Путь Аграфены 18

Глава 18. ЮГ И СЕВЕР

– Славно, – отозвался Тадг.
– Славно, – повторила королева. – Это четвертый
рай на земле, а другие – Иннис Далеб на юге,
Иннис Эркандра на севере
и рай Адама на востоке земли.
– А кто живет в крепости с серебряными стенами?
– Этого я тебе не скажу. Иди туда, и сам узнаешь.
«Бодб Деарг»

Форштевень резал поперечную волну, белая пена клубилась у бортов. Девочка уже знала, что судно идет правым галсом и что этот курс моряки называют «крутой бакштаг». Во всяком случае, так сказал ей Дениз, и не было никаких причин сомневаться в истинности слов кочевого матроса.
- Тринадцать румбов! - кричал Брукс с мостика.  - Увались под ветер! Обтянуть шкоты! Живее!
«Морская ведьма» уверенно и резво неслась к поставленной шкипером цели. Ветер был свеж и крепок, но паруса не рвал – ровно давил в парусиновые крылья корабля мощной дланью. Два матроса – Джафар и Камус – ловко крепили снасти на фок-мачте. На грот-мачте с такой же сноровкой трудились еще двое - Делмар и Дуги.
Пока боцман по приказу капитана и при помощи матросов правил румбы, Венс, который успел уже закончить все дела по камбузу, знакомил свою юную помощницу с командой корабля. Венс и Га стояли на шканцах, под мостиком, и, задрав головы, смотрели, как мелькают на реях голые матросские пятки.
- Эти двое, что ставят сейчас фор-брамсель, на «Морской ведьме» ходили еще при нашем с Моисеем отце, - рассказывал кок. – Два брата из далеких южных стран. Бывали мы там. Ты и представить себе не можешь, как в тех краях жарко!
- Поэтому они отрастили бороды? – перебила Га. – Чтобы не замерзнуть на ветру в открытом море?
- Они всегда носили бороды, - пояснил Венс. – На Юге принято отращивать бороды чуть ли не с детства. Это предмет мужской гордости. Есть борода – значит, ты мужчина, воин. Нет бороды – значит, мальчик, мамин сынок. Поэтому они бороды стригут, но никогда не бреют. А бреют они головы.
- А зачем они бреют головы? – полюбопытствовала Га.
- Кто их знает? – пожал плечами Венс. – Камус говорит, что на бритой голове эгаль сидит плотнее…
- Эгаль? – переспросила Га.
- Такой шерстяной обмоток, которым в южных краях крепят на голове шемах. А шемах, - предварил кок новый вопрос юной помощницы, - это такая бандана, что скрывает лысую голову от солнца. Но Джафар с братом не согласен. Он говорит, что бреет голову, чтобы в бою волос «не лез ни в глаза воину, ни в руку врагу» - это его слова. Сам я спрашивал у других южан, когда «Морская ведьма» заходила в южные порты по торговым делам. Они считают, что длинный волос – женская краса, а длинная борода – это краса мужская. Еще говорят, что при бритой голове мысли чище и ближе к богу, как у младенцев.
- К богу? – не поняла Га. – Что за зверь?
- Удивляешь ты меня, барабулька, - Венс прищурился подозрительно. – Или ты дочь какого-нибудь морского духа, или в странные игры тут играешь. Вроде шутишь, а смеяться нет желания. Где же такие края, где про богов не слышали?
- Вы тоже из южных стран? – быстро спросила Га, чтобы скрыть смущение: почему-то стало стыдно за родной маленький город свой, стыдно, что про богов-то слыхивали, да что за люди-звери такие эти самые боги, никто толком из горожан объяснить бы не смог.
- Ты про это? – улыбнулся Венс и погладил себя по лысой голове. – Нет, барабулька, вовсе нет. Голову мне как раз Джафар и Камус обрили. Пошутили так в первую же мою ночь на «Морской ведьме». Крепко я тогда на них осерчал. Бросился с ножом, со своим Алексеем, вот только не помог мне тогда Алексей: чуть вместе с ним за бортом не оказались. Молодой был совсем, худой, в серьезных драках тогда еще не бился…
- А сейчас?
- Что сейчас?
- Вы уже бились в серьезных драках?
- Бывало, - сказал наконец Венс после некоторого раздумья.
- А борода откуда? – не унималась Га.
- Бороду я уже потом отрастил, для пущей важности, - кок уважительно пригладил черный оклад под носом. – И голову стал брить сам, чтобы Джафар и Камус не шутили больше.
- Не шутят? – серьезно спросила девочка.
- Пусть попробуют, - улыбнулся Венс. – Да и не было злобы в их шутке. Мы на судне – одна семья. Вот так они меня в семью и принимали. Могли и за борт бросить. По-родственному, так сказать.
- У нас в городке родственников за борт не кидают, - вздохнула Га. – По-другому наказывают.
- Как же? – теперь уже заинтересовался Венс.
- Молчаливыми обедами, - вспомнила Га и невольно вздрогнула. – Усаживают за стол, едят, молчат и смотрят на тебя с такой тоской, что хочется… - Га не могла найти нужных слов.
- Что хочется за борт? – помог Венс.
