Песнь жизни. Фрагмент 9

Начало: http://proza.ru/2018/11/24/20Начало
***
   По щекам Тинэль катились слёзы. В который раз она окидывала взглядом уютную комнату: лазоревые шторы на окнах, зелёное покрывало на постели, перина,  ворох подушек, большое кресло, недоделанные кружева на столе. Девушка плела их с любовью. Кружева бы украсили роскошное платье, что шила портниха по соседству. До вчерашнего дня Тинэль не догадывалась, что решится оставить уютный дом. Грусть в душе вызывали только воспоминания о Виленте Калфере. Проходя по утрам мимо пустой пекарни, кружевница  чувствовала, как сжимается сердце и почему-то хочется плакать. Пекарь никогда не был героем её вечерних грёз. Для романтических мечтаний девушка облюбовала высокого гвардейца, что жил по соседству. В ночных видениях ей не раз представлялось, как сильный юноша обращает на неё внимание, обнимает, целует. И вдруг, настаёт новая, совсем счастливая жизнь, такая, какой у других не бывает. Румяный сын пекаря, что дарил ей булочки и пирожные, казался чем-то домашним, само собой разумеющимся, и вдруг он исчез. Гвардейцы забрали юношу в войско против его воли, они взяли туда большинство мужчин Аларъян. Сначала жизнь в городе замерла, однако, простые пекари, сапожники, портные стали получать невозможную раньше прибыль.

   В семье Гирент Алар имели Тинэль и её мать, жестокие перемены их дом не затронули. Отец был хорошим плотником, но обычным человеком. Глядя на закрытую лавку Хорта Калфера, девушка радовалась уюту родного очага. Её, конечно, пугал холод, но пока рядом родные люди, страх надежды не отнимает.
   
   Прошлый день изменил привычную жизнь. Направляясь утром за хлебом, Тинэль узнала, в городок прибыли знатные дамы. Народ собрался на площади послушать важные речи. Кружевница присоединилась к толпе. Стоя среди людей, она с интересом разглядывала достойных женщин, что поднялись на помост. С возвышения на площади обычно выслушивали серьёзные вести. Первая женщина, одетая в мужской костюм, призывала Аларъян становиться воительницами, чтобы защитить Алкарин. Другая - полноватая и круглолицая, набирала целительниц. Пока она говорила, перед глазами Тинэль возник Вилент, раненый, истекающий кровью. Он умирает на раскисшей от грязи земле. Серая сталь поразила юношу прямо в сердце, глаза закрылись, губы едва шевелятся.
-  Только целители, обладатели силы могут излечить раны, нанесённые теневыми, – говорила высокая женщина. – Без помощи светлого дара смерть ваших отцов, мужей, сыновей станет неминуемой. Не надейтесь, никто не возвратит их домой, пока Алкарин не избавится от врагов.
  "Помочь будет некому! Некому будет их исцелить!" 
Застряв в голове, короткая мысль заполнила сердце.
"Если мужчин не спасти, они станут умирать от ран."

   Дерзкое решение сложилось внезапно. Она отправится в войско Аларъян, станет целительницей, чтобы было кому перевязывать юношей, чтобы кто-то сумел удержать Вилента на земле.

   Сейчас Тинэль собиралась покинуть дом. Слёзы не останавливались, зато руки собирали вещи. Нужно успеть уйти, пока не вернулась мать. Властная, непререкаемая Алина Гирэнт непременно остановит дочь, посмеявшись над глупыми чувствами. Беглянка бросала в сумку всё: кружевное бельё, заколки для волос, пряники, булку хлеба. Никто не учил её дорожным сборам, никто не советовал, что может пригодится в будущем.

   Решив, брать больше нечего, Тинэль взвалила на плечи внушительный мешок и вышла за ворота. Она страшилась задержаться во дворе, прощаясь с небольшим садиком, качелями, заботливо сделанными отцом, деревянной кадкой для воды, из неё поливали цветы. Долгий взгляд осторожно окинул уютный двор.
  "Кажется, я успеваю уйти!"

   Тинель припустила по улице бегом, пока тяжёлый мешок не остановил движения девушки.
Беглянка заметила подруг, что её поджидали,  Тален Хинтэр и Тойю Дакрин.

