Предчувствие мустафа ганижев

               
                ПРЕДЧУВСТВИЕ    Мустафа Ганижев

          Солнце склонилось к горизонту, где расставленный мир, свирепой жары. Там, вдали с горами Востока надвигалось, парадная и тихая краса с ветерком, хотя до темноты было далеко. Детишки не собирались разбегаться по домам. Машина Мамеда и Хасана остановилась мертвой железякой: «…вот тебе, моя волжанка! Хорошо, что не на поле где-то, раз мы свернули к кумыкам».
          Мамед  держался без чувства с одним спокойствием, а Хасан немного дер- гался незаметно, чуял неладное что-то и не ведал где и что. Он подумал: «…пусть Мамед сам пороется один, если ему нужно будет помощи, то подойду».
          В это время машину окружили  свора детей. «Откуда взялся  детский сад?» - сказал Хасан первому мальчику, который приближался к нему, уставая от него с первого взгляда, и повернулся в другую сторону. От мальчика ему было неудобно,от надоедливого мальчика становилось угнетенно, поэтому Хасан искал место без этого мальчика; будто боялся от его магической силы. Да, потерять мальчугана из вида доставляло одно желание, потому что его без губы верхний челюсть был открыт, как у вечного смешного шайтана; порой кажись это чувство от уродливости, что он хочет броситься место собаки.
          - Что тебе надо мальчик?- сказал ему Хасан и отвернулся. Ведь мальчик, буду- чи капитаном детворы, имел право на вежливость и интересоваться. Тогда этот мальчик оставил Хасана и прошел мимо него и приблизился к водителю Мамеду и предложил свою услугу.
         - Дяденька чем помочь? Только скажи, и я сбегаю, принесу, что достану или же
Усмуха  пригласить, он у нас шофер с толком к нему обращаются многие»,- сказал этот меченный. Мамед кивнул ему голову с вытороченными глазами и спросил, тихо:  «Как тебя зовут?»
          - Меня зовут Хадиш, дядя! Мы заведем вашу машину и махайте нам рукой.
          - А меня зовут Мамед, - сказал шофер тихо.
        В это время Хасан находился позади машины, отдалившись несколько метров.
Беспокойная мысль не отходила упорно, хоть пешком по топай, маленький Хадиш скрутил ему в голове что-то. И в душе было непонятно и тревожно: «неужели, что-то произошло дома?» Какое-то предчувствие тешился ему следом, когда здесь ходил по дороге: улаживал свои волосы и гладил их рукой. Болезнью навязался же беспокойство, будто демон тыкал ему черное. В кармане он нашел средь расходных  десять рублей  пожертвовать, лишь бы избавиться от тревоги. «Какое колдовство?» - повторял Хасан себе, зеркало ему не надо было заглянуть на себя, ведь он чувствовал свой вид. Он жалел за поездку в Курской район, она не дала им ничего приятного, кроме хлопот.
          Так, минут двадцать времени пролетело и под конец к счастью тревога отходила и он стал подходить к двоюродному брату Мамеду, копавшемуся в моторе…

                1


         - Мамед, давай, подарим эту Волгу этому джигиту и поедем на встречном,- сказал Хасан.
         - А зачем дарит Хасан, когда можно продать?               
         - Такому, только дарить. Хадиш возил бы свою команду сорванцов и нас благословлял бы.
         - Я не столь богатый, - сказал Мамед. А маленький Хадиш и его команда сто - яла и слушала их.
         - Шутит хорошо! Ну, а что делать, если не заведется машина, и не будем же тут
копаться здесь вечно,- сказал Хасан, думая: не случилось ли что-то дома?
          - Да ничего, вот и заведем да поедем. Трамблёр больше не подведет, только придётся подтолкнуть, аккумулятор слишком слаб, нагрузку сделали мы.
           Мальчики услышали их разговор и хором повторили: «Мы подтолкнём дядя,
мы подтолкнем!» Их было до десяти сорванцов и одна девочка, сестра Хадиша. Де- ти  подпрыгивали и ждали команду Хадиша.
