Возвращение

Погожим августовским днём я ехал в город по разным делам в электричке, и обратил внимание на безоблачное лазурное небо, где играло полноликое солнце.

Намеченное завершил и подумывал о дороге в родные Пенаты, но на входе в метро мне дали листовку с призывом стать участником митинга, который к тому времени уже начался. Казанский собор и при прекрасной погоде выглядел по-прежнему серьёзно и сурово. С моста через реку Мойку заметил, как за золотым Адмиралтейским шпилем вдали движется вереница мелких белых кучевых облачков.

Следует сказать, что это был один из многочисленных митингов, проходящих в ту пору. Из любопытства, для разнообразия и для ликвидации политической безграмотности я решился присоединиться к митингующим. Кроме того, надеялся приобрести листовки и прокламации, чтобы осчастливить ими знакомых.

Площадь оказалась не сильно загруженной. В основном люди расположились группками, меж которых стояли пары или одиночные участники. Трибуна находилась примерно там же, где и сейчас стоит трибуна при принятии военных парадов, на которых задорно браво маршируют девицы в мимо-юбках.

На трибуне стояли известные городские политические деятели того времени. К микрофону они подходили по очереди, среди ораторов имелись и менее известные лица, в том числе далекие от политики.

Набирая раздаваемые бесплатно листовки и прокламации в полиэтиленовый пакет, я подошёл к группке человек из семи с плакатом ХДС. Конечно, я слышал, что в Германии блок ХДС-ХСС часто стоит во главе государства. Поэтому первым делом поинтересовался у партейцев:

- Вы как-то связаны с немецким ХДС?

- Только идеологически, а практически - нет. Ваш вопрос не уникальный, нас часто спрашивают на эту тему, - сказал, радушно улыбаясь, один из них по виду старшеклассник и дал мне три листовки с описанием, что такое ХДС и каковы его цели и задачи. В левом верхнем углу листовок располагалась эмблема ХДС-Санкт-Петербург – это оказалось не совсем чёткое фото ангела, который попирал крестом змею и венчал Александровскую колонну.

 - Подождите, Виталий Викторович подходит к микрофону, - сказала круглощёкая улыбающаяся шатенка, крашенная в соломенный цвет. Она подняла правую руку вверх призывая к вниманию и тишине, и сама во все глаза напряжённо всматривалась в фигуру у микрофона на трибуне.

- Братья и сестры, - начал докладчик. - Он и в дальнейшем начинал свои обращения к публике именно с этим словосочетанием.

Как и предыдущие ораторы клеймил позором существующее положение в городе, однако рекомендации давал с точки зрения христианки демократии. Привёл в пример и притчу. Трижды площадь одобрительно хлопала оратору, слышны были и одобрительные крики. – Впрочем многие выступавшие снискали подобное внимание собравшихся.

Пока я вчитывался в полученные пособия, задавал по ним вопросы и получал толковые разъяснения к нам подошел бородатый на вид тридцатилетний молодой человек с чёрными до плеч волосами.

- Молодец, Виталий, очень хорошо сказал, - наперебой хвалили его однопартийцы, с которыми он поздоровался с каждым за руку. Внимательные глаза и полные губы его слегка улыбались, что как-то странно вязалось с его пламенной обличительной и нравоучительной речью.

Он взглянул на меня, и ему пояснили, что я интересуюсь ХДС.

- Кто вы? - спросил он.

Без особых раздумий я показал ему документ в красной обложке.

 - Мы сейчас уходим в здание, где размещается штаб нашей партии. Но у меня к вам имеется личное предложение – можете ли вы через неделю в субботу подъехать на улицу Марата?

- Смогу, - ответил я, не раздумывая.

Он записал на бумажке для меня точный адрес и время начала мероприятия при этом попросил прийти минут на десять пораньше, чтобы представится другим членам собрания. Я не переспрашивал: что за собрание и о чём там пойдёт речь, надеясь, что мероприятие окажется полезным.