   Они отличались нравом, как небо и земля. Казалось, только Тинэль удерживает их вместе. Тален в тёмно-красном плаще с копной рыжих волос и тёмно-зелёными глазами, в каких можно потеряться, была прекрасна и беспечна. Алар помогала девушке вязать чудесные вещи. Порой она вязала пушистый свитер или ажурную салфетку, чтобы продать на рынке или подарить хорошим друзьям, но чаще всего она позволяла себе легкомысленное безделье.  У родителей Тален не было светлой силы. Дочь представлялась им таинственным ярким созданием,  ей разрешалось делать всё, что угодно. Ни одна работа не занимала Тален надолго, её чувства тоже были мимолётны. Кружа головы кавалерам, красавица быстро их бросала, оставляла не из жестокости или коварства,  просто из легкомыслия. Вчера девушка безумно захотела стать воительницей. Она представляла себя в развевающихся на ветру одеждах, с пламенным мечом, сражающую орды врагов. В конце войны маршал Алкарина награждает её главным орденом королевства.
-  Если бы не ваш меч, воительница, Алкарин никогда не победил бы теневых, –  говорит он, с благодарностью глядя на Тален.
   Она, гордая и прекрасная, берёт заслуженную награду, скромно склонив голову. А кто такие теневые, и будет ли война долгой, девушка  не пыталась себе представить.
-  А вот, наконец, и ты, – воскликнула она , заметив Тинэль. – Я вижу твой заплечный мешок ничуть не меньше моего.
-  Да, она, как и ты, затолкала туда великолепные наряды. Конечно, в войске без них не обойтись. Пускай враги погибают от восхищения, вовсе не от меча, и перевязывать раны лучше шёлковым платьем, а не холстом, – прервала подругу Тойя, окинув кружевницу мрачным взглядом. – Прекрасно, лучшей дорожной одежды найти нельзя, одна в красном, другая в белом. В палатках на свежем воздухе вы будете смотреться замечательно, а спать и того лучше.

   Тойя оделась в тяжёлый мужской костюм и серый плащ. Она догадалась купить практичный наряд прошлым вечером. Невзрачная одежда скрывала угловатую, плоскую, точно доска, девушку с волосами, заплетёнными в тонкую косичку сзади и прилизанными спереди. Длинный нос и тонкие губы не добавляли образу привлекательности, только большие карие глаза могли бы достучаться до чьего-нибудь сердца, если бы в них не застыло вечно угрюмое выражение. Тойя умела одно - точить ножи силой Алар, работая с утра до вечера. Казалось, однообразный труд - это единственный смысл её жизни.

   Возможно, так бы и вышло, если бы в школе Аларъян нелюдимые глаза однажды не заметили красавца Дарга Финсона. Не одна девчонка тайком вздыхала о нём. Увидев светловолосого, сероглазого повесу, Тойя потеряла голову, влюбившись  в широкие плечи,  небрежную манеру держаться, в снисходительный взгляд, каким он окидывал мир. Конечно, глаза юноши ни разу не задержались на невзрачной фигурке, печально бродившей за ним по пятам. Даргу не могла приглянуться некрасивая девушка, что жила в их родном городке. Зато он вовсю ухлёстывал за Тален, не давая красотке прохода. В свою очередь, та кокетничала с повесой напропалую, ни капельки не любя. Однако, внимание красавца способно польстить самолюбию. Тойя не одобряла подругу, так жестоко поступавшую с ней. А та не замечала любви другой к ненужному кавалеру.
  "Она же не видит в жизни ничего кроме своих ножей. Да ещё пилит друзей за мелкие глупости. Ну подумаешь, чашка раскололась, подумаешь, зола испортила платье. Нет, этой зануде непременно надо нас отчитать."
   
