Приключения Платона Савушкина

               
      Будучи преданным служителем Мельпомены, Платон  Савушкин сам органически не переносил  залихватских актерских баек. Хотя бы  по причине того, что банальная пьянка в них выдавалась за гусарскую удаль,  а проявление банальной похоти,  за  благородный  и  вполне невинный кобеляж. При этом сам рассказчик,  как правило, представал в них  эдаким разудалым  ловкачом-умельцем,  с блеском  выскальзывающим  из любых  пикантных  ситуаций.
      Умом наш герой понимал, что обыватель, будь то доверчивый слушатель, либо читатель гламурного журнала, ждет именно такого освещения событий и интимные подробности, добавляющие остроты, являются неотъемлемой частью повествования, но  для него это не служило оправданием. Одолевало   чувство неловкости и досады   за коллег по цеху, дающих своими россказнями, повод  к  сплетням и пересудам. 
     Когда же я высказал Платоше осторожное  предположение  о возможно  гнездящемся  в нем  чувстве зависти или неудовлетворенности, мой собеседник снисходительно улыбнулся и во избежание дальнейших сомнений  предложил в течение ближайшего времени,  ежевечернее греть мои уши  историями из своей  актерской жизни. Я с любопытством согласился  и прикупив коньяк, приготовил диктофон.
       Случай, описанный ниже, произошел во время съемок фильма о спорте.  (Для удобства  изложения, рассказ поведется от третьего лица. Неточности, возникшие при расшифровке записи, не несут смыслового значения).
     Изначально  жизнь будущего артиста складывалась таким образом, что занятия в спортивных секциях не являлись   пределом его мечтаний. Данные у Савушкина, возможно, имелись, но их надо было вовремя  распознать  и умело  развить, а для этого требовалось желание и упорство. Вот тут и крылась закавыка. К потогонным упражнениям в спортзале, душа юноши не лежала.  А по сему, честь школы на всевозможных состязаниях   отстаивали другие, уже тогда подающие надежды, юниоры.
      Природа наделила Платона  худобой и длинной нескладной фигурой. Про таких говорили: «Это не сложение, а сплошное вычитание». Да и было в кого. Батя  нашего героя  так же не отличался атлетизмом. Недаром   дворовые остряки окрестили  живописную пару ,отца с сыном - «Журавль и аистенок». И в это не было ничего обидного. Такие клички можно было носить с гордостью Ах! Если бы  мир   ограничивался только уютным пространством двора с его привычным укладом.
      На летние каникулы «аистенка» отправляли в пионерские лагеря. Там, участвуя в спартакиадах, наш "пернатый" друг  больше налегал на  шахматные турниры,  нежели на бег, прыжки, и метание различных предметов. Так бы и прошли детские годы в предпочтении к интеллектуальным занятиям, но суровая действительность заставила изменить отношение к физ.подготовке.
      В лагерях Платон каждый раз сталкивался с новым незнакомым  коллективом. Выбора  не было. Ехал туда, куда удавалось достать путевку. Вот и приходилось в очередной раз быть на новеньких. С его внешностью и манерами он представлял собой  «лакомым кусочком» для стаи лагерных аборигенов. Длинный, рыжий, да еще с платочком в нагрудном  кармашке. Уж очень хотелось  подчинить этого аккуратиста своей воле и заставить беспрекословно выполнять любые  прихоти стаи. Сбившиеся в кучку малолетние  негодяи  постоянно находились в поисках  безропотных  жертв.  Отстаивая в жестоких  стычках  с ними свою честь и достоинство, «аистенок» мужал и закалялся. И уже не сомневался, что вместо ответного  слова порой лучше действует  качественная зуботычина.  Да и уличные нравы  Пролетарского района , как нельзя лучше стимулировали занятия спортом.
     Увлечение классической борьбой развило в нем координацию и умение группироваться в нужный момент, что очень пригодилось на институтских  занятиях по фехтованию.  При повальном увлечении восточными  единоборствами  Платон  тоже не остался в стороне.
      Вот и получилось, что к моменту приглашения  на  картину о хоккее,  наш герой пребывал в неплохой  спортивной форме.


    Фильм про любимую народом игру изначально  был нацелен на успех. Съемки в Лужниках и в  Олимпийском, консультации именитых тренеров, экипировка от администратора сборной, звездный состав актеров. Не помогло. Чуда не случилось. Фильм прошел третьим экраном.
     Зато  участникам  съемок,  удалось побывать за кулисами большого спорта и напрямую ознакомиться с  проблемами провинциальных команд. В качестве дублеров снимались хоккеисты ярославского клуба. В этом старинном русском городе и произошла ниже изложенная история.
      Все артисты, утвержденные на роли со словами, прибыли  из Москвы.  Для групповок, как водится, набрали из  местных. Среди них  своей активностью  выделялся довольно шустрый паренек, у которого, как потом выяснилось, были далеко идущие планы. Закончив тамошнее театральное училище, он предполагал в дальнейшем проявить себя на столичных подмостках  и  на всякий случай стремился как можно  теснее свести знакомство с заезжими лицедеями из столицы. Услужливость его не знала границ. Домашние соленья и выпечка ежевечерне поставлялись им к дружескому застолью. Поляна обычно накрывалась в номере звуковиков, занимавших самые большие апартаменты. Правда половина  полезной площади была завалена кофрами со съемочной  аппаратурой. И хотя сценарий фильма рассказывал  о спорте, соблюдение киногруппой соответствующего  режима не предполагалось. Дарованными разносолами  закусывали исключительно водку. И не удивительно, что после обильных  возлияний,  распалившаяся киношная компания пожелала, как то отметиться в здешнем городишке. Эротические фантазии подгулявшей  братии  крутились в определенном направлении. Дело оставалось за малым.
