я понял, что нужен второй человек в экипаже, у собаки лапы коротки гре-сти. А у Иры лапы, то есть руки, конечно, нормальные вполне, под весло очень даже заточенные. Она даже байдарку видела. По крайней мере, так она говорит. Может, фантазирует. Турист, он ведь как рыбак, не расскажет, если не соврёт. Не зря у Иры муж фантастику пишет. Ну, то есть, грести есть кому.

          А кому катамаран в гору волочь? Под гору он почти сам катится. Я прошлый раз волок в одиночку, камеру на колесе порвал в клочья. Дуся отказалась помогать.  Говорит, командовать могу – лево руля, право руля, а таскать катамараны не обучена. Я морской волк, а не ездовая собака.

          В последний момент вспомнил про Сашу Брезгина. Он в парусниках хорошо разбирается – несколько лет колер для покраски яхт другу помогал подбирать. Опять же, как художник, тяжести таскать не боится, потаскай-ка мольберт из мастерской на пленер и обратно. Настроил я голос позадорнее и позвонил: не хочешь ли, дорогой друг, на паруснике по Волге походить? Сказал, что хочет. Наивны-ы-ый. Ну, художник, они все не от мира сего.

            Первым делом, конечно, я его накачивать катамаран приспособил. Даже тельняшку для этого выдал. Он аж прослезился от моего под-ношения. Ира котомку с продуктами принесла. В прошлом году, когда мы выходили в море с ней и семьёй Крутских (Ольгой и Олегом), очень ей не хватало возможности водный пикник устроить. Вот она и постаралась. Я не возражал – сытому тонуть веселее.

               До берега домчали с ветерком. Втроем-то да под гору. "Тройка мчится, тройка скачет..." Мачту поставили, парус подняли, эгей!  Ветер северо-западный, от берега любо-дорого отходить. Еще ведь и сам катамаран парусит с такими-то баллонами. Ну, мы покрутились у берега, потом взяли мористее, там как раз что-то вроде регаты проходило, штук пятьдесят парусников вертелось. Вода теплая, солнышко, ветер свежий. "Флейта" моя даже песенку завела: у нее верх мачты – труба такая с пятью сквозными дырочками, при хорошем ветре очень гармоничная мелодия получается.

          Я на парусе, конечно, грот-рею туда-сюда верчу, ветер ловлю. Ну,  Саша мою манеру раскритиковал – у тебя, говорит, парус не крылом надут, а корытом. Ну, рули сам, коли такой умный. Он и взялся. Смотрю, и от зависти нос чешется. Получается у него ветер ловить. Мы с Ирой только галс менять помогаем, веслами подгребая, да запасы продуктовые подчищаем, чтобы катамарану легче было. И Дуся повеселела – ей морское путешествие с копченым салом нравится гораздо больше, чем без сала.

          Только стал я подмечать, что в юго-восточном направлении мы движемся гораздо сноровистее, чем наоборот. Вынесло нас, почитай, на середину Волги. Принимаем решение: править к берегу. Хорошо. Правильное решение  – половина дела. "Ветер по морю гуляет и кораблик подгоняет,  тот бежит себе в волнах..." Не туда бежит, куда надо. Нам на северо-запад надо, к Порт-Поселку, а нас гонит куда-то к Комсомольску. Ну, Саша быстро нашелся. Идем, говорит, ко мне в гости. Он как раз в Комсомольске живет. Не дело, думаю, у меня на даче в Порт-Поселке курица в маринаде томится. И ткемали свежее из слив. Про настойки я уже и не говорю. Лево руля! – командую. Дуся на меня посмотрела и отвернулась, в прошлый-то раз она командовала лево-право. А Саша с Ирой так и смотреть не стали.
         
           А вокруг какой-то гоночный катамаран на парусе, как на моторе, гоняет. Влево, вправо, к берегу, от берега, по ветру и против ветра. Ну, может, не совсем против, но пока мы курс поменяем, он вокруг нас уже два полных круга опишет. Издевается, резюмирует Саша. Хорошо ходить под парусом. Но к берегу, похоже, придется на веслах. Сели на весла. Хорошо гребем. По крайней мере, к Комсомольску уже не сносит. А берег далеко. Километра два есть. Мы хоть приближаемся? – с надеждой спрашивает Саша. Он про курицу в маринаде не знает, но сердце ему подсказывает – должно быть что-то хорошее в конце. Приближаемся, говорю. А Ира вообще в небо глядит – она-то ведь знает, что я тоже турист: не соврёшь, не расскажешь.

          Скоро сказка сказывается, да не скоро к берегу гребется. Уже и яхты в свой клуб вернулись, рыбаки на моторке снасти раскинули, катер прогулочный с веселой компанией летит мимо. Нет, не мимо. "Ребята, у вас проблемы?" О как! Водные психотерапевты. Сейчас продолжат: вы хотите о них поговорить? "Может, вас на буксир взять?" "А трос у вас есть?" – недоверчиво спрашиваю я. И трос у них есть, чудеса. Взяли нас на буксир, да и пошли к берегу. Мотор "Ямаха" гудит себе ровненько, а мой катамаран чуть на взлет не идет. Сейчас колеса отвалятся, смеется Саша, я с опаской смотрю – вроде, крепко держатся. Минут десять шли к причалу. На моторе, заметьте. Сколько бы мы на веслах шли, бог весть. Ну, метрах в ста от берега кричу: стоп машина! Дальше мы сами. Чтоб самоуважения не терять. Напоследок спрашиваю, вы, ребята, не Дедами-Морозами работаете, случаем? Мы посланники Бога, отвечают. Вишь, как нам свезло! Не так, как в анекдоте: несчастный, я тебе три лодки посылал!..

          Выкатили мы катамаран на берег, уложили снаряжение, да и впряглись в гору тащить. Ну, помню я, как в прошлый раз в одиночку упирался, да и прошлогодние сизифовы страдания на пару с Олегом Крутских еще из памяти не выветрились. А нынче – что за диво! – не тащится в гору, а бежится, будто катамаран позаимствовал половину мощи моторной у "Ямахи". Эге, смекаю, это Саша сзади катамаран хорошо толкает-напрягается, так что я еле ноги успеваю переставлять. Преодолели подъем, остановились отдохнуть. Я и благодарю его, что бОльшую часть нагрузки он на себя взял. Отнюдь, возражает, я еле успеваю за тобой бежать, так резво ты катамаран тащишь. А Ира смеётся: если вы в гору умудряетесь филонить, как же вы бездельничали, вниз катамаран спуская?

          Поставили мы катамаран под навес, запекли заждавшуюся курочку в коптильне горячей, едим, беспечно поливая курятину соусом ткемали, да запивая настойками и заедая свежесорванным виноградом... И нет-нет, да и скажет кто-нибудь: а ведь мы бы сейчас еще гребли и гребли, если б не замечательные ребята на катере.
         
          Только Дуся ест молча. Что уж она думает о славных мореходах, никто не узнает.