Закончив школу Аларъян, Тойя не перестала страдать, встречая на улицах Дарга и Тален.
Когда юношу взяли в войско, влюблённая несколько дней проревела не в силах даже точить ножи, что ей приносили.
-  Проклятая лентяйка, – пилила  сердитая бабка, что вырастила её. – Вот, когда в доме не останется ни куска хлеба, тогда только работать и примешься. Вся  удалась в беспутного попашу! Он-то уж точно ушёл во тьму, сгубил мою дочь и тебя сироткой оставил.
   Отец Тойи не погубил её матери. Женившись на ней по закону, он прожил с доброй женой несколько счастливых лет, пока обоих не унесла болезнь. Оставив на руках бабки маленькую девочку, дитя брака, какой она не одобрила.
Ворчанье старухи было привычным. Скрипучий голос почти до Тойи не доходил. Понемногу придя в себя, она продолжала нелёгкий труд. А вчера случайно узнала, как попасть в войско Аларъян. Став воительницей, можно попробовать встретиться с Даргом.
  "Может, тогда он меня заметит."
    Несбыточная мечта согревала нелюдимое сердце робким огоньком.
   Между войском и лазаретом Тойя выбрала долю воительницы, не считая себя способной к лечебному ремеслу. Даже точить ножи она научилась с трудом, правда сейчас делала это виртуозно. Невзрачная во внешности, слабая в Алар, она тусклая во всём.

   Глядя на подруг, Тойя завидовала их симпатичным личикам.
  "Зачем иметь здравый смысл и терпение, когда есть красота? Только она не поможет согреться в палатке на голой земле или наполнить желудок."

   Тинэль и Тален спешили вперёд, Тойя шагала за ними. Подруги радовались, что никто из близких не застал тайных сборов. Беглянки оставили родным записки, где объясняли своё исчезновение. Главное не встретить на пути никого из старших, пока не успели выйти из города.
  "Почему мы их так боимся? Мы же уже взрослые."
   Но три подруги только недавно закончили школу Аларъян и не привыкли принимать самостоятельные решения. Они боялись, близкие разумными словами сумеют остановить побег, а подруги вовсе не хотели останавливаться.
   Выйдя за городскую стену, беглянки заметили небольшой лагерь, разбитый Дармелиной и Сариан для присоединившихся женщин.
Лагерь обустроили гвардейцы. Мудрые дамы взяли опытных помощников, поняв, что сами не справятся с тяготами походной жизни.

   Увидев, как к ним приближаются два угрюмых воина, Тинэль и Тален замерли в испуге,  Тойя упорно шла вперёд.
-  Мы здесь, чтобы вступить в войско, я и Тален.
Девушка указала на рыжую подругу.
-А я хочу стать целительницей,- голосок Тинэль прозвучал нерешительно.
-  Отлично, сейчас мы вас в список внесём.
Воин достал длинный пергамент. Как только их имена записали в свиток, подруг пропустили в лагерь. Появившийся рядом гвардеец, указал небольшую палатку, где для них нашлось место. Вскоре беглянки горько жалели о принятом сгоряча решении. В палатке было тесно и холодно. С каждой минутой всё сильней ощущалось неудобство. Боясь испачкать нарядные плащи, Тален и Тинэль не могли лечь на землю. Только Тойя свернулась в углу, но и она замерзала без одеяла и огня. Подруги молчали, боясь поделиться тревожными мыслями. Каждая втайне хотела вернуться домой, туда, где нет холода и шума лагеря, но не решаясь  выказать перед другими постыдную слабость, оставалась на месте.

   Пришёл вечер. Старшие женщины развели костры. В огромных котлах, сварилась каша, зажарилось мясо. Почувствовав аппетитный аромат, беглянки приободрились. Выйдя из палатки, они вместе с другими женщинами грелись у костров. После того, как им выдали жёсткие походные одеяла, ночь в палатке показалась не такой страшной, как раньше.
Расстелив на земле нарядные плащи, Тинэль и Тален легли рядом с Тойей. Завернувшись  в одеяла, они тесно прижались друг к другу, чтобы согреться. Стараясь заснуть, каждая думала о своём.
   Тален представляла, как будет убивать неведомых врагов, заслуживая награды, или свяжет новую салфетку, когда сражения закончатся. Походы всегда завершает победа.
   Тинэль вспоминала кружева, тёплую постель, улыбку отца, что вдруг превратилась  в улыбку Вилента.
   Тойя радовалась тому, что больше не слышит скрипучего голоса бабки, жалела о не заточенных ножах, оставшихся дома. Ещё представляла Дарга Финсона отчаянно, ярко, до боли. В мечтах юноша улыбался именно ей.
-  Ты хорошая девушка, Тойя. Не беда, что совсем некрасивая, я знаю, ты меня любишь.
   Почему наяву снисходительные глаза не бывают такими тёплыми, а голос добрым? Но Тойя сквозь слёзы улыбалась восторгу наивной мечты.
   Наконец, к девушкам пришёл тревожный сон, прервавшийся с рассветом.

