Немного о Ночном портье

Пересмотрел «Ночного портье» («The Night Porter -  Il Portiere Di Notte», 1974, reg. Liliana Cavani.
В главных ролях Дирк Богард и Шарлотта Рэмплинг)

Как неоднозначно всё, что с нами происходит.
Какую роль в нашем сознании играют навязанные клише?
Хотим ли мы заглянуть в наше подсознательное?
Или для того, чтобы объяснить себе окружающий мир, - нам достаточно штампов? (впрочем, для многих авторов сего ресурса, главное, - объяснить другим. Но это, к слову)

По словам режиссера, Лилианы Кавани,  первыми наметками для фильма, давшими ей пищу для размышлений послужили несколько интервью с женщинами, бывшими узницами нацистских концлагерей.

Вот женщина,  бывшая партизанка,  не еврейка (подчеркивает Лилиана),  выжившая в Освенциме:

«Я встретилась с ней, - пишет Лилиана, -  в ее убогом жилище на окраине Милана.
Меня это очень удивило, ведь ее семья была весьма зажиточной.
Она объяснила мне это: после войны она пыталась возобновить связи с семьей и с людьми, которых знала раньше, но не смогла этого сделать и стала жить одна, вдали от всех.
Почему?
Потому, сказала она, что ее шокировала послевоенная жизнь, КОТОРАЯ ПРОДОЛЖАЛАСЬ ТАК, СЛОВНО БЫ НИЧЕГО НЕ ПРОИЗОШЛО, ИСПУГАЛА ТА ПОСПЕШНОСТЬ, С КОТОРОЙ БЫЛО ЗАБЫТО ВСЕ ТРАГИЧЕСКОЕ И ПЕЧАЛЬНОЕ.

Она вернулась из ада и поэтому считала, что люди, увидев, на что они могут быть способны, захотят многое радикально изменить.
А получилось наоборот:
ИМЕННО ОНА ЧУВСТВОВАЛА СЕБЯ ВИНОВАТОЙ ПЕРЕД ДРУГИМИ ЗА ТО, ЧТО ПЕРЕЖИЛА АД, ЧТО СТАЛА ЖИВЫМ СВИДЕТЕЛЕМ, УКОРОМ, ЖГУЧИМ НАПОМИНАНИЕМ О ЧЕМ-ТО ПОСТЫДНОМ, О ТОМ, ЧТО ВСЕ ХОТЯТ ЗАБЫТЬ КАК МОЖНО БЫСТРЕЕ.

Разочаровавшись в мире, почувствовав себя помехой для окружающих, она решила жить среди людей, которых не знала раньше.

Я спросила, какие воспоминания ее мучают больше всего.
Она ответила, что больше всего ее мучает не воспоминание о том или ином эпизоде, а тот факт, что в лагере ей во всей глубине раскрылась ее собственная натура, способная творить как добро, так и зло.

Она особо подчеркнула: «зло». И добавила, что НИКОГДА НЕ ПРОСТИТ НАЦИСТАМ ТО, ЧТО ОНИ ЗАСТАВИЛИ ЧЕЛОВЕКА ОСОЗНАТЬ, НА ЧТО ОН СПОСОБЕН. Примеров она мне не привела, просто сказала, что не надо думать, что жертва всегда невинна, ПОТОМУ ЧТО ЖЕРТВА — ТОЖЕ ЧЕЛОВЕК…

В 1965 году я делала программу на телевидении к 1 Мая.
Тема была такая: что знает новое поколение, мое поколение европейцев о второй мировой войне в канун двадцатилетия со дня ее окончания (программа называлась «День мира»).
Я объездила все европейские столицы, так или иначе связанные с памятным событием, и с изумлением обнаружила потрясающее невежество, а наиболее ошеломляющим было то, что это невежество немецких студентов носило характер настоящей бравады. Да, жительница Милана, прошедшая ад, была права, когда ощущала себя помехой…