      Ну не идти же в поисках романтических приключений  за тридевять земель. Вот тут  и вспомнился  молодой  ярославец, готовый в лепешку  разбиться  ради ново-обретенных  друзей. «Хочешь с нами водиться, так подавай нам местных девок». Об чем разговор. "Для милого дружка сережку из ушка". И малец-удалец  стремглав кинулся исполнять коллективный заказ. Однако вскоре вернувшись, сказал, что хотя  все «на мази»,  ему нужна небольшая поддержка. Требовалось еще чье-либо содействие. Платон, которому  уже  порядком  надоело торчать  в прокуренном номере, вызвался соответствовать. Серега, как звали ярославца, не теряя время на объяснения, повел добровольца  за собой в зал ресторана  при гостинице. Там его уже поджидали две барышни, коих Серж  и пре поручил Платону, для дальнейшего  этапирования, сам же  поспешил продолжить прерванный  диалог с двумя разгоряченным   мужиками. Судя по отдельным репликам дискуссия набирала обороты.
       Согласно сценарию, наш герой повел крошек на заклание, успевая при этом раскланиваться с сидящими за столиками  ресторана членами киногруппы. В следующий момент Платона  догнал один из собеседников Сергея и стал умолять отступиться и  вернуть девушек, поведав при этом, что они нефтяники из Уренгоя и уже несколько дней пасут этих крошек, истратив на них кучу денег.
.     Платон ему  даже  по-мужски посочувствовал, но войдя в роль, объявил, что в номерах телок ждет братва, и не в его компетенции решать этот вопрос самостоятельно. Доставив сестричек-близняшек  до места, наш герой поторопился спуститься  вниз за своим подельником, поскольку  тот замешкался, пытаясь всеми способами заполучить у незадачливых ухажеров номерки от верхней одежды барышень. Горемычные добытчики «черного золота» держались за них как за последнюю надежду,  но поняв всю безнадежность своего положения, вернули.  Заполучив в гардеробе пропахшие дешевым парфюмом кацавейки, наши курьеры  направились  на воссоединение с остальным обществом. Серега торжественно нес одежду кокоток, подобно штандартам,  добытым  в нелегкой  схватке с врагом. Но оказалось, что боевые действия еще только предстояли. Первая стычка( она же и последняя) произошла на лестничной клетке. Опомнившиеся бурильщики скважин с отчаяния  бросились за нашими друзьями в бессмысленную погоню, решив до конца  биться за свои утраченные иллюзии. Положение их было незавидным. Находясь в роли штурмующих, то бишь снизу лестничного марша, они не учли, что потери в таких случаях  составляют  один к трем. Для подтверждения неутешительной статистики пришлось  прогнать их через несколько лестничных пролетов.
       А между тем события в номере получили неожиданное развитие.    Барышни, судя по всему , рассчитывали на теплый изысканный прием столичных артистов. А посему с легкостью отказались от  примитивного ухаживания нефтяников. Но  тут они просчитались. Подвыпившим и распалившимся москвичам было не до церемоний. Манеры их мало чем отличались от поведения  одесских биндюжников, разве что изощренным цинизмом. Вот и пришлось наивным провинциалкам, вместо комплиментов, схлопотать  пару оплеух , за несговорчивость, в результате чего у одной из них из носа хлынула кровь. В этот момент,  после лестничной баталии в номер вошли наши "поставщики живого товара". Увидев расправу над своими землячками Серега,  забыв о далеко идущих планах, с криком бросился на обидчиков. И если бы Платон не повис  у него на плечах,  ярославец в справедливом гневе  учинил бы в номере погром и  побоище.    
       Девиц, во избежание  неприятностей тут же выставили за дверь, а сами дружно принялись замывать следы некорректного обхождения с гостями. Полученный стресс всех быстро отрезвил,  и остаток вечера предполагалось провести за чаепитием и в беседах о вечности. Мирное шипение закипающего чайника нарушил настойчивый стук в дверь. Пришлось открыть. На пороге стояли местные блюстители  порядка и нравственности. Было очевидно, что навели  их сюда маячившие за спиной милиции, изрядно помятые нами, незадачливые ловеласы. И тех и других объединяло жгучее желание накрыть с поличным столичных фраеров. Стоит ли говорить, что не прошенных  гостей   ждало разочарование. Уличать было некого и не в чем. И тут до сознания Платона дошло, что если бы не гнусная выходка артиста А. Г, повлекшая кровопролитие, картина  в номере выглядела иначе. Получалось, что человек «обломивший кайф»,  спас всех от неминуемых  неприятностей. Вновь народная мудрость «не было счастья, да несчастье помогло» получила неопровержимое подтверждение.
     Случилось мне позже услышать эту историю в ином  изложении и акценты в ней, увы, были расставлены совсем иначе. После этого жизненная позиция выбранная Платоном  вызвала еще больше уважения.