   Утром всех ждал горячий завтрак. Его раздавали старшие женщины и гвардейцы, приказавшие остальным не мешкать. Конечно,  ремесленницы не умели собирать палатки, поэтому воинам пришлось сворачивать лагерь самим. Шумная толпа разместилась в повозках. Места хватило для всех. Не многие решились покинуть родные дома, чтобы поступить на воинскую службу.
   Трясясь на ухабах, подруги ясно почувствовали, обратной дороги нет. Даже если они решат повернуть назад, всё равно не переживут пешего перехода по холодному лесу. Остаётся одно: двигаться вдаль вместе с другими. Они станут их соратницами по оружию или несчастью? Кто знает. Так значит, только вперёд, навстречу неизвестности походной жизни.


   ***

   При свете лампы Дальнир читал донесения из разных концов Алкарина. Войско Аларъян вырастало в числе, но не в умении и желании воевать. Сила стены слабела, её защитники не могли сдержать напор теневых. От обладателей дара, взятых в войско, не было никакого толку.
  "Что я делаю не так? Чего не умею?"
   На сердце лежала тревога, в глазах двоилось от усталости. Маршал спал урывками, ел очень мало.

   Проснувшись на рассвете, Дальнир вышел на улицу. Солнца не было, небо затянули высокие серые тучи, чем-то не похожие на дождевые. Вдруг, что-то холодное упало на руку, точно тоненькая иголочка, кольнув её. Вместо дождя с неба спускались странные белые фигуры, не похожие ни на что, виденное раньше. Слишком холодные, странно красивые, они ложились на землю, стараясь покрыть мир собой, стереть черноту.
  "Вот он, снег, тот самый снег из легенд. Замёрзшая вода, что падает с неба зимой." 
   Удивлённый маршал застыл в центре лагеря. Никогда в жизни он не мог представить, что снег будет настолько красивым. Подул лёгкий ветерок,  замёрзшая вода закружилась в странном танце, закрывая собой холодную землю, делая её сверкающей.
  "Холод - это смерть. Мёртвый теряет тепло, сталь теневых холодна. Но форма ледяной воды прекрасна, цвет удивительно чист. Наверное, смерть тоже бывает прекрасной, если она наступила достойно."
   Дальнир наблюдал, как просыпается лагерь. Покидая постройки, люди во все глаза глядели на замёрзшую воду, что падала с неба, издавали удивлённые и восхищённые восклицания, никто раньше не видел сверкания белой красоты. Понемногу приходя в себя, лагерь возвращался к обычной жизни. Зажигались очаги, на огне готовилась пища.
   Маршал делил завтрак с простыми воинами.
  "Может то, что я ем из походного котла, однажды прибавит им веры в меня? Тогда кто-то из них закроет мне спину в смертельном бою, а не пронзит предательским ударом."
   Угрюмую мрачность нарушала надежда.
  "Но должны же мы победить теневых!" 

   Начинались воинские занятия. Появляясь на них, маршал давал хорошие советы или вступал в поединки. Главным над обучением Аларъян был Инзар Далер, призванный в новое войско.
Мастер над оружием был предан маршалу от чистого сердца, что помогало тому удержаться от какой-нибудь глупости.
   Дальнир смотрел, как Инзар обучает Аларъян направлять силу в  клинок. Ученики не старались слушать наставника.
-  Я пытаюсь им показать, как сосредоточившись, легко перелить свет в сталь. Но нужно чтобы ученики собственной волей хотели пронизать клинок силой. Только ты всей душой стремился учиться воинскому искусству. Я столько раз видел,  твоя Алар, точно просилась заполнить  клинок, нанести удар. Убивать светлой силой - твой дар, как и мой собственный. Кто бы мог знать, что он когда-нибудь пригодится?!"
Не ведая отдыха, Инзар Далер обучал юношей сражаться, каждый день стоя на острие клинка, страшась, что Алар, вырвавшись на свободу, сумеет разрушить сердце.
   В юности он, как и Дальнир, решался уйти за стену, чтобы не возвратиться назад. Женившись по приказу отца, он узнал любовь, когда в семье родилась дочь. Крета Далер спасла отца от смерти. Она любила и понимала его, почти ощущая жестокую, разрушительную силу, что стремилась выйти на волю.
   
Находясь в военном лагере, дочь Инзара с нетерпением ожидала появления Дармелины Гирт, чтобы начать обучение обладателей дара целительству.
   Глядя на наставника, Дальнир часто вспоминал  похожую на него дочь. Такая же высокая и светлокожая, как отец, она светилась искренней добротой, но  была и достаточно твёрдой, чтобы выносить походные тяготы.
  "Хорошо, что такие люди встречаются, без них было бы страшно."

   Вдалеке послышался скрип повозок, конские топот и ржание.
  "Вот и новое пополнение войска."
   Юноша поспешил к воротам лагеря. Повозки выстроились цепью у частокола, их встречали гвардейцы. Шумные путницы высыпали прямо на первый снег. Одни кричали, восторгаясь чудом природы, другие замерли в удивлении. Среди женщин воин заметил Дармелину и Сариан. Да, это была избранница его сердца в мужском костюме.
  "Зачем она здесь появилась?" 
   Маршал обрадовался.
  "Сариан внезапно приехала! Я так долго её не видел!"
   И день, и сам снег стал ярче, даже холод отступил. От мороза щёки фрейлины раскраснелись.
-  Я, Сариан Ирдэйн, прибыла, чтобы вступить в войско Аларъян. Со мной женщины, готовые встретить опасность лицом к лицу.
-  Зачем вам сражаться?
   Дальнир растерялся, радость исчезла. Воительница заметила в чёрных глазах не шальную искру, а тень.
  "Так вот как он меня встречает!"
-  Обычно воинами становятся затем, чтобы убивать врагов. Королева дала добро. Значит, принять нас вам, маршал, придётся.
-  Да, я, конечно,  приму, раз королева Риен разрешила. 
   Дальниру было не по себе.
  "Война, кровь Сариан на чёрной земле!  Но сражаться должны все, кто сумеет не отступить."
 
   От безрадостной встречи девушке захотелось плакать, ей стало холодно, а раньше было тепло.
  "Он совершенно мне не обрадовался. Зря я по нему скучала! И ждала как мы встретимся! Ну Дальнир! Смотри! Дождёшься ты у меня!"
Стальные глаза пытались пронзить спину маршала.
-  Я вижу, вы взяли с собой девушек Аларъян, чтобы учить их целительству?
Дальнир обернулся к Дармелине.
-  Да, можно попробовать научить их помогать раненым теневыми действием силы жизни, чтобы несчастные могли надеяться на спасение.

Когда женщины устраивались в лагере, Дальнир ушёл в темноту одинокого жилья.
   "Сариан! Ну что я мог сделать?!  Зачем ты приехала на войну?! Как тебя уберечь теперь?!"
Однако,  маршал был счастлив.

А лагерь засыпал снег, ложился на землю и крыши построек, холодными иглами колол воительниц. Сариан обрадовалась, когда вместе с другими спряталась в тепле деревянного жилья. В очаге весело затрещали дрова. Согревшись, она всё равно продолжала грустить.
   "Чужой, совсем чужой! Что с тобой случилось? Мне так хочется вернуть тебя того, прежнего! Чтобы ты не был холодным".
   Сариан невольно прислушалась к голосам соседок. Разговоры велись о разном: старшие женщины вспоминали дом и взрослых детей, просили за них Создателя.
  Конечно, они записались в целительницы.
   В воительницы подались в основном молодые девушки: кто-то из любопытства, кто-то, мечтая о славе или, решив, что их долг - защитить Алкарин, а некоторые, ушли на войну вслед за любовью. Сариан  заснула под тихие разговоры.