           - Дети,- сказал Мамед,- вы все, молодцы, только от вас мало пользы, были бы вы мужчинами, то другое дело, а пока отойдите и не мешайте мои дорогие. Хадиш стал на стороне и вслед отошли остальное, среди маленьких стало спокойно…
           - Ничего Хасан, мы здесь в селе, как у себя дома. Видишь, какие орлы эти мальчишки, главное, какая организованность и послушность своего старшего. Молодец, этот малый, он настоящий капитан. Смотри на него,- сказал Мамед. Ха - сан не желал поворачиваться на них, ведь вспоминать о пережитых чувствах так не
хотелось.
           Хасан сказал: «…мы подождём, может проходящие помогут. Как нарочно и машин нет».
           - Ничего, - сказал водитель, - мы долго не задержимся, кто-то выручит.
          Тем временем из-за угла показались четверо парней, которые шли и гово-рили по-своему. Хасан сказал: «Вот, наконец, и люди средь села». Ребята поздоро-вались и предложили свою помощь. Мамед поблагодарил их и объяснил обо всем и эти парни, сошедшие с Моздокского автобуса в центре села согласились толкнуть Волгу. Один из них позвал двоих из мальчиков, которые были постарше. Хадиш с другом Валидом готовились толкать с взрослыми. Так, семеро решили, завести машину: четверо парней, два мальчика и Хасан.
           Разом начали толкать худышку, а остальные детишки шли тихо следом. Разогнали 24-ую вперед, как двигатель пустился, Волга рванула вперед, только толкавший у заднего стекла с правой стороны Хадиш вдруг отлетел, задев задний бампер и упал да испустил всем слышно вздох с ухом. Мальчика отбросило лицом вниз и он не вставал и не делал движение.
           Все смотрели в сторону Хадиша, не понимая, что случилось и все не двигались, стояли как вкопанные и дети тянувшиеся следом, стояли окаменевшие. Ми - нута не прошла, как с криком и визгом подбежала сестра Хадиша. А метров трид-цать машина стояла уже заведенная. Хасан смотрел и не мог понять, что случилось, вот и боль грела и грела его, там, по поту в межлапатье, она жгла постепенно его спину. Его толкала неведомая сила к лежачему мальчику, хотя ноги свинцовые не слушались. Хадиша окружили со всех сторон ребятня, а сестра плакала и рыдала, будто ошпарили. Хасан увидел Хадиша до того осклабленный и суровый.
          - Я-а, Аллах1!  Я-а, Аллах1! - повторил  он, держа двумя руками голо-ву и присел с детьми. Оказывается, машина рванулась, Хадиш, падая задел бампер, и удар получился на виске, оставляя след и кровь. Удар нашел самое мягкое место в незащищенной точке головы. Эта была судьба на ровном месте - мальчик умер так быстро, что видимо успел прикоснуться к земле живым.
         Хасан поднял на руках маленького человека, который оказался не столько с  отметиной, сколько готовым быть добрым и гордым. Хасан обнимал его, как своего сына, а сестренка держалась за брата. Мамед стоял, молча с опушенной головой. И прошло не больше пяти минут. В это время все слышали хриплый голос, показавшись человек сказал: « Подгоните машину его надо подвезти до дома». Эта  был дядя Хадиша.
         Дядя покойного обратился к одному из парней, и они заговорились по-кумыкский, дядя мальчика стоял, покачивая голову. Потом  он подошел к Хасану, пока Мамед находился в подогнанной Волге и сказал: «Меня зовут Усман, я дядя Хадиша, а отца у него нет третий год уже. Я перед вами место его отца: их у матери было двое детей: Хадиш и Малика».
