Гражданский муж

Что у женщины называется капризом,
у мужчин – принципиальная гражданская позиция.

«Гражданский» муж

– Валерик, я беременна! – тихо прошептала она, переминаясь с ноги на ногу, не глядя ему в глаза. Наташа была полна надежды, что её «гражданский» муж, красав-чик Валерий Градов, встретит это известие с радостью – ведь, судя по его словам: он жить без неё не может.
Валерка взял со стола деньги, которые принесла Наташа, пересчитал и аккуратно положил их во внутренний карман своей куртки.
Милая моя, рано нам детей заводить. У меня больной дед на шее, я вынужден из-за него перебиваться случайными приработками. Ты потеряешь хорошо оплачиваемую работу. – Как жить будем? Все наши планы рухнут. Какая там ипотека?! Нам с тобой денег не хватит вместе с ней даже на однокомнатную квартиру в новом доме. Я думаю, ты всё же согласишься на аборт?..
Наташа отказывалась верить словам Валерки – он в своё время ей говорил, что любит детей и мечтает о многодетной семье.
В этот вечер они впервые за год совместной жизни поссорились по-настоящему. Валерка ушёл. Перед тем, как грубо захлопнуть за собой двери, донеслось «Ты подумай…».
Оставшись одна (а ей последнее время к этому было не привыкать: он набегами раз-два в неделю посещал её, деньги забрать да переспать – вот и всё, что и объединяло их), Наташа долго плакала и лишь под утро тревожно задремала.
Прошло несколько томительно-мучительных дней, пока у неё созрело решение сделать аборт, чтобы не потерять любимого.
Позвонила Валерке и договорилась после работы встретиться у неё дома, тем более что накануне праздника дня Восьмого марта на работе их поздравили и вручили конвертики с наличными.
Не успев войти в комнату своей общаги, услышала шаги в коридоре и стук в дверь – Валерка был тут как тут:
– Здравствуй, милая, – он весь сиял, забирая у неё конвертик. Они договорились ещё год назад, что будут совместно копить деньги на первый взнос для приобретения двухкомнатной квартиры, – здравствуй, моя жёнушка, как я соскучился по тебе.
Она вся растаяла в его жарких поцелуях, отвечая на его ласки, и снова почувствовала себя самой счастливой на целом свете…
Поднявшись с постели, Валерка объяснил ей, что ему нужно заскочить домой, посмотреть, как там дед, а затем лететь на выгодную «халтуру», которую подбросил ему его друг Пашка.
– А ты отдохни, понежься. Я мигом приму душ и вперёд.
Выпорхнув из комнаты, он, как всегда, это делал, прихватил со спинки стула свою куртку, из которой на ковёр, лежащий на полу, выпал мобильный телефон. Наташа услышала глухой стук, но, глядя вслед Валерке, не обратила на это внимания.
Неожиданно раздался звонок. Протянув руку и взяв с пола мобильник, Наташа вначале не решалась ответить на звонок, но женское любопытство её распирало: кто звонит?! Нерешительно нажала на кнопку и, затаив дыхание, прижала к уху.
Из телефона замурлыкал ласковый женский голос:
– Валерик, твоя кошечка получила авансик. Через часик буду дома. Жду. Целую.
Застыв, как статуя, Наташа тупо глядела на мобильник, забыв его выключить, пока не услышала короткие телефонные гудки в трубке. Она была в смятении. Ей не верилось, что это касалось её Валерика, но интуиция самосохранения сработала, и Наташа похолодевшими дрожащими руками выключила телефон и положила его на ковёр у кровати.
Через несколько минут вошёл, как всегда самодовольный, «гражданский» муженёк, как ни в чём не бывало поднял с пола мобильник, ухмыльнулся, чмокнул в лоб Наташу, и, сказав: «Пока.», удалился.
Наташа долго сидела на краю постели, не вымолвив ни слова, но всё же, пересилив себя, решила съездить к Валеркиному деду. Как она посчитала – это был единственный способ разобраться в сложившейся ситуации. Его дед был человек старой закалки, фронтовик, принципиальный, честный, и, как ей показалось – прямой. И, хотя он постоянно выговаривал Валерику за его непонятные делишки, вызывал у Наташи симпатию.
Во время второй встречи с дедом (а их и было всего-то две), тот негромко сказал Наташе: «Или образумь его да привяжи ребёночком, или…», а что за «или», – так и не договорил.
А ведь Наташа и сама хотела родить ребёночка.
Дело решено. Через полчаса она позвонила в дверь квартиры, где жили Валерка с дедом. Дверь ей открыла миловидная полная средних лет женщина:
– Вам кого, девушка?
После недолгих объяснений женщина впустила Наташу в квартиру и проводила к деду в комнату.
Владимир Иванович, так звали деда, был крайне возбуждён. Сидя в инвалидной коляске, держась за сердце, он всё время повторял:
– Ну и мерзавец! Весь в отца своего! Одного не уберёг и этот туда же! И за какие грехи мне всё это?!
Побледневшая женщина пыталась успокоить отца, но вдруг повернулась к Наташе, сжала на груди руки, глухо постанывая, и, наконец-то, промолвила:
– Доченька! Уйди ты подальше от греха, добром прошу. Племянник мой совсем свихнулся. Деньги да деньги. Мало того, что он постоянно у меня их выманивал, якобы на лекарство для деда, а его военную пенсию отбирал, – так он ещё завёл несколько сожительниц, собирая с них дань. Хуже отца своего. Плохо кончит, как и тот. При Советской власти брата моего посадили за тунеядство и многожёнство. После выхода из тюрьмы он спился, довёл до кончины мать Валерки и сам сгинул, Ирод окаянный. Ничего святого.
Видно, яблонька, которую посадил дед, оказалась с червивыми плодами.