   Утром она принялась учиться сражаться. Если бы раньше она представляла, что воинская наука окажется такой непростой, то, наверное, до сих пор оставалась бы фрейлиной? Сариан сомневалась в себе. Женщин учили сражаться наравне с мужчинами, теневой не смотрит, кого убивает. У леди Ирдэйн, как  у других, болело всё тело, руки покрылись кровавыми мозолями. По ночам она тихо всхлипывала, плакали и другие девушки. А утром снова брались за мечи. Если бы лагерь не был далеко от человеческого жилья, из него убегали бы многие. Но холод и замёрзшая вода не позволяли бежать. Тех, кто решился, нашли поблизости  мёртвыми, твёрдыми, как камень.
   Тела дезертиров напугали Сариан не меньше, чем остальных.
  "Как будто от серой стали. Оказывается, зима разит людей без клинка."
   Хорошо Дальнир Аторм ободрял избранницу сердца, когда учебная палка норовила выпасть из неловкой руки.
-  Ну давай, удержи её. Ты же можешь, ты сильная дочь крепкого лорда.
   Окрылённая верой в неё, Сариан резко вскидывала дубину. Старались и остальные девушки. День за днём, выпад за выпадом  они становились сильней.


   ***

   Замёрзшая вода на учебной площадке давно превратилась в жидкую грязь. Виленту Калферу не нравилось, как ноги скользят в смешанной со снегом жиже. Это был один из тех поединков, в каком юноше хотелось победить. Его противником был Дарг Финсон. Небрежный, точно летящий, он смотрел на соперника свысока. Он, вообще, на всех так глядел. Пекарь не знал, что  сильней в душе, восхищение противником или неприязнь к нему. Деревянный клинок опять метил в грудь Вилента. Едва уйдя от удара, он, поскользнувшись, растянулся на земле. Очередное глупое поражение. Быстро вскочив, юноша направил на Дарга меч, едва успев закрыться щитом. Противник отбил выпад и снова напал. Вилент опять уходил от него, стремясь достать Дарга. В груди нарастала злость, противник улыбался, не сомневаясь в собственном превосходстве.   С силой  отбив стремительный выпад,  Вилент рванулся вперёд, нанося удар по руке Дарга. Если бы меч был настоящим, она была бы отрублена.  Остановившись, пекарь вытер пот со лба, пока он не превратился в сосульки. Капли на носу, полное тело, круглое лицо, розовое, наивное. Юноша знал, Дарг опять нападёт, заставив расплатиться за случайное поражение. У Вилента иногда выходили неожиданные победы. Дарг злился на них, пусть и не собирался на войну. Юноша готовил побег.

   Родители прислали из дома тёплые вещи и деньги, только припасов, что стали редкостью, не было. Прибывшее от родных золото, юноша потратил на подкуп троих гвардейцев. Они обещали достать дезертирам лошадей и выпустить ночью из лагеря. Дарг Финсон бежал не один, с собой он брал Дейна Хута - хитрого человечка с бегающими глазками. Именно он нашёл гвардейцев, что согласились помочь дезертирам. Снисходительный приятель предложил бежать и Виленту.
-  Я возьму с собой Тинэль!
-  Мы с Дейном решили, никакие женщины в подобном предприятии не нужны. Побег – штука опасная. Если нас поймают, то повесят. Ты же не хочешь, чтобы Тинэль казнили вместе с тобой? Я вот для Тален такой участи не желаю. 
-  Так возьмите вместо меня отца. Он крепкий и выдержит побег.
Дарг Финсон задумался.
-  Ну да, пекарь,  правда, выносливый, опытный в делах. Такой пригодиться в пути.
-  Отца твоего берём, пусть только решится бежать. 

   Хорт Калфер согласился дезертировать. Сын радовался неожиданной надежде на спасение отца. Сам он не мог оставить Тинэль одну в лагере среди холодной зимы.
  "Хорошо, Дарг скоро убежит, и я не буду с ним биться. Побег назначен на сегодня."