В одном интервью, которое я давала в Париже, на вопрос о смысле фильма я ответила: - Все мы жертвы или палачи и выбираем эти роли по собственному желанию. Только маркиз де Сад и Достоевский хорошо это поняли …

Убийцы нашего времени не похожи на Джека Потрошителя.
Это люди, которые заботятся о своей одежде, о декоре, ЭТО ЛЮДИ, КОТОРЫЕ НЕ ЗНАЮТ, КТО ОНИ ТАКИЕ, до тех пор пока не начинают обожать вождя.
И ДАЖЕ ТОГДА - ОНИ ЭТОГО НЕ ЗНАЮТ.

В 1957 году, которым датировано действие фильма, из Вены только что были выведены войска Красной Армии, и Вена зажила своей обычной «добропорядочно-элитарной»  жизнью. Как будто бы ничего и не случилось.

Мелкие и средние преступники возвращаются к своим бывшим занятиям, но держат ухо востро, чтобы не попасться в сети к следователям, поддерживают между собой контакты, думая совместно защищаться.
ЭТО ВСЕ БЛАГОУСТРОЕННЫЕ И ДОБРОПОРЯДОЧНЫЕ ЛЮДИ, ТЕ САМЫЕ, ЧТО СИДЯТ РЯДОМ С ТОБОЙ В ОПЕРЕ, ЕДЯТ ТОРТ «ЗАХЕР» ЗА СОСЕДНИМ СТОЛИКОМ, ТЕ САМЫЕ, ЧТО ЛЮБЯТ МОЦАРТА И ТОМНОЕ ОЧАРОВАНИЕ ВЕНЫ...

Но в этом городе, как, впрочем, и в других, существует подполье, и в это подполье я заглянула.
Густонаселенное подполье - В ТОМ СМЫСЛЕ, КАКОЕ ПРИДАВАЛИ ЭТОМУ СЛОВУ ДОСТОЕВСКИЙ И МАНН (не американский андеграунд)…
мои герои иррациональны, они за гранью любой логики...

Мне было достаточно трудно отыскать пару, достойную кисти Климта, умудренную опытом И ОБЛАДАЮЩУЮ ГЛУБОКОЙ СТРАСТЬЮ К ПОДПОЛЬЮ:
Богард и Рэмплинг выполнили то, что я задумала.

Это актеры, психофизическая сущность которых менее всего годится для политического фильма. Но это трагические герои, как и все типические герои, выразители той или иной идеи.
В фильме эта идея - внутри человека. Это глубокая болезнь, и ее симптомы обнаруживаются только у человека из подполья».

В знаменитой сцене танца, Лючия поёт:

«Жить, я люблю жить,
могу сказать вам: я люблю нравиться,
но иногда - я не хочу любить.
Я не знаю, чего мне хочется, но всё равно - жду многого.

Если бы я могла чего-нибудь пожелать себе,
- чего бы я пожелала тогда:  плохого  или хорошего?

Если бы я могла чего-нибудь пожелать себе,
- я хотела бы быть немного счастливее,
ведь, если бы я была совсем счастлива, - то тосковала бы по печали»

Символика финальной сцены фильма:
Макс, в парадном мундире хауптштурмфюрера СС, и Лючия, в том самом платьице из концлагеря, идут в своё Будущее, которое, собственно, – есть их Прошлое.
Он поддерживает её под руку.
Макс и Лючия знают, что вот сейчас - их ожидает Смерть.
Или, Смерть - осталась в Прошлом, и они, Макс и Лючия, - уже давно мертвы?

Может быть, «любовь и кровь» - не такая уж и банальная рифма, как думают иные выпускники поэтических отделений каких-то там «литинститутов»?


----------
Ещё пара фраз об этом фильме - здесь: http://www.proza.ru/2013/04/28/1207
Ссылка на песню - там же.

Текст из интервью Лилианы Кавани взят отсюда: