Ч. 15 Болезнь смертельно опасная и заразная

Предыдущая страница http://www.proza.ru/2011/04/01/1375            

В июне 1882 года арестовали лейтенанта Александра Буцевича. Он был другом Суханова с училищных времён, с отличием окончил Морскую академию, был направлен в Министерство путей сообщения для описи и промера судоходных рек и озёр России.

Мать и невеста обратились к морскому министру адмиралу Ивану Шестакову с просьбой ходатайствовать о смягчении приговора, но впустую.

Буцевич, приговорённый к бессрочной каторге, через два года после приговора умер в Шлиссельбургской крепости.

Лейтенант Эспер Серебряков, участник кружка Суханова, спасаясь от ареста, в 1883 году бежал с корабля за границу.
 
Лейтенанта Александра Буланова выдал рабочий Белов. Буланов не был сторонником терроризма, но примкнул к кружку Суханова. Его сослали в Минусинск.

Штурманского офицера Ивана Ювачева приговорили к пятнадцатилетней каторге. В Шлиссельбургской крепости у него появились признаки умопомешательства на религиозной почве.

Это очень растрогало власти, и его в 1887 году отправили в ссылку на Сахалин. В 1895 году ему разрешили вернуться на материк.

Лейтенант Фёдор Завалишин после ареста стал ярым противником террора и вообще революционной деятельности. Он охотно поделился с жандармами всем, что знал или о чём догадывался.

Ему простили даже похищенные запалы. В результате лейтенант отделался лишь административной ссылкой на четыре года в Западную Сибирь.

Лейтенант Август Гласко одиннадцать месяцев упорно молчал на следствии. Его сочли за сумасшедшего и отправили на психиатрическую экспертизу в Калинковский морской госпиталь,  где под постоянной охраной за решёткой он провёл несколько месяцев, после чего врачи посчитали его здоровым.

Улик против него не было никаких. Гласко освободили и отправили продолжать службу. Морское начальство нашло для него достойное место – станцию на острове Ашур-Адэ в Каспийском море.

Этот чудный островок славился отсутствием всякой растительности, нездоровым климатом, постоянными ветрами и злокачественными малярийными лихорадками, исправно отправлявшими больных на тот свет.

Лейтенант Лев Хамрат узнал об арестах из газет, возвращаясь из заграничного плавания. Он застрелился в каюте, когда судно находилось на рейде Копенгагена.

В предсмертной записке лейтенант объяснял, что нехватка огромного количества пироксилина, полученного на фрегате, вызвана тем, что он запутался в отчётности. Этой запиской он спас командира и других офицеров.

Остальные морские офицеры, имевшие связи с народовольцами, вина которых с точки зрения властей была незначительной, отделались взысканиями, и лишь несколько человек уволили со службы.

Одни из них решили больше не заниматься преобразованием общества с помощью кинжалов, револьверов и взрывчатых веществ, другие продолжали поддерживать связь с революционными кругами.

Вновь появились сторонники крайних взглядов в Морском училище. В ответ начались репрессии. Во главе морского министерства стоял уже не либеральный Николай Краббе, а его лютый враг Иван Шестаков, настоявший на расстреле Суханова и потребовавший самых жестоких наказаний для всех моряков, связанных с революционными кругами.
 
Терроризм – болезнь не только смертельно опасная и заразная, но, похоже,  и неизлечимая. В 1886 году из пепла «Народной воли» возникла Террористическая фракция партии «Народная воля».

Новые народовольцы планировали убить Александра III. Не получилось. Всех арестовали. Жандармы, наконец, научились работать.

Трое из арестованных сразу выложили следствию всё, что знали, благодаря чему избежали казни, остальных пятерых несостоявшихся террористов 8 мая 1887 года повесили во дворе Шлиссельбургской крепости.

Брат одного из повешенных – Александра Ульянова, Владимир, решил идти другим путём: во благо народа уничтожать уже не единицы или десятки политических противников, а целые классы, миллионы. Началась другая эра и другая история.

 Конец