   Вечером Вилент пришёл к кружевнице, она встретила юношу грустью. Целительство ей не давалось. Алар кружевницы  напрочь отказывалась лечить людей. Любая попытка составить с помощью силы лекарство, причиняла боль. Она едва могла пронизать слабым лучом целебные травы. Каждый день, крутая нравом Дармелина, бранила девушку за неумение. Более добрая Крета просто сочувственно вздыхала.

   Единственной радостью долгих дней был Вилент. Приходя тёмными вечерами, он утешал девушку, разговаривая о доме. Тинэль рассказывала  о подругах, родителях,  кружевах. Увидев, как пекарь, пригнувшись, вошёл в дверь, Тинэль улыбнулась. Присев рядом, юноша обнял её за плечи. Прильнув к широкой груди  девушка  рассказала обо всех огорчениях.
-  Я сегодня работала ещё хуже, чем вчера. Мне ни разу не удалось усилить целебные свойства розового корня, ну совсем ни капельки. Как целительница я никуда не гожусь.
-  Зато ты плетёшь чудесные кружева. Не все люди должны помогать больным.  Я помню платья, какие ты украшала, они отлично смотрелись на привередливых модницах. Когда окажемся дома, ты развеселишься и наплетёшь много кружев.
   Пекарь не хотел, чтобы Тинэль огорчалась. Он бы многое отдал, за её прежнюю, лучистую улыбку.
  "Кажется я бы мог за неё умереть, если бы Тинэль грозила опасность. Пусть я бы её не видел, но она была бы счастлива."

    Обдав юношу морозным воздухом, на пороге возник Дарг Финсон. Он пришёл сюда, в надежде встретить Тален и Тойю, что каждый вечер бывают у целительниц.  Взрослые женщины по-матерински утешали молоденьких девушек.
   Дарг подсел к Тален,возле которой, словно надутый сыч, расположилась  Тойя. Говоря об одержанных победах, юноша  беззастенчиво гладил кокетке ногу. Отодвигаясь, она легонько била кавалера по пальцам, показывая лицом, как сильно сердится на него.
-  Он даже палку держать не мог. Вот я её у него и выбил. Он рухнул в грязь как подкошенный.
-  Вот если бы ты сразился со мной, тогда бы я поверила в твою смелость. А то каждый вечер одно и тоже, будто и говорить не о чем.
   А Тойя украдкой улыбалась, прощая юноше тщеславную гордость.
  "Если бы он погладил меня, я бы не отодвинулась. Ты мой, Дарг, беспечное сердце, не замечаешь самой верной любви к тебе, раз я некрасивая."

   Время шло, в очаге горел огонь, в комнате текли неспешные разговоры, подводя Вилента и Дарга к неизбежной минуте, когда придётся уходить.
   Пекарю никак не хотелось расставаться с Тинэль. Если бы он мог, оставаясь рядом, сторожить крепкий сон, чтобы девушка и во сне чувствовала, она не одна. На прощанье юноша нежно поцеловал кружевницу. Казалось, от неё пахнет цветами. Обвив шею пекаря, Тинэль уткнулась в неё, чтобы помнить сдобный, надёжный запах, засыпая на жёстком дереве. Юноша вышел в ночной холод. Он грустил и радовался. Прекрасное состояние первой, наивной любви.
Ночью юноша поджидал, когда дезертиры решатся на побег. Сквозь дрёму он слышал, как Дарг Финсон осторожно зашевелился. Бесшумный, словно кошка, он дотронулся до Хорта и Дэйна. Они тоже встали, стараясь не шуметь. Прокравшись к двери, трое дезертиров вышли на улицу. Дарг долго ждал заветной минуты. Глядя на звёзды, на утоптанную сотнями ног замёрзшую воду, юноша ликовал. Он оказался самым умным, решившись избавиться от военной службы. Дарг побеждал в поединках не для войны,  для себя. Он должен быть первым во всём, сейчас он первый в побеге. Дезертиру не приходило в голову, что его могут поймать и повесить.
-  Таких, как он, не казнят. Удача всегда на их стороне. Он вернётся домой как герой, что избежал самодурства маршала и королевы. Его никто не может принудить остаться в войске.