- Точно! – кивнула Га и улыбнулась. – Только нет там никаких бортов – не скрыться, не спрятаться, не убежать. Я пробовала, но вечером вновь домой возвращаться, и вновь - за стол. Вот однажды и сбежала так, чтобы насовсем, чтобы не нашли, не вернули.
- Не могу тебя похвалить за это, - Венс покачал головой. – Была бы жива мать да цела наша таверна, не знаю, как сложилось бы… Дорога хороша только тогда, когда есть дом, чтобы вернуться.
- Так я вернусь! – горячо пообещала девочка. – Вот только подрасту немного, чтобы папа и мама за молчаливый стол не сажали, чтобы Анастасия Егоровна мужа мне не выбирала.
Венс долго смотрел на девочку, пока все мысли свои далекие до конца не додумал. Потом махнул рукой на грот-мачту и продолжил:
- Делмар и Дуги приняты на борт уже на моей памяти. Застряли мы тогда в одном северном порту, потому что половина команды сбежала от Моисея, прихватив сундук с добром из капитанской каюты. Брат всегда был излишне доверчивым. Рейс выдался удачный, каждому приходилась изрядная доля. Сошли на берег, отпраздновали в маленьком портовом кабаке – до утра сидели. А утром - делить добро, да сундук пропал. И половина команды вместе с ним. Сговорились еще в море, подлецы.
- Вы их искали? – спросила участливо девочка.
- Какое там! – поморщился кок. – Главарь их из местных был. Скрылись они в горных ледниках – не сыщешь. Кому охота мерзнуть до смерти? Погоревали-погрустили и снова в путь собрались. Но матросов так мало осталось на борту, что ни паруса толком не поставить, ни снасти закрепить. Не то что бой принять – пушки заряжать вообще было бы некому. А портик-то маленький, на самом краю земли. Дальше – только вечная мерзлота и безлюдные острова-льдины.
- Бывают и такие? – зачаровано восхитилась Га.
- Чего только не бывает, барабулька! – улыбнулся кок. – В кабаке обычно множество матросов подходящее судно ищут, а здесь – только вот эта парочка. И вдобавок пьяные вдрызг!
- Тоже что-то праздновали? – постаралась по-взрослому понять бывалых моряков юная морячка.
- Если бы! – усмехнулся Венс. – Это же северяне – родом из Островного королевства. У них все пьют. Каждый день. Обычай такой.
- Странный обычай, - осудила Га.
- Нет-нет, - возразил кок. – Обычай самый правильный для тех краев. Северная земля скудна, живут дарами моря и привозными продуктами. Люди там крепкие, ничего их не берет – ни мороз, ни голод. А вот южные болезни – это для северян настоящее зло. Зайдет корабль из жарких стран, привезет товары и вместе с товарами – невиданные хвори. А ром, или джин, или еще что с градусом – лучшее от тех болезней лекарство. У них даже поговорка такая есть: «Трезвый день лишает года жизни».
- Раз так, то пусть тогда пьют, - разрешила девочка.
- И еще как пьют! – рассмеялся Венс. – Мы их тогда на борт привели. Вернее, почти принесли. Как джин – это у них ром такой, из кустов всяких можжевеловых гонят – в крови играл, так героями кричали: «Отдать концы! Бушприт по ветру! На абордаж! Веди нас, Моисей, по морским пустыням!» А как протрезвели, так пугливыми котятами ползают по палубе: мяукают жалобно, лапки трусятся, через борт ломаются, словно в шторм попали, хотя корабль у пристани покачивается.
- Почему так? – наивно удивилась Га.
- Ох, барабулька, ром и джин – коварные друзья, - вздохнул Венс. – Пока ты с ними в обнимку, то смел и счастлив. Из любой беды ром и джин тебя выведут. Но как забудешь про них, как спрячешь бутылку, так начинают терзать и душу твою, и тело. Рукой-ногой пошевелить не можешь, в голове – муть, в мыслях – хаос. Хочется плакать, не хочется жить. В твоем городке мужчины дружат с ромом? Или с джином? Или еще с чем таким?
- У нас вино пьют, - подумав, ответила девочка. – Из больших кружек и заплечных мехов.
- Мучаются по утрам? – спросил кок с искренним участием.
- У нас кружки и меха никто далеко не прячет, - ответила Га. – Егор, мой отец, так говорит: «Зачем жить без вина, если жизнь одна?»
- Выходит, и у вас в городке северный обычай! - Венс рассмеялся так громко, что даже боцман Брукс оторвал взгляд от матросов на вантах и удивленно глянул вниз, на шканцы. Венс помахал боцману рукой и указал на свою юную помощницу. Брукс понимающе кивнул и двинулся к трапу.
- Вот и наши северяне плакали и кляли свои жизни, пока шкипер не распечатал бочонок рому, - закончил Венс. – А как выпили, так сразу стали примерными матросами. Идем, барабулька. Пусть Брукс принарядит тебя, как положено. А то тряпка твоя льняная совсем истрепалась. Прямо скажу: не морская это одежонка.