         Мальчика подвезли до дома. Все, что случилось, люди в селе знали лу-чше любого, кто на месте оказался в это роковое время. К Хасану и Мамеду претензии никто не предъявлял, и объяснение не просили. Мальчика занесли в дом, где сына встретила его мать Мадина. Она молчала и держалась слегка растерянно, она держала руки у подбородка, касавшие коричневого платка. Во дворе собрался на - род. Все смирились с судьбой, только маленькая сестра Малика плакала и махала свои ручонки, напоминавшие ушки кролика.
         К Хасану подошел Усман  и попросил отойти к забору и сказал: «Ребята, как вас зовут и откуда вы сами?»
         - Эта мой двоюродный брат Мамед, а меня зовут Хасан сын Абдулы, из Латиевых мы насыркортские. Ездили к родственнику в Курский район, и оказались в вашем селе побыть у давнего друга, - сказал Хасан.
          В конце разговора Усман обратился к ингушам: «Ребята, поезжайте домой,   обо всем властям, мы не сообщим - это от Бога. Мальчика мы похороним завтра… Будьте по вашему усмотрению, а мы со своей стороны не можем сказать плохого». На расставания Хасан и Мамед выразили соболезнование еще раз родным и близким и обещали приехать на похороны. Они ушли.
          Машина неслась упорно вперед, двое всё сидели без слов, набравшие в рот воды и никому от этого не было легче. Что произошло, то несчастный случай. Ведь кому нужно же подобное зыбкое равновесие. Один сумбур никого не устраивал. Хасану приходили мысли о своем образе, будто он  стал уродиной и весь возбужден-ный. Никогда, он видел себя в шествии с людьми так вялым, не желавший прыгать с камня на камень, чтобы обойти лужу. Потому пачкался и брызгал, хотя  и воды то столь не была, будто надо и не надо переплыть реку. Он был околдован случившимся, что отказывался от живого образа. Зачем Хасану нужна была эта поездка в степи? Так думать, стало ему к месту, потому все в жизни непригодно, как бы расписано за ранее, где ответ тоже неопределённо. Одним кумовство, а другим «шиш».
         Под вечер, путешественники находились у дома Хасана в Насыр-Корте.
         - Мамед, этот день выдался со своим нравом, словно сонный кошмар. Ведь, я несу ответственность перед своей совестью, хотя просчёт подстроился самой судьбой, здесь вина мне вменяется по одной причине, что я рвался вперед  по прихотям жизни без злого умысла. К счастью все ветры проносились мимо. Я жил  и просто желал преуспевать за всеми брешами жизни». 
         Хасан промолчал немного для паузы и снова говорил Мамеду: «Сегодня до конца дня необходимо нам Мамед организовать поездку на похороны». 
         - Что у тебя нет Хасан? Скажи, я тоже приму участие, свое доле, хотя мое положение не ахти, мне много не дает оно обещать.
         - Мамед, я сам справлюсь. Пока повремени, если я не в силах, то я скажу, только держись за меня будто мы в одной упряжке. В конце  концов, я тебя нанял, и я должен расплачиваться за бал. У меня немного проблема с деньгами, как раз я запрошу свой долг, настало время, еще год прошло, как мне обязаны вернуть его. Думаю теперь, мои должники опомнятся. Телка хорошая у нас во дворе бегает, желательно, чтобы был бык. Короче посоветуемся со стариком, пусть они решать».
          Хасан и Мамед пошли в дом. Родители находились у себя, старый Абдул  все перевидал и смотрел странно на сына и Мамеда и говорил: «Что ж дети вернулись нормально?»
          - Да, - сказал тихо сын с усталым взглядом.
            - Что за да? Что случилось? - сказал снова Абдул, - почему тяжело отвечаешь?
          Хасан хмуро посмеялся, затем начал: «…ну, что же отец». И рассказал все подряд, будто художник рисовал свою картину. Когда Хасан замолчал, Абдул все смо-трел, как судья на суде, затем тихо поднялся и вынес свое определение. Он гово-рил, глядя на свою жену старую.
          - Хасан, ты должен поехать на  похороны, как  полагается по нашим пра-вам:деньги, скотину, мешок сахара и саван…
          - Да, отец, - сказал Хасан, - мы об этом говорили немного.