   С самого детства Дарг грезил о королевском дворце, придворных турнирах, сотне красавиц, отдавших ему сердца. На каждом женском плече гордо красуется его лента, королева подносит победителю золочёный кубок с кактусами.
-  Этот дворец ещё не видел такого воина, как вы! Если бы у короля не было сына, он бы назначил вас наследным принцем, - в восхищении говорит она.
Мечты, вечные спутники тщеславного сердца.
   В школе Аларъян у Дарга определили сильный дар, но так и не нашли призвания. Такое случалось редко.
-  Если перестанешь гордиться собой, посмотришь на мир вокруг, тогда твой дар и проявится, - говорили наставники Аларъян.
Но юноша считал, его обучают неправильно. Жизнь обошлась с ним слишком сурово, заставив родиться в семье ремесленников. Его место в королевском дворце, среди придворных, а не в маленьком городке. Жители далёкого захолустья ничего не значат для Алкарина. Но теперь всё изменится. Он, Дарг, возьмёт своё.

   Дезертиры крались через лагерь бесшумно, чтобы снег не скрипел под ногами. Военные постройки окутал сон, не спали одни дозорные гвардейцы. Подойдя к тем, кого они подкупили, Дарг со спутниками выбрались за частокол. Дезертиров подвели к лошадям, с навьюченной на них поклажей. Вскочив в седло, юноша  помчался вперёд, Хорт и Дэйн двинулись следом.

   Скачка пьянила Дарга, жаль, за ними нет погони. Ускакать от преследователей, вот было бы здорово. Но, погоню ещё могут устроить. Ощущение близкой опасности будоражило кровь. Хотелось, чтобы им вслед слышались зловещие крики, над ухом свистели стрелы, конечно, не достигая цели. Дезертиры скакали вперёд, а в оставшемся позади лагере, Вилент, наконец, заснул.

   Утром, весть о побеге вызвала настоящий переполох. Маршал отрядил в погоню  лучших следопытов. Для остальных ничего не изменилось. Обучение продолжалось. Сегодня Вилент направлял силу в меч, этому воинов обучали то Инзар Далер, то Дальнир Аторм. 
-  Станьте едины с клинком! Вы и есть меч, рождённый для того, чтобы нанести удар! Ваша Алар смертельна, вы есть смерть полная света! Гибель для врага.
    Голос Инзара вонзался в мысли Вилента, как клинок входит в дерево или тело. Юноша видел, сталь как и выпечка, состоит из частиц. Между ними может проникнуть сила, она сумеет их изменить. Но сталь жестока и холодна. Душа пекаря не принимала стремление приносить гибель.
  "Нет, я останусь собой! Но как хочется пронзить серую плоть! Врёшь! Не поддамся! Моя рука не поднимется! Но сердце достанет врага, что станет сгоревшим хлебом!"
-  Сталь ждёт! Она живая! Клинок примет тепло! Уничтожит холодную мглу! Горячий меч растопит лёд! Так наполните его силой! Ощутите призвание грозного света!
   Инзар звал. Вилент тянулся на зов, с которым был несогласен.

   Вечером он пришёл к Тинэль очень усталый. Сегодня девушка улыбалась. Ей удалось добавить немного Алар к порошку из змеиной травы, отличному заживляющему средству. Сидя на коленях у пекаря, Тинэль рассказывала о нежданной удаче, изредка поглядывая на Тален и Тойю. Подруги никак не ожидали, что Дарг устроит побег. Тайна на то и тайна. Тален возмутилась до глубины души.
  "Ну Дарг! Ну трус! Значит, другим сражаться,  ему удирать! Вот такой трусости я от него не ожидала!"
   Увлечение красавицы прошло, словно его и не было.

   А Тойя горевала.
  "Дарг даже не простился с нами, не сказал, что решил бежать! Как он мог так скрываться?!"
Влюблённая тосковала. Она одна в холодном лагере.
  Я пришла сюда ради любви, а Дарг воевать отказался! Выходит, всё зря, походные испытания напрасны!"
Когда девушка больше не сумела крепиться, она выскочила за дверь и зарыдала. Никто не бросился за ней, ни Тален, ни Тинэль. Подруги не представляли, что Тойя может о ком-то грустить.
   Наконец, ночной лагерь утих.

Продолжение здесь: http://proza.ru/2018/12/09/556