Герберт Уэллс и Наполеон

Одна из моих читательниц верно заметила, что мне нравится история Наполеона. Это действительно так. Но это не значит, что я его «боготворю», не признаю справедливой критики в его адрес. Хотя, если честно, большинство этой критики меня как-то не затрагивало, а в данном случае «зацепило». Данный случай – это Герберт Уэллс и его «Всеобщая история мировой цивилизации». Было ясно, что провидеть будущее нельзя, тщательно не изучив историю. Знал, что такой труд у Уэллса есть, но руки прочитать не доходили. А тут эту книгу, поражающую своими размерами, мне подарили на юбилей. И началось.
Но пока я об Уэллсе и Наполеоне. Ясно, что Уэллс, как истинный англичанин, должен был не любить Наполеона. Но, чтобы так ненавидеть его через 100 лет, живя после него!
И еще! Такое отношение в знаменитом труде Уэллса выглядит совершенно логично и определенно, что меня неприятно удивило. Приведу всего лишь несколько высказываний Уэллса о Наполеоне.
«… на фоне предвещающего бурю ужасного рассвета появляется этот зловещий маленький архаический (!) персонаж, жесткий, крепко сбитый, способный, беспринципный, подражательный (!) и опрятно вульгарный».
И еще. «Юноша проявил неожиданные способности в математике и истории, у него была феноменальная память, он вел обширные записные книжки, которые сохранились до наших дней. Эти записные книжки не свидетельствуют о каком-то исключительном интеллекте».
Дальше Уэллс  описывает восхождение Наполеона к власти, как необыкновенное везение на фоне многочисленных неудач. Как якобинца после ареста его должны были расстрелять. Случайно оказавшись в Париже, он сумел отличиться при подавлении мятежа роялистов. Удачно женившись на Жозефине де Богарне, он получил назначение командующим итальянской армии. Дальше он, как «подражатель» повел себя точно в соответствии с «сравнительными жизнеописаниями Плутарха», примеряя на себя венок Цезаря. Завоевав Италию, он бросился в Египет.
В результате Францию из Италии вытеснили, а из Египта он «позорно бежал», оставив армию на «съедение» англичан и турок.
И тут его спасают англичане. Они, заблокировав Египет, не дают возможности французам узнать, что там происходит. И Наполеон возвращается в Париж как герой. И путь «Цезаря» продолжается, найдя свое выражение в императорском венце, чего, кстати, Цезарь себе не позволил. Наполеон, мягко говоря, «переплюнул своего героя», но это было началом его бесславного конца, к которому он и устремился, так и не поняв своих многочисленных ошибок в спорах со своими «безграмотными» конвоирами» в изгнании на острове Святой Елены.
Став императором, Наполеон сбросил маску Цезаря и одел на себя «личину» Карла Великого, подражая теперь ему во всех его действиях. Информацию о всех поражениях Наполеона тщательно скрывали от французов, особенно о Трафальгаре.
Уэллс очень любопытно пишет о двух кампаниях Наполеона против Англии и против России. Их цель он видит в том, что, несмотря на все выдающиеся победы Наполеона в Европе, две нации оставались непобежденными – англичане и русские. Это и предопределило его русскую кампанию. Не смотря на то, что ему повезло в Тильзите, благодаря лести, которой он осыпал там молодого русского императора, тот  в запальчивости сказал, «что есть Европа, мы есть Европа».  Наполеон подхватил эту мысль и обворожил русского царя, предложив ему в знак искренней дружбы Финляндию.
Но вот заполучить русскую невесту Наполеону не удалось. Вдобавок он совершил стратегическую ошибку в Испании, сместив верного ему короля из династии Бурбонов. Будущий герцог Веллингтон немедленно высадился в Португалии. Англия открыла «Второй фронт» в Европе. «Наполеон надоел Европе… Достаточно было лишь разрыва с Александром, чтобы эта основанная на блефе и фальшивых декорациях империя зашаталась и рухнула».
Вот примерно так. Что можно сказать. В целом, пожалуй,  соглашусь с историческим анализом знаменитого английского писателя, но не во всем. По очень простой причине. По большому счету, в Новой истории, Россия одержала две величайшие победы. Над Наполеоном и Гитлером. Называть Гитлера великим полководцем, рука не поднимается. Оставлю, пусть для себя, все-таки одного великого полководца, которого мы сокрушили, став, несомненно, великой державой не только Европы, но и мира. Имеется ввиду, все-таки Наполеон.