- Телефоны наши в листовках указаны. – Если по каким-то причинам не сможете прибыть – позвоните.


В этот день небо затянулось обычной серой плёнкой, солнце спряталось. Ещё при подходе к зданию я увидел бородатого длинноволосого человека, который являлся Председателем ХДС Санкт-Петербурга. На плече наискосок на тонком кожаном ремешке висела коричневая потрёпанная военная полевая сумка. Я предположил, что он вышел покурить или глотнуть свежего воздуха, но оказалось он поджидал меня. Улыбаясь, поздоровался со мной за руку и предложил:

- Чтобы меньше возникало вопросов у присутствующих я представлю вас, как члена нашей партии, не возражаете?

- Хорошо, - согласился я.

Мы прошли по коридорчику с несколькими ступеньками вниз в просторный зал - не менее 80 квадратных метров. Это оказался и не подвал и не первый этаж, а что-то среднее. Пол зала оказался ниже уличной мостовой. Освещалось помещение и электролапочками с высокого потолка, и из широких окон.

У противоположной стены стоял единственный стол, за которым сидел председатель собрания. Секретаря собрания отсутствовал, потому что протокол не вёлся. По периметру на разнокалиберных стульях сидели участники собрания. Как я позже узнал это были представители историко-патриотического движения «Русское Знамя», Православного монархического центра и ещё двух монархических организаций, представители партий – конституционных демократов (кадетов), какого-то крыла социал-демократической партии, демократического союза и некоторых других. Был здесь и Петер Рауш – глава городской анархической организации.

Виталий сказал:

- Разрешите представить вам нашего члена партии – депутата Зеленогорского горсовета.

Я назвал свои фамилию, имя и отчество.

Председатель (как позже мне сказали – руководитель монархической партии) сказал:

- Время нас поджимает, давайте начнём.

Собравшиеся, одобрили предложение председателя молчаливыми кивками головой и одобрительными голосами.

Поскольку ко мне вопросы отсутствовали, мы с Виталием присели. 
 
- Для начала послушаем отчёт представителя ХДС, который нанёс дружественный визит польским христианским демократам.

К столу подошёл чернявый вихрастый парень – с ним мы встречались на митинге на Дворцовой площади неделю назад. Перелистывая почти полностью исписанный блокнот, он начал:

- О пребывании в Варшаве можно говорить долго, но я ограничусь тем, что может заинтересовать почтенную публику.

В зале почти все чуточку улыбнулись, а он проговорил минут 15, после чего отвечал на различные серьёзные вопросы, хотя некоторые звучали по-приятельски с долей сарказма.

После ответов представителя ХДС на основные вопросы председатель собрания отсёк новые посылы юмористов:

- Давайте перейдём к главному делу – о митинге в следующую субботу на Дворцовой площади. Собчак, который никогда не лежал рядом с демократией, всё-таки дал добро на проведение данного митинга после работы с ним наших людей. Правоохранительными органами митинг не обеспечивается. – Милиция только со стороны будет взирать на ход событий – если появятся огнестрелы или поножовщина, они, конечно, вмешаются по конкретному случаю. Поэтому вопрос о безопасности должен касаться абсолютно всех. Посмотрим правде в глаза – наверняка какие-нибудь комуняки непременно ринутся проводить провокационные действия. А теперь давайте по порядку. – Что у нас со средствами массовой дезинформации? – Прошу не представляться и говорить сидя.

Сорокалетний с залысинами брюнет сказал:

- В прокоммунистическую прессу мы не обращались, предполагая ответный для нас неподходящий удар. Вся доступная нам пресса оповещена и выпустит анонсы именно утром перед митингом. Кроме того, все наши партии и организации за счёт собственных ресурсов обещают напечатать возможное количество воззваний и раздать их горожанам утром перед митингом. Считаю, что задействованный ареал расширять не стоит, а в количественном и качественном отношении листовок и их распространителей стоит сделать углубление.