          - Теперь пошли моего внука Мусу к нашим братьям по дворам. Кто дома, пусть идут сюда быстрее!» - Сказал и сел на диван Абдул. Вдруг стало тихо минут на десять, как люди стали приходит, и спрашивать все, случившимся. Когда народ собрался у деда в комнате, стало тесно, и Абдул предложил народу в зал для гост-ей. Решили поехать на похороны, все старые и молодые, сколько повезет автобус.
          На следующее утро автобус и газик направился в сторону Вознесеновки, что успеть во время к похоронам. В одиннадцать часов ингуши были у кумыков на похороны Хадиша. Что сама жизнь дала, то дала ничего не прибавишь, переживать и плакать нет смысла мусульманам. Но ощущение дня скорби и утраты было налицо. Никто не пустословил, только одна девочка стояла у двери вся побитая. Она броса-лась всем в глаза, потому что ребенок в ее возрасте, оказалась в неслыханном убытке. Многие хотели к ней прикоснуться, чтобы повести по ее головке. Все молвили: «пташка-одиношка».
         Хадиша  вынесли, плакали  женщины  и  маленькая сестренка. Люди стали  в ряды, словно лес, и тут вырос, свой  мулла начинал молитву покойнику. Ничего странного в этой жизни нет, хотя маленький джигит или принц бегал себе. А Хадиш, желавший помочь вчера на дороге незнакомым ингушам ушел из жизни, а теперь маленького джигита не стало. Подумать  только о жизни ничтожной, когда старые люди доживали свой век, а  ребенок будет  в праведном мире, где Бог берег его от грехов. Не это ли знамение Творца? Знамение, напоминавшее всем смертным, свое особое и великое начало, которое решалось по воле Творца. Проводили Хадиша, как всех покойных, что всем место достанется, это единственная тропа, где обратной дороги нет…
        Маленькая могила казалось Хасану большим вначале, хотя облик зиждился в земном, Эта яма по форме прямоугольника смотрелся всем доступно и без загадок, но нет она имела  силу будоражит умы людей, толь-ко дураку было просто, тогда как фантазия твердила об обратном. А спуститься в могилу и переходить черту, стирав-шая день за днем память о ней, что чем дальше, тем больше.
       Сколько мыслей она прививала к себе, чтобы предаться  во власти той черты. Ведь, вдруг закроется все земное перед каждым хлопушкой и момент когда читают молитву за упокой, вливают последние капли воды над могилой. Вот это и есть конец земной жизни и в мир иной с отчётом за содеянное. Хадиш будет лежать вечно, как сама земля. Хасан понимал, что мальчик стал счастливым теперь, потому что ему было лишь десять лет, а ребёнок, как ангел перед Богом, далёкий от грязи земной.
       Тревога и пот на спине; неведение о будущем и предстоявший день расплата. После похорон люди уходят, остаются человеку близкие, уходят, чтобы продолжит свой бег, собирая урожай из грехов, они не оглядывались, забыв могилу, но знали они, что живут, чтобы помирать, как все.
        Хасан, немолодой уже за сорок лет размышлял день два и смерть Хадиша повлиял на него. Боязнь за будущее, за греховное прошлое жалило ему сердце. Так Хасан обратился к отцу, чтобы переродиться на праведном пути. Довольный Абдула с улыбкой на устах, сказал: «Сынок, ты должен ходит в мечеть, только раскаяние за грехи и путь пророка нашего спасет нас всех. Чем больше поспешает человек, тем чище становится он. Хасан, ты не-маленький, надо опомниться, благодарит Аллаха, что привел тебя, наконец, то к вере. Пора служить Творцу нашему!»
        Хасан бросил пить, курить и стал равняться со своими братьями по вере и отставать ему не хотелось. Такой путь жизни имели свои ценности с надеждой на милость Аллаха.
            
                конец     10. 05. 2015 г.