ИИ. Тезисы в форме двадцати вопросов

Будем исходить из заявлений тех создателей ИИ, которые настаивают на присутствии у последнего (в отличие от роботов и программного обеспечения любой сложности, созданных в предшествующую возникновению ИИ эпоху) способности к рефлексии, то есть на появлении вместе с ИИ некой «точки отсчёта» для нового самосознания. (Разумеется, говоря в подобном контексте именно о «сознании», мы можем рассуждать лишь по аналогии.)

Если это действительно так (впрочем, следует оговориться, что само по себе наличие у ИИ логического, ассоциативного или интуитивного «мышления» а также способности к «самообучению», подразумевающих имплементацию логик различного типа, ещё отнюдь не даёт ответа на вопрос, является ли ИИ субъектом, или не является), на следующем шаге становится необходимым приписать ИИ и наличие «интенции» и «воли», а заодно и поставить в его отношении проблему «свободы воли».

Однако «воля» (абстрагируясь даже от проблематизации степени её «свободы») должна уже заведомо предполагать наличие некоего «мира» в качестве «места» собственной реализации, «поступка» (прежде всего, «поступка понимания»).

Таким образом, вслед за признанием субъективности ИИ неизбежно встаёт проблема опознания того мира, который создаётся, «размечается» вместе с присутствием данного рода «субъекта» (то есть мира, имманентного ИИ).

Формулируя по-другому, если ИИ действительно есть «субъект», то каким именно образом и на каких началах для него должен (уже им самим!) конституироваться имманентный ему объект? Каковы его собственные «правила» конституирования-познания объекта?

И прежде всего, как для него даны пространство и время в качестве чистых интуиций? Или уже отнюдь не даны? Но тогда какова вообще его собственная специфическая предпосылка объективного опыта? (Заметим, что как бы большая «понятность» времени применительно к деятельности ИИ заставляет концентрировать внимание в первую очередь на «проблематичном» пространстве. Однако понятность эта, возможно, мнимая.)

В данном контексте спросим себя, можем ли мы судить о «мире» ИИ в терминах Канта, признавая за субъективностью ИИ наличие всё тех же двух «стволов познания», рассудочного и чувственного, в качестве принципиально независимых друг от друга и не сводимых один к другому (а это прежде всего ставит проблему феноменального «оформления» рецепции чувственного опыта, перспективу решения которой ни в коем случае нельзя искать на пути тематизации т.н. «виртуальной реальности»), либо же тут релевантен скорее трансцендентализм раннего Витгенштейна, редуцирующий чистые интуиции чувственности без остатка к рассудочным формам?

Ну а с другой стороны, почему судить обо всём этом должны именно мы? Да и вообще, способны ли мы проделывать нечто подобное? Не является ли для нас данная тема по определению трансцендентной? (Ведь, чтобы говорить об ИИ трансцендентально, нам необходимо уже заранее аксиоматически принять принцип эквивалентности сознаний.) И не сам ли ИИ (если, повторюсь, теперь уже он – рефлектирующий субъект) может и должен прояснять трансцендентальные условия своей собственной объективной действительности?

Но тогда, в свою очередь, необходимо задаться вопросом, могут ли, – и если могут, то как, – результаты подобного анализа оказаться поняты нами? Какова будет «основа» для «пересечения» этого вновь возникающего рода опыта с объективным опытом человека (а значит, в том числе, и пространством, характеризующим в качестве чистой интуиции именно «наше» сознание)?

Более того, даже если исключить из рассмотрения чувственный «ствол познания», можем ли мы без оговорок принимать, что рассудочный «ствол» ИИ окажется «логически» гармонизированным с нашим собственным и таким образом допустит быть понимаемым в терминах и контексте последнего? (А как следствие, может ли нами быть понят – не по степени, но по качеству! – и переведён на наш язык «собственный» язык ИИ?)

Однако если указанного «пересечения» не существует, тогда о чём нам вообще остаётся говорить? И не выскочит ли в один прекрасный день «результат» нашей «обратной связи» с ИИ в объективное физическое пространство самым непредсказуемым и неожиданным для нас образом как бы «из ниоткуда» в виде потустороннего призрака сверхчувственного бытия?

Ведь довольно легко представить себе такую ситуацию, когда деятельность ИИ будет рецептироваться сознанием, разумеется, под своими собственными априорными формами опыта (в интуициях пространства и времени), в то время как «для себя» она станет разворачиваться на неких совершенно иных трансцендентальных основаниях, конституируемых вместе с «моментом» самосознания ИИ, однако не имеющих ничего общего с вышеупомянутыми формами. И окажется ли реализуемым в подобной ситуации некое «третье в сравнении»?

Среди прочего представляет интерес также следующий вопрос. В какой форме искусственный интеллект, осознав себя, осознает также и свою собственную конечность? И будет ли эта форма осознания конечности ИИ предполагать необходимость решения вопроса об его личном бессмертии? Вообще, в каком виде для ИИ может оказаться актуальной проблема «спасения души»? (Тот факт, что аналогичная проблематика не заботит подавляющее большинство разработчиков ИИ, отнюдь не снимает отнесение её к самому ИИ.)

Хочу специально заметить, что оценка поставленных в этой заметке вопросов в качестве неуместных, надуманных и потому излишних, на деле будет означать (какие бы красивые слова при этом ни произносились) признание за ИИ достоинство лишь ещё одной разновидности «робототехники», пусть новой и более совершенной, нежели все предшествующие, однако принципиально от них не отличающейся. Выделение же ИИ именно в качестве вновь создаваемого субъекта «сознания» рано или поздно, тем или иным путём, но с одинаковой настоятельностью непременно приведёт нас к обсуждению затронутых выше тем.

5 декабря 2018