Председатель продолжил:

- Для раздачи листовок обязательно задействовать все станции метро и остановки общественного транспорта, маршрут которого проходит вблизи Дворцовой площади, – после паузы он продолжил, - если вопросы отсутствуют, продолжим: что у нас со списком выступающих?

Пожилой человек в очках ровным голосом оповестил:

- Список готов, но, конечно, за неделю, могут возникнуть коррективы в сторону увеличения выступающих. Собчак категорически отказался выступать на митинге и пока держит нейтральную позицию. Весь список оглашать вряд ли стоит, но в нём люди не из пивных, а уважаемые, заслуженные, известные люди, которые способны произносить речи перед публикой о возвращении городу Святого Апостола Петра его исторического имени.

- Хорошо, - сказал председатель, — только раздувать список сильно не стоит, поскольку время проведения митинга ограничено. Переходим к следующему вопросу: как будет обеспечиваться порядок выхода к микрофону и от микрофона?

Конопатый крепыш – кровь с молоком – пояснил:

- Перед микрофоном на площади мы выстроим полу-каре, которое рогами упрётся в оцепление. Фигура составляется из крепких пацанов и тех, кто знаком с боевыми искусствами в два ряда. Внутри каре разместятся выступавшие, которые по очереди будут подниматься к микрофону и спускаться обратно в каре. В целях безопасности мы не рекомендуем выхолить из каре до окончания митинга, затем ребята из каре смогут проводить ораторов до транспорта. Снаружи каре будет подпираться членами партий и организаций организаторов митинга и единомышленниками. То есть плотность в районе микрофона мы создадим такую, что комар носа не подточит. Также мы выделяем три пары самбистов для патрулирования площади в целях профилактики и предотвращения любых криминальных инцидентов. - Они уже представлены правоохранительным органам.

Председатель улыбнулся первый раз и сказал:

- Молодцы монархисты, давайте пойдём дальше: что у нас с громкоговорителями и микрофонами.

Тридцатилетний парень с военной выправкой, похоже технарь, отчеканил:

- Заключён официальный договор на ретрансляцию выступающих с двух автомобилей. Договор оплачен. Провелись переговоры еще с двумя организациями, которые могут оказать данную услугу и, если сорвётся заключённый договор, они готовы встать на замену. На самый крайний случай утром перед митингом мы обзвоним наши задействованные организации, на предмет подвоза мегафонов.

Поразмыслив, председатель после паузы решил внести коррективы:

- Лучше обойтись без крайностей, давайте заплатим сейчас тем двум резервным организациям, чтобы все прибыли на митинг без всяких если. Ежели кто-то не подъедет – деньги вернутся, мы же получим больше надёжности. Сделайте всё, чтобы митинг прошёл успешно, потому что повторный митинг на данную тему нам могут не разрешить, а если вдруг разрешат повторный митинг на данную тему, мы встретимся с серьёзным организованным сопротивлением. Данный митинг разрешили, потому что представляют нас кране слабыми, как назойливый комар, и неспособными совершить нечто важное. И если мы оступимся, над нами и над нашими идеями примутся долго глумиться. Поэтому каждый на своём месте пусть хорошенько заточится, чтобы всё прошло, как надо.

Раздалось несколько вопросов с места, на которые председатель отреагировал:

- Все технические вопросы прошу решать индивидуально с ответственными за соответствующее направление. На этом собрание окончено прошу освободить помещение в течении 20 минут.

К Виталию подошёл сорокалетний широкоплечий парень с короткой спортивной стрижкой и сообщил:

- Нам нужны крепкие люди в оцепление, пока от вас никто не представлен.

Виталий спросил меня:

- Сможете стать в оцепление?

- Пожалуйста, - ответил я.

Парень записал мои фамилию, имя, отчество, номер телефона и попросил прийти к Александровской колоне за час или ещё раньше до начала митинга.

Виталий посоветовал:

- Одеваться для оцепления следует практично. Одежда должна быть прочной, чтобы её не порвали. – нужны плотные свитеры, футболки с рукавами, чтобы не за что было ухватить и порвать. В туалет из оцепления уходить нельзя. На всякий случай можно взять бинт и скляночку йода. – Если не самому, то другим может понадобиться помощь. Как сказал председатель собрания, провокации неизбежны со стороны комуняк.

- Договорились, - ответил я.

Мы расстались, чтобы встретиться через неделю на Дворцовой площади.


В назначенный день - 9 сентября 1990 года - синяя бездна накрыла город, солнце зорко рассматривало наши приготовления. Когда я подошёл к Александровской колонне, увидел мужчину, записывавшего мои координаты, но меня к нему не пропустили, а спросили: кто я такой? Я назвался и пояснил, что послан в оцепление от ХДС. – Полистав бумажки, курносый щуплый шатен произнёс:

- Действительно, вот он записан.

Другой не менее щуплый молодой человек отвёл меня за руку на то место, где я должен был провести всё время проведения митинга. Глаза мои смотрели на великолепный Эрмитаж. Микрофон для выступлений смотрел на Адмиралтейский проспект и Александровский сад.

Оцепление встало на первую гранитную ступень постамента. Справа от меня находился крепыш лет за сорок пять, с мускулистыми руками, похожий на тяжёлого атлета или дальнобойщика. Слева стоял белобрысый парень выше меня на полголовы, возможно, студент.

Скучать нам долго не пришлось: на площадь прибежали с вытаращенными глазами коммунисты со свежеполученными листовками в руках и с пеной у рта требовали включить их в список выступающих. Оцепление срочно соединилось локтями. Организаторы оцепления корректно объясняли страждущим, что надо идти записываться с той стороны, где расположен микрофон. Агрессивные коммунисты ринулись туда, где уже стояла плотная стена партийцев и сочувствующих, окружающая каре. Люди своими телами закрывали проход марксистам к микрофону несмотря на угрозы с матерщиной, тычки и удары.

Между тем безо всякого предварительного оповещения народ массово стекался на Дворцовую площадь и, видя, как плотно стоят первые ряды, тоже стал уплотняться.

После безуспешных попыток прорваться к микрофону напрямую, коммунисты вернулись к оцеплению, в частности, к нам и объясняли, что им очень надо выступить, потому что террорист и мерзавец по их мнению - являлся очень хорошим дедушкой.

Нам в оцеплении от их высказываний было не легче, потому что от них сыпались оскорбления и угрозы, подкреплённые матерщиной, они не стеснялись применять физическую силу, дабы осуществит свои задумки. К нам сзади периодически подходили организаторы оцепления и отвечали на коммунистические посылы, а нам говорили в полголоса или шептали на ухо:

- Держитесь. На провокации не отвечайте. Не поддавайтесь на провокации.

Эти просьбы имели для меня основания, ведь иногда очень хотелось съездить кроссовкой не опохмелившегося коммуниста, от которого шёл противный запах перегара и который долго с усилием дёргал меня за брюки вниз. Но брюки прочно удерживались ремнём, а если бы на мне одеты были спортивные брюки, то я предстал бы на площади в семейных трусах или более того. Предполагаю, что подобные подавленные желания имелись у многих из тех, кто стоял в оцеплении тем днём, когда над ними издевались физически и морально марксисты.

Мы действительно стояли скрепленные одной локтевой цепью.

К началу открытия митинга большая половина площади была занята плотной толпой, люди стояли, прижавшись спиной к Зданию Главного штаба; группы выходили с Невского проспекта и Адмиралтейского проспекта на проезжую часть, затрудняя движение транспорта. Из общественного транспорта люди выходили и их как магнитом тянуло на площадь слушать громкоговорители из шести машин. Люди шли из Триумфальной арки Главного штаба и, заполняя площадь, оставались на месте. Со стороны реки Мойки – люди заполняли пространство площади между Александровской колонной и Эрмитажем. По ходу митинга народ пребывал и размещались люди и ближе к Эрмитажу и далеко позади Александровской колонны – с противоположной стороны от микрофона. Стекались на Дворцовую площадь главным образом антикоммунистические силы. Ни единого красного флага площадь не увидела.

Отложив походы по магазинам, на площадь пришло много женщин. Две дамы приятной наружности сказали тому, кто долгое время пытался стащить с меня брюки:

- Тебе не микрофон нужен, а вытрезвитель. Шёл бы ты отсюда, пока в милицию тебя не сдали.

Они просто оттеснили собой зарвавшегося коммуниста.

Одному нашему парню из оцепления, что стоял со стороны Здания Главного штаба, повредили голову пошла кровь. – Я передал организаторам, что у меня есть упаковка стерильного бинта и пузырёк йода. Один из организаторов по моему указанию взял в правом кармане моих брюк медицинские сокровища и парню забинтовали голову, а нападавшего хулигана-коммуниста тем временем сдали милиционерам для определения личности. Парень с забинтованной головой занял своё место в оцеплении.

Начало митингу положила молитва «Отче наш». После молитвы большинство собравшихся крестились в соответствии с православным этикетом. И наступила тишина, которую нарушал шелест листьев деревьев Александровского сада.

Фотокорреспонденты делали снимки издали, потому что близко не могли подобраться.

У микрофона выступали, известные актёры театра и кино, заслуженные деятели искусств, режиссёры, преподаватели ВУЗов, офицеры и многие известные и почитаемые люди.

Каждое выступление заканчивалось овациями, иногда слышались крики «Браво».

Историк О. Соколов сказал: «Ни одна из европейских столиц не меняла своих названий... хотя и над этими городами прошли войны и революции. Только наш Санкт-Петербург подвергся подобному насилию…».

В одном из выступлений высказалось мнение, что если бы город носил своё исконное историческое имя - имя Святого Апостола Петра, то не было бы ни только блокады, но немецкие фашисты и близко не смогли подойти бы к окрестностям города на Неве.

Гвоздём программы стало выступление Александра Невзорова. – Он просто подошёл к микрофону, ничего не сказал, ни сделал никакого движения или жеста, одно лишь его появление у микрофона вызвало мощную бурю оваций. Его ежедневная телевизионная программа «600 секунд» приковывала к телевизору почти всё население города. Популярность его программы имела такую высоту, что он вполне мог претендовать на должность мэра города.

Провокаторов, которые нас постоянно оскорбляли, оттеснили нормальные граждане, желающие послушать ораторов и посмотреть на них. – Те бесновались в бессильной злобе, но вынуждены были отступить под напором всё прибывающих на площадь обычных нормальных горожан.

После того как митинг объявили закрытым, Участники не сразу смогли разойтись из-за высокой плотности людей. Некоторые не спешили уходить, чтобы поговорить с теми, кто выступал, или просто взглянуть на них поближе.

Когда площадь почти опустела, поступила команда снять оцепление. Я со своими соседями разжали локти и перевели дух. А на площадку, где недавно стоял микрофон вскарабкались двое коммунистов и вслед уходящим и нам орали о том, каким хорошим являлся негодяй и террорист.

После окончания митинга над городом продолжали стоять высокие синие небеса – они молча торжествовали. Сентябрьское существенно солнце пригревало город Святого Апостола Петра.


Прошедшее широко освещала пресса, даже зарубежная, оценивая, как самый грандиозный антикоммунистический митинг.


В дальнейшем оказалось, что какие-то депутаты вместе с Собчаком невероятными усилиями смогли вернуть городу историческое название. Это может оказаться и правдой, но первым главным мощным порывом по возвращению городу на Неве имени Святого Апостола Петра, конечно же, стал данный митинг, который разбудил тех самых дремлющих депутатов. Так или иначе оные депутаты вместе с Собчаком вынужденно исполнили волю народа, продемонстрированную в тот день на Дворцовой площади.